Сочинение на тему в слове отображается национальная история и культура
3 варианта
Язык и культура
Под культурой в наше время понимают совокупность материальных и духовных ценностей, умение ими пользоваться во благо человечества и передавать их последующим поколениям. Такое определение культуры возникло относительно недавно; ещё в XVIII веке под этим словом понимали систему воспитания представителей дворянского сословия: «культурного» аристократа противопоставляли «некультурному» простолюдину, равно как и искусство, достижения, технологии и верования развитых стран (в которых эти дворяне жили и которыми управляли) противопоставлялись образу жизни диких племён – африканских, азиатских, кавказских или индейских.
И всегда понятие «культура» неразрывно связывалось с языком. Его понимали как некое хранилище и отражение тех самых ценностей – и духовных, и материальных. Язык служит для передачи знаний, сведений, той или иной информации обо всех ценностях. Именно поэтому европейские завоеватели, распространяя свою культуру среди народов Африки или Америки, прежде всего учили аборигенов своим языкам: без этого было бы невозможно передать и всё остальное: религию, понятие о государственности и экономике, литературные традиции и т. д. Постепенно расширилось и само понятие культуры: стало понятно, что любое аборигенное племя имеет собственную культуру и определённые ценности, пусть и отличающиеся от европейских.
Считается, что язык напрямую отражает уровень культуры народа. В языке самого примитивного племени пираха насчитывается около трёхсот слов, а о грамматике можно говорить лишь условно. В то же время языки народов, чья культура сегодня является частью общемировой, насчитывают сотни тысяч слов, фонд которых постоянно пополняется, и развитые грамматические системы. Таковы русский, английский, немецкий, японский языки и ряд других.
МБ ОУ Газопроводская СШ
Сочинение-размышление
«Русское слово в пространстве российской культуры: история и современность»
(Литературный конкурс творческих работ
«Язык и культура – это код нации!»)
Работу подготовил
ученик 6 б класса
Зайцев Дмитрий.
Руководитель Зайцева Л. Н.
Берегите наш язык,
наш прекрасный русский язык!
И. С. Тургенев
Замечательные слова Тургенева, скорее всего, были обращены к поколениям, которые будут жить после него, они обращены к нам, ныне живущим. Складывается такое впечатление, что он заранее предвидел, что будет происходить с нашим великим достоянием. Становится немножко грустно, что мы не выполнили его завещания потомкам, не сберегли самое дорогое – русский язык.
О красоте русского языка говорили многие выдающиеся люди.
«Дивишься драгоценности нашего языка: что ни звук, то подарок; все зернисто, крупно, как сам жемчуг, и, право, иное название еще драгоценнее самой вещи»
Н. В. Гоголь
«Нет слова, которое было бы так замашисто, бойко, так вырывалось бы из-под самого сердца, так бы кипело и животрепетало, как метко сказанное русское слово»
Н. В. Гоголь
«… Главный характер нашего языка состоит в чрезвычайной легкости, с которой все выражается на нем – отвлеченные мысли, внутренние лирические чувствования, искрящаяся шалость и потрясающая страсть».
А. И. Герцен
Можно приводить такие примеры бесконечно. Прошло более полутора столетий. Каково состояние русского языка на сегодняшний день? Оправдываем ли мы, соотечественники Н. В. Гоголя, И. С. Тургенева и др., их надежды? Увы! Разрушается целостность и чистота литературных норм письменной и устной речи.
Приведу пример из сочинения своего одноклассника: «Подъехав к серенькому домику, залаяли сторожевые собаки…».
Вот пример одного из «перлов» : «У Чичикова и Плюшкина были разные хобби: один собирал мертвые души, а другой – всякую ерунду». («Костер». – 2002, № 4).
Смешно. Но понимающим людям не до смеха. Да. Русский язык по-настоящему велик. Велик настолько, что овладеть им практически невозможно. А может не хотим?!
Русская речь страдает от безграмотности. Взрослые и дети – все хотя бы немного, но искажают нашу речь. В чем же причина такого отношения к родному языку? Неужели так сложно научиться говорить правильно на своём же родном языке? И у многих ли есть желание это сделать? Ведь современная наука утверждает, что способность к самообучению языку заложена в человеке генетически. Ребёнок слышит, как говорят вокруг него, и в меру своих возможностей и потребностей копирует эту речь. Значит, виноваты во всем взрослые, владеющие неграмотной речью?! Многие говорят так, как им удобно, ведь за это не штрафуют и в тюрьму не сажают. Только почему-то потом все поражаются, что ребёнок во втором классе говорит «колидор» или «послевчера» вместо «коридор» и «позавчера». Подобных примеров можно привести множество, но только нужно ли?! Приносит ли это честь и гордость за свой родной язык?
Живя в России, мы, как иностранцы, часто не понимаем друг друга. Отовсюду льются словесные потоки различных сленгов. Иностранные реплики вперемежку с безграмотно построенными русскими предложениями то и дело соскальзывают с уст многих подростков. Выражения часто насквозь пропитаны нецензурными фразами. Кто в этом виноват? Семья? Школа? Общество? Нельзя снимать вины ни с кого. Это общая наша вина и
Что читает сейчас наша молодёжь и, вообще, читает ли? Судя по урокам литературы, многие не воспринимают ни Пушкина, ни Лермонтова. Кому нужны в наше время «сказки» про светлую любовь и доброе понимание? А ведь именно они, великие классики литературы, внесли огромный вклад в развитие русского языка, именно они оставили для нас, потомков, то богатство и красоту, звучность и простоту нашей речи, то, что многие сейчас просто игнорируют. Зато современная литература «шагает» в ногу со временем. Печатают всё и все, кому не лень. Когда-то запрещённые цензурой произведения наконец-то появились на прилавках магазинов. Среди писателей, писавших «в стол», конечно, есть замечательные творцы слова.
Да, большинство современных школьников не воспринимает классиков. Но есть же современная литература. Попытался прочитать одно из таких произведений. До сих пор не могу прийти в себя. Как можно печатать такое? Почти на каждой странице мат, где стоят многоточия, как будто никто не догадается, какое слово за этим скрыто. Кроме того, используется ограниченная лексика: жаргонизмы, арготизмы, сленг, на котором общается молодежь. Но ведь эти слова понятны не всем. Как же можно понять такое произведение? Кто его будет читать? Мы всегда гордились тем, что у нас такая богатая литература. А теперь нам чем гордиться?
Я постеснялся писать полными словами то, что сейчас можно слышать, наверное, на каждом углу, поэтому, может, и автор не испытывает никаких угрызений совести по этому поводу, говоря прямо и открыто, а, главное, доступно и понятно. Мне, читателю, стыдно, а ему – нет! Страшно, если такая литература станет образцом для подражания многих подростков: грубости, жестокости, хамства хватает в наше время и без этого. Демократия и гласность сильно «ударили» по русскому языку. Разрешено не только говорить правду, но и как угодно говорить, не стесняясь никого.
