Девушка заболела раком в возрасте тринадцати лет. С тех пор боль и мучения не покидают её ни на один день. Родители главной героини потратили все семейные сбережения на лечение дочери. Однако продление жизни на считанные месяцы – это единственное, чего удалось добиться врачам.
Хейзел успела свыкнуться со своим скорым уходом. Но мысль о том, что родители не смогут перенести её смерти, заставляет её по-настоящему страдать. Девушка потребовала поклясться в том, что они никогда не разведутся. Во время откровенного разговора мать Хейзел призналась в том, что давно уже учится на социального работника, чтобы чем-то занять себя после смерти дочери.
Одна из немногих радостей в жизни Хейзел – это книга нидерландского писателя. Вероятно, этот незнакомый ей человек, не будучи больным, способен почувствовать, что такое онкологическое заболевание. Хейзел нуждается в окончании романа. Кажется, именно недосказанность ещё держит её в этой жизни.
Судьба делает главной героине бесценный подарок. Девушка встречает настоящую любовь. Длительность её отношений с Гасом не имеет решающего значения. Вероятно, некоторые ровесницы Хейзел проживут долгую жизнь. Но далеко не каждой будет дано счастье познать настоящие чувства, которые были подарены главной героине.
Огастус Уотерс
Прежде, чем лишиться ноги, Гас вёл активный образ жизни, занимаясь спортом. У него была девушка, которую он потерял из-за той же болезни, из-за которой теперь умирал сам. Хейзел отмечает за своим новым знакомым странную привычку: он постоянно берёт в рот сигарету, но при этом не курит. Для Уотерса этот ритуал полон смысла. Когда сигарета оказывается во рту, молодой человек словно становится на шаг ближе к смерти. Однако, не закурив, Гас не даёт «убийце» закончить своё действие. Для Уотерса это победа жизни над смертью.
У Гаса есть фобия, которой он делится с участниками группы поддержки. Юноша боится забвения. Настоящая смерть для него – это быть забытым. Мысль о том, что после его ухода равнодушный мир продолжит своё существование приводит его в ужас. Люди проигнорируют тот факт, что совсем недавно рядом с ними жил молодой парень по имени Огастус Уотерс.
Главная идея
Приближение смерти заставляет посмотреть на жизнь другими глазами. Каждый герой романа подводит итог своему недолгому бытию, определяя свои собственные ценности, которые становятся превыше самой жизни. Для Хейзел имеет значение только благополучие её близких. Главная ценность Айзека заключена в настоящей любви. Гас пришёл к выводу о том, что важно не столько присутствие в этом мире человека, сколько память об этом присутствии.
Главная героиня романа, Хейзел — 17-летняя юная девушка – вот уже несколько лет страдает одной из самых тяжелейших форм онкологических заболеваний. Чудом ей удается выжить, но она навсегда лишена способности самостоятельно дышать. Она не посещает школу, живет в мире своих фантазий, страдает от тяжелейшей депрессии. Но вот происходит событие, полностью переворачивающее её жизнь – ей посчастливилось встретить Огастуса. На фоне нависшего над ними «дамоклова меча» смерти — ибо рак, увы, редко когда отступает окончательно и бесповоротно — в сердцах молодых людей начинают просыпаться первые нежные чувства… И все же было бы неправильно сказать, что роман «Виноваты Звезды» – это роман о страшной болезни, детях и подростковой любви. В какой-то степени он представляет собой зашифрованное послание всему миру «здоровых и взрослых». Герои не просто переживают и любят, они совершенно не по-детски размышляют, критически осмысливают чужой и чуждый им мир, пытаются понять, что происходит вокруг. Наверное поэтому иногда хочется разорвать текст на цитаты: «Мир — это не фабрика по исполнению желаний», «Люди обсуждают храбрость больных раком, и я не отрицаю ее наличие. Меня протыкали,кололи и травили в течение лет, и я все еще волочу ноги. Однако я не совру, если скажу, что в тот момент я была бы очень, очень счастлива умереть», «…в этом мире мы не можем решать,принесут нам боль или нет, но только за нами остается слово в выборе того,кто это сделает», «Скажи, что в моей копии не достает последних 20 страниц. Хейзел Грейс,скажи мне, что это не конец книги», «Может “хорошо” будет нашим “навсегда”?». Не только подростки, но и большинство взрослых могут поучиться у этих детей «взрослости» и жизненной зрелости. Наверное, бессмысленно добавлять к этому что-то ещё. Роман заставляет задуматься, многих роман, безусловно, заставит поплакать — каждый сделает свой собственный вывод и определит выход своих чувств по его прочтении. Но совершенно очевидно одно — этот роман может оставить равнодушным только камень.
