Сочинение на тему весь день я провел в поисках пристанища в мертвом городе
7 вариантов
Весь день я провёл в поисках пристанища в мёртвом городе. Только ближе к ночи я сумел найти его на Садовой улице, в школе для детей водников.
Полный текст Сочинение
На каждого из нас та или иная мелодия может влиять по-разному. В данном тексте К.Г. Паустовский поднимает проблему воздействия музыки на человека.
Рассказчик приводит в пример случай из военного периода жизни своего соседа по комнате, в котором тому однажды посчастливилось спасти жизнь прекрасному музыканту. В то время, когда отряд Денисова вошел в Севастополь, из одного из домов было сделано несколько выстрелов – подозрение упало на «хилого юношу в пенсне», который в тот момент находился возле рояля. На руках его не было следов от затвора, и в доказательство тому, что он действительно музыкант, юноша заиграл. Автор делает акцент на том, что почувствовал в этот момент Денисов: он признался, что его душа перевернулась. На тот короткий миг, когда звучала музыка, жизнь будто бы остановилась: не стало ни войн, ни смертей – ничего, лишь мелодия, от которой сердца военных наполнились самыми глубокими чувствами.
К.Г. Паустовский считает, что музыка оказывает на людей очень сильное воздействие. Она пробивается к самой душе человека, пробуждая в нем все самые сильные чувства, которые он способен испытывать, заставляет задуматься о самом важном и вселяет силу и стойкость для преодоления испытаний, выпавших на его долю.
Я полностью согласна с мнением автора и тоже считаю, что музыка способна пробраться к самым сокровенным струнам души человека, встрепенуть, перевернуть их и заставить ожить то, что не могло ожить уже долгие годы.
В рассказе А.П. Чехова «Скрипка Ротшильда» музыка помогла главному герою переосмыслить свое существование и осознать его бессмысленность, бесплодность и тщетность. Автор показывает, что скрипка – это не просто инструмент, это душа главного героя, но не обремененная накопительством и постоянным подсчитыванием убытков. Музыка, которую производит сам Бронза, заставила героя раскаяться во всем, что он сделал, вспомнить все свои грехи и преобразиться. Яков со скрипкой – уже не Бронза, не кусок метала, не черствый гробовщик: взяв в руки инструмент, герой становится музыкантом, способным своей мелодией проникать в душу каждого человека и доводить его до слез, потому что она является воплощением души самого Якова.
В повести А.И. Куприна «Гранатовый браслет» музыка принимает точно такое же значение. Соната Бетховена, которую завещал послушать в напоминание о себе Желтков, пробуждает в главной героине бурю эмоций и чувств. За одну мелодию Вера Николаевна осознала, что упустила единственную самую сильную и искреннюю любовь своей жизни, но к тому же она понимала, что любовь все-таки была, и философские мотивы, с нотами траура и светлой грусти выражали это как нельзя лучше. Можно бесконечно гадать, о чем именно думала в этот момент героиня, но по слезам из её глаз понятно, что музыка выполнила свое предназначение и задела самые тонкие струны её души.
Таким образом, можно сделать вывод, что музыка способна очень глубоко воздействовать на человека, переворачивать его сознание, останавливать время и давать возможность подумать над собственным существованием.
Музыка имеет огромную власть над душой человека. Она «прямо руками» берет наши сердца и делает их чище и добрее. Проблеме власти музыки над людскими душами и посвящен отрывок из произведения К. Г. Паустовского.
Автор уделяет много места описанию тяжелейших жизненных условий, в которых оказался главный герой, а затем и его новый знакомый – Денисов: ночевать приходилось в холодном классе, не было хлеба, весь день надо было где-то бродить, потому что днем в школе идут уроки.
И вот в такое время Денисов вдруг приводит странного юношу, который оказывается музыкантом. Его игра потрясает героя-рассказчика и всех, кто ее слышит. «Как стая трепещущих птиц ворвалась», – описывает Паустовский музыку, зазвучавшую вдруг в пустом школьном здании.
Затем Денисов рассказывает о том, как познакомился с этим музыкантом, как его приняли за диверсанта и хотели расстрелять, но, услышав его игру, один из красноармейцев сказал: «Нет никакой возможности, чтобы этот человек стрелял». Он понял, что так играть может только хороший человек.
Автор верит, что только добрый, порядочный человек может быть хорошим музыкантом, что музыка очищает душу человека, делает ее выше и прекраснее.
Об этом говорится и в известном стихотворении Булата Окуджавы «Музыкант играл на скрипке». Автор его тоже рассуждает о воздействии музыки на человека и приходит к выводу, что она учит нас состраданию и взаимопониманию. Музыка «обжигает» душу человека, то есть заставляет ее чувствовать сильнее и тоньше.
А душа, уж это точно, ежели обожжена,
Справедливей, милосерднее и праведней она.
С другой стороны, я не вполне согласен с автором, потому что музыка не всех людей делает нравственнее. Например, в трагедии А. С. Пушкина «Моцарт и Сальери» тоже поднимается эта тема. Моцарт высказывает мысль, что «гений и злодейство – две вещи несовместные». Но так ли это? Допустим, Сальери не гений, раз он способен на убийство, хотя Моцарт думает иначе. Однако он все-таки выдающийся музыкант и композитор. Но музыка не сделала его душу чище.
Человек может стать лучше, слушая музыку, если он готов становиться лучше. Но если он не хочет, то ничто не заставит его, даже самая красивая музыка!
Жизнь коротка. Музыка дарит надежду на лучшее, вселяет в человека мечты, окрыляет его. Она оказывает на людей огромное влияние. Именно эту проблему поднимает Константин Паустовский.
Проблема музыки в жизни человека актуальна и сегодня. Автор показывает, как мелодия смягчает черствые сердца людей, которые способны убивать. Об этом наиболее ярко описано в предложении: «Такая печаль взяла за сердце – прямо руками, – будто мать нас провожает, плачет, и идем мы добывать своей кровью новое счастье».
Авторская позиция заключается в вере в чистоту и непорочность человека искусства: «Нет никакой возможности, чтобы этот человек стрелял».
С Паустовским нельзя не согласиться. Я думаю, что творческие люди посланы свыше, чтобы дарить миру радость и гармонию.
В моих рассуждениях я ссылаюсь на русских поэтов. В своем творчестве они отводили музыке важную роль. Визбор призывал наполнить ею сердца, а Ахматова считала, что слова – всего лишь отголосок музыки. «В ней что-то чудотворное горит»,- писала Анна Андреевна о музыке Шостаковича.
Исходя из жизненного опыта, подтверждаю, что музыка действительно исцеляет сердца. Мой дядя из-за семейных проблем увлекся алкоголем, но однажды проходил мимо оперного театра и до него донеслись приглушенные звуки. Они пробудили в его душе свет, и он получил второй шанс на счастье.
Таким образом, можно смело утверждать, что музыка будит лучшее в душах людей, а те, кто ее несет, это кто-то вроде божественных пророков. Они вселяют надежду.
(1)Весь день я
провёл в поисках пристанища в мёртвом городе. (2)Только ближе к ночи я сумел найти его на Садовой улице, в школе для детей
водников. ( 3) Мне разрешили ночевать. в пустом
холодном классе. (4)В семь часов утра я должен был уходить и не
возвращаться до вечера, пока в школе не кончались занятия.
(5)Долгие часы я
просиживал на Графской пристани, греясь под неопределённым солнцем
января. (6)Изредка я заходил на базар с отчаянной надеждой купить немного хлеба, но на
базаре торговали розовыми цейлонскими раковинами, пепельницами ,зажигалками и бязевым солдатским бельём. (7)Все хотели хлеба,
спрашивали хлеб ,но ни одна живая душа его не имела и не продавала. (8)Толкотня на базаре совершенно
бесцельной.
(9)Дом, где
находилась школа, принадлежал адмиральше Коланс. (10) Эта решительная, высокая и хромая старуха, ходившая с кочергой вместо палки , спаслась
от выселения тем, что отдала под школу свой особняк. (11)Сама она жила с сыном – бывшим
мичманом – в расположенном во дворе флигеле.
(12)Ко мне
адмиральша благоволила, потому что
считала меня моряком ,скрывающим своё
звание.
