Сочинение на тему внутренний конфликт в душе базарова
11 вариантов
июля
02 2012
Внутренний конфликт Базарова
Испытание любовью. С тринадцатой главы в романе назревает поворот: непримиримые противоречия обнаруживаются со всей остротой в характере героя. Конфликт произведения из внешнего (Базаров и Павел Петрович) переводится во внутренний план (”поединок роковой” в душе Базарова). Этим переменам в сюжете романа предшествуют пародийно-сатирические (*117) главы, где изображаются пошловатые чиновные “аристократы” и провинциальные “нигилисты”. Комическое снижение – постоянный спутник трагического, начиная с Шекспира. Пародийные персонажи, оттеняя своей низменностью значительность характеров Павла Петровича и Базарова, гротескно заостряют, доводят до предела и те противоречия, которые в скрытом виде присущи им. С комедийного “дна” читателю становится виднее как трагедийная высота, так и внутренняя противоречивость главных героев. Вспомним встречу плебея Базарова с изящным и породистым аристократом Павлом Петровичем и сопоставим ее с приемом, который устраивает своим гостям петербургский сановник Матвей Ильич: “Он потрепал по спине Аркадия и громко назвал его “племянничком”, удостоил Базарова, облеченного в староватый фрак, рассеянного, но снисходительного взгляда вскользь, через щеку, и неясного, но приветливого мычанья, в котором только и можно было разобрать, что “…я” да “ссьма”; подал палец Ситникову и улыбнулся ему, но уже отвернув голову”. Разве не напоминает все это в пародийной форме кирсановский прием: “Павел Петрович слегка наклонил свой гибкий стан и слегка улыбнулся, но руки не подал и даже положил ее обратно в карман”?
В разговоре с Базаровым Павел Петрович любит озадачивать недостойного его аристократического величия разночинца иронически-пренебрежительным вопросом: “А немцы все дело говорят?” – промолвил Павел Петрович, и лицо его приняло такое безучастное, отдаленное выражение, словно он весь ушел в какую-то заоблачную высь”. Здесь аристократическое презрение к нижестоящему человеку в чем-то напоминает наигранную начальническую глухоту Колязина с подчиненными: “Сановник вдруг перестает понимать самые простые слова, глухоту на себя напускает”. В провинциальных “нигилистах” тоже бросается в глаза фальшивость и наигранность их отрицаний. За модной маской эмансипированной барыни прячет Кукшина свою женскую неудачливость. Трогательны ее потуги быть современной, и по-женски беззащитна она, когда друзья-нигилисты не обращают на нее внимания на бале у губернатора. Нигилизмом Ситников и Кукшина прикрывают чувство неполноценности: у Ситникова – социальной (”он очень стыдился своего происхождения”), у Кукшиной – типично женской (некрасивая, беспомощная, оставленная мужем). Вынужденные играть несвойственные им роли, эти люди производят впечатление неестественности, “самоломанности”. Да-(*118)же внешние манеры Кукшиной вызывают невольный вопрос: “Что ты, голодна? Или скучаешь? Или робеешь? Чего ты пружишься?” Образам этих несчастных людишек, как шутам в шекспировской трагедии, выпадает в романе задача спародировать некоторые качества, присущие нигилизму высшего типа. Ведь и Базаров на протяжении романа, и чем ближе к концу, тем более явственно, прячет в нигилизме свое тревожное, любящее, бунтующее сердце. После знакомства с Ситниковым и Кукшиной в самом Базарове начинают резче проступать черты “самоломанности”. Виновницей их оказывается Анна Сергеевна Одинцова. “Вот тебе раз! бабы испугался! – подумал Базаров и, развалясь в кресле не хуже Ситникова, заговорил преувеличенно развязно”. Любовь к Одинцовой – начало трагического возмездия заносчивому Базарову: она раскалывает душу героя на две половины. Отныне в нем живут и действуют два человека. Один из них – убежденный противник романтических чувств, отрицающий духовные основы любви. Другой – страстно и одухотворенно любящий человек, столкнувшийся с подлинным таинством этого чувства: “…он легко сладил бы с своею кровью, но что-то другое в него вселилось, чего он никак не допускал, над чем всегда трунил, что возмущало всю его гордость”. Дорогие его уму естественнонаучные убеждения превращаются в принцип, которому он, отрицатель всяких принципов, теперь служит, тайно ощущая, что служба эта слепа, что жизнь оказалась сложнее того, что знают о ней “физиологи”.
Обычно истоки трагизма базаровской любви ищут в характере Одинцовой, изнеженной барыни, аристократки, не способной откликнуться на чувство Базарова, робеющей и пасующей перед ним. Однако аристократизм Одинцовой, идущий от старых дворянских традиций, соединяется в ней с “аристократизмом” иным, дарованным ей русским национальным идеалом женской красоты. Анна Сергеевна царственно прекрасна и сдержанно страстна, в ней есть типичная русская величавость. Красота ее женственно своенравна и неуступчива. Она требует к себе почтения. Одинцова хочет и не может полюбить Базарова не только потому, что она аристократка, но и потому, что этот нигилист, полюбив, не хочет любви и бежит от нее. “Непонятный испуг”, который охватил героиню в момент любовного признания Базарова, человечески оправдан: где та грань, которая отделяет базаровское признание в любви от ненависти по отношению к любимой женщине? “Он задыхался: (*119) все тело его видимо трепетало. Но это было не трепетание юношеской робости, не сладкий ужас первого признания овладел им: это страсть в нем билась, сильная и тяжелая – страсть, похожая на злобу и, быть может, сродни ей”. Стихия жестоко подавленного чувства прорвалась в нем наконец, но с разрушительной по отношению к этому чувству силой.
