Сочинение на тему вечернее размышление о божием величестве
8 вариантов
Лице свое скрывает день,
Поля покрыла мрачна ночь;
Взошла на горы черна тень,
Лучи от нас склонились прочь.
Открылась бездна звезд полна;
Звездам числа нет, бездне дна.
Песчинка как в морских волнах,
Как мала искра в вечном льде,
Как в сильном вихре тонкий прах,
В свирепом как перо огне,
Так я, в сей бездне углублен,
Теряюсь, мысльми утомлен!
Уста премудрых нам гласят:
«Там разных множество светов,
Несчетны солнца там горят,
Пароды там и круг веков;
Для общей славы божества
Там равна сила естества».
Но где ж, натура, твой закон?
С полночных стран встает заря!
Не солнце ль ставит там свой трон?
Не льдисты ль мещут огнь моря?
Се хладный пламень нас покрыл!
Се в ночь на землю день вступил!
О вы, которых быстрый зрак
Пронзает в книгу вечных прав,
Которым малый вещи знак
Являет естества устав,
Вам путь известен всех планет;
Скажите, что нас так мятет?
Что зыблет ясный ночью луч?
Что тонкий пламень в твердь разит?
Как молния без грозных туч
Стремится от земли в зенит?
Как может быть, чтоб мерзлый пар
Среди зимы рождал пожар?
Там спорит жирна мгла с водой;
Иль солнечны лучи блестят,
Склонясь сквозь воздух к нам густой;
Иль тучных гор верьхи горят;
Иль в море дуть престал зефир,
И гладки волны бьют в ефир.
Сомнений полон ваш ответ
О том, что окрест ближних мест.
Скажите ж, коль пространен свет?
И что малейших дале звезд?
Несведом тварей вам конец?
Скажите ж, коль велик Творец?
Анализ
«Утреннее размышление о Божием величестве»,
«Вечернее размышление о Божием величестве, при случае великого северного сияния»
Ломоносов
История создания и жанр. В XVIII веке духовными одами назывались стихотворные переложения псалмов — лирических текстов молитвенного характера, составляющих одну из книг Библии — Псалтирь. Для русского читателя XVIII в. Псалтирь была особенной книгой: любой грамотный человек знал Псалтирь наизусть, потому что по текстам этой книги учили читать. Поэтому переложения псалмов (стихотворный русский перевод старославянских текстов) как лирический жанр были весьма популярны.
В творчестве выдающегося ученого, мыслителя, поэта М.В. Ломоносова жанр духовной оды получает распространение не только в своей традиционной форме, но и как особый жанр научно-философской лирики. В этих произведениях он выражает веру в науку и человеческий разум, восхищается природой как Божественным творением.
Хотя духовная тематика не была самой распространенной в литературном творчестве Ломоносова, однако целый ряд его поэтических произведений посвящен именно этим вопросам. К жанру духовной оды в творчестве Ломоносова принято относить следующие произведения: «Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого северного сияния», «Утреннее размышление о Божием величестве», а также стихотворные переложения из текстов Священного Писания (фрагменты из книги Иова; переложения псалмов 3,14, 26, 34, 70, 116, 143, 145). Все духовные оды Ломоносова написаны в промежутке между 1743 и 1751 гг. Ученый-энциклопедист в эти годы интенсивно занимается научными изысканиями. Это время, когда Ломоносов стремится всеми силами способствовать развитию отечественной науки, утверждая свои научные взгляды в Петербургской Академии Наук, где большинство ученых и административных постов тогда занимали ученые из европейских стран, главным образом немцы. Его духовные оды стали философской декларацией писателя-ученого, отстаивающего свой взгляд на устройство мироздания, значение науки и определяющего сферу ее приложения в условиях своего отечества. Тематика и проблематика. Для духовных од Ломоносова характерен широчайший диапазон проблем. Писатель задается разнообразными нравственно-философскими вопросами, размышляет о роли и месте человека и науки в мироздании, о совершенстве природы как Божественного творения. При этом Ломоносов отличается от православных писателей прошлого тем, что он не чуждается «свободного философствования». Будучи глубоко верующим человеком, он отвергает «стеснение сферы науки религией». «Неверно рассуждает математик, — замечает М.В. Ломоносов, — если хочет циркулем измерить Божью волю, но неправ и богослов, если он думает, что на Псалтири можно научиться астрономии и химии». Известна ломоносовская формула: «Испытание натуры трудно, однако приятно, полезно, свято»1. Святость научного знания в понимании Ломоносова обозначала необходимость всецело посвятить себя науке. Универсализм его дарования проявлялся в нерасчленимости для него науки и литературы, религии и науки.
Две рассматриваемые оригинальные оды Ломоносова не имеют библейского источника, как остальные, они навеяны научными занятиями поэта астрономией и физикой. «Утреннее размышление о Божием величестве» и «Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого северного сияния» представляют собой опыты создания научной картины мира поэтическими средствами. В «Вечернем размышлении…» поэт-ученый выдвигает научную гипотезу об электрической природе северного сияния. В «Утреннем размышлении…» рисуется научно достоверная, как ее себе представляли в XVIII в., картина солнечной поверхности:
Тогда б со всех открылся стран
Горящий вечно Океан.
Там огненны валы стремятся
И не находят берегов;
Там вихри пламенны крутятся,
Борющись множество веков;
Там камни, как вода, кипят,
Горящи там дожди шумят.
В этих одах появляется образ человека-исследователя, он подобен титану-первооткрывателю, который вопрошает Творца:
Творец, покрытому мне тьмою
Простри премудрости лучи,
И, что угодно пред Тобою,
Всегда творити научи.
(«Утреннее размышление…»)
Лирический герой этих стихотворений стремится проникнуть в тайны мироздания, познать законы природы:
Но где ж, натура, твой закон?
С полночных стран встает заря!
Не солнце ль ставит там свой трон?
Не льдисты ль мещут огнь моря?
Се хладный пламень нас покрыл!
Се в ночь на землю день вступил!
При этом он говорит о смятении человека перед непознаваемостью законов мироздания:
Открылась бездна, звезд полна,
Звездам числа нет, бездне дна.
Песчинка как в морских волнах,
Как мала искра в вечном льде,
Как в сильном вихре тонкий прах,
В свирепом как перо огне,
Так я, в сей бездне углублен,
Теряюсь, мысльми утомлен!
Вера в человеческий разум, стремление познать «тайны множества миров» сочетаются в этих духовных одах с преклонением перед безграничной созидательной силой Творца, неизмеримое величие которого являет себя в устройстве мира, картинах грандиозной природы, ее могуществе и силе. Это приводит поэта в благоговейный восторг, подобный духовному состоянию автора библейских псалмов, и облекается в насыщенную мощными образами поэтическую картину;
От мрачной ночи свободились
Поля, бугры, моря и лес,
И взору нашему открылись,
Исполнены твоих чудес.
Там всякая взывает плоть:
«Велик Зиждитель наш Господь!» Идея и пафос. В духовных одах Ломоносова выразились не только его важнейшие идеи, но и нашла отражение творческая индивидуальность писателя. Ломоносов во всю мощь своего энциклопедического научного мышления создает грандиозные космические картины, в описании которых сливаются лирические эмоции человеческого восторга перед стройностью божественного творения, а также ощущение неисповедимого божественного Промысла и непознаваемости глубинных связей, конечных причин, лежащих в основе мироздания.
Поэт выражает в этих духовных одах чувство потерянности и религиозный энтузиазм человека, охватывающие его ум при созерцании величественных картин природы. У человека, выросшего среди сурово-величественной природы. Севера и ставшего ее исследователем и певцом, картина первозданной природы вызывает особое отношение:
Сия ужасная громада
Как искра пред Тобой одна!
О, коль пресветлая лампада
Тобою, Боже, возжена,
Для наших повседневных дел,
Что Ты творить нам повелел!
(«Утреннее размышление о Божием величестве») ,
Именно этот эмоциональный диссонанс — с одной стороны, восторг, вызванный ощущением божественной гармонии и взаимосвязи всех элементов мироздания, с другой — смятение перед непознаваемостью мира — порождает в духовных одах Ломоносова сложную двойную интонацию. Они являются гимном и элегией одновременно. Значение произведения. Духовные оды Ломоносова по праву признаются наиболее совершенными в художественном отношении поэтическими произведениями писателя. Медная крепость их стиля удивительно гармонирует с грандиозностью рисуемых образов. В дальнейшем не раз русская литература вновь и вновь обращалась к духовным проблемам, создавая высочайшие художественные творения, которые принесли ей мировую славу. В конце XVIII века дело Ломоносова продолжил Державин, а затем в поэзии XIX века натурфилософская поэзия Тютчева наследует традиции ломоносовских духовных од, особенно в создании картин ночного пейзажа. Конечно, классицизм с его строгим делением на стили и жанры безвозвратно ушел в прошлое, оды, столь популярные среди писателей этого литературного направления, сменились другими стихотворными жанрами. Но сам накал духовного искания, выраженный в возвышенных художественных образах, связанных с библейской первоосновой, не мог исчерпать себя. В русской литературе он отразился в той ее пророческой ветви, которая дала нам незабываемых «Пророков» Пушкина и Лермонтова, навсегда связавших воедино в русской литературе имя Поэта с высокой миссией Пророка.
М. В. Ломоносов – великий научный деятель, в то же время литератор, по мнению которого поэзия тоже несет пользу. С ним приключился случай, вследствие которого оказался под стражей после разногласий с иностранными учеными, а Ломоносов был эмоциональным человеком, принципиальным по натуре. Находясь за решеткой, время прошло не зря, было создано стихотворение “Вечернее размышление о Божием величестве”. В нем он показывает отношение к природе, к божественному. Точка зрения автора такова, что не столько верит в существование и силу Бога, сколько в величие и силу природы. Ему присущ деизм, то есть не столько принимает религию, сколько придает значение природе, которая не могла взяться ниоткуда, он ей поклоняется. А церковью неодобрялось произведение писателя, так как у него материалистический подход, хотя размышляет о Господе.