Другая сфера – политика. Как говорят наши представители власти?! Все, наверное, уже посмеялись или поплакали над тем, как общаются в государственной Думе. Все, по крайней мере, не раз, щёлкая пультом, попадали на такие моменты, когда один член Думы колотит другого папкой с важными документами, другой орёт благим матом, так что звук «пип» не спасает телезрителя от того, что он «слышит». Слова исчезают, но начинают «говорить» частями тела: кулак носу сообщает, что он слишком длинный и суётся, куда его не просят; а нога уху запрещает подслушивать чужие сплетни. Кажется, достаточно комично выглядят дяди и тёти в строгих костюмах. Но если задуматься, это совсем не смешно. Они не могут найти нужных слов, чтобы объяснить свою точку зрения, зато лезут во власть, чтобы решать судьбы людей.
Мы забыли слово «патриотизм», отвергли его, утратили смысл. Каждый ли сможет назвать себя патриотом? Каждый ли ценит и помнит уроки прошлого нашей страны и те ценности, которыми жили? Именно при помощи слова
Кутузов сумел поднять ратный дух солдат и победить Наполеона! Именно
при помощи слова русские одержали победу в Великой Отечественной войне
…И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
Свободным и чистым тебя пронесём,
И внукам дадим, и от плена спасём
Навеки!
Эти строки А.Ахматовой звучат как набат для нашего поколения. А что мы дадим своим внукам? Вопрос остаётся открытым. У каждого народа свой язык, своя культура. Значит, не зря нам дан был русский язык, наш язык! Необходимо понять каждому, живущему в России человеку, что наш язык был и есть, и только от нас зависит, каким он станет. Время идёт, нравы и интересы меняются, меняется и наш язык, но только именно русские люди в ответе за него, и только мы можем и должны превознести его над остальными. Но как это сделать? Как вернуть былую силу и мощь русскому слову?
С. Гумилёв писал:
В оный день, когда над миром новым
Бог склонял своё лицо, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.
……………………………..
Но забыли мы, что осияно
Только слово средь земных тревог,
И в Евангелии от Иоанна
Сказано, что слово это – бог.
Проявлять любовь и заботу к своей речи – это обязанность каждого из нас.
Я хочу гордиться своим языком, хочу, чтобы его изучали в зарубежных
школах, чтобы русские произведения ценились превыше всего, чтобы мой, наш язык принимали за образец, а ещё хочу, чтобы он навсегда оставался нашим достоянием, а для этого не нужно забывать, кто мы.
Уже давно ученые бьют тревогу: воспитанное в нас доверие к печатному
и звучащему в эфире слову заставляет считать его эталоном, а между тем и страницы газет и журналов, и эфир радио и телевидения, не говоря уже об Интернете, полны ошибок. А есть ещё «массовая» литература. Постоянно повторяясь, типичные ошибки укореняются в нашем сознании как некая речевая «норма», а на деле – это никакая не норма, а передающаяся от индивида к индивиду «заразная болезнь», которая, к счастью, поддаётся «лечению».
Что же касается речи школьников во внеурочное время, то мы отличаем разительное несходство языка детей на уроках и вне уроков. Прежде всего «свободная от уроков» речь подростков перенасыщена жаргонизмами (круто, тачка, прикол, офонареть, чувак, тусовка, прикинь, блин, лох, понты, потрясно, клёво, отстой). Широко употребительны прозвища, нередко обидные. Весьма распространены навязчивые «лишние» слова: ну, в общем, короче, типа, вот, это, значит, это самое, такое дело и т.п. Специализированные жаргонизмы связаны с учёбой: диря (директор школы), химоза (учитель химии), истеричка (учитель истории).
В нашу речь незаметно вошли канцеляризмы – враги литературного языка, которые лишают речь необходимой простоты, живости, эмоциональности. Нередко в подъездах можно встретить такие объявления: «Товарищи жильцы! Будем штрафовать за нарушение о недопущении загрязнения лестницы собаками и кошками».
Наше слепое подражание Западу наносит непоправимый вред русской речи. Зачем употреблять слово «консенсус», когда есть русское слово «согласие»; «электорат» – «народ»; «легитимный» – «законный». Такие слова, как «блокбастер», «бестселлер», «хедлайнер» в англо-американской среде обозначают понятия рыночной экономики, коммерции, у нас же эти слова входят в русский язык как понятия искусства, стирая при этом подлинную ценность духовной культуры. К тому же подобные слова ещё совсем не освоены русским языком, они сохраняют свой иностранный фонетический и графический облик, часто пишутся латинскими буквами и являются варваризмами, то есть иностранными вкраплениями в русский текст.
« По отношению каждого человека к своему языку можно совершенно точно судить не только о его культурном уровне, но и о его гражданской ценности, –
писал замечательный мастер русского слова К.Г. Паустовский. – Истинная любовь к своей стране немыслима без любви к своему языку».
Безусловно, наш язык – живой организм, в котором происходят разные процессы, и его нельзя заключить в определённые рамки. Но если говорить о том, что язык проходит необходимый этап развития, то, наверно, и мы должны развиваться вместе с ним. Как же оценить это «развитие», если вместо девушек и барышень у нас по улицам ходят «чувихи» и «тёлки»? Может быть, вектор этого развития направлен не в ту сторону, и язык, наш русский язык, подаёт нам сигналы «SOS», показывая, что с нашей душой творится что-то неладное?
Русский язык богат чудесными словами: «здравствуйте» (будь здоров) – зачем говорить пустое «Hello!»; «прощай» (прости меня), «до свидания» (свидимся) – зачем чужое «Ву!»; «спасибо» (спаси, Бог), «благодарю» (дарю благо) – к чему ненужное «зенкую»?
Так давайте же отбросим бездумное копирование иноязычных образцов и будем по-настоящему «великим, могучим и свободным» народом, которому дано такое богатство – наш русский язык!
Язык – духовное достояние народа
К сожалению, и по нашему недопониманию, русский язык не воспринимается нами как национальное сокровище. А ведь культура языка – составная часть национальной культуры. В своих высших проявлениях язык – это духовное достояние, святыня народа. Речь русской классики в ее высоких образцах представляет вершины духовного самовыражения и выражения народа, они по существу своему – предметное воплощение высших духовных ценностей, без которых человек (и народ!) теряет свое лицо, при поругании которых народ испытывает ущерб своего достоинства и духовной самостоятельности, оттесняется, становится духовно бессильным, уязвимым.
«Слово дано людям только для того, чтобы благословлять, благодарить, объединяться в справедливости, мудрости, любви. Слово дано людям не для того, чтобы ослабить или уничтожить (унизить) других. Его роль – поддержать падающего и поднять упавшего, дать свет тому, кто бродит в темноте, указать дорогу потерявшемуся в пути».
(О.М. Айванхов. Золотые правила ежедневной жизни)
Слово дано для стремления к истине. Поэтому в произносимых нами словах – наша судьба. Всякое зло – от неясного, лживого, бранного слова.
Речь – это великий дар, это сила и оружие. Нужно отличать слово, употребленное во благо (светлое, просвещающее, созидающее) от слова, употребленного во зло (темного, замутняющего, разрушающего). Нужно уметь духовно противостоять суесловию, слову лживому. Нужно овладевать словом, речью для утверждения добра в жизни.