Параллельно истории Базарова и Одинцовой, где нарочитое отчуждение неожиданно разрешается порывом сокрушительной страсти, развертывается в романе история сближения Аркадия с Катей, история о дружбе, постепенно перерастающей в спокойную и чистую любовь. Эта параллель оттеняет трагизм совершающихся в Базарове перемен. Дружба с Катей смягчает драматизм безответного юношеского чувства Аркадия к Одинцовой. Ее скрепляют общие интересы: с Катей Аркадий учится быть самим собой и постепенно отдается увлечениям, которые отвечают природе его мягкого, художественно восприимчивого характера. Одновременно между Аркадием и Базаровым нарастает взаимное отчуждение, виновником которого отчасти является Евгений. Вспыхнувшее в Базарове любовное чувство заставляет стыдиться своего ученика и все чаще избегать общения с ним. “Обе стороны до известной степени правы” – этот принцип античной трагедии проходит через все конфликты романа, а в любовной его истории завершается тем, что Тургенев сводит аристократа Кирсанова и демократа Базарова в сердечном влечении к Фенечке и ее народным инстинктом выверяет ограниченность того и другого героя. Павла Петровича привлекает в Фенечке демократическая непосредственность: он задыхается в разреженном, высокогорном воздухе своего аристократического интеллекта. Но любовь его к Фенечке слишком заоблачна и бесплотна. “Так тебя холодом и обдаст!” – жалуется героиня Дуняше на его “страстные” взгляды. Базаров интуитивно ищет в Фенечке жизненное подтверждение своему взгляду на любовь как на простое и ясное как дважды два чувственное влечение: “Эх, Федосья Николаевна! поверьте мне: все умные дамы на свете не стоят вашего локотка”. Но такая “простота” оказывается хуже воровства: она глубоко оскорбляет Фенечку, и нравственный укор, искренний, неподдельный, слышится из ее уст. Неудачу с Одинцовой Базаров объяснял для себя барской изнеженностью героини, но применительно к Фенечке о (*120) каком “барстве” может идти речь? Очевидно, в самой женской природе (крестьянской или дворянской – какая разница!) заложены отвергаемые героем одухотворенность и нравственная красота.
Предыдущие Сочинения: Организация внутрикультурного и межкультурного диалога в процессе изучения литературы Пушкинской эпохи – Часть 1
Следующие Сочинения: Споры Базарова с Павлом Петровичем – часть 2
Нужна шпаргалка? Тогда сохрани – » Внутренний конфликт Базарова . Литературные сочинения! Лучшие Темы сочинений:
Анализ истории княгини Р. в романе «Отцы и дети»
ЕВГЕНИЙ БАЗАРОВ И ПАВЕЛ КИРСАНОВ В РОМАНЕ И. С. ТУРГЕНЕВА “ОТЦЫ И ДЕТИ”
Павел Петрович и Базаров в романе «Отцы и дети»
Павел и Николай Петрович Кирсановы в романе И. С. Тургенева “Отцы и дети”
ОТЦЫ И ДЕТИ ТУРГЕНЕВ БАЗАРОВ И ПАВЕЛ ПЕТРОВИЧ КИРСАНОВ.
ЕВГЕНИЙ БАЗАРОВ И ПАВЕЛ КИРСАНОВ В РОМАНЕ И. С. ТУРГЕНЕВА “ОТЦЫ И ДЕТИ”
Любовь в жизни Базарова и Кирсановых (по роману И. С. Тургенева «Отцы и дети») Новые сочинения:
“Слово о погибели русской земли”
Салон шоколада
Скандинавский эпос
Дружба все победит
Симеон Полоцкий – поэт, издатель, драматург. «Комедия притчи о блудном сыне»
Как описывает Б. Зайцев Преподобного Сергия
День семьи
Испытание любовью. С тринадцатой главы в романе назревает поворот: непримиримые противоречия обнаруживаются со всей остротой в характере героя. Конфликт произведения из внешнего (Базаров и Павел Петрович) переводится во внутренний план (поединок роковой в душе Базарова). Этим переменам в сюжете романа предшествуют пародийно-сатирические (*117) главы, где изображаются пошловатые чиновные аристократы и провинциальные нигилисты. Комическое снижение – постоянный спутник трагического, начиная с Шекспира.
Пародийные персонажи, оттеняя своей низменностью значительность характеров Павла Петровича и Базарова, гротескно заостряют, доводят до предела и те противоречия, которые в скрытом виде присущи им. С комедийного дна читателю становится виднее как трагедийная высота, так и внутренняя противоречивость главных героев. Вспомним встречу плебея Базарова с изящным и породистым аристократом Павлом Петровичем и сопоставим ее с приемом, который устраивает своим гостям петербургский сановник Матвей Ильич: Он потрепал по спине Аркадия и громко назвал его племянничком, удостоил Базарова, облеченного в староватый фрак, рассеянного, но снисходительного взгляда вскользь, через щеку, и неясного, но приветливого мычанья, в котором только и можно было разобрать, что …
я да ссьма; подал палец Ситникову и улыбнулся ему, но уже отвернув голову. Разве не напоминает все это в пародийной форме кирсановский прием: Павел Петрович слегка наклонил свой гибкий стан и слегка улыбнулся, но руки не подал и даже положил ее обратно в карман? В разговоре с Базаровым Павел Петрович любит озадачивать недостойного его аристократического величия разночинца иронически-пренебрежительным вопросом: А немцы все дело говорят?
– промолвил Павел Петрович, и лицо его приняло такое безучастное, отдаленное выражение, словно он весь ушел в какую-то заоблачную высь. Здесь аристократическое презрение к нижестоящему человеку в чем-то напоминает наигранную начальническую глухоту Колязина с подчиненными: Сановник вдруг перестает понимать самые простые слова, глухоту на себя напускает. В провинциальных нигилистах тоже бросается в глаза фальшивость и наигранность их отрицаний. За модной маской эмансипированной барыни прячет Кукшина свою женскую неудачливость. Трогательны ее потуги быть современной, и по-женски беззащитна она, когда друзья-нигилисты не обращают на нее внимания на бале у губернатора.
Нигилизмом Ситников и Кукшина прикрывают чувство неполноценности: у Ситникова – социальной (он очень стыдился своего происхождения), у Кукшиной – типично женской (некрасивая, беспомощная, оставленная мужем). Вынужденные играть несвойственные им роли, эти люди производят впечатление неестественности, самоломанности. Да-(*118)же внешние манеры Кукшиной вызывают невольный вопрос: Что ты, голодна? Или скучаешь? Или робеешь?
Чего ты пружишься? Образам этих несчастных людишек, как шутам в шекспировской трагедии, выпадает в романе задача спародировать некоторые качества, присущие нигилизму высшего типа.
Ведь и Базаров на протяжении романа, и чем ближе к концу, тем более явственно, прячет в нигилизме свое тревожное, любящее, бунтующее сердце. После знакомства с Ситниковым и Кукшиной в самом Базарове начинают резче проступать черты самоломанности.
Виновницей их оказывается Анна Сергеевна Одинцова. Вот тебе раз!
бабы испугался! – подумал Базаров и, развалясь в кресле не хуже Ситникова, заговорил преувеличенно развязно. Любовь к Одинцовой – начало трагического возмездия заносчивому Базарову: она раскалывает душу героя на две половины.