В своем стихотворении автор повествует, как остается вечером, когда уже светило зашло за горизонт и это время для размышлений, потому что это час остаться наедине со звездным небом, бесконечной Вселенной, что навевает определенные философские раздумья, это пора размышлять о чем-то возвышенном, великом.
Существование человека тоже не просто жизнь сама по себе, а это повод иногда задуматься, как устроен мир, взирать на бесконечные звезды, себя же автор сравнивает с “песчинкой”, точно так же человек есть часть Вселенной, – “частичка мироздания”, еще рассуждает о красоте, о северном сиянии и его природе. Отыскивая ответы на вопросы, он лишь “утомляется” от мыслей.
В завершении задается вопросом, эти строки говорят сами за себя:
Стихотворение причисляют к жанру “духовной оды”.
Темы и идеи од Ломоносова
Тему «Вечернего размышления о Божием величестве при случае, великого северного сияния» можно определить как восторженное преклонение перед могуществом Творца, сумевшего создать тысячи обитаемых миров, создать пространство настолько бескрайнее и насытить его настолько неисчерпаемыми загадками, что ум отказывается воспринимать и вмещать в себя такое разнообразие.
Так, смысл строчек «Открылась бездна, звезд полна; // Звездам числа нет, бездне — дна» в том, что при проявлении небольшой наблюдательности можно обратить внимание на неисчерпаемость мира, свидетельства которой находятся совсем близко. Вселенная тогда предстаёт настолько безграничной и непонятной в своей сложности, что её можно сравнить только с бездной, наполненной бесчисленными звёздами. Сама мысль об этом будоражит ум и воображение, вызывает невольные размышления о необыкновенной сложности божеского творения.
Тем не менее главная мысль произведения состоит в том, что разум для того и дан человеку, чтобы тот сумел постичь законы мира, научился задавать «натуре» вопросы, искать и находить на них ответы.
Тему «Оды на день восшествия на всероссийский престол Ея Величества государыни императрицы Елисаветы Петровны 1747 года» можно определить как возвеличение преобразований Петра I, утверждение национальной самодостаточности и самобытности русского государства, огромных природных богатств страны и великих способностей русского народа.
Двадцатилетнее царствование Елизаветы Петровны началось в ноябре 1741 года. Ода написана к шестой годовщине царствования дочери Петра, за шесть лет уже проявились основные тенденции правления Елизаветы, и можно было подводить промежуточные итоги.
Главной заслугой Елизаветы Ломоносов считает установление «возлюбленной тишины», которая даёт спокойствие «россам» и которой не нужен «крови ток» (Елизавета в первые 15 лет правления не вела войн).
Вторая заслуга — возвращение к политике Петра (были восстановлены полномочия Сената, воссозданы коллегии, ликвидирован созданный Анной Иоанновной Кабинет министров): «…Когда от радостной премены / Петровы возвышали стены / До звёзд плескание и клик!» Эту же мысль подчёркивает обширное прославление Петровых деяний и резюме: «…Великая Петрова дщерь / Щедроты отчи превышает, / Довольство муз усугубляет / И к счастью отверзает дверь».
ВЕЧЕРНЕЕ РАЗМЫШЛЕНИЕ О БОЖИЕМ ВЕЛИЧЕСТВЕ ПРИ СЛУЧАЕ ВЕЛИКОГО СЕВЕРНОГО СИЯНИЯ
Лице свое скрывает день;
Поля покрыла мрачна ночь;
Взошла на горы чорна тень;
Лучи от нас склонились прочь;
Открылась бездна звезд полна;
Звездам числа нет, бездне дна.
Песчинка как в морских волнах,
Как мала искра в вечном льде,
Как в сильном вихре тонкой прах,
В свирепом как перо огне,
Так я, в сей бездне углублен,
Теряюсь, мысльми утомлен!
Уста премудрых нам гласят:
Там разных множество светов;
Несчетны солнца там горят,
Народы там и круг веков:
Для общей славы божества
Там равна сила естества.
Но где ж, натура, твой закон?
С полночных стран встает заря!
Не солнце ль ставит там свой трон?
Не льдисты ль мещут огнь моря?
Се хладный пламень нас покрыл!
Се в ночь на землю день вступил!
О вы, которых быстрый зрак
Пронзает в книгу вечных прав,
Которым малый вещи знак
Являет естества устав,
Вам путь известен всех планет;
Скажите, что нас так мятет?
Что зыблет ясный ночью луч?
Что тонкий пламень в твердь разит?
Как молния без грозных туч
Стремится от земли в зенит?
Как может быть, чтоб мерзлый пар
Среди зимы рождал пожар?
Там спорит жирна мгла с водой;
Иль солнечны лучи блестят,
Склонясь сквозь воздух к нам густой;
Иль тучных гор верьхи горят;
Иль в море дуть престал зефир,
И гладки волны бьют в эфир.
Сомнений полон ваш ответ
О том, что окрест ближних мест.
Скажите ж, коль пространен свет?
И что малейших дале звезд?
Несведом тварей вам конец?
Скажите ж, коль велик творец?
1743 Примечания
Печатается по тексту Соч. 1757 (стр. 34—36) с указанием в сносках вариантов по Рит. рук. 1747, Рит. корр., Рит. 1748, Рук. 1751 и Рит. 1765.
Местонахождение начальной рукописи 1743 г. неизвестно.
Впервые напечатано — Рит. 1748, стр. 252—254.
Датируется 1743 г. по свидетельству самого Ломоносова, который писал в 1753 г., что его «ода о северном сиянии» «сочинена 1743 года» (т. III наст. изд., стр. 123).
Вопрос о природе северных сияний привлекал внимание Ломоносова в течение всей его жизни — с отроческих лет до самой смерти. «Родившись и жив до возраста в таких местах, где северные сияния часто случаются», он еще мальчиком наблюдал их и у себя на родине, и во время дальних морских и океанских плаваний с отцом на огромном пространстве с 64 до 70º северной широты. После возвращения из-за границы в Петербург, рассказывает Ломоносов, «особливо ж когда громовая электрическая сила открылась, несравненно большее внимание и особливое старание употреблено мною к наблюдениям сих явлений. С 1743 года редко пропущено мною северное сияние, мною виденное, без записки при прочих воздушных переменах» (там же, стр. 485—486 и 123). Таким образом, появление публикуемой оды совпало с самым началом регулярных научных наблюдений Ломоносова в данной области, когда своей точки зрения на природу северных сияний у него еще не сложилось и когда он, по его выражению, терялся, «мысльми утомлен», а в чужих гипотезах не находил удовлетворительных ответов на занимавшие его вопросы («сомнений полон ваш ответ»). Все это с замечательной, можно сказать, протокольной отчетливостью отражено в оде.
Написанная, вероятно, под арестом, ода оставалась ненапечатанной более четырех лет, до конца 1747 г., когда Ломоносов опубликовал ее в составе своей «Риторики». С этого года наблюдения над северными сияниями, не прекращавшиеся после сочинения оды (там же, стр. 123, XVIII), стали производиться Ломоносовым, как он сообщает, более обстоятельно, причем с этого же времени он начал «оные срисовывать» (там же, стр. 486). Из разбросанных в разных местах сообщений Ломоносова нам известно, что он наблюдал северные сияния и в 1745, и в 1748, и в 1750, и в 1753, и в 1762—1763 гг. (там же, стр. 87, 123, 125, 477—479; т. VI наст. изд., стр. 460—462). В 1753 г. им была высказана и обнародована своя собственная, подробно мотивированная гипотеза об электрической природе северных сияний (т. III наст. изд., стр. 81—91, 121—123, 147—149), предвосхитившая результаты экспериментальных исследований, произведенных в нашем столетии (там же, стр. 519). И, наконец, уже в последние годы жизни (1763—1764 гг.) Ломоносов приступил к писанию большого, трехтомного труда под заглавием «Испытание причины северного сияния и подобных явлений», который он намеревался проиллюстрировать коллекцией своих зарисовок. Смерть не дала Ломоносову довести это предприятие до конца (там же, стр. 481—486, 583—587).
Не удивительно, что при таком стойком внимании к вопросу о северных сияниях Ломоносов особенно дорожил своей посвященной им одой. Она была в его глазах не только поэтическим произведением, но и своего рода научной заявкой, на которую десять лет спустя после сочинения оды Ломоносов ссылался, отстаивая свой приоритет: «Ода моя о северном сиянии, — писал он в 1753 г., — которая сочинена 1743 года, а в 1747-м году в Риторике напечатана, содержит мое давнейшее мнение, что северное сияние движением эфира произведено быть может» (там же, стр. 123). Это заявление было сделано в связи с тем, что сходная с ломоносовской гипотеза Франклина была опубликована в 1751 г. (там же, стр. 524, прим. 1).
Ломоносов напечатал «Вечернее размышление» не только в «Риторике», но и в обоих собраниях своих сочинений (июль 1751 г. и сентябрь 1758 г.), причем не переставал отделывать его текст. Эта отделка (см. текстологические сноски) имела задачей воспроизвести ход научной мысли с предельной ясностью, простотой и точностью. Цель была достигнута: лапидарные четырехстопные ямбы с одними мужскими рифмами как нельзя лучше передают пафос поэта и естествоиспытателя.
Современники Ломоносова ставили «Вечернее размышление» выше «Утреннего» (Ode sur la mort de Monsieur Lomoriosof de l’Academie des Sciences de St. Petersbourg. Paris [Ода на смерть господина Ломоносова, члена С. -Петербургской Академии наук. Париж], 1765, стр. 13). В более поздние времена оно было справедливо признано «самым блестящим его стихотворением» (Пекарский, стр. 346).