4) то, как Хейзел и Огастус говорят о голландце, очень похоже на то, как они могли бы обсуждать Бога: например, когда Огастус замечает, что «он не мошенник, но и не настолько богат, каким желает казаться», это демонстрирует отношение юноши как к Богу вообще, так и к ограниченности Его возможностей, в частности» [5]. Данное своеобразное вымышленное произведение становится катализатором всех последующих приключений героев.
Центральные персонажи романа Джона Грина – обычные подростки в необычных, драматических, даже трагических обстоятельствах, оказавших серьёзное влияние как на отношение к этим юношам и девушкам со стороны других людей, так и на глубину их взгляда на мир. К примеру, Хейзел понимает обречённость своих отношений с окружающими и то, на что она их обрекает: «Я -граната, и в какой-то момент я взорвусь, и я бы хотела минимизировать число жертв, ясно? И я не могу быть обычным подростком, потому что я – граната» (ВЗ, р. 99). Смертельное заболевание детей меняет и родителей протагонистов: у Огастуса они становятся одержимы верой в излечение, развешивают по дому вдохновляющие надписи и относятся к сыну как к ребёнку, а у Хейзел, напротив, пытаются заставить её жить нормальной жизнью тинейджеров и заниматься тем, что в иных обстоятельствах наверняка категорически запретили бы.
Следует также отметить, что Джон Грин использует два крайне важных образа с целью подчеркнуть невозможность возвращения героев к нормальной
2 л
А в ее лице – и все человечество.
жизни. Во-первых, он вводит в сюжет Кейтлин, школьную подругу Хейзел, легкомысленную и ветреную, одержимую парнями и походами по магазинам, которая тем не менее вместе с прочими одноклассниками пытается сделать всё возможное, чтобы преодолеть пропасть, отделившую главную героиню от «нормального» мира, облегчить её ношу, «помочь пережить рак». Однако «его нельзя пережить» (ВЗ, р. 45). И во-вторых, автор описывает запылившиеся качели, стоящие на заднем дворе дома Ланкастеров, которые уже много лет никто не использовал. Эти лишившиеся хозяйки качели предстают символом потерянного детства и счастливого, но утраченного навеки прошлого.
Как мы отмечали выше, вымышленное произведение «Царственная скорбь» и его автор-затворник играют ключевую роль в романе Грина – так же как «Листья травы» определяют развитие сюжета романа «Бумажные города», а последние фразы исторических фигур – ход событий «В поисках Аляски». Питер ван Хутен, оборвав повествование на полуслове, больше никогда ничего не писал, а Хейзел мечтает перед смертью узнать, что же произошло со всеми персонажами его книги. И Огастус тратит своё заветное желание (на исполнение единственного такого желания – с помощью специальной благотворительной организации -имеют право все смертельно больные дети), чтобы вместе с возлюбленной съездить к ван Хутену в Амстердам, дабы любыми способами добиться у скрывающегося от мира писателя ответа на её вопросы.
Здесь они селятся в отеле «Философ», каждый номер в котором назван в честь того или иного мыслителя. Символическое значение данного обстоятельства очевидно. Хейзел и сопровождавшая её мать попали в номер «Кьеркегор», а Огастус – в «Хайдеггер». Оба названы в честь основателей экзистенциализма, направления философии, выдвигающего на первый план абсолютную уникальность человеческого бытия. Кьеркегором было введено понятие экзистенции как осознания внутреннего бытия человека в мире. Его главным определением является незамкнутость, открытость трансценденции, предпосылкой которой служит конечность и смертность экзистенции, существенно отличающейся от объективного времени как чистого количества [7]. В немецком экзистенциализме, основоположником которого является Мартин Хайдеггер, «личность» понимается как бытие, направленное к смерти, и «подлинное» существование достижимо здесь только перед «лицом смерти», являющейся «единственным средством вырваться из сферы обыденности и обратиться к самому себе» [8]. Таким образом, ввиду трагических обстоятельств их жизни для Огастуса и Хейзел становится доступным подлинное существование. Идеи экзистенциализма, во многом вдохновившие Джона Грина на написание романа, близки взглядам его главных героев.