(13)Потом ко мне
в комнату поселили начальника Скадовского порта Денисова,бывшего матроса
с крейсера «Алмаз».
(14)Он приносил
под шинелью куски ломкого известкового хлеба и угощал меня. (15)Хлеб мы резали громадным сапожным ножом.
(16)Денисов был
в бою под Чонгаром и брал у Врангеля Севастополь.
(17)Однажды вечером он привёл в школу высокого юношу в пенсне, накормил его
хлебом и заставил играть на окоченевшем рояле.
(18)Пылала
коптилка. (19)Юноша долго сидел, подложив руки под себя, чтобы согреть
их, потом подошёл к роялю. (20)В дикую ледяную ночь ворвалась, как стая трепещущих
птиц, мелодия Чайковского.
(21)Адмиральша
пришла и слушала, стоя в дверях с кочергой, прямая и грозная, как
богиня возмездия.
(22)Когда юноша
ушёл, Денисов, укладываясь спать
на составленных партах,рассказал
историю знакомства с этим пианистом.
(23)Отряд
Денисова первым вошёл в Севастополь. (24)На Морской улице из окна трёхэтажного
дома в бойцов денисовского отряда было сделано несколько выстрелов из
винтовки.
(25)Бойцы
ворвались в квартиру. (26)Они никого там не нашли, кроме хилого юноши
в пенсне. (27)Он сидел за роялем и собирал ноты. (28)Его сочли за переодетого
офицера
и схватили.
– (29)Ты стрелял, собака?
(30)Юноша
отрицательно покачал головой.
-(31)Покажи руки! – крикнул Денисов.
32)На руках не было никаких следов от затвора.
– (33)Я музыкант, –
сказал юноша. – (34)Я музыкант из кино.
– (35)Раз музыкант,
так пусть сыграет, – потребовали бойцы. – (36)Играй,а не сумеешь – отправим
в расход! (37)Юноша заиграл.
– (38)У меня душа перевернулась, – рассказывал Денисов. –
(39)Видать человек за жизнь свою старался. (40)Одним
словом, сели мы, кто куда, закурили и слушали, (41)Такая печаль взяла за сердце – прямо руками, – будто мать нас
провожает, плачет и идём мы добывать
своей кровью новое счастье.
(42) 3акончил он, а Васька Тихонов говорит: «Нет никакой
возможности чтобы этот человек стрелял. (43)Айда
искать, ребята’. (44)Перерыли весь дом и на чердаке нашли какого-то фрукта,
который в нас и стрелял. (45)С тех пор ,как попаду в Севастополь, всегда
музыканта найду и то денег ему дам, то хлеба. (46)Очень я этого человека оберегаю.
*Константин Георгиевич Паустовский (1892-1968 гг.)-советский писатель, классик русской литературы.
(1)Весь день я провёл в поисках пристанища в мёртвом городе. (2)Только ближе к ночи я сумел найти его на Садовой улице, в школе для детей водников. ( 3) Мне разрешили ночевать. в пустом холодном классе. (4)В семь часов утра я должен был уходить и не возвращаться до вечера, пока в школе не кончались занятия.
(5)Долгие часы я просиживал на Графской пристани, греясь под неопределённым солнцем января. (6)Изредка я заходил на базар с отчаянной надеждой купить немного хлеба, но на базаре торговали розовыми цейлонскими раковинами, пепельницами ,зажигалками и бязевым солдатским бельём. (7)Все хотели хлеба, спрашивали хлеб ,но ни одна живая душа его не имела и не продавала. (8)Толкотня на базаре совершенно бесцельной.
(9)Дом, где находилась школа, принадлежал адмиральше Коланс. (10) Эта решительная, высокая и хромая старуха, ходившая с кочергой вместо палки , спаслась от выселения тем, что отдала под школу свой особняк. (11)Сама она жила с сыном – бывшим мичманом – в расположенном во дворе флигеле.
(12)Ко мне адмиральша благоволила, потому что считала меня моряком ,скрывающим своё звание.
(13)Потом ко мне в комнату поселили начальника Скадовского порта Денисова,бывшего матроса с крейсера «Алмаз».
(14)Он приносил под шинелью куски ломкого известкового хлеба и угощал меня. (15)Хлеб мы резали громадным сапожным ножом.
(16)Денисов был в бою под Чонгаром и брал у Врангеля Севастополь.
(17)Однажды вечером он привёл в школу высокого юношу в пенсне, накормил его хлебом и заставил играть на окоченевшем рояле.
(18)Пылала коптилка. (19)Юноша долго сидел, подложив руки под себя, чтобы согреть их, потом подошёл к роялю. (20)В дикую ледяную ночь ворвалась, как стая трепещущих птиц, мелодия Чайковского.
(21)Адмиральша пришла и слушала, стоя в дверях с кочергой, прямая и грозная, как богиня возмездия.
(22)Когда юноша ушёл, Денисов, укладываясь спать на составленных партах,рассказал историю знакомства с этим пианистом.
(23)Отряд Денисова первым вошёл в Севастополь. (24)На Морской улице из окна трёхэтажного дома в бойцов денисовского отряда было сделано несколько выстрелов из винтовки.
(25)Бойцы ворвались в квартиру. (26)Они никого там не нашли, кроме хилого юноши в пенсне. (27)Он сидел за роялем и собирал ноты. (28)Его сочли за переодетого
офицера и схватили.
– (29)Ты стрелял, собака?
(30)Юноша отрицательно покачал головой.
-(31)Покажи руки! – крикнул Денисов.
32)На руках не было никаких следов от затвора.
– (33)Я музыкант, – сказал юноша. – (34)Я музыкант из кино.
– (35)Раз музыкант, так пусть сыграет, – потребовали бойцы. – (36)Играй,а не сумеешь – отправим в расход! (37)Юноша заиграл.
– (38)У меня душа перевернулась, – рассказывал Денисов. – (39)Видать человек за жизнь свою старался. (40)Одним словом, сели мы, кто куда, закурили и слушали, (41)Такая печаль взяла за сердце – прямо руками, – будто мать нас
провожает, плачет и идём мы добывать своей кровью новое счастье.
(42) 3акончил он, а Васька Тихонов говорит: «Нет никакой возможности чтобы этот человек стрелял. (43)Айда искать, ребята’. (44)Перерыли весь дом и на чердаке нашли какого-то фрукта, который в нас и стрелял. (45)С тех пор ,как попаду в Севастополь, всегда музыканта найду и то денег ему дам, то хлеба. (46)Очень я этого человека оберегаю.
*Константин Георгиевич Паустовский (1892-1968 гг.)-советский писатель, классик русской литературы.
(1)Весь день я провёл в поисках пристанища в мёртвом городе. (2)Только ближе к ночи я сумел найти его на Садовой улице, в школе для детей водников. ( 3) Мне разрешили ночевать. в пустом холодном классе. (4)В семь часов утра я должен был уходить и не возвращаться до вечера, пока в школе не кончались занятия.
(5)Долгие часы я просиживал на Графской пристани, греясь под неопределённым солнцем января. (6)Изредка я заходил на базар с отчаянной надеждой купить немного хлеба, но на базаре торговали розовыми цейлонскими раковинами, пепельницами ,зажигалками и бязевым солдатским бельём. (7)Все хотели хлеба, спрашивали хлеб ,но ни одна живая душа его не имела и не продавала. (8)Толкотня на базаре совершенно бесцельной.
(9)Дом, где находилась школа, принадлежал адмиральше Коланс. (10) Эта решительная, высокая и хромая старуха, ходившая с кочергой вместо палки , спаслась от выселения тем, что отдала под школу свой особняк. (11)Сама она жила с сыном – бывшим мичманом – в расположенном во дворе флигеле.
(12)Ко мне адмиральша благоволила, потому что считала меня моряком ,скрывающим своё звание.
(13)Потом ко мне в комнату поселили начальника Скадовского порта Денисова,бывшего матроса с крейсера «Алмаз».
(14)Он приносил под шинелью куски ломкого известкового хлеба и угощал меня. (15)Хлеб мы резали громадным сапожным ножом.
(16)Денисов был в бою под Чонгаром и брал у Врангеля Севастополь.
(17)Однажды вечером он привёл в школу высокого юношу в пенсне, накормил его хлебом и заставил играть на окоченевшем рояле.