Полезно сравнить его с прекрасным по-своему прозаическим описанием северного сияния, которое Ломоносов ввел в одну из своих научных работ (т. III наст. изд., стр. 87—89, со слов «Над мрачной хлябию белая дуга сияла…»). Там разных множество светов. Мысль о множестве населенных миров Ломоносов отстаивал и пытался обосновать научными доводами также в своем сочинении «Явление Венеры на Солнце» (Спб., 1761). С полночных стран встает заря! Наблюдения над северными сияниями, хорошо известными ему с юности, Ломоносов вел и в Петербурге. Для подготовлявшейся им книги «Испытание причины северного сияния» были исполнены гравюры, сделанные с его собственных зарисовок во время наблюдений (ПСС. Т. 3. Приложение). Как может быть, чтоб мерзлый пар Среди зимы рождал пожар? Христиан Вольф полагал, что причину северных сияний надо искать в образующихся в недрах земли «тонких испарениях», в том числе селитряных и сернистых, возгорающихся в небе. Эта теория и вызвала вопрос Ломоносова. Иль тучных гор верьхи горят и т. д. После необычайного по распространению северного сияния 17 марта 1716 г. группа бреславльских ученых-натуралистов выступила с гипотезой, что северные сияния не что иное, как отражение огней исландского вулкана Геклы в морских северных льдах при их передвижении. И гладки волны бьют в эфир. Эти слова отражают теорию самого Ломоносова, указывавшего на электрическую природу северных сияний.
История создания и жанр. В XVIII веке духовными одами назывались стихотворные переложения псалмов — лирических текстов молитвенного характера, составляющих одну из книг Библии — Псалтирь. Для русского читателя XVIII в. Псалтирь была особенной книгой: любой грамотный человек знал Псалтирь наизусть, потому что по текстам этой книги учили читать. Поэтому переложения псалмов (стихотворный русский перевод старославянских текстов) как лирический жанр были весьма популярны.
В творчестве выдающегося ученого, мыслителя, поэта М.В. Ломоносова жанр духовной оды получает распространение не только в своей традиционной форме, но и как особый жанр научно-философской лирики. В этих произведениях он выражает веру в науку и человеческий разум, восхищается природой как Божественным творением.
Хотя духовная тематика не была самой распространенной в литературном творчестве Ломоносова, однако целый ряд его поэтических произведений посвящен именно этим вопросам. К жанру духовной оды в творчестве Ломоносова принято относить следующие произведения: «Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого северного сияния», «Утреннее размышление о Божием величестве», а также стихотворные переложения из текстов Священного Писания (фрагменты из книги Иова; переложения псалмов 3,14, 26, 34, 70, 116, 143, 145). Все духовные оды Ломоносова написаны в промежутке между 1743 и 1751 гг. Ученый-энциклопедист в эти годы интенсивно занимается научными изысканиями. Это время, когда Ломоносов стремится всеми силами способствовать развитию отечественной науки, утверждая свои научные взгляды в Петербургской Академии Наук, где большинство ученых и административных постов тогда занимали ученые из европейских стран, главным образом немцы. Его духовные оды стали философской декларацией писателя-ученого, отстаивающего свой взгляд на устройство мироздания, значение науки и определяющего сферу ее приложения в условиях своего отечества. Тематика и проблематика. Для духовных од Ломоносова характерен широчайший диапазон проблем. Писатель задается разнообразными нравственно-философскими вопросами, размышляет о роли и месте человека и науки в мироздании, о совершенстве природы как Божественного творения. При этом Ломоносов отличается от православных писателей прошлого тем, что он не чуждается «свободного философствования». Будучи глубоко верующим человеком, он отвергает «стеснение сферы науки религией». «Неверно рассуждает математик, — замечает М.В. Ломоносов, — если хочет циркулем измерить Божью волю, но неправ и богослов, если он думает, что на Псалтири можно научиться астрономии и химии». Известна ломоносовская формула: «Испытание натуры трудно, однако приятно, полезно, свято»1. Святость научного знания в понимании Ломоносова обозначала необходимость всецело посвятить себя науке. Универсализм его дарования проявлялся в нерасчленимости для него науки и литературы, религии и науки.
Две рассматриваемые оригинальные оды Ломоносова не имеют библейского источника, как остальные, они навеяны научными занятиями поэта астрономией и физикой. «Утреннее размышление о Божием величестве» и «Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого северного сияния» представляют собой опыты создания научной картины мира поэтическими средствами. В «Вечернем размышлении…» поэт-ученый выдвигает научную гипотезу об электрической природе северного сияния. В «Утреннем размышлении…» рисуется научно достоверная, как ее себе представляли в XVIII в., картина солнечной поверхности: Тогда б со всех открылся стран
Горящий вечно Океан.
Там огненны валы стремятся
И не находят берегов;
Там вихри пламенны крутятся,
Борющись множество веков;
Там камни, как вода, кипят,
Горящи там дожди шумят.
В этих одах появляется образ человека-исследователя, он подобен титану-первооткрывателю, который вопрошает Творца: Творец, покрытому мне тьмою
Простри премудрости лучи,
И, что угодно пред Тобою,
Всегда творити научи.
(«Утреннее размышление…»)
Лирический герой этих стихотворений стремится проникнуть в тайны мироздания, познать законы природы: Но где ж, натура, твой закон?
С полночных стран встает заря!
Не солнце ль ставит там свой трон?
Не льдисты ль мещут огнь моря?
Се хладный пламень нас покрыл!
Се в ночь на землю день вступил!
При этом он говорит о смятении человека перед непознаваемостью законов мироздания: Открылась бездна, звезд полна,
Звездам числа нет, бездне дна.
Песчинка как в морских волнах,
Как мала искра в вечном льде,
Как в сильном вихре тонкий прах,
В свирепом как перо огне,
Так я, в сей бездне углублен,
Теряюсь, мысльми утомлен!
Вера в человеческий разум, стремление познать «тайны множества миров» сочетаются в этих духовных одах с преклонением перед безграничной созидательной силой Творца, неизмеримое величие которого являет себя в устройстве мира, картинах грандиозной природы, ее могуществе и силе. Это приводит поэта в благоговейный восторг, подобный духовному состоянию автора библейских псалмов, и облекается в насыщенную мощными образами поэтическую картину; От мрачной ночи свободились
Поля, бугры, моря и лес,
И взору нашему открылись,
Исполнены твоих чудес.
Там всякая взывает плоть:
«Велик Зиждитель наш Господь!»
Идея и пафос. В духовных одах Ломоносова выразились не только его важнейшие идеи, но и нашла отражение творческая индивидуальность писателя. Ломоносов во всю мощь своего энциклопедического научного мышления создает грандиозные космические картины, в описании которых сливаются лирические эмоции человеческого восторга перед стройностью божественного творения, а также ощущение неисповедимого божественного Промысла и непознаваемости глубинных связей, конечных причин, лежащих в основе мироздания.
Поэт выражает в этих духовных одах чувство потерянности и религиозный энтузиазм человека, охватывающие его ум при созерцании величественных картин природы. У человека, выросшего среди сурово-величественной природы. Севера и ставшего ее исследователем и певцом, картина первозданной природы вызывает особое отношение: Сия ужасная громада
Как искра пред Тобой одна!
О, коль пресветлая лампада
Тобою, Боже, возжена,
Для наших повседневных дел,
Что Ты творить нам повелел!
(«Утреннее размышление о Божием величестве») ,
Именно этот эмоциональный диссонанс — с одной стороны, восторг, вызванный ощущением божественной гармонии и взаимосвязи всех элементов мироздания, с другой — смятение перед непознаваемостью мира — порождает в духовных одах Ломоносова сложную двойную интонацию. Они являются гимном и элегией одновременно. Значение произведения. Духовные оды Ломоносова по праву признаются наиболее совершенными в художественном отношении поэтическими произведениями писателя. Медная крепость их стиля удивительно гармонирует с грандиозностью рисуемых образов. В дальнейшем не раз русская литература вновь и вновь обращалась к духовным проблемам, создавая высочайшие художественные творения, которые принесли ей мировую славу. В конце XVIII века дело Ломоносова продолжил Державин, а затем в поэзии XIX века натурфилософская поэзия Тютчева наследует традиции ломоносовских духовных од, особенно в создании картин ночного пейзажа. Конечно, классицизм с его строгим делением на стили и жанры безвозвратно ушел в прошлое, оды, столь популярные среди писателей этого литературного направления, сменились другими стихотворными жанрами. Но сам накал духовного искания, выраженный в возвышенных художественных образах, связанных с библейской первоосновой, не мог исчерпать себя. В русской литературе он отразился в той ее пророческой ветви, которая дала нам незабываемых «Пророков» Пушкина и Лермонтова, навсегда связавших воедино в русской литературе имя Поэта с высокой миссией Пророка.
Лице свое скрывает день;
Поля покрыла мрачна ночь;
Взошла на горы чорна тень;
Лучи от нас склонились прочь; Открылась бездна звезд полна;
Звездам числа нет, бездне дна. Песчинка как в морских волнах,
Как мала искра в вечном льде,
Как в сильном вихре тонкой прах,
В свирепом как перо огне,
Так я, в сей бездне углублен,
Теряюсь, мысльми утомлен!
Уста премудрых нам гласят:
Там разных множество светов;
Несчетны солнца там горят,
Народы там и круг веков:
Для общей славы божества
Там равна сила естества. Но где ж, натура, твой закон? С полночных стран встает заря!
Не солнце ль ставит там свой трон?
Не льдисты ль мещут огнь моря?
Се хладный пламень нас покрыл!
Се в ночь на землю день вступил!