Отныне в нем живут и действуют два человека. Один из них – убежденный противник романтических чувств, отрицающий духовные основы любви. Другой – страстно и одухотворенно любящий человек, столкнувшийся с подлинным таинством этого чувства: …
он легко сладил бы с своею кровью, но что-то другое в него вселилось, чего он никак не допускал, над чем всегда трунил, что возмущало всю его гордость. Дорогие его уму естественнонаучные убеждения превращаются в принцип, которому он, отрицатель всяких принципов, теперь служит, тайно ощущая, что служба эта слепа, что жизнь оказалась сложнее того, что знают о ней физиологи. Обычно истоки трагизма базаровской любви ищут в характере Одинцовой, изнеженной барыни, аристократки, не способной откликнуться на чувство Базарова, робеющей и пасующей перед ним.
Однако аристократизм Одинцовой, идущий от старых дворянских традиций, соединяется в ней с аристократизмом иным, дарованным ей русским национальным идеалом женской красоты. Анна Сергеевна царственно прекрасна и сдержанно страстна, в ней есть типичная русская величавость.
Красота ее женственно своенравна и неуступчива. Она требует к себе почтения. Одинцова хочет и не может полюбить Базарова не только потому, что она аристократка, но и потому, что этот нигилист, полюбив, не хочет любви и бежит от нее. Непонятный испуг, который охватил героиню в момент любовного признания Базарова, человечески оправдан: где та грань, которая отделяет базаровское признание в любви от ненависти по отношению к любимой женщине? Он задыхался: (*119) все тело его видимо трепетало.
Но это было не трепетание юношеской робости, не сладкий ужас первого признания овладел им: это страсть в нем билась, сильная и тяжелая – страсть, похожая на злобу и, быть может, сродни ей. Стихия жестоко подавленного чувства прорвалась в нем наконец, но с разрушительной по отношению к этому чувству силой.
Параллельно истории Базарова и Одинцовой, где нарочитое отчуждение неожиданно разрешается порывом сокрушительной страсти, развертывается в романе история сближения Аркадия с Катей, история о дружбе, постепенно перерастающей в спокойную и чистую любовь. Эта параллель оттеняет трагизм совершающихся в Базарове перемен. Дружба с Катей смягчает драматизм безответного юношеского чувства Аркадия к Одинцовой. Ее скрепляют общие интересы: с Катей Аркадий учится быть самим собой и постепенно отдается увлечениям, которые отвечают природе его мягкого, художественно восприимчивого характера. Одновременно между Аркадием и Базаровым нарастает взаимное отчуждение, виновником которого отчасти является Евгений.
Вспыхнувшее в Базарове любовное чувство заставляет стыдиться своего ученика и все чаще избегать общения с ним. Обе стороны до известной степени правы – этот принцип античной трагедии проходит через все конфликты романа, а в любовной его истории завершается тем, что Тургенев сводит аристократа Кирсанова и демократа Базарова в сердечном влечении к Фенечке и ее народным инстинктом выверяет ограниченность того и другого героя.
Павла Петровича привлекает в Фенечке демократическая непосредственность: он задыхается в разреженном, высокогорном воздухе своего аристократического интеллекта. Но любовь его к Фенечке слишком заоблачна и бесплотна. Так тебя холодом и обдаст! – жалуется героиня Дуняше на его страстные взгляды. Базаров интуитивно ищет в Фенечке жизненное подтверждение своему взгляду на любовь как на простое и ясное как дважды два чувственное влечение: Эх, Федосья Николаевна!
поверьте мне: все умные дамы на свете не стоят вашего локотка. Но такая простота оказывается хуже воровства: она глубоко оскорбляет Фенечку, и нравственный укор, искренний, неподдельный, слышится из ее уст. Неудачу с Одинцовой Базаров объяснял для себя барской изнеженностью героини, но применительно к Фенечке о (*120) каком барстве может идти речь? Очевидно, в самой женской природе (крестьянской или дворянской – какая разница!) заложены отвергаемые героем одухотворенность и нравственная красота.
Испытание любовью. С тринадцатой главы в романе назревает поворот: непримиримые противоречия обнаруживаются со всей остротой в характере героя. Конфликт произведения из внешнего (Базаров и Павел Петрович) переводится во внутренний план (“поединок роковой” в душе Базарова). Этим переменам в сюжете романа предшествуют пародийно-сатирические (*117) главы, где изображаются пошловатые чиновные “аристократы” и провинциальные “нигилисты”. Комическое снижение – постоянный спутник трагического, начиная с Шекспира. Пародийные персонажи, оттеняя своей низменностью значительность характеров Павла Петровича и Базарова, гротескно заостряют, доводят до предела и те противоречия, которые в скрытом виде присущи им. С комедийного “дна” читателю становится виднее как трагедийная высота, так и внутренняя противоречивость главных героев. Вспомним встречу плебея Базарова с изящным и породистым аристократом Павлом Петровичем и сопоставим ее с приемом, который устраивает своим гостям петербургский сановник Матвей Ильич: “Он потрепал по спине Аркадия и громко назвал его “племянничком”, удостоил Базарова, облеченного в староватый фрак, рассеянного, но снисходительного взгляда вскользь, через щеку, и неясного, но приветливого мычанья, в котором только и можно было разобрать, что “…я” да “ссьма”; подал палец Ситникову и улыбнулся ему, но уже отвернув голову”. Разве не напоминает все это в пародийной форме кирсановский прием: “Павел Петрович слегка наклонил свой гибкий стан и слегка улыбнулся, но руки не подал и даже положил ее обратно в карман”?