Пример Питера ван Хутена показывает, что писатели зачастую совсем не таковы, какими их хотят видеть читатели. Он оказывается толстым, самовлюблённым хамом, который объясняет подросткам, что он им никогда ничего не расскажет, поскольку они неправильно поняли суть его романа. Кульминацией последующей сцены (сопровождающейся нарастающей яростью литературного агента ван Хутена, который, в отличие от самого творца, сочувствует и сострадает проехавшим полмира смертельно больным детям) становятся заявления «вы говорите, что не нуждаетесь в жалости, но само ваше существование зависит
от неё» и «вы – побочный эффект эволюции, которую мало беспокоят отдельные жизни» (ВЗ, р. 192-193).
Однако герои не позволяют этой неудаче испортить им поездку. Они отправляются в музей Анны Франк, и в этом месте, неразрывно связанном с ключевыми для романа темами смерти и подростковой любви, происходит первый поцелуй Огастуса и Хейзел, описание которого перемежается рассказом отца Анны Франк о дочери, о том, сколь глубоки чувства и размышления, на которые способны подростки, о том, что «большинство родителей не знают своих детей по-настоящему» (ВЗ, р. 203). Находясь в Амстердаме, Огастус наконец признаётся Хейзел, что и у него были обнаружены множественные метастазы. Именно тогда девушка понимает, насколько поверхностно и примитивно её представление о себе как о гранате (данная метафора упоминалась нами выше): «Только теперь, когда я сама любила гранату, я поняла всю глупость попытки спасти других от моего собственного скорого разрыва: я не могла не любить Огастуса» (ВЗ, р. 214).
Необходимо отметить, что Джон Грин на протяжении романа неоднократно давал понять внимательному читателю, что ждёт в будущем Огастуса: по всему тексту были разбросаны многозначительные намёки. Так, Хейзел говорит юноше, что никогда не встречалась с умершими; Огастус всегда первым вешает трубку телефона; перед отъездом в Амстердам Огастус плачет по неизвестной причине; будучи в аэропорту, он надолго куда-то отлучается (видимо, чтобы принять лекарства); и даже фильм в самолёте у него включился раньше, чем у Хейзел. Важным символом становится пачка сигарет, которой герою должно было хватить до восемнадцатилетия: напомним, что он их не курит, лишь держит во рту, однако они почему-то всё же заканчиваются. Это обстоятельство демонстрирует потерю юношей прежней власти над тем, что могло убить его, и является предвестником скорой кончины.
Уже будучи в очень тяжёлом состоянии, Огастус решает помочь Айзеку отомстить его бывшей девушке Монике, которая перестала общаться с бойфрен-дом после того, как тот ослеп. Месть представляет собой типичный для произведений Грина розыгрыш на грани мелкого хулиганства и становится одним из поворотных моментов в развитии сюжета. Сцена, в которой парни закидывают машину Моники яйцами, важна не только потому, что это один из моментов, когда они судорожно и отчаянно пытаются вести себя как обычные подростки, но и потому, что именно тогда Хейзел сфотографировала Огастуса в последний раз. Понятно, что сочувствие читателя целиком на стороне хулиганов, а не их жертвы, и даже она сама испытывает стыд.
В заключительной части романа на первый план вновь выходит тема смерти, памяти и боязни забвения. Так, в музее Анны Франк в книге, содержащей имена жертв Холокоста в Голландии, Хейзел обнаружила «четыре Арона Франка без музеев, без памятных знаков, без тех, кто скорбит по ним» (ВЗ, р. 201) и поклялась молиться за них. Желание Огастуса остаться в памяти потомков обострилось настолько, что девушка была готова изобразить удушье, чтобы он мог стать героем, почувствовал себя особенным и чтобы о нём написали в газетах. Сама Хейзел, сохраняя более скептическое отношение к миру и человечеству, попыталась объяснить другу, что всемирная известность не является необходимостью: «Это-
го тебе всегда будет недостаточно. Но это всё, что у тебя есть. У тебя есть я, твоя семья и этот мир. Это твоя жизнь. Извини, что она – отстой» (ВЗ, р. 241). Уже после гибели юноши она снова обращается к теме памяти: «Наслаждение воспоминаниями было у меня отнято, потому что вспоминать было больше не с кем. Казалось, будто потеря того, с кем ты делишь воспоминания, означает потерю самих воспоминаний» (ВЗ, р. 262).