(18)Пылала коптилка. (19)Юноша долго сидел, подложив руки под себя, чтобы согреть их, потом подошёл к роялю. (20)В дикую ледяную ночь ворвалась, как стая трепещущих птиц, мелодия Чайковского.
(21)Адмиральша пришла и слушала, стоя в дверях с кочергой, прямая и грозная, как богиня возмездия.
(22)Когда юноша ушёл, Денисов, укладываясь спать на составленных партах,рассказал историю знакомства с этим пианистом.
(23)Отряд Денисова первым вошёл в Севастополь. (24)На Морской улице из окна трёхэтажного дома в бойцов денисовского отряда было сделано несколько выстрелов из винтовки.
(25)Бойцы ворвались в квартиру. (26)Они никого там не нашли, кроме хилого юноши в пенсне. (27)Он сидел за роялем и собирал ноты. (28)Его сочли за переодетого
офицера и схватили.
– (29)Ты стрелял, собака?
(30)Юноша отрицательно покачал головой.
-(31)Покажи руки! – крикнул Денисов.
32)На руках не было никаких следов от затвора.
– (33)Я музыкант, – сказал юноша. – (34)Я музыкант из кино.
– (35)Раз музыкант, так пусть сыграет, – потребовали бойцы. – (36)Играй,а не сумеешь – отправим в расход! (37)Юноша заиграл.
– (38)У меня душа перевернулась, – рассказывал Денисов. – (39)Видать человек за жизнь свою старался. (40)Одним словом, сели мы, кто куда, закурили и слушали, (41)Такая печаль взяла за сердце – прямо руками, – будто мать нас
провожает, плачет и идём мы добывать своей кровью новое счастье.
(42) 3акончил он, а Васька Тихонов говорит: «Нет никакой возможности чтобы этот человек стрелял. (43)Айда искать, ребята’. (44)Перерыли весь дом и на чердаке нашли какого-то фрукта, который в нас и стрелял. (45)С тех пор ,как попаду в Севастополь, всегда музыканта найду и то денег ему дам, то хлеба. (46)Очень я этого человека оберегаю.
*Константин Георгиевич Паустовский (1892-1968 гг.)-советский писатель, классик русской литературы.
К.Г.Паустовский пишет о влиянии музыки на человека. Как музыка действует на человека? Над этим
Мертвый город
Последний раз я был в Севастополе зимой 1921 года.
Мы пришли из Одессы на единственном уцелевшем после белых пароходе «Димитрий». Пять дней «Димитрий» штормовал между Одессой и Тарханкутом. Дул ледяной норд-ост.
Два дня мы отстаивались в бухте Караджи, около бесплодных, покрытых сухим снегом, берегов Северного Крыма.
«Димитрий» был расшатанный, больной пароход. Котлы его выпускали на воздух половину пара. Пар шипел изо всех щелей. С стороны «Димитрий» был похож на плавучую китайскую прачечную.
Через несколько часов после выхода из Одессы мы попали в полосу полного шторма. Он доходил до одиннадцати баллов.
Океанские волны обрушивались на ветхие палубы, смывали груз и шлюпки, ломали планширы. Море — седое, зимнее, невыразимо угрюмое — ревело и неслось за тонкими бортами, как Ниагара.
Ветер сбивал с ног, отрывал пуговицы на пальто. В каютах стояла вода. Она сливалась сюда с палубы. В ней плавали окурки и чемоданы. Женщины плакали, мужчины помалкивали и дрожали.
На второй день сдала машина: «Димитрий» потерял ход. Нас начало сносить к берегам Румынии, где немцы во время войны поставили «букеты» мин.
Так предполагал капитан, но сказать точно он ничего не мог. Не было возможности определить местонахождение парохода. Море походило на кипящий котел, покрытый холодным паром. Этот пар — моряки зовут его «испарениями» — был хуже тумана. Не было ни звезд, ни солнца, нельзя было взять пробу грунта.
На третий день в носу парохода открылась течь. Начался мороз. Пароход обрастал льдом. Помпы едва выкачивали воду.
Матросы и пассажиры рубили лед топорами, кололи его ломами, срывая ногти, отмораживая руки.
«Димитрий» дал SOS. Но на призыв о помощи никто не ответил.
Среди пассажиров был оборванный, небритый матрос. Он единственный вел себя как на суше: спал, пел, ссорился с полумертвыми от страха мешочниками и внушал им правила никому сейчас не нужной корабельной дисциплины. Он один выходил «гулять» на палубу, но долго там не выдерживал. Спускаясь вниз, он говорил пассажирам:
— Чем киснуть здесь, вы бы пошли посмотрели, что делается! Красота!
Пассажиры в ответ только стонали.
Я последовал совету матроса и до сих пор благодарен ему за это. Впервые в жизни я испытал красоту и смертельное отчаяние небывалого шторма.
На пятые сутки среди ночи заревел охрипший гудок. Над головой побежали матросы, топая сапогами. На баке ударили в колокол. Его звон был не громче тявканья щенка. Шторм заглушал все звуки своим неутомимым голосом.
Я поднялся на палубу.
— Что случилось? — крикнул я пробегавшим матросам.
— Берег! — прокричали они и показали в темноту бури. Гам тускло мигал огонь маяка. До него казалось далеко, как до звезды. Это открылся Тарханкут.
Утром мы отдали якоря в бухте Караджи. Три дня «Димитрий» мотался на волнах около берегов, таких пустынных и печальных, что даже зрелище свинцового бушующего моря казалось веселым и праздничным.
Начался голод. Капитан вскрыл трюмы, но нашел там только прелую ячневую крупу. Ее роздали пассажирам. Мы варили жидкую кашу без соли на остатках пресной воды из цистерн. Вода была с мелким песком.
Мы ели кашу без хлеба. В голове с утра до вечера что-то гудело, как в телеграфных столбах.
Десять пассажиров-матросов в оглушительно хлопающих клешах — тогда таких матросов звали «Жоржиками» — решительно пошли к капитану. Они спросили его, поигрывая маузерами, почему он стоит и не хочет ли он, гад, чтобы все пассажиры посдыхали от голода.
Капитан — унылый и тощий старик — ответил им, что это не их, пассажирское, дело.
— А с голоду дохнуть — наше дело? — закричали матросы, и на пароходе начался традиционный бунт.
До тех пор я был уверен, что такие бунты отошли в область преданий с исчезновением парусного флота. Я думал так, пока не услыхал яростные крики матросов: «В море капитана! У нас найдутся свои капитаны!»
Капитан со скучающим лицом вытащил из кармана вместо традиционного револьвера измятую бумажку и показал ее матросам. Бумажка называлась «Предупреждение мореплавателям». В ней было написано, что вокруг Севастополя тянутся минные поля. Идти по ним в такой шторм — по меньшей мере безумие.
— Брехня! — кричали матросы. — Другие капитаны по минам идут напролом. Лучше мина, чем дохнуть без воды и без хлеба.
Капитан упирался. Матросы схватили его за ветхие рукава шинели, но тут — точь-в-точь как в старинных романах — пришло избавление. Оно появилось в лице рыжего комиссара Николаевского порта. Он оттолкнул матросов и сказал негромко:
— А ну, матросики, дай я с ним поговорю по-своему!
Он ушел с капитаном в штурманскую рубку и вернулся через две минуты.
— Успеете, — сказал он матросам. — Успеете выкинуть его в море. Пусть старик еще покрутится малость. Пошли в трюм выбирать своего капитана!
Комиссар оказался находчивым человеком. Он заманил матросов в трюм. Капитан, условившийся с комиссаром об этой военной хитрости, приказал закрыть трюм. Приказ был выполнен с непостижимой быстротой. Трюм не только закрыли дубовыми досками, но еще завалили сверху тяжелым грузом.
Матросы внизу бушевали до поздней ночи. Глухой рев десяти охрипших человеческих глоток доносился даже на палубу.
Ночью шторм стих. Мы снялись в Севастополь. Кроткий грек, пекарь из Феодосии, со странной фамилией Грамматика, измученный бедствиями бури, расстелил на крыше трюма одеяло и лег спать.
Через пять минут в трюме забухали выстрелы. Грамматика с плачем промчался по палубе в каюту врача. Ему прострелили ладонь. Матросы стреляли вверх, требуя освобождения.