О вы, которых быстрый зрак
Пронзает в книгу вечных прав,
Которым малый вещи знак
Являет естества устав,
Вам путь известен всех планет;
Скажите, что нас так мятет? Что зыблет ясный ночью луч?
Что тонкий пламень в твердь разит?
Как молния без грозных туч
Стремится от земли в зенит? Как может быть, чтоб мерзлый пар Среди зимы рождал пожар?
Там спорит жирна мгла с водой;
Иль солнечны лучи блестят,
Склонясь сквозь воздух к нам густой;
Иль тучных гор верьхи горят;
Иль в море дуть престал зефир,
И гладки волны бьют в эфир.
Сомнений полон ваш ответ
О том, что окрест ближних мест. Скажите ж, коль пространен свет?
И что малейших дале звезд?
Несведом тварей вам конец?
Скажите ж, коль велик творец?
Примечания
Вечернее размышление о божием величестве при случае великого северного сияни. Рит. 1748. — Соч. 1751. — Соч. 1757. В 1753 г. Ломоносов в «Изъяснениях», приложенных к «Слову о явлениях, от электрической силы происходящих», сообщал: «Ода моя о северном сиянии, которая сочинена 1743 года, а в 1747 году напечатана, содержит мое давнишнее мнение, что северное сияние движением эфира произведено быть может» (ПСС, т. 3. С. 123). Там разных множество светов. Мысль о множестве населенных миров Ломоносов отстаивал и пытался обосновать научными доводами также в своем сочинении «Явление Венеры на Солнце» (Спб., 1761). С полночных стран встает заря! Наблюдения над северными сияниями, хорошо известными ему с юности, Ломоносов вел и в Петербурге. Для подготовлявшейся им книги «Испытание причины северного сияния» были исполнены гравюры, сделанные с его собственных зарисовок во время наблюдений (ПСС. Т. 3. Приложение). Как может быть, чтоб мерзлый пар Среди зимы рождал пожар? Христиан Вольф полагал, что причину северных сияний надо искать в образующихся в недрах земли «тонких испарениях», в том числе селитряных и сернистых, возгорающихся в небе. Эта теория и вызвала вопрос Ломоносова.
“Там разных множество светов,
Несчетны солнца там горят,
Народы там и круг веков;
Для общей славы божества
Там равна сила естества”.
Форма стихотворений экспрессивна. Построение фраз, синтаксические конструкции провоцируют взволнованный тон повествования. В «Вечернем разымышлении» обилие вопросов рождает напряженную эмоциональную атмосферу поиска разгадок удивительнейших тайн природы:
Но где ж, натура, твой закон?
С полночных стран встает заря!
Не солнце ль ставит там свой трон?
Не льдисты ль мещут огнь моря?
Финальная строфа “Вечерних размышлений” демонстрирует позицию истинного исследователя-ученого: главное в науке – поставить новый вопрос. А затем уже искать на него ответы и сомневаться. Так сомневается дерзкий мыслитель Ломоносов в безграничном “величестве” самого небесного Творца (с этим осторожнее, он сомневается, конечно, но в утреннем размышлении он его прославляет, прим. Бен.), так подталкивает он научную мысль к новому, более современному, пониманию законов мироздания:
Сомнений полон ваш ответ
О том, что о´крест ближних мест.
Скажите ж, коль пространен свет?
И что малейших дале звезд?
Несведом тварей вам конец?
Скажите ж, коль велик Творец?
Таким образом, в этих произведениях Ломоносов соединяет науку и искусство. Затем он сделает это в известной в притче “Случились вместе два астронома в пиру” (1761). Его восхищение и полет мысли вызывают не только необычные являения (северное сияние), но и вполне обыденные (восход), что присуще настоящему ученому. Как ученый он задается вопросами о причинах этих явлений, а как поэт восхищается величием и непознанностью вселенной, рассуждает о своем месте в ней и прославляет Господа за столь грандиозное творение.
20. Научные доказательства пользы стекла в «Письме о пользе Стекла» М.В. Ломоносова.
Поэзия и наука органически сливаются в замечательном стихотворении Ломоносова «Письмо о пользе стекла» (1752), адресованном Шувалову. Объясняет свой интерес к стеклу: «Неправо о вещах те думают, Шувалов, которые стекло чтут ниже минералов» . Ломоносов не только рассказывает о пользе стекла, но и доходит до глубокой научной, философской и социальной проблематики. Нарисовав картину рождения стекла, разъяснив пользу стекла в быту и научном его употреблении, он логически переходит к другим темам: о человеческом разуме, дерзающем познать природу и подчинить ее, о борьбе разума и невежества на протяжении всей истории человечества, о религии как об «освещении невежества», о науке, объединяющей людей, о золоте, принесшем людям несчастье. Пишет с негодованием о губительной силе золота.
В этом произведении научные интересы исследователя природы сочетаются с опытом деятельного практика, пропагандой научного мировоззрения. Найти цитаты о научных доказательствах! М.В. Ломоносов – сатирик.
Ломоносов вел борьбу с официальной церковью и иностранной профессурой, которая препятствовала просвещению в стране. Эта борьба нашла отражение в его остросатирических стихотворениях. Как и Кантемир, Ломоносов использовал сатиру как средство борьбы за просвещение. Но если пафос творчества Кантемира заключался в стремлении силой отрицательного примера способствовать просвещению в стране, то Ломоносов видел свою задачу в воздействии на гражданское сознание соотечественников силой положительного примера, и потому сатира занимала в его жизни весьма скромное место. В печати при жизни Ломоносова сатиры не появились.
Сатирические произведения для него были прежде всего средством борьбы с церковниками. «Гимн бороде» – знаменитое едкое и злое пародийное стихотворение, направленное против корыстолюбивых, невежественных попов. Носители бороды – «дураки, врали, проказы», их церковное учение Ломоносов считает ложным.
Это стихотворение всполошило Синод, и он послал Елизавете донос на Ломоносова. Синод требовал сожжения гимна и присылки Ломоносова в Синод для «жестокой казни». К счастью, донос этот оказался без последствий.
Вокруг «гимна бороде» разгорелась ожесточенная литературная борьба. В 1757 церковники направили против Ломоносова ряд писем с приложением стихотворной пародии «гимн голове», в которой Ломоносов подвергался ругательствам. Письма эти были подписаны вымышленным именем Зубницкого.
Противником, скрывавшимся под именем Зубницкого, Ломоносов ошибочно считал Тредиаковского. Это было вызвано тем, что Ломоносов знал о доносах в Синод, котрые писал на Сумарокова Тредиаковский. Ломоносов ответил Зубницкому эпиграммой, начинавшейся словами: «Безбожник и ханжа, подметных писем враль!»
Ломоносову приходилось вести борьбу с церковниками и по поводу системы Коперника. Отстаивая систему Коперника в научных трудах, Ломоносов прибегает к поэтическим средствам, написав басню-эпиграмму «случилось вместе два астронома в пиру». Спор двух астрономов разрешает повар, призывающий к здравому смыслу: нет такого простака, который вертел бы очаг кругом жаркого. 22. М.В. Ломоносов о журналистике и журналистах (статья “О должности журналистов”).
Особое место в истории журналистики принадлежит полемической статье Ломоносова «Рассуждение об обязанностях журналистов при изложении ими сочинений, предназначенное для поддержания свободы философии». Непосредственным поводом для написания статьи стала необходимость ответить немецкому рецензенту, подвергнувшему в 1752 году в лейпцигском журнале необоснованной критике разработанную Ломоносовым теорию теплоты («О причине теплоты и стужи»). В 1754 году с критикой теории выступил и «Гамбургский корреспондент».
При Академии наук выходил научный журнал на латинском языке «Комментарии», в котором публиковались научные работы. С выходом в 1750 году «Новых комментариев» публикуемые работы стали получать оценку в заграничных журналах. Иностранные рецензенты, весьма благосклонно относившиеся к этим работам, постоянно критиковали работы Ломоносова, делавшие его первооткрывателем в ряде областей науки. Преднамеренность их оценок была очевидна.
Ломоносов взялся отвечать заграничным оппонентам, в утверждениях которых он увидел беспринципность и недобросовестность, пагубную для выявления научных истин.
Статья была написана по латыни, а через год опубликована на французском языке в амстердамском журнале. Статья была напечатана без подписи по желанию автора. Ломоносов не ограничивается полемикой только по научным вопросам, он поднимает ряд принципиальных проблем, касающихся прав и обязанностей журналистов вообще. «Сила и воля — вот что от них требуется», и этих качеств у европейских журналистов он не находит.
В заключение статьи Ломоносов излагает свои знаменитые семь правил, которые нужно как следует «затвердить как лейпцигскому журналисту, так и всем подобным ему».
Правила для журналистов:
1. Журналист должен взвесить свои силы, способен ли он схватить все существенное в сочинениях, принадлежащим иногда людям гениальным
2. Чтобы быть в состоянии произвести приговор искренний и справедливый, надобно освободить ум от всякого предрассудка, от всякого предубеждения.
3. Журналист должен уметь аргументировать свои возражения, должен неоднократно взвесить то, что намерен сказать для того, чтобы быть в состоянии оправдать свои слова, если в том встретиться надобность.
4. Журналист не должен торопиться порицать гипотезы. Они позволительны в предметах философских, и это даже единственный путь, которым величайшие люди умели открыть истины самые важные.
5. Всего бесчестнее для журналиста красть у кого-либо из своих собратьев высказанные мысли и суждения, и присваивать их себе.
6. Одни сомнения и вопросы не дают журналисту права осуждать сочинение и он не олжен считать, что непонятное и необъяснимое для него таково же и для автора.
7. Журналист никогда не должен иметь слишком высокого мнения о своем превосходстве, о своем авторитете и о достоинстве своих суждений.