Но всегда ли мы употребляем слово для утверждения добра?
Давайте постараемся сберечь свой родной язык и употреблять слова только для утверждения добра.
Свое сочинение хочу закончить стихотворением в прозе «Русский язык», принадлежащим И. С. Тургеневу:
«Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины – ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя – как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому
народу!
Язык любого народа — это его историческая память, воплощенная в слове. Тысячелетняя духовная культура, жизнь русского народа своеобразно и неповторимо отразились в русском языке, в его устной и письменной формах, в памятниках различных жанров — от древнерусских летописей и былин до произведений современной художественной литературы. И, значит, культура языкам культура слова предстает как неразрывная связь многих и многих поколений. Родной язык — душа .нации, первостепенный и наиболее очевидный ее признак. В языке и через язык выявляются такие важнейшие особенности и черты, как национальная психология, характер народа, склад его мышления, самобытная неповторимость художественного творчества, нравственное состояние и духовность.
Подчеркивая одухотворенность русского языка, К. Д. Ушинский писал: “В языке своем народ, в продолжение многих тысячелетий и в миллионах индивидуумов, сложил свои мысли и свои чувства. Природа страны и история народа, отражаясь в душе человека, выражались в слове. Человек исчезал, но слово, им созданное, оставалось бессмертной и неисчерпаемой сокровищницей народного языка… Наследуя слово от предков наших, мы наследуем не только средства передавать наши мысли и чувства, но наследуем самые эти мысли и эти чувства”.
Знать выразительные средства языка, уметь пользоваться его стилевыми и смысловыми богатствами во всем их структурном многообразии — к этому должен стремиться каждый носитель языка.
Защита и охрана природных богатств, здоровье народа осознаются теперь как важное общегосударственное дело. Охраняются и восстанавливаются памятники материальной культуры — часть духовного исторического наследия. Наш язык нуждается в таком же бережном подходе. Русский литературный язык надо беречь от засорения вульгаризмами и жаргонизмами, от стилистического “снижения” и стилевого “усреднения”, т. е. нивелировки или штампованности. Его надо оберегать от ненужных иноязычных заимствований, от разного рода неточностей и тем более — от ошибок и неправильностей, словом, от всего, что ведет к его оскудению, а следовательно, к обеднению или омертвению мысли.
Именно поэтому культура языка может и должна быть осмыслена в собственно экологическом аспекте — как часть здоровой окружающей “речевой среды существования”, освобожденной от ошибок и неточностей, нежелательной нивелировки и “дистиллированности”, негативно влияющих на жизнь языка, на общую духовность и нравственность.
Культура речи в ее традиционном понимании — это степень владения литературным языком (его нормами, стилистическими, лексическими и грамматико-семантическими ресурсами) в целях наиболее эффективного общения в различных условиях коммуникации. Экологический подход к вопросам культуры речи, речевого общения предполагает ответственное отношение к национальным языковым традициям, воспитание действенной любви к родному языку, заботу о его прошлом, настоящем и будущем. Все это и составляет существо экологического аспекта культуры речи, если понимать его широко и обобщенно.
Предметом лингвистической экологии является культура мышления и речевого поведения, воспитание лингвистического вкуса, защита и “оздоровление” литературного языка, определение путей и способов его обогащения и совершенствования, эстетика речи. Лингвоэкологический подход предполагает бережное отношение к литературному языку одновременно как к культуре и как к орудию культуры. Л. В. Щерба справедливо сравнивал язык, у которого разрушена стилистическая структура, с совершенно расстроенным музыкальным инструментом, “с той только разницей, что инструмент можно немедленно настроить, а стилистическая структура языка создается веками”. А ведь стоит задуматься и над тем, что всякое потерянное, искаженное или непонятое нами слово — это потерянный для нас мир, звено нашей культуры.
К сожалению, мы отучаемся от красоты слова, как отвыкаем от красоты и обустроенности своего дома, от красоты напевной русской мелодии, традиционного обряда… И так ли уж плохо стать на пути этого “отвыкания” сознательным охранителем родного языка, его красоты и образности? Конечно же, нет. Мы очень долго разбрасывали родные камни, не заботясь о будущем. Приходит время их собирать. Экология языка и — шире — экология культуры становится одной из актуальнейших задач современности, когда экологизация науки, поведения человека и самого мышления выступают важной приметой времени.
История самого термина (и понятия) экология восходит к 60-м годам XIX в Как известно, термин экология, или ойкология (от греч. oikos “жилище”, “место обитания” и logos “учение”) предложил в 1866 г известный немецкий естествоиспытатель Эрнст Геккель (1834—1919). Это был один из крупнейших биологов XIX в., реформатор науки, сторонник эволюционного учения Чарлза Дарвина. Им написана фундаментальная “Общая морфология организма” и многие другие работы. Одним из первых он предложил “родословное древо” всего животного мира и сформулировал знаменитый биогенетический закон, в соответствии с которым онтогенез (индивидуальное развитие особи) является как бы кратким повторением филогенеза (важнейших этапов эволюции всей группы, к которой эта особь относится).
В наши дни активно формируется экология культуры или, шире, духовная экология. Она связана с сохранением (или возрождением) накопленных ценностей, а также с рациональным регулированием технического прогресса, который не должен отрицательно влиять на человека. “Сохранение культурной среды — задача не менее существенная, чем сохранение окружающей природы. Если природа необходима человеку для его биологической жизни, то культурная среда столь же необходима для его духовной, нравственной жизни, для его “духовной оседлости”, для его привязанности к родным местам, для его нравственной самодисциплины…”.
Весьма образно и точно раскрыл содержание понятия “экология культуры” историк-археолог В. Л. Янин. По его словам, если выкорчевать дерево, то на его месте можно вырастить новое; но если мы разрушаем памятники культуры, стираем с географической карты исторические топонимические названия, то мы уничтожаем генетический код нашей исторической памяти. Такие потери разрывают связь времен и поколений и приводят в конечном счете к падению нравственности. К тому же, если памятники архитектуры можно восстановить (хотя это будет уже “новодел”, по терминологии реставраторов), то сгоревшие рукописи и утерянные книги невосстановимы.
Культура языка, речевая культура входит в экологию культуры как важная составляющая часть. В самом деле, ведь если культура — это совокупность достижений общества в области науки, просвещения, искусства и т. д., то закрепляются эти достижения, как правило (хотя и не исключительно), в языке и в слове.
Связь общей культуры с такой формой языка, как его литературно обработанная, закрепленная в письменности и в устных образцах “культурная” разновидность (литературный язык),—совершенно несомненна. Возникший на определенном историческом этапе и в известных культурно-исторических условиях, литературный язык сам по себе служит свидетельством и показателем уровня духовного развития народа в тот или иной отрезок времени.
Надо сказать, что современная эпоха вносит немало нового в русский литературный язык наших дней, особенно в такие его области, как лексика и фразеология, сочетаемость слов, их стилистическая окрашенность и т. п.