Оборванный, небритый матрос, прислушиваясь к частой пальбе, крутил головой и удивлялся:
— Ну и здорово шуруют, духи!
Утром «Димитрий» подошел к Севастополю. Мы стояли на палубе небритые, окоченевшие и желтые от ячневой каши.
В синем дыму и жарком солнце разворачивались знаменитые севастопольские бухты. Росли над водой портики домов, разрушенные ограды, бронзовые памятники адмиралам и ржавые мачты затопленных кораблей.
«Димитрий» сигналами вызвал вооруженный караул. Десять краснофлотцев с черными винтовками поднялись на палубу «Димитрия», открыли трюм и арестовали бунтовщиков. Бунтовщики разыгрывали простецких и глуповатых парней, — они никак не могли понять, что с ними стряслось.
Пассажиров высадили, а «Димитрий» тихо побрел в Южную бухту, на пароходное кладбище. Котлы его развалились.
Мы поднялись с пристани в пустынный город, и нас взяла оторопь.
Голодные татары из Байдар и Бахчисарая валялись на улицах и просили хлеба. Они протягивали к нам костлявые пальцы и тихо сипели. Говорить они не могли.
Разоренный Врангелем, замученный Крым простирался вокруг — бесплодный и тощий. Стекла в окнах обледенелых домов слезились, как опухшие от голода глаза.
Вереницы серых старух бродили по мусорным улицам и тесному базару. Там торговали только сухой, как голодные клопы, барабулькой. Она стоила многие миллионы.
Старухи подбирали с мостовой раздавленные сапогами селедочные головы, рассыпанную кое-где крупу.
В бухтах гремел ураганный оружейный огонь, — рыбаки били из винтовок бакланов и чаек.
Туманы, изморозь, острые ветры налетали с Северной стороны.
Весь день я искал себе пристанища в мертвом городе. Только к вечеру я нашел его на Садовой улице, в школе для детей водников. Мне разрешили ночевать в пустом, холодном классе. В семь часов утра я должен был уходить и не возвращаться до вечера, пока в школе не кончались занятия.
Долгие часы я просиживал на Графской пристани, греясь под неопределенным солнцем января. Изредка я заходил на базар с отчаянной надеждой купить немного хлеба, но на базаре торговали розовыми цейлонскими раковинами, пепельницами, зажигалками и бязевым солдатским бельем. Все спрашивали хлеб, но ни одна живая душа его не продавала. Толкотня на базаре была совершенно бесцельной.
Дом, где находилась школа, принадлежал адмиральше Коланс. Эта решительная высокая и хромая старуха, ходившая с кочергой вместо палки, спаслась от выселения тем, что отдала под школу свой особняк. Сама она жила с сыном — бывшим мичманом — во флигеле во дворе.
Ко мне адмиральша благоволила, потому что считала меня моряком, скрывающим свое звание.
На третий день моих ночевок в школе адмиральша привела из Инкермана худую козу. Ее нечем было кормить. Адмиральша решила пасти козу на Историческом бульваре, где среди гранитных памятников на месте бастионов торчала сухая трава.
В одно туманное утро, после шумной ссоры между мичманом и адмиральшей, происходившей на чистейшем французском языке, мичман вышел из ворот и потащил козу на Исторический бульвар.
Я встретил его на спуске. Он тянул козу за гнилую веревку. Коза упиралась. Опорки болтались на ногах мичмана, но его английский пробор был, как всегда, безукоризнен.
— Здравия желаю! — сказал мне мичман и поднес грязную руку к голове. — Maman просит вас не заворачиваться по ночам в ковер. Она очень опасается вшей.
Я пренебрег этой просьбой и продолжал каждую ночь спать в ковре. Я ложился на него не раздеваясь и наворачивал его на себя шерстяной трубой. В ковре было душно, но тепло. В комнате стоял мороз. Каждую ночь на окнах лопались бутыли с чернилами. Эти взрывы отдаленно напоминали звуки канонады, ставшие колыбельной песней тех лет.
Потом ко мне в комнату поселили начальника Скадовского порта Денисова, бывшего матроса с крейсера «Алмаз».
Он приносил под шинелью куски ломкого известкового хлеба и угощал меня. Хлеб мы резали громадным сапожным ножом.
Денисов был в бою под Чонгаром и брал у Врангеля Севастополь.
Однажды вечером он привел в школу высокого юношу в пенсне, накормил его хлебом и заставил играть на окоченевшем рояле.
Пылала коптилка. Юноша долго сидел, подложив руки под себя, чтобы согреть их, потом подошел к роялю. В дикую ледяную ночь ворвалась, как стая трепещущих птиц, мелодия Чайковского.
Адмиральша пришла и слушала, стоя в дверях с кочергой, прямая и грозная, как богиня возмездия.
Когда юноша ушел, Денисов, укладываясь спать на составленных партах, рассказал историю знакомства с этим пианистом.
Отряд Денисова первым вошел в Севастополь. На Морской улице из окна трехэтажного дома в бойцов денисовского отряда было сделано несколько выстрелов из винтовки.
Бойцы ворвались в квартиру. Они никого там не нашли, кроме хилого юноши в пенсне. Он сидел за роялем и собирал ноты. Его сочли за переодетого офицера и схватили.
— Ты стрелял, собака?
Юноша отрицательно покачал головой.
— Покажи руки! — крикнул Денисов.
На руках не было никаких следов от затвора.
— Я музыкант, — сказал юноша. — Я музыкант из кино.
— Раз музыкант, так пусть сыграет, — злобно засмеялись бойцы. — Играй, а не сумеешь — отправим в расход!
Юноша заиграл.
— Сердце у меня зашлось, — рассказывал Денисов. — Видать, человек за жизнь свою старался. Одним словом, сели мы, кто куда, закурили и слушали. Такая печаль взяла за сердце — прямо руками, — будто мать нас провожает, плачет и идем мы добывать своей кровью новое счастье, Кончил он, а Васька Тихонов говорит: «Нет никакой возможности, чтобы этот человек стрелял. Айда искать, ребята!» Перерыли весь дом и на чердаке нашли какого-то фрукта, — он в нас стрелял. С тех пор я, как попаду в Севастополь, всегда музыканта найду и то денег ему дам, то хлеба. Очень я этого человека оберегаю.
С Денисовым у меня случилась неприятность. Он был контужен на фронте и страдал тяжелыми галлюцинациями. Тяжесть их усиливалась воющими от норда, как псы, севастопольскими ночами.
В одну из таких ночей Денисов пришел поздно. Он не постучал, как всегда, в окно, а долго скреб по стеклу пальцами и, прижав расплющенный нос, смотрел на меня с улицы дикими белыми глазами.
Я открыл ему дверь. Денисов вошел, шатаясь. Кепки на нем не было. Он запер дверь на ключ, застонал и сел на пол.
— Что случилось? — спросил я, встревоженный его стонами.
— Ограбили! — закричал Денисов и вывернул карманы кожаной куртки. — Все! Деньги и документы. Все отобрали, нечистые души!
Он долго кричал об ограблении и потрясал в воздухе пачкой денег и всеми своими воинскими документами и мандатами.
— Кто ограбил?
— Кто? — переспросил Денисов и посмотрел на меня с леденящей кровь улыбкой. — Сейчас ты узнаешь — кто, любезный товарищ!
Он осторожно взял с подоконника сапожный нож, попробовал лезвие о подметку и начал медленно подходить ко мне, посмеиваясь и примериваясь, как бы удобнее всадить мне нож в сердце.
Ударом головы в живот я сбил его с ног, открыл дверь и выскочил в темный пустой двор. Ветер хрипло кричал над умирающим городом.
Я разбудил мичмана, и мы вдвоем пошли усмирять Денисова.
Мичман дрожал мелкой дрожью.
В комнате Денисова мы не застали.
Окно стояло настежь. Ветер швырял на пол сухой снег, Сапожный нож был со страшной силой воткнут в филенку двери. Когда мы вошли, он еще дрожал.
Очевидно, Денисов только что выскочил через окно и ушел.
Появился он через два дня, смущенный и печальный. Он попросил прощенья за то, что ему «помстилась такая чертовщина», и сказал, что на днях едет лечиться в Москву. Мы с ним помирились.