В разговоре с Базаровым Павел Петрович любит озадачивать недостойного его аристократического величия разночинца иронически-пренебрежительным вопросом: “А немцы все дело говорят?” – промолвил Павел Петрович, и лицо его приняло такое безучастное, отдаленное выражение, словно он весь ушел в какую-то заоблачную высь”. Здесь аристократическое презрение к нижестоящему человеку в чем-то напоминает наигранную начальническую глухоту Колязина с подчиненными: “Сановник вдруг перестает понимать самые простые слова, глухоту на себя напускает”. В провинциальных “нигилистах” тоже бросается в глаза фальшивость и наигранность их отрицаний. За модной маской эмансипированной барыни прячет Кукшина свою женскую неудачливость. Трогательны ее потуги быть современной, и по-женски беззащитна она, когда друзья-нигилисты не обращают на нее внимания на бале у губернатора. Нигилизмом Ситников и Кукшина прикрывают чувство неполноценности: у Ситникова – социальной (“он очень стыдился своего происхождения”), у Кукшиной – типично женской (некрасивая, беспомощная, оставленная мужем). Вынужденные играть несвойственные им роли, эти люди производят впечатление неестественности, “самоломанности”. Да-(*118)же внешние манеры Кукшиной вызывают невольный вопрос: “Что ты, голодна? Или скучаешь? Или робеешь? Чего ты пружишься?” Образам этих несчастных людишек, как шутам в шекспировской трагедии, выпадает в романе задача спародировать некоторые качества, присущие нигилизму высшего типа. Ведь и Базаров на протяжении романа, и чем ближе к концу, тем более явственно, прячет в нигилизме свое тревожное, любящее, бунтующее сердце. После знакомства с Ситниковым и Кукшиной в самом Базарове начинают резче проступать черты “самоломанности”. Виновницей их оказывается Анна Сергеевна Одинцова. “Вот тебе раз! бабы испугался! – подумал Базаров и, развалясь в кресле не хуже Ситникова, заговорил преувеличенно развязно”. Любовь к Одинцовой – начало трагического возмездия заносчивому Базарову: она раскалывает душу героя на две половины. Отныне в нем живут и действуют два человека. Один из них – убежденный противник романтических чувств, отрицающий духовные основы любви. Другой – страстно и одухотворенно любящий человек, столкнувшийся с подлинным таинством этого чувства: “…он легко сладил бы с своею кровью, но что-то другое в него вселилось, чего он никак не допускал, над чем всегда трунил, что возмущало всю его гордость”. Дорогие его уму естественнонаучные убеждения превращаются в принцип, которому он, отрицатель всяких принципов, теперь служит, тайно ощущая, что служба эта слепа, что жизнь оказалась сложнее того, что знают о ней “физиологи”.
Роман И. С. Тургенева “Отцы и дети” содержит в себе большое количество конфликтов в целом. К ним относятся любовный конфликт, столкновение мировоззрений двух поколений, социальный конфликт и внутренний конфликт главного героя.
Базаров – главный герой романа “Отцы и дети” – удивительно яркая фигура, персонаж, в котором автор задумывал показать все молодое поколение того времени. Не следует забывать, что это произведение не просто описание событий того времени, но и глубоко прочувствованные вполне реальные проблемы. Дело в там, что дочь писателя Полина порой вызывала у того отчаяние – до такой степени отец и дочь перестали понимать друг друга. Тургенев осознавал, что современная молодежь пытается построить новую жизнь, “жить своим умом”. Извечный конфликт поколений автор испытал на себе. Очень часто молодые люди относятся к ценностям, авторитетам и традициям не очень бережно, не так, как хотелось бы их родителям. Они зачастую не желают слушать осторожных и мудрых “стариков”, не считаясь с их мнением. Таков был и Базаров.
Теория жизни Базарова, этого крайне практичного человека, медика и нигилиста, была очень проста. В жизни нет любви – это физиологическое влечение, нет красоты – это всего лишь сочетание свойств организма, нет поэзии – она не нужна. Для Базарова не существовало авторитетов, он аргументированно и веско доказывал свою точку зрения до тех пор, пока жизнь не расставила все по своим местам.
Внутренний конфликт Базарова начинается с того момента, когда он встречает Анну Сергеевну Одинцову. С этого момента его жизнь кардинально меняется. Обычный “орган зрения” теперь вызывает в его душе волнение и трепет. То, к чему раньше он относился с презрением, теперь настигло его самого. Любовь, в существование которой он не верил, пришла и к нему. Но это было лишь началом крушения стройной базаровской концепции мира. Если он презирал простого русского мужика, то в конце он осознает свою неправоту. Если Базаров был упорным в доказывании своей точки зрения, то сама жизнь с неменьшим упорством разбивает его иллюзии и учит героя прислушиваться к своему сердцу. Если в начале романа Базаров – человек значительный, уважаемый, торжествующий и уверенный в своих силах и правоте, то к концу произведения он утрачивает свою уверенность, хоть и остается сильным, но это уже сила иного рода. Эта сила человека, познавшего горечь утраты, крушения иллюзий, другими словами, познавшего чувства, “жизнь сердца”.
Одинцова не в состоянии ответить на чувство Базарова, он пугает ее, его любовь скорее похожа на злобу на нее, на себя самого за слабость. Да и сам Базаров не может дать того, что ей нужно – спокойствия, комфорта и гармонии, хотя следует признать, что он привлекает ее. Если первый раз герой может объяснить для себя отказ Анны Сергеевны барской изнеженностью, то отказ Фенечки, простой женщины, уже говорит о том, что уже в самой женской природе изначально заложены презираемые Базаровым высокая духовность и красота. Женщины подсознательно чувствуют агрессию и неприязнь, и редко что может заставить их ответить влюбленностью на презрение. Но испытание любовью – не последний этап мучений Базарова. Попадая в мировоззренческий кризис, герой начинает понимать загадку собственной души и окружающего мира. Он начинает понимать, что не на все вопросы наука может дать ответы. Такое положение вещей злит молодого нигилиста, и, хотя он отрицает “романтика” в себе, и любовь, и поэзия заняли прочное место в его душе.
Теория терпит поражение в схватке с реальной жизнью. Конечно, жить согласно теории намного легче и удобней, чем испытывать любовное томление, сомнения, робость, злость, обиду. Но, оберегая себя от переживаний, человек лишает себя права на настоящую, полноценную жизнь. Разумеется, можно навсегда запереться в тесной и душной комнате, чтобы уберечься от несчастного случая, но стоит ли вообще тогда жить на белом свете, если не узнать, что такое дышать свежим воздухом, не видеть рассвет и закат, не наблюдать смену времен года, не встречаться с друзьями?
С тринадцатой главы в романе назревает поворот:
непримиримые противоречия обнаруживаются со всей остротой в характере героя.
Конфликт произведения из внешнего (Базаров и Павел Петрович) переводится во
внутренний план («поединок роковой» в душе Базарова). Этим переменам в сюжете
романа предшествуют пародийно-сатирические главы, где изображаются пошловатые
чиновные «аристократы» и провинциальные «нигилисты». Комическое снижение —
постоянный спутник трагического, начиная с Шекспира. Пародийные персонажи,
оттеняя своей низменностью значительность характеров Павла Петровича и
Базарова, гротескно заостряют, доводят до предела и те противоречия, которые в
скрытом виде присущи им. С комедийного «дна» читателю становится виднее как трагедийная
высота, так и внутренняя противоречивость главных героев.