Среди факторов и условий развития современного русского языка (внутренних и внешних) можно, на наш взгляд, особо выделить три. Воздействия на повседневную “речевую среду” каждого из них и неравнозначны, и неоднозначны одновременно.
Во-первых, это общенародность литературного языка, которая приводила и приводит к постоянному обновлению литературных норм, к их освобождению от устарелых элементов и черт, противоречащих духу народной речи, тенденциям общеязыкового развития,— в сторону демократизации.
Во-вторых, это широкое и активное приобщение современного образованного читателя к творчеству таких писателей, как В. Набоков, Б. Зайцев, И. Шмелев, М. Алданов, знакомство с трудами Н. Бердяева, С. Булгакова, П. Струве, П. Сорокина, В. Розанова, Г. Федотова, Е. Трубецкого, П. Флоренского, Д. Андреева и мн. др. Все это, безусловно, влияет на современный литературный язык, поднимая его авторитет, воспитывая языковой вкус говорящих и пишущих.
Наконец, это расцвет всех жанров современной публицистики, развитие средств массовой информации, непосредственно отражающих дыхание времени, активные процессы, происходящие и в обществе, и в языке. Здесь же надо сказать и о развитии различных видов и жанров устной общественной речи, ищущих себе опору в традициях национального русского красноречия, в образцах ораторского мастерства прошлого и настоящего.
В современном литературном языке происходит интенсивное сближение традиционных книжно-письменных и устных средств с обиходно-разговорной стихией, городским просторечием, социальными и профессиональными диалектами. Однако известное раскрепощение литературных норм не должно приводить к их расшатыванию или стилистическому снижению. В качестве нормального и неизбежного процесса такое раскрепощение создает условия для богатства и разнообразия всех выразительных средств и, следовательно, для совершенствования речевой культуры. Вместе с тем, нам хорошо известно, что современная устная и письменная речь стилистически снижается и огрубляется Язык художественной литературы испытывает тенденции к безликости и стандартности (включая стандарты новейшего модернизма и андерграунда)
Язык науки страдает от ненужной усложненности, обилия не всегда оправданных иноязычных заимствований в области терминологии Публицистика подчас грешит многословием, невнятностью и невыразительностью Законную тревогу общественности вызывают хлынувшие в нашу печать арготические элементы, однообразно употребляемые для “оживления” текстов. Например: качать права, в законе (часто в заголовках статей), вешать лапшу на уши, пудрить мозги, на халяву, тусоваться и мн. др. Такое нарочитое огрубление речи, конечно, не имеет прямого отношения к нормальным процессам демократизации литературного языка и является, скорее, отражением и показателем недостаточно высокого уровня речевой и общей культуры говорящих и пишущих, отсутствия языкового вкуса.
Состояние современного литературного языка волнует писателей, журналистов, ученых, широкие круги образованных людей, всех, кому небезразличны судьбы русской речи, кто всерьез озабочен состоянием ее культуры.
Наполовину в шутку, наполовину всерьез звучат призывы к созданию своеобразного “Бестолкового словаря” (антоним к “Толковому словарю”), чтобы с его помощью учить школьников по принципу “от противного” — как не надо говорить и писать “А если включить в него то, что слышишь на работе, на улице, находишь в газетах, получится настоящий “Большой бестолковый словарь”,— замечают не без иронии журналисты “Недели”.
Большой раздел “словаря” предлагается назвать “Ума палата” (или, следуя логике “Бестолкового словаря”,— “Ума лопата”) В него могут войти такие обороты и конструкции, как более моложе, другая альтернатива, приехал с Италии, сувениры на память и т. д. Многие выражения, “предназначенные” для включения в “Бестолковый словарь”, можно объединить условным заголовком “Красиво выступаем!” В этом разделе вполне уместной будет фраза из телевизионного выступления архитектора. Объект находится в руинированном состоянии (друзьям-то он, наверное, говорит: От здания остались одни развалины) Или фраза журналиста-международника: Приостановить прекращение наступательных операций. Или фраза спортивного журналиста: Мысленно они уже думали о повторном поединке. В этом “словаре” найдет соответствующее место и газетная реклама. А что говорить о многих рекламных текстах, которые ежедневно обрушиваются на нас с экранов телевизоров? Одним словом, материалов для “Бестолкового словаря” будет предостаточно.
Заметим, что культура языка, как и любая культура, предполагает ее постоянное освоение и “возделывание”, обработку и охрану. И тут, очевидно, уместно сказать, что целью лингвистической экологии является и сам литературный язык, и человек, пользующийся им Цель эта состоит в заботе о воспитании мыслящего и действующею человека-творца, для которого традицион ные литературные нормы — одновременно и нравственное требование, и основа для творческого выражения нового содержания, новых мыслей и идей, выдвигаемых потребностями духовной жизни общества. И здесь очень важна роль мастеров слова, роль художественной литературы в лучших ее образцах. У Николая Заболоцкою есть прекрасное “филологическое” стихотворение “Читая стихи” (1948 г), которое заканчивается так:
Тот, кто жизнью живет настоящей,
Кто к поэзии с детства привык,
Вечно верует в животворящий,
Полный разума русский язык
В этих замечательных строках — гимн мудрости русского слова, разумной одухотворенности художественной, поэтической речи.
В сегодняшнюю переходную (и в известной мере переломную) эпоху мы часто спорим и дискутируем, беседуем и рассуждаем. И как необходимо и важно для нас точное и мудрое слово писателя и публициста!
По верному замечанию Андрея Платонова, “слово есть двигатель мысли”, лишь оно одно “обращает текущее чувство в мысль”. Что касается самого Платонова, стилистического и духовного богатства его прозы, то художественный мир этого прекрасного писателя нам еще предстоит открывать и осваивать по-настоящему. “Трудность” языка А. Платонова, на которую сетуют подчас читатели,— во многом мнимая, надуманная. Ведь это обычная сложность освоения нового и необычного культурного пласта (когда он и тяжелый, и богатый). Но уж на то оно и богатство, и сокровище, что не дается без труда и усилий. Надо только очень хорошо потрудиться, проявить необходимую охоту и желание (может быть, и настойчивость), и тогда платоновская художественная Вселенная откроется каждому во всем своем великолепии и неисчерпаемой глубине.
В романе “Котлован” партийный функционер Софронов дает словам “для прочности” два смысла — основной и запасной, “как всякому материалу”. А вот образец прямой речи этого типичного для тех лет персонажа, замороченного штампами “научно-революционных” формулировок:
Вопрос встал принципиально и надо его класть обратно по всей теории чувств и массового психоза.
У А. Платонова сама природа и предметный мир человека предстают одушевленно и социально переосмысленно — в духе того времени, когда царит кругом “вечно строящийся и недостроенный мир”:
Грустные избы неподвижно стояли под здешним старинным солнцем, как бедное стадо овец (“Ювенильное море”); Ночь ушла, как блестящая кавалерия, на землю вступили пехота трудного походного дня (“Чевенгур”); Глубокая революционная ночь лежала над обреченным лесом (там же).