Весь день я провёл в поисках пристанища в мёртвом городе. Только ближе к ночи я сумел найти его на Садовой улице, в школе для детей водников.
Полный текст
Сочинение
На каждого из нас та или иная мелодия может влиять по-разному. В данном тексте К.Г. Паустовский поднимает проблему воздействия музыки на человека.
Рассказчик приводит в пример случай из военного периода жизни своего соседа по комнате, в котором тому однажды посчастливилось спасти жизнь прекрасному музыканту. В то время, когда отряд Денисова вошел в Севастополь, из одного из домов было сделано несколько выстрелов – подозрение упало на «хилого юношу в пенсне», который в тот момент находился возле рояля. На руках его не было следов от затвора, и в доказательство тому, что он действительно музыкант, юноша заиграл. Автор делает акцент на том, что почувствовал в этот момент Денисов: он признался, что его душа перевернулась. На тот короткий миг, когда звучала музыка, жизнь будто бы остановилась: не стало ни войн, ни смертей – ничего, лишь мелодия, от которой сердца военных наполнились самыми глубокими чувствами.
К.Г. Паустовский считает, что музыка оказывает на людей очень сильное воздействие. Она пробивается к самой душе человека, пробуждая в нем все самые сильные чувства, которые он способен испытывать, заставляет задуматься о самом важном и вселяет силу и стойкость для преодоления испытаний, выпавших на его долю.
Я полностью согласна с мнением автора и тоже считаю, что музыка способна пробраться к самым сокровенным струнам души человека, встрепенуть, перевернуть их и заставить ожить то, что не могло ожить уже долгие годы.
В рассказе А.П. Чехова «Скрипка Ротшильда» музыка помогла главному герою переосмыслить свое существование и осознать его бессмысленность, бесплодность и тщетность. Автор показывает, что скрипка – это не просто инструмент, это душа главного героя, но не обремененная накопительством и постоянным подсчитыванием убытков. Музыка, которую производит сам Бронза, заставила героя раскаяться во всем, что он сделал, вспомнить все свои грехи и преобразиться. Яков со скрипкой – уже не Бронза, не кусок метала, не черствый гробовщик: взяв в руки инструмент, герой становится музыкантом, способным своей мелодией проникать в душу каждого человека и доводить его до слез, потому что она является воплощением души самого Якова.
В повести А.И. Куприна «Гранатовый браслет» музыка принимает точно такое же значение. Соната Бетховена, которую завещал послушать в напоминание о себе Желтков, пробуждает в главной героине бурю эмоций и чувств. За одну мелодию Вера Николаевна осознала, что упустила единственную самую сильную и искреннюю любовь своей жизни, но к тому же она понимала, что любовь все-таки была, и философские мотивы, с нотами траура и светлой грусти выражали это как нельзя лучше. Можно бесконечно гадать, о чем именно думала в этот момент героиня, но по слезам из её глаз понятно, что музыка выполнила свое предназначение и задела самые тонкие струны её души.
Таким образом, можно сделать вывод, что музыка способна очень глубоко воздействовать на человека, переворачивать его сознание, останавливать время и давать возможность подумать над собственным существованием.
Музыка имеет огромную власть над душой человека. Она «прямо руками» берет наши сердца и делает их чище и добрее. Проблеме власти музыки над людскими душами и посвящен отрывок из произведения К. Г. Паустовского.
Автор уделяет много места описанию тяжелейших жизненных условий, в которых оказался главный герой, а затем и его новый знакомый – Денисов: ночевать приходилось в холодном классе, не было хлеба, весь день надо было где-то бродить, потому что днем в школе идут уроки.
И вот в такое время Денисов вдруг приводит странного юношу, который оказывается музыкантом. Его игра потрясает героя-рассказчика и всех, кто ее слышит. «Как стая трепещущих птиц ворвалась», – описывает Паустовский музыку, зазвучавшую вдруг в пустом школьном здании.
Затем Денисов рассказывает о том, как познакомился с этим музыкантом, как его приняли за диверсанта и хотели расстрелять, но, услышав его игру, один из красноармейцев сказал: «Нет никакой возможности, чтобы этот человек стрелял». Он понял, что так играть может только хороший человек.
Автор верит, что только добрый, порядочный человек может быть хорошим музыкантом, что музыка очищает душу человека, делает ее выше и прекраснее.
Об этом говорится и в известном стихотворении Булата Окуджавы «Музыкант играл на скрипке». Автор его тоже рассуждает о воздействии музыки на человека и приходит к выводу, что она учит нас состраданию и взаимопониманию. Музыка «обжигает» душу человека, то есть заставляет ее чувствовать сильнее и тоньше.
А душа, уж это точно, ежели обожжена,
Справедливей, милосерднее и праведней она.
С другой стороны, я не вполне согласен с автором, потому что музыка не всех людей делает нравственнее. Например, в трагедии А. С. Пушкина «Моцарт и Сальери» тоже поднимается эта тема. Моцарт высказывает мысль, что «гений и злодейство – две вещи несовместные». Но так ли это? Допустим, Сальери не гений, раз он способен на убийство, хотя Моцарт думает иначе. Однако он все-таки выдающийся музыкант и композитор. Но музыка не сделала его душу чище.
Человек может стать лучше, слушая музыку, если он готов становиться лучше. Но если он не хочет, то ничто не заставит его, даже самая красивая музыка!
Жизнь коротка. Музыка дарит надежду на лучшее, вселяет в человека мечты, окрыляет его. Она оказывает на людей огромное влияние. Именно эту проблему поднимает Константин Паустовский.
Проблема музыки в жизни человека актуальна и сегодня. Автор показывает, как мелодия смягчает черствые сердца людей, которые способны убивать. Об этом наиболее ярко описано в предложении: «Такая печаль взяла за сердце – прямо руками, – будто мать нас провожает, плачет, и идем мы добывать своей кровью новое счастье».
Авторская позиция заключается в вере в чистоту и непорочность человека искусства: «Нет никакой возможности, чтобы этот человек стрелял».
С Паустовским нельзя не согласиться. Я думаю, что творческие люди посланы свыше, чтобы дарить миру радость и гармонию.
В моих рассуждениях я ссылаюсь на русских поэтов. В своем творчестве они отводили музыке важную роль. Визбор призывал наполнить ею сердца, а Ахматова считала, что слова – всего лишь отголосок музыки. «В ней что-то чудотворное горит»,- писала Анна Андреевна о музыке Шостаковича.
Исходя из жизненного опыта, подтверждаю, что музыка действительно исцеляет сердца. Мой дядя из-за семейных проблем увлекся алкоголем, но однажды проходил мимо оперного театра и до него донеслись приглушенные звуки. Они пробудили в его душе свет, и он получил второй шанс на счастье.
Таким образом, можно смело утверждать, что музыка будит лучшее в душах людей, а те, кто ее несет, это кто-то вроде божественных пророков. Они вселяют надежду.
(1)Весь день я
провёл в поисках пристанища в мёртвом городе. (2)Только ближе к ночи я сумел найти его на Садовой улице, в школе для детей
водников. ( 3) Мне разрешили ночевать. в пустом
холодном классе. (4)В семь часов утра я должен был уходить и не
возвращаться до вечера, пока в школе не кончались занятия.
(5)Долгие часы я
просиживал на Графской пристани, греясь под неопределённым солнцем
января. (6)Изредка я заходил на базар с отчаянной надеждой купить немного хлеба, но на
базаре торговали розовыми цейлонскими раковинами, пепельницами ,зажигалками и бязевым солдатским бельём. (7)Все хотели хлеба,
спрашивали хлеб ,но ни одна живая душа его не имела и не продавала. (8)Толкотня на базаре совершенно
бесцельной.
(9)Дом, где
находилась школа, принадлежал адмиральше Коланс. (10) Эта решительная, высокая и хромая старуха, ходившая с кочергой вместо палки , спаслась
от выселения тем, что отдала под школу свой особняк. (11)Сама она жила с сыном – бывшим
мичманом – в расположенном во дворе флигеле.
(12)Ко мне
адмиральша благоволила, потому что
считала меня моряком ,скрывающим своё
звание.
(13)Потом ко мне
в комнату поселили начальника Скадовского порта Денисова,бывшего матроса
с крейсера «Алмаз».