Вспомним встречу плебея Базарова с изящным и
породистым аристократом Павлом Петровичем и сопоставим ее с приемом, который
устраивает своим гостям петербургский сановник Матвей Ильич: «Он потрепал по
спине Аркадия и громко назвал его «племянничком», удостоил Базарова,
облеченного в староватый фрак, рассеянного, но снисходительного взгляда
вскользь, через щеку, и неясного, но приветливого мычания, в котором только и
можно было разобрать, что «…я» да «ссьма»; подал палец Ситни-кову и улыбнулся
ему, но уже отвернув голову». Разве это не пародия на знакомый прием: «Павел Петрович слегка наклонил свой
гибкий стан и слегка улыбнулся, но руки не подал и даже положил ее обратно в
карман»?
В провинциальных «нигилистах» то лее бросается в
глаза фальшивость и наигранность их отрицаний. За модной маской
эмансипированной барыни прячет Кукшина свою женскую неудачливость. Трогательны
ее потуги быть современной, и по-женски беззащитна она, когда друзья нигилисты
не обращают на нее внимания на балу у губернатора. Нигилизмом Ситников и
Кукшина прикрывают чувство неполноценности: у Ситникова — социальной («он очень
стыдился своего происхождения»), у Кукшиной — типично женской (некрасивая,
беспомощная, оставленная мужем). Вынужденные играть несвойственные им роли, эти
люди оставляют впечатление неестественности, «само-ломанности». Даже внешние
манеры Кукшиной вызывают невольный вопрос: «Что ты, голодна? Или скучаешь? Или
робеешь? Чего ты пружишься?»
Как шутам в шекспировской трагедии, им достается
в романе задача пародировать некоторые качества, присущие нигилизму высшего
типа. Ведь и Базаров на протяжении романа, и чем ближе к концу, тем более
явственно, прячет в нигилизме свое тревожное, любящее, бунтующее сердце. После
знакомства с Ситниковым и Кукшиной в самом Базарове начинают резче проступать
черты «само-ломанности».
Виновницей оказывается Анна Сергеевна Одинцова.
«Вот тебе раз! Бабы испугался! — подумал Базаров и, развалясь в кресле не хуже
Ситникова, заговорил преувеличенно развязно». Любовь к Одинцовой — начало
трагического возмездия заносчивому Базарову: она раскалывает душу героя на две
половины.
Отныне в нем живут и действуют два человека.
Один из них — убежденный противник романтических чувств, отрицающий духовные
основы любви. Другой — страстно и одухотворенно любящий человек, столкнувшийся
с подлинным таинством этого чувства: «…он легко сладил бы с своею кровью, но
что-то другое в него вселилось, чего он никак не допускал, над чем всегда
трунил, что возмущало всю его гордость». Дорогие его уму естественно-научные
убеждения превращаются в принцип, которому он, отрицатель всяких принципов,
теперь служит, тайно ощущая, что служба эта слепа, что жизнь оказалась сложнее
того, что знают о ней нигилисты-«физиологи».
Обычно истоки трагизма базаровской любви ищут в
характере Одинцовой, изнеженной барыни, аристократки, не способной
откликнуться на чувство Базарова, робеющей и пасующей перед ним. Однако аристократизм
Одинцовой,
идущий от старых
дворянских традиции, соединяется в ней с русским национальным идеалом женской
красоты. Анна Сергеевна царственно прекрасна и сдержанно страстна, в ней есть
типичная русская величавость. Красота ее женственно своенравна и неуступчива.
Она требует к себе почтения. Одинцова хочет и не может полюбить Базарова не
только потому, что она аристократка, но и потому, что этот нигилист, полюбив,
не хочет любви и бежит от нее. «Непонятный испуг», который охватил героиню в
момент любовного признания Базарова, человечески оправдан: где та грань,
которая отделяет базаровское признание в любви от ненависти по отношению к
любимой женщине? «Он задыхался: все тело его видимо трепетало. Но это было не
трепетание юношеской робости, не сладкий ужас первого признания овладел им: это
страсть в нем билась, сильная и тяжелая — страсть, похожая на злобу и, быть
может, сродни ей».
Параллельно истории Базарова и Одинцовой, где
нарочитое отчуждение неожиданно разрешается порывом сокрушительной страсти,
развертывается в романе история сближения Аркадия с Катей, история о дружбе,
постепенно перерастающей в чистую любовь. Эта параллель оттеняет трагизм
любовной коллизии Базарова с Одинцовой.
«Обе стороны до известной степени правы» — этот
принцип античной трагедии проходит через все конфликты романа, а в любовной
его истории завершается тем, что Тургенев сводит аристократа Кирсанова и
демократа Базарова в сердечном влечении к Фенечке и ее народным инстинктом выверяет ограниченность того и другого героя. Павла Петровича привлекает в
Фенечке демократическая непосредственность: он задыхается в разреженном воздухе
своего аристократического интеллекта. Но любовь его к Фенечке слишком заоблачна
и бесплотна. «Так тебя холодом и обдаст!» — жалуется героиня Дуняше на его
«страстные» взгляды.
Базаров интуитивно ищет в Фенечке жизненное подтверждение
своему взгляду на любовь как на простое и ясное чувственное влечение: «Эх,
Федосья Николаевна! поверьте мне: все умные дамы на свете не стоят вашего локотка».
Но такая «простота» оказывается хуже воровства: она глубоко оскорбляет
Фенечку, и нравственный укор, искренний, неподдельный, слышится из ее уст.
Неудачу с Одинцовой Базаров объяснял для себя барской изнеженностью героини,
но применительно к Фенечке о каком «барстве» может идти речь? Очевидно, в самой
женской природе заложены отвергаемые героем одухотворенность и нравственная
красота.
Испытание любовью. С тринадцатой главы в романе назревает поворот: непримиримые противоречия обнаруживаются со всей остротой в характере героя. Конфликт произведения из внешнего (Базаров и Павел Петрович) переводится во внутренний план (“поединок роковой” в душе Базарова). Этим переменам в сюжете романа предшествуют пародийно-сатирические главы, где изображаются пошловатые чиновные “аристократы” и провинциальные “нигилисты”. Комическое снижение – постоянный спутник трагического, начиная с Шекспира.
Пародийные персонажи, оттеняя своей низменностью значительность характеров Павла Петровича и Базарова, гротескно заостряют, доводят до предела и те противоречия, которые в скрытом виде присущи им. С комедийного “дна” читателю становится виднее как трагедийная высота, так и внутренняя противоречивость главных героев. Вспомним встречу плебея Базарова с изящным и породистым аристократом Павлом Петровичем и сопоставим ее с приемом, который устраивает своим гостям петербургский сановник Матвей Ильич: “Он потрепал по спине Аркадия и громко назвал его “племянничком”, удостоил Базарова, облеченного в староватый фрак, рассеянного, но снисходительного взгляда вскользь, через щеку, и неясного, но приветливого мычанья, в котором только и можно было разобрать, что “…я” да “ссьма”; подал палец Ситникову и улыбнулся ему, но уже отвернув голову”. Разве не напоминает все это в пародийной форме кирсановский прием: “Павел Петрович слегка наклонил свой гибкий стан и слегка улыбнулся, но руки не подал и даже положил ее обратно в карман”?