Иногда прочтешь книгу, и она наполняет тебя почти евангелическим пылом, так что ты проникаешься убеждением – рухнувший мир никогда не восстановится, пока все человечество ее не прочитает. (с)
Эта книга не была той, которую мне порекомендовал кто-то из друзей. Она не ждала своего дня в «Загрузках». Я совершенно случайно увидела ее в сети в разделе из серии «Вместе с … обычно смотрят…». Вполне очевидно, что я сейчас не могу точно сказать, какую именно книгу я скачивала в тот момент, когда меня заинтересовало название «Виноваты звезды». И я должна сказать спасибо тому, кто придумал и воплотил в жизнь возможность читать начало книги сразу после общей информации о жанре и количестве страниц. Так, несмотря на свой немаленький список того, что я хочу прочитать в ближайшие две недели, я начала читать Джона Грина. Я просто не смогла закрыть его книгу и даже тогда, когда я взяла первую бумажную салфетку, я не передумала. Прекрасным образом устроен мой мир: смотреть «Левиафан» я не хочу и скорее всего не буду, а вот читать о детях, больных раком, я стала. И хотя вчера я ложилась спать с тяжелым сердцем и невыразимым желанием плакать, а сегодня первую часть дня проревела, размазывая по страницам тетради гелевые буквы, выписанные из книги, я рада, что случайным образом прошла по ссылке.
Роман, заявленный как сочинение о юношеской любви, оказался удивительно глубоким и близким мне произведением. Вчера я случайно обронила, что если ТАКИЕ книги пишут для юношеского возраста, то я спокойна за наших юношей и девушек. Сегодня могу только добавить, что если ТАКАЯ любовь действительно существует, то я больше не волнуюсь за наш мир. Все будет хорошо.
Я читала и думала о том, что книжные герои Грина в шестнадцать чувствуют и понимают то, что я, например, осознала гораздо позже своих двадцати пяти. И в моей так и не дописанной пока статье о любви теперь явно будут новые направления мысли, хотя, конечно, главная тема останется неизменной.
Наивно, но и сейчас, когда довольно скоро мне будет уже не один, а два раза по шестнадцать, я верю, что искренняя, честная любовь существует. Сегодня, когда почти все отношения строятся по принципу «ты мне – я тебе», книга Джона Грина еще раз напомнила мне о моих простых и светлых мечтах. Я нечасто встречала людей, готовых жить чужим счастьем. И я благодарна Миру за то, что такие встречи в моей жизни все-таки были. Не каждый человек готов разделить мечту другого, единицы могут искренне радоваться за своего близкого и искренне сказать: я рад (а), что ты счастлив (а). А о том, чтобы осуществить мечту любимого человека вместо своей собственной – я вообще молчу. На такое способны единицы. И именно они позволяют верить в то, что Все надежды, которые мы имели глупость питать, сбываются (с).
Мне кажется, что сегодняшние «модные» темы о том, что нельзя терять себя в интересах и радостях близкого человека, что нужно всегда и в любом случае хранить свой собственный уголок счастья даже от самых родных глаз, просто смешны. Наша жизнь часто раскачивается из крайности в крайность, так вот авторы подобных тем просто сидят на другой стороне Луны (с). Это как через тернии к звездам, ничто не дается без труда и любовь никогда не бывает по-настоящему взаимной. Так и хочется сказать: люди, у вас все хорошо с головой?.. Вот эта советская привычка выбирать «или – или» сегодня иногда просто поражает меня. Вместо того, чтобы наслаждаться тем, что есть, мы либо мечтаем о чем-то еще, либо ищем подвох в том, что имеем. Конечно, Джон Грин в чем-то прав: Ненасытное людское честолюбие никогда не удовлетворится сбывшимися мечтами: всегда кажется, что все можно сделать лучше и заново (с). Но это не повод воспринимать все буквально. Это всего лишь первый шаг к тому, чтобы достигать своих самых смелых вершин. Но нельзя просчитать жизнь вперед, предвидеть любовь или найти компромисс между «надо» и «должно». Лучше жить так, как шепчет душа, совершать те поступки, которые для всего мира будут сумасшедшими, а для вас главными. В конце концов, каждый из нас влюбляется Так, как мы обычно засыпаем: медленно, а потом вдруг сразу (с).