Язык и культура
Под культурой в наше время понимают совокупность материальных и духовных ценностей, умение ими пользоваться во благо человечества и передавать их последующим поколениям. Такое определение культуры возникло относительно недавно; ещё в XVIII веке под этим словом понимали систему воспитания представителей дворянского сословия: «культурного» аристократа противопоставляли «некультурному» простолюдину, равно как и искусство, достижения, технологии и верования развитых стран (в которых эти дворяне жили и которыми управляли) противопоставлялись образу жизни диких племён – африканских, азиатских, кавказских или индейских.
И всегда понятие «культура» неразрывно связывалось с языком. Его понимали как некое хранилище и отражение тех самых ценностей – и духовных, и материальных. Язык служит для передачи знаний, сведений, той или иной информации обо всех ценностях. Именно поэтому европейские завоеватели, распространяя свою культуру среди народов Африки или Америки, прежде всего учили аборигенов своим языкам: без этого было бы невозможно передать и всё остальное: религию, понятие о государственности и экономике, литературные традиции и т. д. Постепенно расширилось и само понятие культуры: стало понятно, что любое аборигенное племя имеет собственную культуру и определённые ценности, пусть и отличающиеся от европейских.
Считается, что язык напрямую отражает уровень культуры народа. В языке самого примитивного племени пираха насчитывается около трёхсот слов, а о грамматике можно говорить лишь условно. В то же время языки народов, чья культура сегодня является частью общемировой, насчитывают сотни тысяч слов, фонд которых постоянно пополняется, и развитые грамматические системы. Таковы русский, английский, немецкий, японский языки и ряд других.
МБ ОУ Газопроводская СШ
Сочинение-размышление
«Русское слово в пространстве российской культуры: история и современность»
(Литературный конкурс творческих работ
«Язык и культура – это код нации!»)
Работу подготовил
ученик 6 б класса
Зайцев Дмитрий.
Руководитель Зайцева Л. Н.
Берегите наш язык,
наш прекрасный русский язык!
И. С. Тургенев
Замечательные слова Тургенева, скорее всего, были обращены к поколениям, которые будут жить после него, они обращены к нам, ныне живущим. Складывается такое впечатление, что он заранее предвидел, что будет происходить с нашим великим достоянием. Становится немножко грустно, что мы не выполнили его завещания потомкам, не сберегли самое дорогое – русский язык.
О красоте русского языка говорили многие выдающиеся люди.
«Дивишься драгоценности нашего языка: что ни звук, то подарок; все зернисто, крупно, как сам жемчуг, и, право, иное название еще драгоценнее самой вещи»
Н. В. Гоголь
«Нет слова, которое было бы так замашисто, бойко, так вырывалось бы из-под самого сердца, так бы кипело и животрепетало, как метко сказанное русское слово»
Н. В. Гоголь
«… Главный характер нашего языка состоит в чрезвычайной легкости, с которой все выражается на нем – отвлеченные мысли, внутренние лирические чувствования, искрящаяся шалость и потрясающая страсть».
А. И. Герцен
Можно приводить такие примеры бесконечно. Прошло более полутора столетий. Каково состояние русского языка на сегодняшний день? Оправдываем ли мы, соотечественники Н. В. Гоголя, И. С. Тургенева и др., их надежды? Увы! Разрушается целостность и чистота литературных норм письменной и устной речи.
Приведу пример из сочинения своего одноклассника: «Подъехав к серенькому домику, залаяли сторожевые собаки…».
Вот пример одного из «перлов» : «У Чичикова и Плюшкина были разные хобби: один собирал мертвые души, а другой – всякую ерунду». («Костер». – 2002, № 4).
Смешно. Но понимающим людям не до смеха. Да. Русский язык по-настоящему велик. Велик настолько, что овладеть им практически невозможно. А может не хотим?!
Русская речь страдает от безграмотности. Взрослые и дети – все хотя бы немного, но искажают нашу речь. В чем же причина такого отношения к родному языку? Неужели так сложно научиться говорить правильно на своём же родном языке? И у многих ли есть желание это сделать? Ведь современная наука утверждает, что способность к самообучению языку заложена в человеке генетически. Ребёнок слышит, как говорят вокруг него, и в меру своих возможностей и потребностей копирует эту речь. Значит, виноваты во всем взрослые, владеющие неграмотной речью?! Многие говорят так, как им удобно, ведь за это не штрафуют и в тюрьму не сажают. Только почему-то потом все поражаются, что ребёнок во втором классе говорит «колидор» или «послевчера» вместо «коридор» и «позавчера». Подобных примеров можно привести множество, но только нужно ли?! Приносит ли это честь и гордость за свой родной язык?
Живя в России, мы, как иностранцы, часто не понимаем друг друга. Отовсюду льются словесные потоки различных сленгов. Иностранные реплики вперемежку с безграмотно построенными русскими предложениями то и дело соскальзывают с уст многих подростков. Выражения часто насквозь пропитаны нецензурными фразами. Кто в этом виноват? Семья? Школа? Общество? Нельзя снимать вины ни с кого. Это общая наша вина и
Что читает сейчас наша молодёжь и, вообще, читает ли? Судя по урокам литературы, многие не воспринимают ни Пушкина, ни Лермонтова. Кому нужны в наше время «сказки» про светлую любовь и доброе понимание? А ведь именно они, великие классики литературы, внесли огромный вклад в развитие русского языка, именно они оставили для нас, потомков, то богатство и красоту, звучность и простоту нашей речи, то, что многие сейчас просто игнорируют. Зато современная литература «шагает» в ногу со временем. Печатают всё и все, кому не лень. Когда-то запрещённые цензурой произведения наконец-то появились на прилавках магазинов. Среди писателей, писавших «в стол», конечно, есть замечательные творцы слова.
Да, большинство современных школьников не воспринимает классиков. Но есть же современная литература. Попытался прочитать одно из таких произведений. До сих пор не могу прийти в себя. Как можно печатать такое? Почти на каждой странице мат, где стоят многоточия, как будто никто не догадается, какое слово за этим скрыто. Кроме того, используется ограниченная лексика: жаргонизмы, арготизмы, сленг, на котором общается молодежь. Но ведь эти слова понятны не всем. Как же можно понять такое произведение? Кто его будет читать? Мы всегда гордились тем, что у нас такая богатая литература. А теперь нам чем гордиться?
Я постеснялся писать полными словами то, что сейчас можно слышать, наверное, на каждом углу, поэтому, может, и автор не испытывает никаких угрызений совести по этому поводу, говоря прямо и открыто, а, главное, доступно и понятно. Мне, читателю, стыдно, а ему – нет! Страшно, если такая литература станет образцом для подражания многих подростков: грубости, жестокости, хамства хватает в наше время и без этого. Демократия и гласность сильно «ударили» по русскому языку. Разрешено не только говорить правду, но и как угодно говорить, не стесняясь никого.