Лице свое скрывает день,
Поля покрыла мрачна ночь;
Взошла на горы черна тень,
Лучи от нас склонились прочь.
Открылась бездна звезд полна;
Звездам числа нет, бездне дна.
Песчинка как в морских волнах,
Как мала искра в вечном льде,
Как в сильном вихре тонкий прах,
В свирепом как перо огне,
Так я, в сей бездне углублен,
Теряюсь, мысльми утомлен!
Уста премудрых нам гласят:
«Там разных множество светов,
Несчетны солнца там горят,
Пароды там и круг веков;
Для общей славы божества
Там равна сила естества».
Но где ж, натура, твой закон?
С полночных стран встает заря!
Не солнце ль ставит там свой трон?
Не льдисты ль мещут огнь моря?
Се хладный пламень нас покрыл!
Се в ночь на землю день вступил!
О вы, которых быстрый зрак
Пронзает в книгу вечных прав,
Которым малый вещи знак
Являет естества устав,
Вам путь известен всех планет;
Скажите, что нас так мятет?
Что зыблет ясный ночью луч?
Что тонкий пламень в твердь разит?
Как молния без грозных туч
Стремится от земли в зенит?
Как может быть, чтоб мерзлый пар
Среди зимы рождал пожар?
Там спорит жирна мгла с водой;
Иль солнечны лучи блестят,
Склонясь сквозь воздух к нам густой;
Иль тучных гор верьхи горят;
Иль в море дуть престал зефир,
И гладки волны бьют в ефир.
Сомнений полон ваш ответ
О том, что окрест ближних мест.
Скажите ж, коль пространен свет?
И что малейших дале звезд?
Несведом тварей вам конец?
Скажите ж, коль велик Творец?
Анализ
«Утреннее размышление о Божием величестве»,
«Вечернее размышление о Божием величестве, при случае великого северного сияния»
Ломоносов
История создания и жанр. В XVIII веке духовными одами назывались стихотворные переложения псалмов — лирических текстов молитвенного характера, составляющих одну из книг Библии — Псалтирь. Для русского читателя XVIII в. Псалтирь была особенной книгой: любой грамотный человек знал Псалтирь наизусть, потому что по текстам этой книги учили читать. Поэтому переложения псалмов (стихотворный русский перевод старославянских текстов) как лирический жанр были весьма популярны.
В творчестве выдающегося ученого, мыслителя, поэта М.В. Ломоносова жанр духовной оды получает распространение не только в своей традиционной форме, но и как особый жанр научно-философской лирики. В этих произведениях он выражает веру в науку и человеческий разум, восхищается природой как Божественным творением.
Хотя духовная тематика не была самой распространенной в литературном творчестве Ломоносова, однако целый ряд его поэтических произведений посвящен именно этим вопросам. К жанру духовной оды в творчестве Ломоносова принято относить следующие произведения: «Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого северного сияния», «Утреннее размышление о Божием величестве», а также стихотворные переложения из текстов Священного Писания (фрагменты из книги Иова; переложения псалмов 3,14, 26, 34, 70, 116, 143, 145). Все духовные оды Ломоносова написаны в промежутке между 1743 и 1751 гг. Ученый-энциклопедист в эти годы интенсивно занимается научными изысканиями. Это время, когда Ломоносов стремится всеми силами способствовать развитию отечественной науки, утверждая свои научные взгляды в Петербургской Академии Наук, где большинство ученых и административных постов тогда занимали ученые из европейских стран, главным образом немцы. Его духовные оды стали философской декларацией писателя-ученого, отстаивающего свой взгляд на устройство мироздания, значение науки и определяющего сферу ее приложения в условиях своего отечества.
Тематика и проблематика. Для духовных од Ломоносова характерен широчайший диапазон проблем. Писатель задается разнообразными нравственно-философскими вопросами, размышляет о роли и месте человека и науки в мироздании, о совершенстве природы как Божественного творения. При этом Ломоносов отличается от православных писателей прошлого тем, что он не чуждается «свободного философствования». Будучи глубоко верующим человеком, он отвергает «стеснение сферы науки религией». «Неверно рассуждает математик, — замечает М.В. Ломоносов, — если хочет циркулем измерить Божью волю, но неправ и богослов, если он думает, что на Псалтири можно научиться астрономии и химии». Известна ломоносовская формула: «Испытание натуры трудно, однако приятно, полезно, свято»1. Святость научного знания в понимании Ломоносова обозначала необходимость всецело посвятить себя науке. Универсализм его дарования проявлялся в нерасчленимости для него науки и литературы, религии и науки.
Две рассматриваемые оригинальные оды Ломоносова не имеют библейского источника, как остальные, они навеяны научными занятиями поэта астрономией и физикой. «Утреннее размышление о Божием величестве» и «Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого северного сияния» представляют собой опыты создания научной картины мира поэтическими средствами. В «Вечернем размышлении…» поэт-ученый выдвигает научную гипотезу об электрической природе северного сияния. В «Утреннем размышлении…» рисуется научно достоверная, как ее себе представляли в XVIII в., картина солнечной поверхности:
Тогда б со всех открылся стран
Горящий вечно Океан.
Там огненны валы стремятся
И не находят берегов;
Там вихри пламенны крутятся,
Борющись множество веков;
Там камни, как вода, кипят,
Горящи там дожди шумят.
В этих одах появляется образ человека-исследователя, он подобен титану-первооткрывателю, который вопрошает Творца:
Творец, покрытому мне тьмою
Простри премудрости лучи,
И, что угодно пред Тобою,
Всегда творити научи.
(«Утреннее размышление…»)
Лирический герой этих стихотворений стремится проникнуть в тайны мироздания, познать законы природы:
Но где ж, натура, твой закон?
С полночных стран встает заря!
Не солнце ль ставит там свой трон?
Не льдисты ль мещут огнь моря?
Се хладный пламень нас покрыл!
Се в ночь на землю день вступил!
При этом он говорит о смятении человека перед непознаваемостью законов мироздания:
Открылась бездна, звезд полна,
Звездам числа нет, бездне дна.
Песчинка как в морских волнах,
Как мала искра в вечном льде,
Как в сильном вихре тонкий прах,
В свирепом как перо огне,
Так я, в сей бездне углублен,
Теряюсь, мысльми утомлен!
Вера в человеческий разум, стремление познать «тайны множества миров» сочетаются в этих духовных одах с преклонением перед безграничной созидательной силой Творца, неизмеримое величие которого являет себя в устройстве мира, картинах грандиозной природы, ее могуществе и силе. Это приводит поэта в благоговейный восторг, подобный духовному состоянию автора библейских псалмов, и облекается в насыщенную мощными образами поэтическую картину;
От мрачной ночи свободились
Поля, бугры, моря и лес,
И взору нашему открылись,
Исполнены твоих чудес.
Там всякая взывает плоть:
«Велик Зиждитель наш Господь!»
Идея и пафос. В духовных одах Ломоносова выразились не только его важнейшие идеи, но и нашла отражение творческая индивидуальность писателя. Ломоносов во всю мощь своего энциклопедического научного мышления создает грандиозные космические картины, в описании которых сливаются лирические эмоции человеческого восторга перед стройностью божественного творения, а также ощущение неисповедимого божественного Промысла и непознаваемости глубинных связей, конечных причин, лежащих в основе мироздания.
Поэт выражает в этих духовных одах чувство потерянности и религиозный энтузиазм человека, охватывающие его ум при созерцании величественных картин природы. У человека, выросшего среди сурово-величественной природы. Севера и ставшего ее исследователем и певцом, картина первозданной природы вызывает особое отношение:
Сия ужасная громада
Как искра пред Тобой одна!
О, коль пресветлая лампада
Тобою, Боже, возжена,
Для наших повседневных дел,
Что Ты творить нам повелел!
(«Утреннее размышление о Божием величестве») ,
Именно этот эмоциональный диссонанс — с одной стороны, восторг, вызванный ощущением божественной гармонии и взаимосвязи всех элементов мироздания, с другой — смятение перед непознаваемостью мира — порождает в духовных одах Ломоносова сложную двойную интонацию. Они являются гимном и элегией одновременно.
Значение произведения. Духовные оды Ломоносова по праву признаются наиболее совершенными в художественном отношении поэтическими произведениями писателя. Медная крепость их стиля удивительно гармонирует с грандиозностью рисуемых образов. В дальнейшем не раз русская литература вновь и вновь обращалась к духовным проблемам, создавая высочайшие художественные творения, которые принесли ей мировую славу. В конце XVIII века дело Ломоносова продолжил Державин, а затем в поэзии XIX века натурфилософская поэзия Тютчева наследует традиции ломоносовских духовных од, особенно в создании картин ночного пейзажа. Конечно, классицизм с его строгим делением на стили и жанры безвозвратно ушел в прошлое, оды, столь популярные среди писателей этого литературного направления, сменились другими стихотворными жанрами. Но сам накал духовного искания, выраженный в возвышенных художественных образах, связанных с библейской первоосновой, не мог исчерпать себя. В русской литературе он отразился в той ее пророческой ветви, которая дала нам незабываемых «Пророков» Пушкина и Лермонтова, навсегда связавших воедино в русской литературе имя Поэта с высокой миссией Пророка.
М. В. Ломоносов – великий научный деятель, в то же время литератор, по мнению которого поэзия тоже несет пользу. С ним приключился случай, вследствие которого оказался под стражей после разногласий с иностранными учеными, а Ломоносов был эмоциональным человеком, принципиальным по натуре. Находясь за решеткой, время прошло не зря, было создано стихотворение “Вечернее размышление о Божием величестве”. В нем он показывает отношение к природе, к божественному. Точка зрения автора такова, что не столько верит в существование и силу Бога, сколько в величие и силу природы. Ему присущ деизм, то есть не столько принимает религию, сколько придает значение природе, которая не могла взяться ниоткуда, он ей поклоняется. А церковью неодобрялось произведение писателя, так как у него материалистический подход, хотя размышляет о Господе.