В разговоре с Базаровым Павел Петрович любит озадачивать недостойного его аристократического величия разночинца иронически-пренебрежительным вопросом: “А немцы все дело говорят?” – промолвил Павел Петрович, и лицо его приняло такое безучастное, отдаленное выражение, словно он весь ушел в какую-то заоблачную высь”. Здесь аристократическое презрение к нижестоящему человеку в чем-то напоминает наигранную начальническую глухоту Колязина с подчиненными: “Сановник вдруг перестает понимать самые простые слова, глухоту на себя напускает”.
В провинциальных “нигилистах” тоже бросается в глаза фальшивость и наигранность их отрицаний. За модной маской эмансипированной барыни прячет Кукшина свою женскую неудачливость. Трогательны ее потуги быть современной, и по-женски беззащитна она, когда друзья-нигилисты не обращают на нее внимания на бале у губернатора. Нигилизмом Ситников и Кукшина прикрывают чувство неполноценности: у Ситникова – социальной (“он очень стыдился своего происхождения”), у Кукшиной – типично женской (некрасивая, беспомощная, оставленная мужем). Вынужденные играть несвойственные им роли, эти люди производят впечатление неестественности, “самоломанности”.
Да-(*118)же внешние манеры Кукшиной вызывают невольный вопрос: “Что ты, голодна? Или скучаешь? Или робеешь? Чего ты пружишься?” Образам этих несчастных людишек, как шутам в шекспировской трагедии, выпадает в романе задача спародировать некоторые качества, присущие нигилизму высшего типа. Ведь и Базаров на протяжении романа, и чем ближе к концу, тем более явственно, прячет в нигилизме свое тревожное, любящее, бунтующее сердце.
После знакомства с Ситниковым и Кукшиной в самом Базарове начинают резче проступать черты “самоломанности”. Виновницей их оказывается Анна Сергеевна Одинцова. “Вот тебе раз! бабы испугался! – подумал Базаров и, развалясь в кресле не хуже Ситникова, заговорил преувеличенно развязно”. Любовь к Одинцовой – начало трагического возмездия заносчивому Базарову: она раскалывает душу героя на две половины. Отныне в нем живут и действуют два человека.
Один из них – убежденный противник романтических чувств, отрицающий духовные основы любви. Другой – страстно и одухотворенно любящий человек, столкнувшийся с подлинным таинством этого чувства: “…он легко сладил бы с своею кровью, но что-то другое в него вселилось, чего он никак не допускал, над чем всегда трунил, что возмущало всю его гордость”. Дорогие его уму естественнонаучные убеждения превращаются в принцип, которому он, отрицатель всяких принципов, теперь служит, тайно ощущая, что служба эта слепа, что жизнь оказалась сложнее того, что знают о ней “физиологи”.
Обычно истоки трагизма базаровской любви ищут в характере Одинцовой, изнеженной барыни, аристократки, не способной откликнуться на чувство Базарова, робеющей и пасующей перед ним. Однако аристократизм Одинцовой, идущий от старых дворянских традиций, соединяется в ней с “аристократизмом” иным, дарованным ей русским национальным идеалом женской красоты.
Анна Сергеевна царственно прекрасна и сдержанно страстна, в ней есть типичная русская величавость. Красота ее женственно своенравна и неуступчива. Она требует к себе почтения. Одинцова хочет и не может полюбить Базарова не только потому, что она аристократка, но и потому, что этот нигилист, полюбив, не хочет любви и бежит от нее. “Непонятный испуг”, который охватил героиню в момент любовного признания Базарова, человечески оправдан: где та грань, которая отделяет базаровское признание в любви от ненависти по отношению к любимой женщине? “Он задыхался: (*119) все тело его видимо трепетало.
Но это было не трепетание юношеской робости, не сладкий ужас первого признания овладел им: это страсть в нем билась, сильная и тяжелая – страсть, похожая на злобу и, быть может, сродни ей”. Стихия жестоко подавленного чувства прорвалась в нем наконец, но с разрушительной по отношению к этому чувству силой.
Параллельно истории Базарова и Одинцовой, где нарочитое отчуждение неожиданно разрешается порывом сокрушительной страсти, развертывается в романе история сближения Аркадия с Катей, история о дружбе, постепенно перерастающей в спокойную и чистую любовь. Эта параллель оттеняет трагизм совершающихся в Базарове перемен. Дружба с Катей смягчает драматизм безответного юношеского чувства Аркадия к Одинцовой.
Ее скрепляют общие интересы: с Катей Аркадий учится быть самим собой и постепенно отдается увлечениям, которые отвечают природе его мягкого, художественно восприимчивого характера. Одновременно между Аркадием и Базаровым нарастает взаимное отчуждение, виновником которого отчасти является Евгений. Вспыхнувшее в Базарове любовное чувство заставляет стыдиться своего ученика и все чаще избегать общения с ним. “Обе стороны до известной степени правы” – этот принцип античной трагедии проходит через все конфликты романа, а в любовной его истории завершается тем, что Тургенев сводит аристократа Кирсанова и демократа Базарова в сердечном влечении к Фенечке и ее народным инстинктом выверяет ограниченность того и другого героя.
Павла Петровича привлекает в Фенечке демократическая непосредственность: он задыхается в разреженном, высокогорном воздухе своего аристократического интеллекта. Но любовь его к Фенечке слишком заоблачна и бесплотна. “Так тебя холодом и обдаст!” – жалуется героиня Дуняше на его “страстные” взгляды. Базаров интуитивно ищет в Фенечке жизненное подтверждение своему взгляду на любовь как на простое и ясное как дважды два чувственное влечение: “Эх, Федосья Николаевна! поверьте мне: все умные дамы на свете не стоят вашего локотка”. Но такая “простота” оказывается хуже воровства: она глубоко оскорбляет Фенечку, и нравственный укор, искренний, неподдельный, слышится из ее уст. Неудачу с Одинцовой Базаров объяснял для себя барской изнеженностью героини, но применительно к Фенечке о каком “барстве” может идти речь? Очевидно, в самой женской природе (крестьянской или дворянской – какая разница!) заложены отвергаемые героем одухотворенность и нравственная красота.