(14)Он приносил
под шинелью куски ломкого известкового хлеба и угощал меня. (15)Хлеб мы резали громадным сапожным ножом.
(16)Денисов был
в бою под Чонгаром и брал у Врангеля Севастополь.
(17)Однажды вечером он привёл в школу высокого юношу в пенсне, накормил его
хлебом и заставил играть на окоченевшем рояле.
(18)Пылала
коптилка. (19)Юноша долго сидел, подложив руки под себя, чтобы согреть
их, потом подошёл к роялю. (20)В дикую ледяную ночь ворвалась, как стая трепещущих
птиц, мелодия Чайковского.
(21)Адмиральша
пришла и слушала, стоя в дверях с кочергой, прямая и грозная, как
богиня возмездия.
(22)Когда юноша
ушёл, Денисов, укладываясь спать
на составленных партах,рассказал
историю знакомства с этим пианистом.
(23)Отряд
Денисова первым вошёл в Севастополь. (24)На Морской улице из окна трёхэтажного
дома в бойцов денисовского отряда было сделано несколько выстрелов из
винтовки.
(25)Бойцы
ворвались в квартиру. (26)Они никого там не нашли, кроме хилого юноши
в пенсне. (27)Он сидел за роялем и собирал ноты. (28)Его сочли за переодетого
офицера
и схватили.
– (29)Ты стрелял, собака?
(30)Юноша
отрицательно покачал головой.
-(31)Покажи руки! – крикнул Денисов.
32)На руках не было никаких следов от затвора.
– (33)Я музыкант, –
сказал юноша. – (34)Я музыкант из кино.
– (35)Раз музыкант,
так пусть сыграет, – потребовали бойцы. – (36)Играй,а не сумеешь – отправим
в расход! (37)Юноша заиграл.
– (38)У меня душа перевернулась, – рассказывал Денисов. –
(39)Видать человек за жизнь свою старался. (40)Одним
словом, сели мы, кто куда, закурили и слушали, (41)Такая печаль взяла за сердце – прямо руками, – будто мать нас
провожает, плачет и идём мы добывать
своей кровью новое счастье.
(42) 3акончил он, а Васька Тихонов говорит: «Нет никакой
возможности чтобы этот человек стрелял. (43)Айда
искать, ребята’. (44)Перерыли весь дом и на чердаке нашли какого-то фрукта,
который в нас и стрелял. (45)С тех пор ,как попаду в Севастополь, всегда
музыканта найду и то денег ему дам, то хлеба. (46)Очень я этого человека оберегаю.
*Константин Георгиевич Паустовский (1892-1968 гг.)-советский писатель, классик русской литературы.
(1)Весь день я провёл в поисках пристанища в мёртвом городе. (2)Только ближе к ночи я сумел найти его на Садовой улице, в школе для детей водников. ( 3) Мне разрешили ночевать. в пустом холодном классе. (4)В семь часов утра я должен был уходить и не возвращаться до вечера, пока в школе не кончались занятия.
(5)Долгие часы я просиживал на Графской пристани, греясь под неопределённым солнцем января. (6)Изредка я заходил на базар с отчаянной надеждой купить немного хлеба, но на базаре торговали розовыми цейлонскими раковинами, пепельницами ,зажигалками и бязевым солдатским бельём. (7)Все хотели хлеба, спрашивали хлеб ,но ни одна живая душа его не имела и не продавала. (8)Толкотня на базаре совершенно бесцельной.
(9)Дом, где находилась школа, принадлежал адмиральше Коланс. (10) Эта решительная, высокая и хромая старуха, ходившая с кочергой вместо палки , спаслась от выселения тем, что отдала под школу свой особняк. (11)Сама она жила с сыном – бывшим мичманом – в расположенном во дворе флигеле.
(12)Ко мне адмиральша благоволила, потому что считала меня моряком ,скрывающим своё звание.
(13)Потом ко мне в комнату поселили начальника Скадовского порта Денисова,бывшего матроса с крейсера «Алмаз».
(14)Он приносил под шинелью куски ломкого известкового хлеба и угощал меня. (15)Хлеб мы резали громадным сапожным ножом.
(16)Денисов был в бою под Чонгаром и брал у Врангеля Севастополь.
(17)Однажды вечером он привёл в школу высокого юношу в пенсне, накормил его хлебом и заставил играть на окоченевшем рояле.
(18)Пылала коптилка. (19)Юноша долго сидел, подложив руки под себя, чтобы согреть их, потом подошёл к роялю. (20)В дикую ледяную ночь ворвалась, как стая трепещущих птиц, мелодия Чайковского.
(21)Адмиральша пришла и слушала, стоя в дверях с кочергой, прямая и грозная, как богиня возмездия.
(22)Когда юноша ушёл, Денисов, укладываясь спать на составленных партах,рассказал историю знакомства с этим пианистом.
(23)Отряд Денисова первым вошёл в Севастополь. (24)На Морской улице из окна трёхэтажного дома в бойцов денисовского отряда было сделано несколько выстрелов из винтовки.
(25)Бойцы ворвались в квартиру. (26)Они никого там не нашли, кроме хилого юноши в пенсне. (27)Он сидел за роялем и собирал ноты. (28)Его сочли за переодетого
офицера и схватили.
– (29)Ты стрелял, собака?
(30)Юноша отрицательно покачал головой.
-(31)Покажи руки! – крикнул Денисов.
32)На руках не было никаких следов от затвора.
– (33)Я музыкант, – сказал юноша. – (34)Я музыкант из кино.
– (35)Раз музыкант, так пусть сыграет, – потребовали бойцы. – (36)Играй,а не сумеешь – отправим в расход! (37)Юноша заиграл.
– (38)У меня душа перевернулась, – рассказывал Денисов. – (39)Видать человек за жизнь свою старался. (40)Одним словом, сели мы, кто куда, закурили и слушали, (41)Такая печаль взяла за сердце – прямо руками, – будто мать нас
провожает, плачет и идём мы добывать своей кровью новое счастье.
(42) 3акончил он, а Васька Тихонов говорит: «Нет никакой возможности чтобы этот человек стрелял. (43)Айда искать, ребята’. (44)Перерыли весь дом и на чердаке нашли какого-то фрукта, который в нас и стрелял. (45)С тех пор ,как попаду в Севастополь, всегда музыканта найду и то денег ему дам, то хлеба. (46)Очень я этого человека оберегаю.
*Константин Георгиевич Паустовский (1892-1968 гг.)-советский писатель, классик русской литературы.
(1)Весь день я провёл в поисках пристанища в мёртвом городе. (2)Только ближе к ночи я сумел найти его на Садовой улице, в школе для детей водников. ( 3) Мне разрешили ночевать. в пустом холодном классе. (4)В семь часов утра я должен был уходить и не возвращаться до вечера, пока в школе не кончались занятия.
(5)Долгие часы я просиживал на Графской пристани, греясь под неопределённым солнцем января. (6)Изредка я заходил на базар с отчаянной надеждой купить немного хлеба, но на базаре торговали розовыми цейлонскими раковинами, пепельницами ,зажигалками и бязевым солдатским бельём. (7)Все хотели хлеба, спрашивали хлеб ,но ни одна живая душа его не имела и не продавала. (8)Толкотня на базаре совершенно бесцельной.
(9)Дом, где находилась школа, принадлежал адмиральше Коланс. (10) Эта решительная, высокая и хромая старуха, ходившая с кочергой вместо палки , спаслась от выселения тем, что отдала под школу свой особняк. (11)Сама она жила с сыном – бывшим мичманом – в расположенном во дворе флигеле.
(12)Ко мне адмиральша благоволила, потому что считала меня моряком ,скрывающим своё звание.
(13)Потом ко мне в комнату поселили начальника Скадовского порта Денисова,бывшего матроса с крейсера «Алмаз».
(14)Он приносил под шинелью куски ломкого известкового хлеба и угощал меня. (15)Хлеб мы резали громадным сапожным ножом.
(16)Денисов был в бою под Чонгаром и брал у Врангеля Севастополь.
(17)Однажды вечером он привёл в школу высокого юношу в пенсне, накормил его хлебом и заставил играть на окоченевшем рояле.