В своем стихотворении автор повествует, как остается вечером, когда уже светило зашло за горизонт и это время для размышлений, потому что это час остаться наедине со звездным небом, бесконечной Вселенной, что навевает определенные философские раздумья, это пора размышлять о чем-то возвышенном, великом.
Существование человека тоже не просто жизнь сама по себе, а это повод иногда задуматься, как устроен мир, взирать на бесконечные звезды, себя же автор сравнивает с “песчинкой”, точно так же человек есть часть Вселенной, – “частичка мироздания”, еще рассуждает о красоте, о северном сиянии и его природе. Отыскивая ответы на вопросы, он лишь “утомляется” от мыслей.
В завершении задается вопросом, эти строки говорят сами за себя:
Стихотворение причисляют к жанру “духовной оды”.
Темы и идеи од Ломоносова
Тему «Вечернего размышления о Божием величестве при случае, великого северного сияния» можно определить как восторженное преклонение перед могуществом Творца, сумевшего создать тысячи обитаемых миров, создать пространство настолько бескрайнее и насытить его настолько неисчерпаемыми загадками, что ум отказывается воспринимать и вмещать в себя такое разнообразие.
Так, смысл строчек «Открылась бездна, звезд полна; // Звездам числа нет, бездне — дна» в том, что при проявлении небольшой наблюдательности можно обратить внимание на неисчерпаемость мира, свидетельства которой находятся совсем близко. Вселенная тогда предстаёт настолько безграничной и непонятной в своей сложности, что её можно сравнить только с бездной, наполненной бесчисленными звёздами. Сама мысль об этом будоражит ум и воображение, вызывает невольные размышления о необыкновенной сложности божеского творения.
Тем не менее главная мысль произведения состоит в том, что разум для того и дан человеку, чтобы тот сумел постичь законы мира, научился задавать «натуре» вопросы, искать и находить на них ответы.
Тему «Оды на день восшествия на всероссийский престол Ея Величества государыни императрицы Елисаветы Петровны 1747 года» можно определить как возвеличение преобразований Петра I, утверждение национальной самодостаточности и самобытности русского государства, огромных природных богатств страны и великих способностей русского народа.
Двадцатилетнее царствование Елизаветы Петровны началось в ноябре 1741 года. Ода написана к шестой годовщине царствования дочери Петра, за шесть лет уже проявились основные тенденции правления Елизаветы, и можно было подводить промежуточные итоги.
Главной заслугой Елизаветы Ломоносов считает установление «возлюбленной тишины», которая даёт спокойствие «россам» и которой не нужен «крови ток» (Елизавета в первые 15 лет правления не вела войн).
Вторая заслуга — возвращение к политике Петра (были восстановлены полномочия Сената, воссозданы коллегии, ликвидирован созданный Анной Иоанновной Кабинет министров): «…Когда от радостной премены / Петровы возвышали стены / До звёзд плескание и клик!» Эту же мысль подчёркивает обширное прославление Петровых деяний и резюме: «…Великая Петрова дщерь / Щедроты отчи превышает, / Довольство муз усугубляет / И к счастью отверзает дверь».
ВЕЧЕРНЕЕ РАЗМЫШЛЕНИЕ О БОЖИЕМ ВЕЛИЧЕСТВЕ ПРИ СЛУЧАЕ ВЕЛИКОГО СЕВЕРНОГО СИЯНИЯ
Лице свое скрывает день;
Поля покрыла мрачна ночь;
Взошла на горы чорна тень;
Лучи от нас склонились прочь;
Открылась бездна звезд полна;
Звездам числа нет, бездне дна.
Песчинка как в морских волнах,
Как мала искра в вечном льде,
Как в сильном вихре тонкой прах,
В свирепом как перо огне,
Так я, в сей бездне углублен,
Теряюсь, мысльми утомлен!
Уста премудрых нам гласят:
Там разных множество светов;
Несчетны солнца там горят,
Народы там и круг веков:
Для общей славы божества
Там равна сила естества.
Но где ж, натура, твой закон?
С полночных стран встает заря!
Не солнце ль ставит там свой трон?
Не льдисты ль мещут огнь моря?
Се хладный пламень нас покрыл!
Се в ночь на землю день вступил!
О вы, которых быстрый зрак
Пронзает в книгу вечных прав,
Которым малый вещи знак
Являет естества устав,
Вам путь известен всех планет;
Скажите, что нас так мятет?
Что зыблет ясный ночью луч?
Что тонкий пламень в твердь разит?
Как молния без грозных туч
Стремится от земли в зенит?
Как может быть, чтоб мерзлый пар
Среди зимы рождал пожар?
Там спорит жирна мгла с водой;
Иль солнечны лучи блестят,
Склонясь сквозь воздух к нам густой;
Иль тучных гор верьхи горят;
Иль в море дуть престал зефир,
И гладки волны бьют в эфир.
Сомнений полон ваш ответ
О том, что окрест ближних мест.
Скажите ж, коль пространен свет?
И что малейших дале звезд?
Несведом тварей вам конец?
Скажите ж, коль велик творец?
1743
Примечания
Печатается по тексту Соч. 1757 (стр. 34—36) с указанием в сносках вариантов по Рит. рук. 1747, Рит. корр., Рит. 1748, Рук. 1751 и Рит. 1765.
Местонахождение начальной рукописи 1743 г. неизвестно.
Впервые напечатано — Рит. 1748, стр. 252—254.
Датируется 1743 г. по свидетельству самого Ломоносова, который писал в 1753 г., что его «ода о северном сиянии» «сочинена 1743 года» (т. III наст. изд., стр. 123).
Вопрос о природе северных сияний привлекал внимание Ломоносова в течение всей его жизни — с отроческих лет до самой смерти. «Родившись и жив до возраста в таких местах, где северные сияния часто случаются», он еще мальчиком наблюдал их и у себя на родине, и во время дальних морских и океанских плаваний с отцом на огромном пространстве с 64 до 70º северной широты. После возвращения из-за границы в Петербург, рассказывает Ломоносов, «особливо ж когда громовая электрическая сила открылась, несравненно большее внимание и особливое старание употреблено мною к наблюдениям сих явлений. С 1743 года редко пропущено мною северное сияние, мною виденное, без записки при прочих воздушных переменах» (там же, стр. 485—486 и 123). Таким образом, появление публикуемой оды совпало с самым началом регулярных научных наблюдений Ломоносова в данной области, когда своей точки зрения на природу северных сияний у него еще не сложилось и когда он, по его выражению, терялся, «мысльми утомлен», а в чужих гипотезах не находил удовлетворительных ответов на занимавшие его вопросы («сомнений полон ваш ответ»). Все это с замечательной, можно сказать, протокольной отчетливостью отражено в оде.
Написанная, вероятно, под арестом, ода оставалась ненапечатанной более четырех лет, до конца 1747 г., когда Ломоносов опубликовал ее в составе своей «Риторики». С этого года наблюдения над северными сияниями, не прекращавшиеся после сочинения оды (там же, стр. 123, XVIII), стали производиться Ломоносовым, как он сообщает, более обстоятельно, причем с этого же времени он начал «оные срисовывать» (там же, стр. 486). Из разбросанных в разных местах сообщений Ломоносова нам известно, что он наблюдал северные сияния и в 1745, и в 1748, и в 1750, и в 1753, и в 1762—1763 гг. (там же, стр. 87, 123, 125, 477—479; т. VI наст. изд., стр. 460—462). В 1753 г. им была высказана и обнародована своя собственная, подробно мотивированная гипотеза об электрической природе северных сияний (т. III наст. изд., стр. 81—91, 121—123, 147—149), предвосхитившая результаты экспериментальных исследований, произведенных в нашем столетии (там же, стр. 519). И, наконец, уже в последние годы жизни (1763—1764 гг.) Ломоносов приступил к писанию большого, трехтомного труда под заглавием «Испытание причины северного сияния и подобных явлений», который он намеревался проиллюстрировать коллекцией своих зарисовок. Смерть не дала Ломоносову довести это предприятие до конца (там же, стр. 481—486, 583—587).
Не удивительно, что при таком стойком внимании к вопросу о северных сияниях Ломоносов особенно дорожил своей посвященной им одой. Она была в его глазах не только поэтическим произведением, но и своего рода научной заявкой, на которую десять лет спустя после сочинения оды Ломоносов ссылался, отстаивая свой приоритет: «Ода моя о северном сиянии, — писал он в 1753 г., — которая сочинена 1743 года, а в 1747-м году в Риторике напечатана, содержит мое давнейшее мнение, что северное сияние движением эфира произведено быть может» (там же, стр. 123). Это заявление было сделано в связи с тем, что сходная с ломоносовской гипотеза Франклина была опубликована в 1751 г. (там же, стр. 524, прим. 1).
Ломоносов напечатал «Вечернее размышление» не только в «Риторике», но и в обоих собраниях своих сочинений (июль 1751 г. и сентябрь 1758 г.), причем не переставал отделывать его текст. Эта отделка (см. текстологические сноски) имела задачей воспроизвести ход научной мысли с предельной ясностью, простотой и точностью. Цель была достигнута: лапидарные четырехстопные ямбы с одними мужскими рифмами как нельзя лучше передают пафос поэта и естествоиспытателя.
Современники Ломоносова ставили «Вечернее размышление» выше «Утреннего» (Ode sur la mort de Monsieur Lomoriosof de l’Academie des Sciences de St. Petersbourg. Paris [Ода на смерть господина Ломоносова, члена С. -Петербургской Академии наук. Париж], 1765, стр. 13). В более поздние времена оно было справедливо признано «самым блестящим его стихотворением» (Пекарский, стр. 346).