Характеристика персонажей
Хейзел Ланкастер
Девушка заболела раком в возрасте тринадцати лет. С тех пор боль и мучения не покидают её ни на один день. Родители главной героини потратили все семейные сбережения на лечение дочери. Однако продление жизни на считанные месяцы – это единственное, чего удалось добиться врачам.
Хейзел успела свыкнуться со своим скорым уходом. Но мысль о том, что родители не смогут перенести её смерти, заставляет её по-настоящему страдать. Девушка потребовала поклясться в том, что они никогда не разведутся. Во время откровенного разговора мать Хейзел призналась в том, что давно уже учится на социального работника, чтобы чем-то занять себя после смерти дочери.
Одна из немногих радостей в жизни Хейзел – это книга нидерландского писателя. Вероятно, этот незнакомый ей человек, не будучи больным, способен почувствовать, что такое онкологическое заболевание. Хейзел нуждается в окончании романа. Кажется, именно недосказанность ещё держит её в этой жизни.
Судьба делает главной героине бесценный подарок. Девушка встречает настоящую любовь. Длительность её отношений с Гасом не имеет решающего значения. Вероятно, некоторые ровесницы Хейзел проживут долгую жизнь. Но далеко не каждой будет дано счастье познать настоящие чувства, которые были подарены главной героине.
Огастус Уотерс
Прежде, чем лишиться ноги, Гас вёл активный образ жизни, занимаясь спортом. У него была девушка, которую он потерял из-за той же болезни, из-за которой теперь умирал сам. Хейзел отмечает за своим новым знакомым странную привычку: он постоянно берёт в рот сигарету, но при этом не курит. Для Уотерса этот ритуал полон смысла. Когда сигарета оказывается во рту, молодой человек словно становится на шаг ближе к смерти. Однако, не закурив, Гас не даёт «убийце» закончить своё действие. Для Уотерса это победа жизни над смертью.
У Гаса есть фобия, которой он делится с участниками группы поддержки. Юноша боится забвения. Настоящая смерть для него – это быть забытым. Мысль о том, что после его ухода равнодушный мир продолжит своё существование приводит его в ужас. Люди проигнорируют тот факт, что совсем недавно рядом с ними жил молодой парень по имени Огастус Уотерс.
Главная идея
Приближение смерти заставляет посмотреть на жизнь другими глазами. Каждый герой романа подводит итог своему недолгому бытию, определяя свои собственные ценности, которые становятся превыше самой жизни. Для Хейзел имеет значение только благополучие её близких. Главная ценность Айзека заключена в настоящей любви. Гас пришёл к выводу о том, что важно не столько присутствие в этом мире человека, сколько память об этом присутствии.
Главная героиня романа, Хейзел — 17-летняя юная девушка – вот уже несколько лет страдает одной из самых тяжелейших форм онкологических заболеваний. Чудом ей удается выжить, но она навсегда лишена способности самостоятельно дышать. Она не посещает школу, живет в мире своих фантазий, страдает от тяжелейшей депрессии. Но вот происходит событие, полностью переворачивающее её жизнь – ей посчастливилось встретить Огастуса. На фоне нависшего над ними «дамоклова меча» смерти — ибо рак, увы, редко когда отступает окончательно и бесповоротно — в сердцах молодых людей начинают просыпаться первые нежные чувства… И все же было бы неправильно сказать, что роман «Виноваты Звезды» – это роман о страшной болезни, детях и подростковой любви. В какой-то степени он представляет собой зашифрованное послание всему миру «здоровых и взрослых». Герои не просто переживают и любят, они совершенно не по-детски размышляют, критически осмысливают чужой и чуждый им мир, пытаются понять, что происходит вокруг. Наверное поэтому иногда хочется разорвать текст на цитаты: «Мир — это не фабрика по исполнению желаний», «Люди обсуждают храбрость больных раком, и я не отрицаю ее наличие. Меня протыкали,кололи и травили в течение лет, и я все еще волочу ноги. Однако я не совру, если скажу, что в тот момент я была бы очень, очень счастлива умереть», «…в этом мире мы не можем решать,принесут нам боль или нет, но только за нами остается слово в выборе того,кто это сделает», «Скажи, что в моей копии не достает последних 20 страниц. Хейзел Грейс,скажи мне, что это не конец книги», «Может “хорошо” будет нашим “навсегда”?». Не только подростки, но и большинство взрослых могут поучиться у этих детей «взрослости» и жизненной зрелости. Наверное, бессмысленно добавлять к этому что-то ещё. Роман заставляет задуматься, многих роман, безусловно, заставит поплакать — каждый сделает свой собственный вывод и определит выход своих чувств по его прочтении. Но совершенно очевидно одно — этот роман может оставить равнодушным только камень.