(18)Пылала коптилка. (19)Юноша долго сидел, подложив руки под себя, чтобы согреть их, потом подошёл к роялю. (20)В дикую ледяную ночь ворвалась, как стая трепещущих птиц, мелодия Чайковского.
(21)Адмиральша пришла и слушала, стоя в дверях с кочергой, прямая и грозная, как богиня возмездия.
(22)Когда юноша ушёл, Денисов, укладываясь спать на составленных партах,рассказал историю знакомства с этим пианистом.
(23)Отряд Денисова первым вошёл в Севастополь. (24)На Морской улице из окна трёхэтажного дома в бойцов денисовского отряда было сделано несколько выстрелов из винтовки.
(25)Бойцы ворвались в квартиру. (26)Они никого там не нашли, кроме хилого юноши в пенсне. (27)Он сидел за роялем и собирал ноты. (28)Его сочли за переодетого
офицера и схватили.
– (29)Ты стрелял, собака?
(30)Юноша отрицательно покачал головой.
-(31)Покажи руки! – крикнул Денисов.
32)На руках не было никаких следов от затвора.
– (33)Я музыкант, – сказал юноша. – (34)Я музыкант из кино.
– (35)Раз музыкант, так пусть сыграет, – потребовали бойцы. – (36)Играй,а не сумеешь – отправим в расход! (37)Юноша заиграл.
– (38)У меня душа перевернулась, – рассказывал Денисов. – (39)Видать человек за жизнь свою старался. (40)Одним словом, сели мы, кто куда, закурили и слушали, (41)Такая печаль взяла за сердце – прямо руками, – будто мать нас
провожает, плачет и идём мы добывать своей кровью новое счастье.
(42) 3акончил он, а Васька Тихонов говорит: «Нет никакой возможности чтобы этот человек стрелял. (43)Айда искать, ребята’. (44)Перерыли весь дом и на чердаке нашли какого-то фрукта, который в нас и стрелял. (45)С тех пор ,как попаду в Севастополь, всегда музыканта найду и то денег ему дам, то хлеба. (46)Очень я этого человека оберегаю.
*Константин Георгиевич Паустовский (1892-1968 гг.)-советский писатель, классик русской литературы.
К.Г.Паустовский пишет о влиянии музыки на человека. Как музыка действует на человека? Над этим
Мертвый город
Последний раз я был в Севастополе зимой 1921 года.
Мы пришли из Одессы на единственном уцелевшем после белых пароходе «Димитрий». Пять дней «Димитрий» штормовал между Одессой и Тарханкутом. Дул ледяной норд-ост.
Два дня мы отстаивались в бухте Караджи, около бесплодных, покрытых сухим снегом, берегов Северного Крыма.
«Димитрий» был расшатанный, больной пароход. Котлы его выпускали на воздух половину пара. Пар шипел изо всех щелей. С стороны «Димитрий» был похож на плавучую китайскую прачечную.
Через несколько часов после выхода из Одессы мы попали в полосу полного шторма. Он доходил до одиннадцати баллов.
Океанские волны обрушивались на ветхие палубы, смывали груз и шлюпки, ломали планширы. Море — седое, зимнее, невыразимо угрюмое — ревело и неслось за тонкими бортами, как Ниагара.
Ветер сбивал с ног, отрывал пуговицы на пальто. В каютах стояла вода. Она сливалась сюда с палубы. В ней плавали окурки и чемоданы. Женщины плакали, мужчины помалкивали и дрожали.
На второй день сдала машина: «Димитрий» потерял ход. Нас начало сносить к берегам Румынии, где немцы во время войны поставили «букеты» мин.
Так предполагал капитан, но сказать точно он ничего не мог. Не было возможности определить местонахождение парохода. Море походило на кипящий котел, покрытый холодным паром. Этот пар — моряки зовут его «испарениями» — был хуже тумана. Не было ни звезд, ни солнца, нельзя было взять пробу грунта.
На третий день в носу парохода открылась течь. Начался мороз. Пароход обрастал льдом. Помпы едва выкачивали воду.
Матросы и пассажиры рубили лед топорами, кололи его ломами, срывая ногти, отмораживая руки.
«Димитрий» дал SOS. Но на призыв о помощи никто не ответил.
Среди пассажиров был оборванный, небритый матрос. Он единственный вел себя как на суше: спал, пел, ссорился с полумертвыми от страха мешочниками и внушал им правила никому сейчас не нужной корабельной дисциплины. Он один выходил «гулять» на палубу, но долго там не выдерживал. Спускаясь вниз, он говорил пассажирам:
— Чем киснуть здесь, вы бы пошли посмотрели, что делается! Красота!
Пассажиры в ответ только стонали.
Я последовал совету матроса и до сих пор благодарен ему за это. Впервые в жизни я испытал красоту и смертельное отчаяние небывалого шторма.
На пятые сутки среди ночи заревел охрипший гудок. Над головой побежали матросы, топая сапогами. На баке ударили в колокол. Его звон был не громче тявканья щенка. Шторм заглушал все звуки своим неутомимым голосом.
Я поднялся на палубу.
— Что случилось? — крикнул я пробегавшим матросам.
— Берег! — прокричали они и показали в темноту бури. Гам тускло мигал огонь маяка. До него казалось далеко, как до звезды. Это открылся Тарханкут.
Утром мы отдали якоря в бухте Караджи. Три дня «Димитрий» мотался на волнах около берегов, таких пустынных и печальных, что даже зрелище свинцового бушующего моря казалось веселым и праздничным.
Начался голод. Капитан вскрыл трюмы, но нашел там только прелую ячневую крупу. Ее роздали пассажирам. Мы варили жидкую кашу без соли на остатках пресной воды из цистерн. Вода была с мелким песком.
Мы ели кашу без хлеба. В голове с утра до вечера что-то гудело, как в телеграфных столбах.
Десять пассажиров-матросов в оглушительно хлопающих клешах — тогда таких матросов звали «Жоржиками» — решительно пошли к капитану. Они спросили его, поигрывая маузерами, почему он стоит и не хочет ли он, гад, чтобы все пассажиры посдыхали от голода.
Капитан — унылый и тощий старик — ответил им, что это не их, пассажирское, дело.
— А с голоду дохнуть — наше дело? — закричали матросы, и на пароходе начался традиционный бунт.
До тех пор я был уверен, что такие бунты отошли в область преданий с исчезновением парусного флота. Я думал так, пока не услыхал яростные крики матросов: «В море капитана! У нас найдутся свои капитаны!»
Капитан со скучающим лицом вытащил из кармана вместо традиционного револьвера измятую бумажку и показал ее матросам. Бумажка называлась «Предупреждение мореплавателям». В ней было написано, что вокруг Севастополя тянутся минные поля. Идти по ним в такой шторм — по меньшей мере безумие.
— Брехня! — кричали матросы. — Другие капитаны по минам идут напролом. Лучше мина, чем дохнуть без воды и без хлеба.
Капитан упирался. Матросы схватили его за ветхие рукава шинели, но тут — точь-в-точь как в старинных романах — пришло избавление. Оно появилось в лице рыжего комиссара Николаевского порта. Он оттолкнул матросов и сказал негромко:
— А ну, матросики, дай я с ним поговорю по-своему!
Он ушел с капитаном в штурманскую рубку и вернулся через две минуты.
— Успеете, — сказал он матросам. — Успеете выкинуть его в море. Пусть старик еще покрутится малость. Пошли в трюм выбирать своего капитана!
Комиссар оказался находчивым человеком. Он заманил матросов в трюм. Капитан, условившийся с комиссаром об этой военной хитрости, приказал закрыть трюм. Приказ был выполнен с непостижимой быстротой. Трюм не только закрыли дубовыми досками, но еще завалили сверху тяжелым грузом.
Матросы внизу бушевали до поздней ночи. Глухой рев десяти охрипших человеческих глоток доносился даже на палубу.
Ночью шторм стих. Мы снялись в Севастополь. Кроткий грек, пекарь из Феодосии, со странной фамилией Грамматика, измученный бедствиями бури, расстелил на крыше трюма одеяло и лег спать.
Через пять минут в трюме забухали выстрелы. Грамматика с плачем промчался по палубе в каюту врача. Ему прострелили ладонь. Матросы стреляли вверх, требуя освобождения.