Полезно сравнить его с прекрасным по-своему прозаическим описанием северного сияния, которое Ломоносов ввел в одну из своих научных работ (т. III наст. изд., стр. 87—89, со слов «Над мрачной хлябию белая дуга сияла…»).
Там разных множество светов. Мысль о множестве населенных миров Ломоносов отстаивал и пытался обосновать научными доводами также в своем сочинении «Явление Венеры на Солнце» (Спб., 1761).
С полночных стран встает заря! Наблюдения над северными сияниями, хорошо известными ему с юности, Ломоносов вел и в Петербурге. Для подготовлявшейся им книги «Испытание причины северного сияния» были исполнены гравюры, сделанные с его собственных зарисовок во время наблюдений (ПСС. Т. 3. Приложение).
Как может быть, чтоб мерзлый пар Среди зимы рождал пожар? Христиан Вольф полагал, что причину северных сияний надо искать в образующихся в недрах земли «тонких испарениях», в том числе селитряных и сернистых, возгорающихся в небе. Эта теория и вызвала вопрос Ломоносова.
Иль тучных гор верьхи горят и т. д. После необычайного по распространению северного сияния 17 марта 1716 г. группа бреславльских ученых-натуралистов выступила с гипотезой, что северные сияния не что иное, как отражение огней исландского вулкана Геклы в морских северных льдах при их передвижении.
И гладки волны бьют в эфир. Эти слова отражают теорию самого Ломоносова, указывавшего на электрическую природу северных сияний.
История создания и жанр. В XVIII веке духовными одами назывались стихотворные переложения псалмов — лирических текстов молитвенного характера, составляющих одну из книг Библии — Псалтирь. Для русского читателя XVIII в. Псалтирь была особенной книгой: любой грамотный человек знал Псалтирь наизусть, потому что по текстам этой книги учили читать. Поэтому переложения псалмов (стихотворный русский перевод старославянских текстов) как лирический жанр были весьма популярны.
В творчестве выдающегося ученого, мыслителя, поэта М.В. Ломоносова жанр духовной оды получает распространение не только в своей традиционной форме, но и как особый жанр научно-философской лирики. В этих произведениях он выражает веру в науку и человеческий разум, восхищается природой как Божественным творением.
Хотя духовная тематика не была самой распространенной в литературном творчестве Ломоносова, однако целый ряд его поэтических произведений посвящен именно этим вопросам. К жанру духовной оды в творчестве Ломоносова принято относить следующие произведения: «Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого северного сияния», «Утреннее размышление о Божием величестве», а также стихотворные переложения из текстов Священного Писания (фрагменты из книги Иова; переложения псалмов 3,14, 26, 34, 70, 116, 143, 145). Все духовные оды Ломоносова написаны в промежутке между 1743 и 1751 гг. Ученый-энциклопедист в эти годы интенсивно занимается научными изысканиями. Это время, когда Ломоносов стремится всеми силами способствовать развитию отечественной науки, утверждая свои научные взгляды в Петербургской Академии Наук, где большинство ученых и административных постов тогда занимали ученые из европейских стран, главным образом немцы. Его духовные оды стали философской декларацией писателя-ученого, отстаивающего свой взгляд на устройство мироздания, значение науки и определяющего сферу ее приложения в условиях своего отечества.
Тематика и проблематика. Для духовных од Ломоносова характерен широчайший диапазон проблем. Писатель задается разнообразными нравственно-философскими вопросами, размышляет о роли и месте человека и науки в мироздании, о совершенстве природы как Божественного творения. При этом Ломоносов отличается от православных писателей прошлого тем, что он не чуждается «свободного философствования». Будучи глубоко верующим человеком, он отвергает «стеснение сферы науки религией». «Неверно рассуждает математик, — замечает М.В. Ломоносов, — если хочет циркулем измерить Божью волю, но неправ и богослов, если он думает, что на Псалтири можно научиться астрономии и химии». Известна ломоносовская формула: «Испытание натуры трудно, однако приятно, полезно, свято»1. Святость научного знания в понимании Ломоносова обозначала необходимость всецело посвятить себя науке. Универсализм его дарования проявлялся в нерасчленимости для него науки и литературы, религии и науки.
Две рассматриваемые оригинальные оды Ломоносова не имеют библейского источника, как остальные, они навеяны научными занятиями поэта астрономией и физикой. «Утреннее размышление о Божием величестве» и «Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого северного сияния» представляют собой опыты создания научной картины мира поэтическими средствами. В «Вечернем размышлении…» поэт-ученый выдвигает научную гипотезу об электрической природе северного сияния. В «Утреннем размышлении…» рисуется научно достоверная, как ее себе представляли в XVIII в., картина солнечной поверхности:
Тогда б со всех открылся стран
Горящий вечно Океан.
Там огненны валы стремятся
И не находят берегов;
Там вихри пламенны крутятся,
Борющись множество веков;
Там камни, как вода, кипят,
Горящи там дожди шумят.
В этих одах появляется образ человека-исследователя, он подобен титану-первооткрывателю, который вопрошает Творца:
Творец, покрытому мне тьмою
Простри премудрости лучи,
И, что угодно пред Тобою,
Всегда творити научи.
(«Утреннее размышление…»)
Лирический герой этих стихотворений стремится проникнуть в тайны мироздания, познать законы природы:
Но где ж, натура, твой закон?
С полночных стран встает заря!
Не солнце ль ставит там свой трон?
Не льдисты ль мещут огнь моря?
Се хладный пламень нас покрыл!
Се в ночь на землю день вступил!
При этом он говорит о смятении человека перед непознаваемостью законов мироздания:
Открылась бездна, звезд полна,
Звездам числа нет, бездне дна.
Песчинка как в морских волнах,
Как мала искра в вечном льде,
Как в сильном вихре тонкий прах,
В свирепом как перо огне,
Так я, в сей бездне углублен,
Теряюсь, мысльми утомлен!
Вера в человеческий разум, стремление познать «тайны множества миров» сочетаются в этих духовных одах с преклонением перед безграничной созидательной силой Творца, неизмеримое величие которого являет себя в устройстве мира, картинах грандиозной природы, ее могуществе и силе. Это приводит поэта в благоговейный восторг, подобный духовному состоянию автора библейских псалмов, и облекается в насыщенную мощными образами поэтическую картину;
От мрачной ночи свободились
Поля, бугры, моря и лес,
И взору нашему открылись,
Исполнены твоих чудес.
Там всякая взывает плоть:
«Велик Зиждитель наш Господь!»
Идея и пафос. В духовных одах Ломоносова выразились не только его важнейшие идеи, но и нашла отражение творческая индивидуальность писателя. Ломоносов во всю мощь своего энциклопедического научного мышления создает грандиозные космические картины, в описании которых сливаются лирические эмоции человеческого восторга перед стройностью божественного творения, а также ощущение неисповедимого божественного Промысла и непознаваемости глубинных связей, конечных причин, лежащих в основе мироздания.
Поэт выражает в этих духовных одах чувство потерянности и религиозный энтузиазм человека, охватывающие его ум при созерцании величественных картин природы. У человека, выросшего среди сурово-величественной природы. Севера и ставшего ее исследователем и певцом, картина первозданной природы вызывает особое отношение:
Сия ужасная громада
Как искра пред Тобой одна!
О, коль пресветлая лампада
Тобою, Боже, возжена,
Для наших повседневных дел,
Что Ты творить нам повелел!
(«Утреннее размышление о Божием величестве») ,
Именно этот эмоциональный диссонанс — с одной стороны, восторг, вызванный ощущением божественной гармонии и взаимосвязи всех элементов мироздания, с другой — смятение перед непознаваемостью мира — порождает в духовных одах Ломоносова сложную двойную интонацию. Они являются гимном и элегией одновременно.
Значение произведения. Духовные оды Ломоносова по праву признаются наиболее совершенными в художественном отношении поэтическими произведениями писателя. Медная крепость их стиля удивительно гармонирует с грандиозностью рисуемых образов. В дальнейшем не раз русская литература вновь и вновь обращалась к духовным проблемам, создавая высочайшие художественные творения, которые принесли ей мировую славу. В конце XVIII века дело Ломоносова продолжил Державин, а затем в поэзии XIX века натурфилософская поэзия Тютчева наследует традиции ломоносовских духовных од, особенно в создании картин ночного пейзажа. Конечно, классицизм с его строгим делением на стили и жанры безвозвратно ушел в прошлое, оды, столь популярные среди писателей этого литературного направления, сменились другими стихотворными жанрами. Но сам накал духовного искания, выраженный в возвышенных художественных образах, связанных с библейской первоосновой, не мог исчерпать себя. В русской литературе он отразился в той ее пророческой ветви, которая дала нам незабываемых «Пророков» Пушкина и Лермонтова, навсегда связавших воедино в русской литературе имя Поэта с высокой миссией Пророка.
Лице свое скрывает день;
Поля покрыла мрачна ночь;
Взошла на горы чорна тень;
Лучи от нас склонились прочь;
Открылась бездна звезд полна;
Звездам числа нет, бездне дна.
Песчинка как в морских волнах,
Как мала искра в вечном льде,
Как в сильном вихре тонкой прах,
В свирепом как перо огне,
Так я, в сей бездне углублен,
Теряюсь, мысльми утомлен!
Уста премудрых нам гласят:
Там разных множество светов;
Несчетны солнца там горят,
Народы там и круг веков:
Для общей славы божества
Там равна сила естества.
Но где ж, натура, твой закон?
С полночных стран встает заря!
Не солнце ль ставит там свой трон?
Не льдисты ль мещут огнь моря?
Се хладный пламень нас покрыл!
Се в ночь на землю день вступил!