4) то, как Хейзел и Огастус говорят о голландце, очень похоже на то, как они могли бы обсуждать Бога: например, когда Огастус замечает, что «он не мошенник, но и не настолько богат, каким желает казаться», это демонстрирует отношение юноши как к Богу вообще, так и к ограниченности Его возможностей, в частности» [5]. Данное своеобразное вымышленное произведение становится катализатором всех последующих приключений героев.
Центральные персонажи романа Джона Грина – обычные подростки в необычных, драматических, даже трагических обстоятельствах, оказавших серьёзное влияние как на отношение к этим юношам и девушкам со стороны других людей, так и на глубину их взгляда на мир. К примеру, Хейзел понимает обречённость своих отношений с окружающими и то, на что она их обрекает: «Я -граната, и в какой-то момент я взорвусь, и я бы хотела минимизировать число жертв, ясно? И я не могу быть обычным подростком, потому что я – граната» (ВЗ, р. 99). Смертельное заболевание детей меняет и родителей протагонистов: у Огастуса они становятся одержимы верой в излечение, развешивают по дому вдохновляющие надписи и относятся к сыну как к ребёнку, а у Хейзел, напротив, пытаются заставить её жить нормальной жизнью тинейджеров и заниматься тем, что в иных обстоятельствах наверняка категорически запретили бы.
Следует также отметить, что Джон Грин использует два крайне важных образа с целью подчеркнуть невозможность возвращения героев к нормальной
2 л
А в ее лице – и все человечество.
жизни. Во-первых, он вводит в сюжет Кейтлин, школьную подругу Хейзел, легкомысленную и ветреную, одержимую парнями и походами по магазинам, которая тем не менее вместе с прочими одноклассниками пытается сделать всё возможное, чтобы преодолеть пропасть, отделившую главную героиню от «нормального» мира, облегчить её ношу, «помочь пережить рак». Однако «его нельзя пережить» (ВЗ, р. 45). И во-вторых, автор описывает запылившиеся качели, стоящие на заднем дворе дома Ланкастеров, которые уже много лет никто не использовал. Эти лишившиеся хозяйки качели предстают символом потерянного детства и счастливого, но утраченного навеки прошлого.
Как мы отмечали выше, вымышленное произведение «Царственная скорбь» и его автор-затворник играют ключевую роль в романе Грина – так же как «Листья травы» определяют развитие сюжета романа «Бумажные города», а последние фразы исторических фигур – ход событий «В поисках Аляски». Питер ван Хутен, оборвав повествование на полуслове, больше никогда ничего не писал, а Хейзел мечтает перед смертью узнать, что же произошло со всеми персонажами его книги. И Огастус тратит своё заветное желание (на исполнение единственного такого желания – с помощью специальной благотворительной организации -имеют право все смертельно больные дети), чтобы вместе с возлюбленной съездить к ван Хутену в Амстердам, дабы любыми способами добиться у скрывающегося от мира писателя ответа на её вопросы.
Здесь они селятся в отеле «Философ», каждый номер в котором назван в честь того или иного мыслителя. Символическое значение данного обстоятельства очевидно. Хейзел и сопровождавшая её мать попали в номер «Кьеркегор», а Огастус – в «Хайдеггер». Оба названы в честь основателей экзистенциализма, направления философии, выдвигающего на первый план абсолютную уникальность человеческого бытия. Кьеркегором было введено понятие экзистенции как осознания внутреннего бытия человека в мире. Его главным определением является незамкнутость, открытость трансценденции, предпосылкой которой служит конечность и смертность экзистенции, существенно отличающейся от объективного времени как чистого количества [7]. В немецком экзистенциализме, основоположником которого является Мартин Хайдеггер, «личность» понимается как бытие, направленное к смерти, и «подлинное» существование достижимо здесь только перед «лицом смерти», являющейся «единственным средством вырваться из сферы обыденности и обратиться к самому себе» [8]. Таким образом, ввиду трагических обстоятельств их жизни для Огастуса и Хейзел становится доступным подлинное существование. Идеи экзистенциализма, во многом вдохновившие Джона Грина на написание романа, близки взглядам его главных героев.