Оборванный, небритый матрос, прислушиваясь к частой пальбе, крутил головой и удивлялся:
— Ну и здорово шуруют, духи!
Утром «Димитрий» подошел к Севастополю. Мы стояли на палубе небритые, окоченевшие и желтые от ячневой каши.
В синем дыму и жарком солнце разворачивались знаменитые севастопольские бухты. Росли над водой портики домов, разрушенные ограды, бронзовые памятники адмиралам и ржавые мачты затопленных кораблей.
«Димитрий» сигналами вызвал вооруженный караул. Десять краснофлотцев с черными винтовками поднялись на палубу «Димитрия», открыли трюм и арестовали бунтовщиков. Бунтовщики разыгрывали простецких и глуповатых парней, — они никак не могли понять, что с ними стряслось.
Пассажиров высадили, а «Димитрий» тихо побрел в Южную бухту, на пароходное кладбище. Котлы его развалились.
Мы поднялись с пристани в пустынный город, и нас взяла оторопь.
Голодные татары из Байдар и Бахчисарая валялись на улицах и просили хлеба. Они протягивали к нам костлявые пальцы и тихо сипели. Говорить они не могли.
Разоренный Врангелем, замученный Крым простирался вокруг — бесплодный и тощий. Стекла в окнах обледенелых домов слезились, как опухшие от голода глаза.
Вереницы серых старух бродили по мусорным улицам и тесному базару. Там торговали только сухой, как голодные клопы, барабулькой. Она стоила многие миллионы.
Старухи подбирали с мостовой раздавленные сапогами селедочные головы, рассыпанную кое-где крупу.
В бухтах гремел ураганный оружейный огонь, — рыбаки били из винтовок бакланов и чаек.
Туманы, изморозь, острые ветры налетали с Северной стороны.
Весь день я искал себе пристанища в мертвом городе. Только к вечеру я нашел его на Садовой улице, в школе для детей водников. Мне разрешили ночевать в пустом, холодном классе. В семь часов утра я должен был уходить и не возвращаться до вечера, пока в школе не кончались занятия.
Долгие часы я просиживал на Графской пристани, греясь под неопределенным солнцем января. Изредка я заходил на базар с отчаянной надеждой купить немного хлеба, но на базаре торговали розовыми цейлонскими раковинами, пепельницами, зажигалками и бязевым солдатским бельем. Все спрашивали хлеб, но ни одна живая душа его не продавала. Толкотня на базаре была совершенно бесцельной.
Дом, где находилась школа, принадлежал адмиральше Коланс. Эта решительная высокая и хромая старуха, ходившая с кочергой вместо палки, спаслась от выселения тем, что отдала под школу свой особняк. Сама она жила с сыном — бывшим мичманом — во флигеле во дворе.
Ко мне адмиральша благоволила, потому что считала меня моряком, скрывающим свое звание.
На третий день моих ночевок в школе адмиральша привела из Инкермана худую козу. Ее нечем было кормить. Адмиральша решила пасти козу на Историческом бульваре, где среди гранитных памятников на месте бастионов торчала сухая трава.
В одно туманное утро, после шумной ссоры между мичманом и адмиральшей, происходившей на чистейшем французском языке, мичман вышел из ворот и потащил козу на Исторический бульвар.
Я встретил его на спуске. Он тянул козу за гнилую веревку. Коза упиралась. Опорки болтались на ногах мичмана, но его английский пробор был, как всегда, безукоризнен.
— Здравия желаю! — сказал мне мичман и поднес грязную руку к голове. — Maman просит вас не заворачиваться по ночам в ковер. Она очень опасается вшей.
Я пренебрег этой просьбой и продолжал каждую ночь спать в ковре. Я ложился на него не раздеваясь и наворачивал его на себя шерстяной трубой. В ковре было душно, но тепло. В комнате стоял мороз. Каждую ночь на окнах лопались бутыли с чернилами. Эти взрывы отдаленно напоминали звуки канонады, ставшие колыбельной песней тех лет.
Потом ко мне в комнату поселили начальника Скадовского порта Денисова, бывшего матроса с крейсера «Алмаз».
Он приносил под шинелью куски ломкого известкового хлеба и угощал меня. Хлеб мы резали громадным сапожным ножом.
Денисов был в бою под Чонгаром и брал у Врангеля Севастополь.
Однажды вечером он привел в школу высокого юношу в пенсне, накормил его хлебом и заставил играть на окоченевшем рояле.
Пылала коптилка. Юноша долго сидел, подложив руки под себя, чтобы согреть их, потом подошел к роялю. В дикую ледяную ночь ворвалась, как стая трепещущих птиц, мелодия Чайковского.
Адмиральша пришла и слушала, стоя в дверях с кочергой, прямая и грозная, как богиня возмездия.
Когда юноша ушел, Денисов, укладываясь спать на составленных партах, рассказал историю знакомства с этим пианистом.
Отряд Денисова первым вошел в Севастополь. На Морской улице из окна трехэтажного дома в бойцов денисовского отряда было сделано несколько выстрелов из винтовки.
Бойцы ворвались в квартиру. Они никого там не нашли, кроме хилого юноши в пенсне. Он сидел за роялем и собирал ноты. Его сочли за переодетого офицера и схватили.
— Ты стрелял, собака?
Юноша отрицательно покачал головой.
— Покажи руки! — крикнул Денисов.
На руках не было никаких следов от затвора.
— Я музыкант, — сказал юноша. — Я музыкант из кино.
— Раз музыкант, так пусть сыграет, — злобно засмеялись бойцы. — Играй, а не сумеешь — отправим в расход!
Юноша заиграл.
— Сердце у меня зашлось, — рассказывал Денисов. — Видать, человек за жизнь свою старался. Одним словом, сели мы, кто куда, закурили и слушали. Такая печаль взяла за сердце — прямо руками, — будто мать нас провожает, плачет и идем мы добывать своей кровью новое счастье, Кончил он, а Васька Тихонов говорит: «Нет никакой возможности, чтобы этот человек стрелял. Айда искать, ребята!» Перерыли весь дом и на чердаке нашли какого-то фрукта, — он в нас стрелял. С тех пор я, как попаду в Севастополь, всегда музыканта найду и то денег ему дам, то хлеба. Очень я этого человека оберегаю.
С Денисовым у меня случилась неприятность. Он был контужен на фронте и страдал тяжелыми галлюцинациями. Тяжесть их усиливалась воющими от норда, как псы, севастопольскими ночами.
В одну из таких ночей Денисов пришел поздно. Он не постучал, как всегда, в окно, а долго скреб по стеклу пальцами и, прижав расплющенный нос, смотрел на меня с улицы дикими белыми глазами.
Я открыл ему дверь. Денисов вошел, шатаясь. Кепки на нем не было. Он запер дверь на ключ, застонал и сел на пол.
— Что случилось? — спросил я, встревоженный его стонами.
— Ограбили! — закричал Денисов и вывернул карманы кожаной куртки. — Все! Деньги и документы. Все отобрали, нечистые души!
Он долго кричал об ограблении и потрясал в воздухе пачкой денег и всеми своими воинскими документами и мандатами.
— Кто ограбил?
— Кто? — переспросил Денисов и посмотрел на меня с леденящей кровь улыбкой. — Сейчас ты узнаешь — кто, любезный товарищ!
Он осторожно взял с подоконника сапожный нож, попробовал лезвие о подметку и начал медленно подходить ко мне, посмеиваясь и примериваясь, как бы удобнее всадить мне нож в сердце.
Ударом головы в живот я сбил его с ног, открыл дверь и выскочил в темный пустой двор. Ветер хрипло кричал над умирающим городом.
Я разбудил мичмана, и мы вдвоем пошли усмирять Денисова.
Мичман дрожал мелкой дрожью.
В комнате Денисова мы не застали.
Окно стояло настежь. Ветер швырял на пол сухой снег, Сапожный нож был со страшной силой воткнут в филенку двери. Когда мы вошли, он еще дрожал.
Очевидно, Денисов только что выскочил через окно и ушел.
Появился он через два дня, смущенный и печальный. Он попросил прощенья за то, что ему «помстилась такая чертовщина», и сказал, что на днях едет лечиться в Москву. Мы с ним помирились.