Роман И.С. Тургенева “Отцы и дети” был закончен в 1862 году. В этом произведении писатель затронул глубокие политические, философские и эстетические проблемы, запечатлел реальные жизненные конфликты, раскрыл суть идейной борьбы между основными общественными силами в России начала 60-х годов 19 века. Центральной фигурой романа является демократ-разночинец Евгений Базаров.
При первой встрече Базарова с остальными героями романа, автор представляет нам внешний вид молодого человека.Одежда, манеры и поведение героя говорят о его принадлежности к простому народу, и о том, что он гордится этим, и не намерен соблюдать правил этикета аристократического дворянства.Это человек твёрдых и бескомпромиссных убеждений, человек дела. Базаров – нигилист.Он экспериментатор,страстно увлечен наукой и медициной, работает не покладая рук.Базаров пренебрежительно относится к искусству и чувствам человека:” Рафаэль гроша ломанного не стоит”. не признает красоты природы:” Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник”.Герой не верит в любовь, отрицает её существование, утверждает, что это всё “романтизм” или “вздор”. Он считает, что любви нет, а есть только физиология или “потребности организма”.
До встречи с Одинцовой, Базаров – человек трезвого и глубокого ума, уверенный в своих силах, гордый и целеустремленный. Он отстаивает идеи нигилизма, спорил с Павлом Петровичем, признаваясь, что главная задача нигилистов – сломать всё старое, чтобы “место расчистить”, а уж строить – это не их дело. обладая способностью влиять на других людей, он подавляет их своими знаниями, логикой и волей.
Но как только начинают развиваться отношения Базарова с Одинцовой, автор показывает, как меняется герой. Сначала Одинцова привлекала Базарова только внешне, как он выражается “физиологически”:” Это что за фигура? на остальных баб не похожа”, “у нее такие плечи, каких я не видывал давно”. Но по мере их близкого общения,Базаров уже не может сохранять свою обычную выдержку и самообладание, и полностью погружается в мысли об Анне Сергеевне. Одинцова сама старалась выбирать темы для бесед, интересные Базарову, и поддерживала их, что не могло не влиять на взаимоотношения героев. Автор говорит о переменах, произошедших в герое так: “В Базарове, которому Анна Сергеевна очевидно благоволила, хотя редко с ним соглашалась, стала проявляться небывалая прежде тревога: он легко раздражался, говорил нехотя, глядел сердито, и не мог усидеть на месте, словно его что-то подмывало”.
Для самого Базарова любовь к Одинцовой стала серьёзным испытанием на его верность нигилистическим идеалам. Он глубочайшим образом переживал то, что сам же отвергал:” в разговорах с Анной Сергеевной он всё больше прежнего высказывал своё равнодушное презрение ко всему романтическому, а оставшись наедине, он с негодованием сознавал романтика в самом себе”. Вызвав Базарова на откровенность, Одинцова отвергла его любовь. Он ей нравился: “Он поразил воображение Одинцовой: он занимал её, она много о нём думала”. Но ей был дороже привычный уклад жизни и комфорт, чем мимолетное увлечение Евгением Базаровым.
Несчастная любовь приводит Базарова к тяжелому душевному кризису.Убеждения нигилизма вступают в противоречия с его человеческой сущностью. В этот момент герой больше не видит цели, смысла жить. Он уезжает к родителями из-за безделья, и для того, чтобы отвлечься, начинает помогать отцу в его медицинской практике. Случайное заражение тифом привело к смерти его тела, но не души, душа в нем давно уже умерла,не сумев пройти испытание любовью.
Таким образом, Тургенев показал несостоятельность позиции Базарова. В своем романе он развенчивает теорию нигилизма. Человеческая природа предназначена для того, чтобы любить, восхищаться, чувствовать, жить полной жизнью. Отрицая всё это, человек сам себя обрекает на смерть. Мы видим это на примере судьбы Евгения Базарова.
5. ВНУТРЕННИЙ КОНФЛИКТ БАЗАРОВА
Испытание любовью. С тринадцатой главы в ро¬мане назревает поворот: непримиримые противо¬речия обнаруживаются со всей остротой В харак¬тере героя. Конфликт произведения из внешнего (Базаров и Павел Петрович) переводится во внут¬ренний план («поединок роковой» в душе Базарова) . Этим переменам в сюжете романа предшест¬вуют пародийно-сатирические главы, где изобра¬жаются пошловатые чиновные «аристократы» и провинциальные «нигилисты» . Комическое сниже¬ние – постоянный спутник трагического, начиная с Шекспира. Пародийные персонажи, оттеняя своей низменностью значительность характеров Павла Петровича и Базарова, гротескно заостряют, доводят до предела и те противоречия, которые в скрытом виде присущи им. С комедийного «дна» читателю становится виднее как трагедийная вы¬сота, так и внутренняя противоречивость глав¬ных героев.
Вспомним встречу плебея Базарова с изящным и породистым аристократом Павлом Петровичем и сопоставим ее с приемом, который устраивает своим гостям петербургский сановник Матвей Ильич» «Он потрепал по спине Аркадия и гром¬ко назвал его «племянничком» , удостоил Базарова, облаченного в староватый фрак, рассеянного, но снисходительного взгляда вскользь, через щеку, и неясного, приветливого мычанья, в котором толь¬ко и можно было разобрать, что «…я» да «ссьма» ; подал палец Ситникову и улыбнулся ему, но уже отвернув голову» . Разве не напоминает все это в пародийной форме кирсановский прием: «Павел Петрович слегка наклонил свой гибкий стан и слегка улыбнулся, но руки не подал и даже поло¬жил се обратно в карман» ?
В разговоре с Базаровым Павел Петрович лю¬бит озадачивать недостойного его аристократиче¬ского величия разночинца иронически пренебрежи¬тельным вопросом: «А немцы все дело говорят? » – промолвил Павел Петрович, и лицо его приняло та¬кое безучастное, отдаленное выражение, словно он весь ушел в какую-то заоблачную высь» . Здесь аристократическое презрение к нижестоящему человеку в чем-то напоминает наигранную началь¬ническую глухоту Колязина с подчиненными: «Сановник вдруг перестает понимать самые про¬стые слова, глухоту на себя напускает» .