Пример Питера ван Хутена показывает, что писатели зачастую совсем не таковы, какими их хотят видеть читатели. Он оказывается толстым, самовлюблённым хамом, который объясняет подросткам, что он им никогда ничего не расскажет, поскольку они неправильно поняли суть его романа. Кульминацией последующей сцены (сопровождающейся нарастающей яростью литературного агента ван Хутена, который, в отличие от самого творца, сочувствует и сострадает проехавшим полмира смертельно больным детям) становятся заявления «вы говорите, что не нуждаетесь в жалости, но само ваше существование зависит
от неё» и «вы – побочный эффект эволюции, которую мало беспокоят отдельные жизни» (ВЗ, р. 192-193).
Однако герои не позволяют этой неудаче испортить им поездку. Они отправляются в музей Анны Франк, и в этом месте, неразрывно связанном с ключевыми для романа темами смерти и подростковой любви, происходит первый поцелуй Огастуса и Хейзел, описание которого перемежается рассказом отца Анны Франк о дочери, о том, сколь глубоки чувства и размышления, на которые способны подростки, о том, что «большинство родителей не знают своих детей по-настоящему» (ВЗ, р. 203). Находясь в Амстердаме, Огастус наконец признаётся Хейзел, что и у него были обнаружены множественные метастазы. Именно тогда девушка понимает, насколько поверхностно и примитивно её представление о себе как о гранате (данная метафора упоминалась нами выше): «Только теперь, когда я сама любила гранату, я поняла всю глупость попытки спасти других от моего собственного скорого разрыва: я не могла не любить Огастуса» (ВЗ, р. 214).
Необходимо отметить, что Джон Грин на протяжении романа неоднократно давал понять внимательному читателю, что ждёт в будущем Огастуса: по всему тексту были разбросаны многозначительные намёки. Так, Хейзел говорит юноше, что никогда не встречалась с умершими; Огастус всегда первым вешает трубку телефона; перед отъездом в Амстердам Огастус плачет по неизвестной причине; будучи в аэропорту, он надолго куда-то отлучается (видимо, чтобы принять лекарства); и даже фильм в самолёте у него включился раньше, чем у Хейзел. Важным символом становится пачка сигарет, которой герою должно было хватить до восемнадцатилетия: напомним, что он их не курит, лишь держит во рту, однако они почему-то всё же заканчиваются. Это обстоятельство демонстрирует потерю юношей прежней власти над тем, что могло убить его, и является предвестником скорой кончины.
Уже будучи в очень тяжёлом состоянии, Огастус решает помочь Айзеку отомстить его бывшей девушке Монике, которая перестала общаться с бойфрен-дом после того, как тот ослеп. Месть представляет собой типичный для произведений Грина розыгрыш на грани мелкого хулиганства и становится одним из поворотных моментов в развитии сюжета. Сцена, в которой парни закидывают машину Моники яйцами, важна не только потому, что это один из моментов, когда они судорожно и отчаянно пытаются вести себя как обычные подростки, но и потому, что именно тогда Хейзел сфотографировала Огастуса в последний раз. Понятно, что сочувствие читателя целиком на стороне хулиганов, а не их жертвы, и даже она сама испытывает стыд.
В заключительной части романа на первый план вновь выходит тема смерти, памяти и боязни забвения. Так, в музее Анны Франк в книге, содержащей имена жертв Холокоста в Голландии, Хейзел обнаружила «четыре Арона Франка без музеев, без памятных знаков, без тех, кто скорбит по ним» (ВЗ, р. 201) и поклялась молиться за них. Желание Огастуса остаться в памяти потомков обострилось настолько, что девушка была готова изобразить удушье, чтобы он мог стать героем, почувствовал себя особенным и чтобы о нём написали в газетах. Сама Хейзел, сохраняя более скептическое отношение к миру и человечеству, попыталась объяснить другу, что всемирная известность не является необходимостью: «Это-
го тебе всегда будет недостаточно. Но это всё, что у тебя есть. У тебя есть я, твоя семья и этот мир. Это твоя жизнь. Извини, что она – отстой» (ВЗ, р. 241). Уже после гибели юноши она снова обращается к теме памяти: «Наслаждение воспоминаниями было у меня отнято, потому что вспоминать было больше не с кем. Казалось, будто потеря того, с кем ты делишь воспоминания, означает потерю самих воспоминаний» (ВЗ, р. 262).