О вы, которых быстрый зрак
Пронзает в книгу вечных прав,
Которым малый вещи знак
Являет естества устав,
Вам путь известен всех планет;
Скажите, что нас так мятет?
Что зыблет ясный ночью луч?
Что тонкий пламень в твердь разит?
Как молния без грозных туч
Стремится от земли в зенит?
Как может быть, чтоб мерзлый пар
Среди зимы рождал пожар?
Там спорит жирна мгла с водой;
Иль солнечны лучи блестят,
Склонясь сквозь воздух к нам густой;
Иль тучных гор верьхи горят;
Иль в море дуть престал зефир,
И гладки волны бьют в эфир.
Сомнений полон ваш ответ
О том, что окрест ближних мест.
Скажите ж, коль пространен свет?
И что малейших дале звезд?
Несведом тварей вам конец?
Скажите ж, коль велик творец?
Примечания
Вечернее размышление о божием величестве при случае великого северного сияни. Рит. 1748. — Соч. 1751. — Соч. 1757. В 1753 г. Ломоносов в «Изъяснениях», приложенных к «Слову о явлениях, от электрической силы происходящих», сообщал: «Ода моя о северном сиянии, которая сочинена 1743 года, а в 1747 году напечатана, содержит мое давнишнее мнение, что северное сияние движением эфира произведено быть может» (ПСС, т. 3. С. 123).
Там разных множество светов. Мысль о множестве населенных миров Ломоносов отстаивал и пытался обосновать научными доводами также в своем сочинении «Явление Венеры на Солнце» (Спб., 1761).
С полночных стран встает заря! Наблюдения над северными сияниями, хорошо известными ему с юности, Ломоносов вел и в Петербурге. Для подготовлявшейся им книги «Испытание причины северного сияния» были исполнены гравюры, сделанные с его собственных зарисовок во время наблюдений (ПСС. Т. 3. Приложение).
Как может быть, чтоб мерзлый пар Среди зимы рождал пожар? Христиан Вольф полагал, что причину северных сияний надо искать в образующихся в недрах земли «тонких испарениях», в том числе селитряных и сернистых, возгорающихся в небе. Эта теория и вызвала вопрос Ломоносова.
“Там разных множество светов,
Несчетны солнца там горят,
Народы там и круг веков;
Для общей славы божества
Там равна сила естества”.
Форма стихотворений экспрессивна. Построение фраз, синтаксические конструкции провоцируют взволнованный тон повествования. В «Вечернем разымышлении» обилие вопросов рождает напряженную эмоциональную атмосферу поиска разгадок удивительнейших тайн природы:
Но где ж, натура, твой закон?
С полночных стран встает заря!
Не солнце ль ставит там свой трон?
Не льдисты ль мещут огнь моря?
Финальная строфа “Вечерних размышлений” демонстрирует позицию истинного исследователя-ученого: главное в науке – поставить новый вопрос. А затем уже искать на него ответы и сомневаться. Так сомневается дерзкий мыслитель Ломоносов в безграничном “величестве” самого небесного Творца (с этим осторожнее, он сомневается, конечно, но в утреннем размышлении он его прославляет, прим. Бен.), так подталкивает он научную мысль к новому, более современному, пониманию законов мироздания:
Сомнений полон ваш ответ
О том, что о´крест ближних мест.
Скажите ж, коль пространен свет?
И что малейших дале звезд?
Несведом тварей вам конец?
Скажите ж, коль велик Творец?
Таким образом, в этих произведениях Ломоносов соединяет науку и искусство. Затем он сделает это в известной в притче “Случились вместе два астронома в пиру” (1761). Его восхищение и полет мысли вызывают не только необычные являения (северное сияние), но и вполне обыденные (восход), что присуще настоящему ученому. Как ученый он задается вопросами о причинах этих явлений, а как поэт восхищается величием и непознанностью вселенной, рассуждает о своем месте в ней и прославляет Господа за столь грандиозное творение.
20. Научные доказательства пользы стекла в «Письме о пользе Стекла» М.В. Ломоносова.
Поэзия и наука органически сливаются в замечательном стихотворении Ломоносова «Письмо о пользе стекла» (1752), адресованном Шувалову. Объясняет свой интерес к стеклу: «Неправо о вещах те думают, Шувалов, которые стекло чтут ниже минералов» . Ломоносов не только рассказывает о пользе стекла, но и доходит до глубокой научной, философской и социальной проблематики. Нарисовав картину рождения стекла, разъяснив пользу стекла в быту и научном его употреблении, он логически переходит к другим темам: о человеческом разуме, дерзающем познать природу и подчинить ее, о борьбе разума и невежества на протяжении всей истории человечества, о религии как об «освещении невежества», о науке, объединяющей людей, о золоте, принесшем людям несчастье. Пишет с негодованием о губительной силе золота.
В этом произведении научные интересы исследователя природы сочетаются с опытом деятельного практика, пропагандой научного мировоззрения.
Найти цитаты о научных доказательствах!
М.В. Ломоносов – сатирик.
Ломоносов вел борьбу с официальной церковью и иностранной профессурой, которая препятствовала просвещению в стране. Эта борьба нашла отражение в его остросатирических стихотворениях. Как и Кантемир, Ломоносов использовал сатиру как средство борьбы за просвещение. Но если пафос творчества Кантемира заключался в стремлении силой отрицательного примера способствовать просвещению в стране, то Ломоносов видел свою задачу в воздействии на гражданское сознание соотечественников силой положительного примера, и потому сатира занимала в его жизни весьма скромное место. В печати при жизни Ломоносова сатиры не появились.
Сатирические произведения для него были прежде всего средством борьбы с церковниками. «Гимн бороде» – знаменитое едкое и злое пародийное стихотворение, направленное против корыстолюбивых, невежественных попов. Носители бороды – «дураки, врали, проказы», их церковное учение Ломоносов считает ложным.
Это стихотворение всполошило Синод, и он послал Елизавете донос на Ломоносова. Синод требовал сожжения гимна и присылки Ломоносова в Синод для «жестокой казни». К счастью, донос этот оказался без последствий.
Вокруг «гимна бороде» разгорелась ожесточенная литературная борьба. В 1757 церковники направили против Ломоносова ряд писем с приложением стихотворной пародии «гимн голове», в которой Ломоносов подвергался ругательствам. Письма эти были подписаны вымышленным именем Зубницкого.
Противником, скрывавшимся под именем Зубницкого, Ломоносов ошибочно считал Тредиаковского. Это было вызвано тем, что Ломоносов знал о доносах в Синод, котрые писал на Сумарокова Тредиаковский. Ломоносов ответил Зубницкому эпиграммой, начинавшейся словами: «Безбожник и ханжа, подметных писем враль!»
Ломоносову приходилось вести борьбу с церковниками и по поводу системы Коперника. Отстаивая систему Коперника в научных трудах, Ломоносов прибегает к поэтическим средствам, написав басню-эпиграмму «случилось вместе два астронома в пиру». Спор двух астрономов разрешает повар, призывающий к здравому смыслу: нет такого простака, который вертел бы очаг кругом жаркого.
22. М.В. Ломоносов о журналистике и журналистах (статья “О должности журналистов”).
Особое место в истории журналистики принадлежит полемической статье Ломоносова «Рассуждение об обязанностях журналистов при изложении ими сочинений, предназначенное для поддержания свободы философии». Непосредственным поводом для написания статьи стала необходимость ответить немецкому рецензенту, подвергнувшему в 1752 году в лейпцигском журнале необоснованной критике разработанную Ломоносовым теорию теплоты («О причине теплоты и стужи»). В 1754 году с критикой теории выступил и «Гамбургский корреспондент».
При Академии наук выходил научный журнал на латинском языке «Комментарии», в котором публиковались научные работы. С выходом в 1750 году «Новых комментариев» публикуемые работы стали получать оценку в заграничных журналах. Иностранные рецензенты, весьма благосклонно относившиеся к этим работам, постоянно критиковали работы Ломоносова, делавшие его первооткрывателем в ряде областей науки. Преднамеренность их оценок была очевидна.
Ломоносов взялся отвечать заграничным оппонентам, в утверждениях которых он увидел беспринципность и недобросовестность, пагубную для выявления научных истин.
Статья была написана по латыни, а через год опубликована на французском языке в амстердамском журнале. Статья была напечатана без подписи по желанию автора. Ломоносов не ограничивается полемикой только по научным вопросам, он поднимает ряд принципиальных проблем, касающихся прав и обязанностей журналистов вообще. «Сила и воля — вот что от них требуется», и этих качеств у европейских журналистов он не находит.
В заключение статьи Ломоносов излагает свои знаменитые семь правил, которые нужно как следует «затвердить как лейпцигскому журналисту, так и всем подобным ему».
Правила для журналистов:
1. Журналист должен взвесить свои силы, способен ли он схватить все существенное в сочинениях, принадлежащим иногда людям гениальным
2. Чтобы быть в состоянии произвести приговор искренний и справедливый, надобно освободить ум от всякого предрассудка, от всякого предубеждения.
3. Журналист должен уметь аргументировать свои возражения, должен неоднократно взвесить то, что намерен сказать для того, чтобы быть в состоянии оправдать свои слова, если в том встретиться надобность.
4. Журналист не должен торопиться порицать гипотезы. Они позволительны в предметах философских, и это даже единственный путь, которым величайшие люди умели открыть истины самые важные.
5. Всего бесчестнее для журналиста красть у кого-либо из своих собратьев высказанные мысли и суждения, и присваивать их себе.
6. Одни сомнения и вопросы не дают журналисту права осуждать сочинение и он не олжен считать, что непонятное и необъяснимое для него таково же и для автора.
7. Журналист никогда не должен иметь слишком высокого мнения о своем превосходстве, о своем авторитете и о достоинстве своих суждений.