Другая сфера – политика. Как говорят наши представители власти?! Все, наверное, уже посмеялись или поплакали над тем, как общаются в государственной Думе. Все, по крайней мере, не раз, щёлкая пультом, попадали на такие моменты, когда один член Думы колотит другого папкой с важными документами, другой орёт благим матом, так что звук «пип» не спасает телезрителя от того, что он «слышит». Слова исчезают, но начинают «говорить» частями тела: кулак носу сообщает, что он слишком длинный и суётся, куда его не просят; а нога уху запрещает подслушивать чужие сплетни. Кажется, достаточно комично выглядят дяди и тёти в строгих костюмах. Но если задуматься, это совсем не смешно. Они не могут найти нужных слов, чтобы объяснить свою точку зрения, зато лезут во власть, чтобы решать судьбы людей.
Мы забыли слово «патриотизм», отвергли его, утратили смысл. Каждый ли сможет назвать себя патриотом? Каждый ли ценит и помнит уроки прошлого нашей страны и те ценности, которыми жили? Именно при помощи слова
Кутузов сумел поднять ратный дух солдат и победить Наполеона! Именно
при помощи слова русские одержали победу в Великой Отечественной войне
…И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
Свободным и чистым тебя пронесём,
И внукам дадим, и от плена спасём
Навеки!
Эти строки А.Ахматовой звучат как набат для нашего поколения. А что мы дадим своим внукам? Вопрос остаётся открытым. У каждого народа свой язык, своя культура. Значит, не зря нам дан был русский язык, наш язык! Необходимо понять каждому, живущему в России человеку, что наш язык был и есть, и только от нас зависит, каким он станет. Время идёт, нравы и интересы меняются, меняется и наш язык, но только именно русские люди в ответе за него, и только мы можем и должны превознести его над остальными. Но как это сделать? Как вернуть былую силу и мощь русскому слову?
С. Гумилёв писал:
В оный день, когда над миром новым
Бог склонял своё лицо, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.
……………………………..
Но забыли мы, что осияно
Только слово средь земных тревог,
И в Евангелии от Иоанна
Сказано, что слово это – бог.
Проявлять любовь и заботу к своей речи – это обязанность каждого из нас.
Я хочу гордиться своим языком, хочу, чтобы его изучали в зарубежных
школах, чтобы русские произведения ценились превыше всего, чтобы мой, наш язык принимали за образец, а ещё хочу, чтобы он навсегда оставался нашим достоянием, а для этого не нужно забывать, кто мы.
Уже давно ученые бьют тревогу: воспитанное в нас доверие к печатному
и звучащему в эфире слову заставляет считать его эталоном, а между тем и страницы газет и журналов, и эфир радио и телевидения, не говоря уже об Интернете, полны ошибок. А есть ещё «массовая» литература. Постоянно повторяясь, типичные ошибки укореняются в нашем сознании как некая речевая «норма», а на деле – это никакая не норма, а передающаяся от индивида к индивиду «заразная болезнь», которая, к счастью, поддаётся «лечению».
Что же касается речи школьников во внеурочное время, то мы отличаем разительное несходство языка детей на уроках и вне уроков. Прежде всего «свободная от уроков» речь подростков перенасыщена жаргонизмами (круто, тачка, прикол, офонареть, чувак, тусовка, прикинь, блин, лох, понты, потрясно, клёво, отстой). Широко употребительны прозвища, нередко обидные. Весьма распространены навязчивые «лишние» слова: ну, в общем, короче, типа, вот, это, значит, это самое, такое дело и т.п. Специализированные жаргонизмы связаны с учёбой: диря (директор школы), химоза (учитель химии), истеричка (учитель истории).
В нашу речь незаметно вошли канцеляризмы – враги литературного языка, которые лишают речь необходимой простоты, живости, эмоциональности. Нередко в подъездах можно встретить такие объявления: «Товарищи жильцы! Будем штрафовать за нарушение о недопущении загрязнения лестницы собаками и кошками».
Наше слепое подражание Западу наносит непоправимый вред русской речи. Зачем употреблять слово «консенсус», когда есть русское слово «согласие»; «электорат» – «народ»; «легитимный» – «законный». Такие слова, как «блокбастер», «бестселлер», «хедлайнер» в англо-американской среде обозначают понятия рыночной экономики, коммерции, у нас же эти слова входят в русский язык как понятия искусства, стирая при этом подлинную ценность духовной культуры. К тому же подобные слова ещё совсем не освоены русским языком, они сохраняют свой иностранный фонетический и графический облик, часто пишутся латинскими буквами и являются варваризмами, то есть иностранными вкраплениями в русский текст.
« По отношению каждого человека к своему языку можно совершенно точно судить не только о его культурном уровне, но и о его гражданской ценности, –
писал замечательный мастер русского слова К.Г. Паустовский. – Истинная любовь к своей стране немыслима без любви к своему языку».
Безусловно, наш язык – живой организм, в котором происходят разные процессы, и его нельзя заключить в определённые рамки. Но если говорить о том, что язык проходит необходимый этап развития, то, наверно, и мы должны развиваться вместе с ним. Как же оценить это «развитие», если вместо девушек и барышень у нас по улицам ходят «чувихи» и «тёлки»? Может быть, вектор этого развития направлен не в ту сторону, и язык, наш русский язык, подаёт нам сигналы «SOS», показывая, что с нашей душой творится что-то неладное?
Русский язык богат чудесными словами: «здравствуйте» (будь здоров) – зачем говорить пустое «Hello!»; «прощай» (прости меня), «до свидания» (свидимся) – зачем чужое «Ву!»; «спасибо» (спаси, Бог), «благодарю» (дарю благо) – к чему ненужное «зенкую»?
Так давайте же отбросим бездумное копирование иноязычных образцов и будем по-настоящему «великим, могучим и свободным» народом, которому дано такое богатство – наш русский язык!
Язык – духовное достояние народа
К сожалению, и по нашему недопониманию, русский язык не воспринимается нами как национальное сокровище. А ведь культура языка – составная часть национальной культуры. В своих высших проявлениях язык – это духовное достояние, святыня народа. Речь русской классики в ее высоких образцах представляет вершины духовного самовыражения и выражения народа, они по существу своему – предметное воплощение высших духовных ценностей, без которых человек (и народ!) теряет свое лицо, при поругании которых народ испытывает ущерб своего достоинства и духовной самостоятельности, оттесняется, становится духовно бессильным, уязвимым.
«Слово дано людям только для того, чтобы благословлять, благодарить, объединяться в справедливости, мудрости, любви. Слово дано людям не для того, чтобы ослабить или уничтожить (унизить) других. Его роль – поддержать падающего и поднять упавшего, дать свет тому, кто бродит в темноте, указать дорогу потерявшемуся в пути».
(О.М. Айванхов. Золотые правила ежедневной жизни)
Слово дано для стремления к истине. Поэтому в произносимых нами словах – наша судьба. Всякое зло – от неясного, лживого, бранного слова.
Речь – это великий дар, это сила и оружие. Нужно отличать слово, употребленное во благо (светлое, просвещающее, созидающее) от слова, употребленного во зло (темного, замутняющего, разрушающего). Нужно уметь духовно противостоять суесловию, слову лживому. Нужно овладевать словом, речью для утверждения добра в жизни.