Иногда прочтешь книгу, и она наполняет тебя почти евангелическим пылом, так что ты проникаешься убеждением – рухнувший мир никогда не восстановится, пока все человечество ее не прочитает. (с)
Эта книга не была той, которую мне порекомендовал кто-то из друзей. Она не ждала своего дня в «Загрузках». Я совершенно случайно увидела ее в сети в разделе из серии «Вместе с … обычно смотрят…». Вполне очевидно, что я сейчас не могу точно сказать, какую именно книгу я скачивала в тот момент, когда меня заинтересовало название «Виноваты звезды». И я должна сказать спасибо тому, кто придумал и воплотил в жизнь возможность читать начало книги сразу после общей информации о жанре и количестве страниц. Так, несмотря на свой немаленький список того, что я хочу прочитать в ближайшие две недели, я начала читать Джона Грина. Я просто не смогла закрыть его книгу и даже тогда, когда я взяла первую бумажную салфетку, я не передумала. Прекрасным образом устроен мой мир: смотреть «Левиафан» я не хочу и скорее всего не буду, а вот читать о детях, больных раком, я стала. И хотя вчера я ложилась спать с тяжелым сердцем и невыразимым желанием плакать, а сегодня первую часть дня проревела, размазывая по страницам тетради гелевые буквы, выписанные из книги, я рада, что случайным образом прошла по ссылке.
Роман, заявленный как сочинение о юношеской любви, оказался удивительно глубоким и близким мне произведением. Вчера я случайно обронила, что если ТАКИЕ книги пишут для юношеского возраста, то я спокойна за наших юношей и девушек. Сегодня могу только добавить, что если ТАКАЯ любовь действительно существует, то я больше не волнуюсь за наш мир. Все будет хорошо.
Я читала и думала о том, что книжные герои Грина в шестнадцать чувствуют и понимают то, что я, например, осознала гораздо позже своих двадцати пяти. И в моей так и не дописанной пока статье о любви теперь явно будут новые направления мысли, хотя, конечно, главная тема останется неизменной.
Наивно, но и сейчас, когда довольно скоро мне будет уже не один, а два раза по шестнадцать, я верю, что искренняя, честная любовь существует. Сегодня, когда почти все отношения строятся по принципу «ты мне – я тебе», книга Джона Грина еще раз напомнила мне о моих простых и светлых мечтах. Я нечасто встречала людей, готовых жить чужим счастьем. И я благодарна Миру за то, что такие встречи в моей жизни все-таки были. Не каждый человек готов разделить мечту другого, единицы могут искренне радоваться за своего близкого и искренне сказать: я рад (а), что ты счастлив (а). А о том, чтобы осуществить мечту любимого человека вместо своей собственной – я вообще молчу. На такое способны единицы. И именно они позволяют верить в то, что Все надежды, которые мы имели глупость питать, сбываются (с).
Мне кажется, что сегодняшние «модные» темы о том, что нельзя терять себя в интересах и радостях близкого человека, что нужно всегда и в любом случае хранить свой собственный уголок счастья даже от самых родных глаз, просто смешны. Наша жизнь часто раскачивается из крайности в крайность, так вот авторы подобных тем просто сидят на другой стороне Луны (с). Это как через тернии к звездам, ничто не дается без труда и любовь никогда не бывает по-настоящему взаимной. Так и хочется сказать: люди, у вас все хорошо с головой?.. Вот эта советская привычка выбирать «или – или» сегодня иногда просто поражает меня. Вместо того, чтобы наслаждаться тем, что есть, мы либо мечтаем о чем-то еще, либо ищем подвох в том, что имеем. Конечно, Джон Грин в чем-то прав: Ненасытное людское честолюбие никогда не удовлетворится сбывшимися мечтами: всегда кажется, что все можно сделать лучше и заново (с). Но это не повод воспринимать все буквально. Это всего лишь первый шаг к тому, чтобы достигать своих самых смелых вершин. Но нельзя просчитать жизнь вперед, предвидеть любовь или найти компромисс между «надо» и «должно». Лучше жить так, как шепчет душа, совершать те поступки, которые для всего мира будут сумасшедшими, а для вас главными. В конце концов, каждый из нас влюбляется Так, как мы обычно засыпаем: медленно, а потом вдруг сразу (с).