Но всегда ли мы употребляем слово для утверждения добра?
Давайте постараемся сберечь свой родной язык и употреблять слова только для утверждения добра.
Свое сочинение хочу закончить стихотворением в прозе «Русский язык», принадлежащим И. С. Тургеневу:
«Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины – ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя – как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому
народу!
Язык любого народа — это его историческая память, воплощенная в слове. Тысячелетняя духовная культура, жизнь русского народа своеобразно и неповторимо отразились в русском языке, в его устной и письменной формах, в памятниках различных жанров — от древнерусских летописей и былин до произведений современной художественной литературы. И, значит, культура языкам культура слова предстает как неразрывная связь многих и многих поколений. Родной язык — душа .нации, первостепенный и наиболее очевидный ее признак. В языке и через язык выявляются такие важнейшие особенности и черты, как национальная психология, характер народа, склад его мышления, самобытная неповторимость художественного творчества, нравственное состояние и духовность.
Подчеркивая одухотворенность русского языка, К. Д. Ушинский писал: “В языке своем народ, в продолжение многих тысячелетий и в миллионах индивидуумов, сложил свои мысли и свои чувства. Природа страны и история народа, отражаясь в душе человека, выражались в слове. Человек исчезал, но слово, им созданное, оставалось бессмертной и неисчерпаемой сокровищницей народного языка… Наследуя слово от предков наших, мы наследуем не только средства передавать наши мысли и чувства, но наследуем самые эти мысли и эти чувства”.
Знать выразительные средства языка, уметь пользоваться его стилевыми и смысловыми богатствами во всем их структурном многообразии — к этому должен стремиться каждый носитель языка.
Защита и охрана природных богатств, здоровье народа осознаются теперь как важное общегосударственное дело. Охраняются и восстанавливаются памятники материальной культуры — часть духовного исторического наследия. Наш язык нуждается в таком же бережном подходе. Русский литературный язык надо беречь от засорения вульгаризмами и жаргонизмами, от стилистического “снижения” и стилевого “усреднения”, т. е. нивелировки или штампованности. Его надо оберегать от ненужных иноязычных заимствований, от разного рода неточностей и тем более — от ошибок и неправильностей, словом, от всего, что ведет к его оскудению, а следовательно, к обеднению или омертвению мысли.
Именно поэтому культура языка может и должна быть осмыслена в собственно экологическом аспекте — как часть здоровой окружающей “речевой среды существования”, освобожденной от ошибок и неточностей, нежелательной нивелировки и “дистиллированности”, негативно влияющих на жизнь языка, на общую духовность и нравственность.
Культура речи в ее традиционном понимании — это степень владения литературным языком (его нормами, стилистическими, лексическими и грамматико-семантическими ресурсами) в целях наиболее эффективного общения в различных условиях коммуникации. Экологический подход к вопросам культуры речи, речевого общения предполагает ответственное отношение к национальным языковым традициям, воспитание действенной любви к родному языку, заботу о его прошлом, настоящем и будущем. Все это и составляет существо экологического аспекта культуры речи, если понимать его широко и обобщенно.
Предметом лингвистической экологии является культура мышления и речевого поведения, воспитание лингвистического вкуса, защита и “оздоровление” литературного языка, определение путей и способов его обогащения и совершенствования, эстетика речи. Лингвоэкологический подход предполагает бережное отношение к литературному языку одновременно как к культуре и как к орудию культуры. Л. В. Щерба справедливо сравнивал язык, у которого разрушена стилистическая структура, с совершенно расстроенным музыкальным инструментом, “с той только разницей, что инструмент можно немедленно настроить, а стилистическая структура языка создается веками”. А ведь стоит задуматься и над тем, что всякое потерянное, искаженное или непонятое нами слово — это потерянный для нас мир, звено нашей культуры.
К сожалению, мы отучаемся от красоты слова, как отвыкаем от красоты и обустроенности своего дома, от красоты напевной русской мелодии, традиционного обряда… И так ли уж плохо стать на пути этого “отвыкания” сознательным охранителем родного языка, его красоты и образности? Конечно же, нет. Мы очень долго разбрасывали родные камни, не заботясь о будущем. Приходит время их собирать. Экология языка и — шире — экология культуры становится одной из актуальнейших задач современности, когда экологизация науки, поведения человека и самого мышления выступают важной приметой времени.
История самого термина (и понятия) экология восходит к 60-м годам XIX в Как известно, термин экология, или ойкология (от греч. oikos “жилище”, “место обитания” и logos “учение”) предложил в 1866 г известный немецкий естествоиспытатель Эрнст Геккель (1834—1919). Это был один из крупнейших биологов XIX в., реформатор науки, сторонник эволюционного учения Чарлза Дарвина. Им написана фундаментальная “Общая морфология организма” и многие другие работы. Одним из первых он предложил “родословное древо” всего животного мира и сформулировал знаменитый биогенетический закон, в соответствии с которым онтогенез (индивидуальное развитие особи) является как бы кратким повторением филогенеза (важнейших этапов эволюции всей группы, к которой эта особь относится).
В наши дни активно формируется экология культуры или, шире, духовная экология. Она связана с сохранением (или возрождением) накопленных ценностей, а также с рациональным регулированием технического прогресса, который не должен отрицательно влиять на человека. “Сохранение культурной среды — задача не менее существенная, чем сохранение окружающей природы. Если природа необходима человеку для его биологической жизни, то культурная среда столь же необходима для его духовной, нравственной жизни, для его “духовной оседлости”, для его привязанности к родным местам, для его нравственной самодисциплины…”.
Весьма образно и точно раскрыл содержание понятия “экология культуры” историк-археолог В. Л. Янин. По его словам, если выкорчевать дерево, то на его месте можно вырастить новое; но если мы разрушаем памятники культуры, стираем с географической карты исторические топонимические названия, то мы уничтожаем генетический код нашей исторической памяти. Такие потери разрывают связь времен и поколений и приводят в конечном счете к падению нравственности. К тому же, если памятники архитектуры можно восстановить (хотя это будет уже “новодел”, по терминологии реставраторов), то сгоревшие рукописи и утерянные книги невосстановимы.
Культура языка, речевая культура входит в экологию культуры как важная составляющая часть. В самом деле, ведь если культура — это совокупность достижений общества в области науки, просвещения, искусства и т. д., то закрепляются эти достижения, как правило (хотя и не исключительно), в языке и в слове.
Связь общей культуры с такой формой языка, как его литературно обработанная, закрепленная в письменности и в устных образцах “культурная” разновидность (литературный язык),—совершенно несомненна. Возникший на определенном историческом этапе и в известных культурно-исторических условиях, литературный язык сам по себе служит свидетельством и показателем уровня духовного развития народа в тот или иной отрезок времени.
Надо сказать, что современная эпоха вносит немало нового в русский литературный язык наших дней, особенно в такие его области, как лексика и фразеология, сочетаемость слов, их стилистическая окрашенность и т. п.
Среди факторов и условий развития современного русского языка (внутренних и внешних) можно, на наш взгляд, особо выделить три. Воздействия на повседневную “речевую среду” каждого из них и неравнозначны, и неоднозначны одновременно.
Во-первых, это общенародность литературного языка, которая приводила и приводит к постоянному обновлению литературных норм, к их освобождению от устарелых элементов и черт, противоречащих духу народной речи, тенденциям общеязыкового развития,— в сторону демократизации.
Во-вторых, это широкое и активное приобщение современного образованного читателя к творчеству таких писателей, как В. Набоков, Б. Зайцев, И. Шмелев, М. Алданов, знакомство с трудами Н. Бердяева, С. Булгакова, П. Струве, П. Сорокина, В. Розанова, Г. Федотова, Е. Трубецкого, П. Флоренского, Д. Андреева и мн. др. Все это, безусловно, влияет на современный литературный язык, поднимая его авторитет, воспитывая языковой вкус говорящих и пишущих.
Наконец, это расцвет всех жанров современной публицистики, развитие средств массовой информации, непосредственно отражающих дыхание времени, активные процессы, происходящие и в обществе, и в языке. Здесь же надо сказать и о развитии различных видов и жанров устной общественной речи, ищущих себе опору в традициях национального русского красноречия, в образцах ораторского мастерства прошлого и настоящего.
В современном литературном языке происходит интенсивное сближение традиционных книжно-письменных и устных средств с обиходно-разговорной стихией, городским просторечием, социальными и профессиональными диалектами. Однако известное раскрепощение литературных норм не должно приводить к их расшатыванию или стилистическому снижению. В качестве нормального и неизбежного процесса такое раскрепощение создает условия для богатства и разнообразия всех выразительных средств и, следовательно, для совершенствования речевой культуры. Вместе с тем, нам хорошо известно, что современная устная и письменная речь стилистически снижается и огрубляется Язык художественной литературы испытывает тенденции к безликости и стандартности (включая стандарты новейшего модернизма и андерграунда)
Язык науки страдает от ненужной усложненности, обилия не всегда оправданных иноязычных заимствований в области терминологии Публицистика подчас грешит многословием, невнятностью и невыразительностью Законную тревогу общественности вызывают хлынувшие в нашу печать арготические элементы, однообразно употребляемые для “оживления” текстов. Например: качать права, в законе (часто в заголовках статей), вешать лапшу на уши, пудрить мозги, на халяву, тусоваться и мн. др. Такое нарочитое огрубление речи, конечно, не имеет прямого отношения к нормальным процессам демократизации литературного языка и является, скорее, отражением и показателем недостаточно высокого уровня речевой и общей культуры говорящих и пишущих, отсутствия языкового вкуса.
Состояние современного литературного языка волнует писателей, журналистов, ученых, широкие круги образованных людей, всех, кому небезразличны судьбы русской речи, кто всерьез озабочен состоянием ее культуры.
Наполовину в шутку, наполовину всерьез звучат призывы к созданию своеобразного “Бестолкового словаря” (антоним к “Толковому словарю”), чтобы с его помощью учить школьников по принципу “от противного” — как не надо говорить и писать “А если включить в него то, что слышишь на работе, на улице, находишь в газетах, получится настоящий “Большой бестолковый словарь”,— замечают не без иронии журналисты “Недели”.
Большой раздел “словаря” предлагается назвать “Ума палата” (или, следуя логике “Бестолкового словаря”,— “Ума лопата”) В него могут войти такие обороты и конструкции, как более моложе, другая альтернатива, приехал с Италии, сувениры на память и т. д. Многие выражения, “предназначенные” для включения в “Бестолковый словарь”, можно объединить условным заголовком “Красиво выступаем!” В этом разделе вполне уместной будет фраза из телевизионного выступления архитектора. Объект находится в руинированном состоянии (друзьям-то он, наверное, говорит: От здания остались одни развалины) Или фраза журналиста-международника: Приостановить прекращение наступательных операций. Или фраза спортивного журналиста: Мысленно они уже думали о повторном поединке. В этом “словаре” найдет соответствующее место и газетная реклама. А что говорить о многих рекламных текстах, которые ежедневно обрушиваются на нас с экранов телевизоров? Одним словом, материалов для “Бестолкового словаря” будет предостаточно.
Заметим, что культура языка, как и любая культура, предполагает ее постоянное освоение и “возделывание”, обработку и охрану. И тут, очевидно, уместно сказать, что целью лингвистической экологии является и сам литературный язык, и человек, пользующийся им Цель эта состоит в заботе о воспитании мыслящего и действующею человека-творца, для которого традицион ные литературные нормы — одновременно и нравственное требование, и основа для творческого выражения нового содержания, новых мыслей и идей, выдвигаемых потребностями духовной жизни общества. И здесь очень важна роль мастеров слова, роль художественной литературы в лучших ее образцах. У Николая Заболоцкою есть прекрасное “филологическое” стихотворение “Читая стихи” (1948 г), которое заканчивается так:
Тот, кто жизнью живет настоящей,
Кто к поэзии с детства привык,
Вечно верует в животворящий,
Полный разума русский язык
В этих замечательных строках — гимн мудрости русского слова, разумной одухотворенности художественной, поэтической речи.
В сегодняшнюю переходную (и в известной мере переломную) эпоху мы часто спорим и дискутируем, беседуем и рассуждаем. И как необходимо и важно для нас точное и мудрое слово писателя и публициста!
По верному замечанию Андрея Платонова, “слово есть двигатель мысли”, лишь оно одно “обращает текущее чувство в мысль”. Что касается самого Платонова, стилистического и духовного богатства его прозы, то художественный мир этого прекрасного писателя нам еще предстоит открывать и осваивать по-настоящему. “Трудность” языка А. Платонова, на которую сетуют подчас читатели,— во многом мнимая, надуманная. Ведь это обычная сложность освоения нового и необычного культурного пласта (когда он и тяжелый, и богатый). Но уж на то оно и богатство, и сокровище, что не дается без труда и усилий. Надо только очень хорошо потрудиться, проявить необходимую охоту и желание (может быть, и настойчивость), и тогда платоновская художественная Вселенная откроется каждому во всем своем великолепии и неисчерпаемой глубине.
В романе “Котлован” партийный функционер Софронов дает словам “для прочности” два смысла — основной и запасной, “как всякому материалу”. А вот образец прямой речи этого типичного для тех лет персонажа, замороченного штампами “научно-революционных” формулировок:
Вопрос встал принципиально и надо его класть обратно по всей теории чувств и массового психоза.
У А. Платонова сама природа и предметный мир человека предстают одушевленно и социально переосмысленно — в духе того времени, когда царит кругом “вечно строящийся и недостроенный мир”:
Грустные избы неподвижно стояли под здешним старинным солнцем, как бедное стадо овец (“Ювенильное море”); Ночь ушла, как блестящая кавалерия, на землю вступили пехота трудного походного дня (“Чевенгур”); Глубокая революционная ночь лежала над обреченным лесом (там же).