В провинциальных «нигилистах» тоже бросается в глаза фальшивость и наигранность их отрицаний. За модной маской эмансипированной барыни пря¬чет Кукшина свою женскую неудачливость. Трога¬тельны ее потуги быть современной, и по-женски беззащитна она, когда друзья-нигилисты не обра¬щают на нее внимания на балу у губернатора. Нигилизмом Ситников и Кукшина прикрывают чувство неполноценности: у Ситникова – социаль¬ной («oн очень стыдился своего происхождения») , у Кукшиной – типично женской (некрасивая, бес¬помощная, оставленная мужем) . Вынужденные играть несвойственные им роли, эти люди произ¬водят впечатление неестественности, «самоломанности» . Даже внешние манеры Кукшиной вызыва¬ют невольный вопрос» «Что ты, голодна? Или ску¬чаешь? Или робеешь? Чего ты пружишъся? »
Образам этих несчастных людишек, как шутам в шекспировской трагедии, выпадает в романе зада¬ча спародировать некоторые качества, присущие нигилизму высшего типа. Ведь и Базаров на про¬тяжении романа, и чем ближе к концу, тем более явственно, прячет в нигилизме свое тревож¬ное, любящее, бунтующее сердце. После знакомст¬ва с Ситниковым и Кукшиной в самом Базарове начинают резче проступать черты «самоломанности» . Виновницей их оказывается Анна Сергеев¬на Одинцова. «Вот тебе раз! бабы испугался! » – подумал Базаров и, развалясь в кресле не хуже Ситникова, заговорил преувеличенно развязно» . Любовь к Одинцовой – начало трагического воз¬мездия заносчивому Базарову: она раскалывает ду¬шу героя на две половины. Отныне в нем живут и действуют два человека. Один из них – убеж¬денный противник романтических чувств, отрицающий духовные основы любви. Другой – страстно и одухотворенно любящий человек, столкнувший¬ся с подлинным таинством этого чувства: «он лег¬ко сладил бы с своею кровью
Испытание любовью. С тринадцатой главы в романе назревает поворот: непримиримые противоречия обнаруживаются со всей остротой в характере героя. Конфликт произведения из внешнего (Базаров и Павел Петрович) переводится во внутренний план («поединок роковой» в душе Базарова). Этим переменам в сюжете романа предшествуют пародийно-сатирические (*117) главы, где изображаются пошловатые чиновные «аристократы» и провинциальные «нигилисты». Комическое снижение — постоянный спутник трагического, начиная с Шекспира. Пародийные персонажи, оттеняя своей низменностью значительность характеров Павла Петровича и Базарова, гротескно заостряют, доводят до предела и те противоречия, которые в скрытом виде присущи им. С комедийного «дна» читателю становится виднее как трагедийная высота, так и внутренняя противоречивость главных героев. Вспомним встречу плебея Базарова с изящным и породистым аристократом Павлом Петровичем и сопоставим ее с приемом, который устраивает своим гостям петербургский сановник Матвей Ильич: «Он потрепал по спине Аркадия и громко назвал его „племянничком“, удостоил Базарова, облеченного в староватый фрак, рассеянного, но снисходительного взгляда вскользь, через щеку, и неясного, но приветливого мычанья, в котором только и можно было разобрать, что »… я” да «ссьма»; подал палец Ситникову и улыбнулся ему, но уже отвернув голову”. Разве не напоминает все это в пародийной форме кирсановский прием: «Павел Петрович слегка наклонил свой гибкий стан и слегка улыбнулся, но руки не подал и даже положил ее обратно в карман»?
В разговоре с Базаровым Павел Петрович любит озадачивать недостойного его аристократического величия разночинца иронически-пренебрежительным вопросом: «А немцы все дело говорят?» — промолвил Павел Петрович, и лицо его приняло такое безучастное, отдаленное выражение, словно он весь ушел в какую-то заоблачную высь”. Здесь аристократическое презрение к нижестоящему человеку в чем-то напоминает наигранную начальническую глухоту Колязина с подчиненными: «Сановник вдруг перестает понимать самые простые слова, глухоту на себя напускает». В провинциальных «нигилистах» тоже бросается в глаза фальшивость и наигранность их отрицаний. За модной маской эмансипированной барыни прячет Кукшина свою женскую неудачливость. Трогательны ее потуги быть современной, и по-женски беззащитна она, когда друзья-нигилисты не обращают на нее внимания на бале у губернатора. Нигилизмом Ситников и Кукшина прикрывают чувство неполноценности: у Ситникова — социальной («он очень стыдился своего происхождения»), у Кукшиной — типично женской (некрасивая, беспомощная, оставленная мужем). Вынужденные играть несвойственные им роли, эти люди производят впечатление неестественности, «самоломанности». Да-(*118)же внешние манеры Кукшиной вызывают невольный вопрос: «Что ты, голодна? Или скучаешь? Или робеешь? Чего ты пружишься?» Образам этих несчастных людишек, как шутам в шекспировской трагедии, выпадает в романе задача спародировать некоторые качества, присущие нигилизму высшего типа. Ведь и Базаров на протяжении романа, и чем ближе к концу, тем более явственно, прячет в нигилизме свое тревожное, любящее, бунтующее сердце. После знакомства с Ситниковым и Кукшиной в самом Базарове начинают резче проступать черты «самоломанности». Виновницей их оказывается Анна Сергеевна Одинцова. «Вот тебе раз! бабы испугался! — подумал Базаров и, развалясь в кресле не хуже Ситникова, заговорил преувеличенно развязно». Любовь к Одинцовой — начало трагического возмездия заносчивому Базарову: она раскалывает душу героя на две половины. Отныне в нем живут и действуют два человека. Один из них — убежденный противник романтических чувств, отрицающий духовные основы любви. Другой — страстно и одухотворенно любящий человек, столкнувшийся с подлинным таинством этого чувства: “… он легко сладил бы с своею кровью, но что-то другое в него вселилось, чего он никак не допускал, над чем всегда трунил, что возмущало всю его гордость”. Дорогие его уму естественнонаучные убеждения превращаются в принцип, которому он, отрицатель всяких принципов, теперь служит, тайно ощущая, что служба эта слепа, что жизнь оказалась сложнее того, что знают о ней «физиологи».
Обычно истоки трагизма базаровской любви ищут в характере Одинцовой, изнеженной барыни, аристократки, не способной откликнуться на чувство Базарова, робеющей и пасующей перед ним. Однако аристократизм Одинцовой, идущий от старых дворянских традиций, соединяется в ней с «аристократизмом» иным, дарованным ей русским национальным идеалом женской красоты. Анна Сергеевна царственно прекрасна и сдержанно страстна, в ней есть типичная русская величавость. Красота ее женственно своенравна и неуступчива. Она требует к себе почтения. Одинцова хочет и не может полюбить Базарова не только потому, что она аристократка, но и потому, что этот нигилист, полюбив, не хочет любви и бежит от нее. «Непонятный испуг», который охватил героиню в момент любовного признания Базарова, человечески оправдан: где та грань, которая отделяет базаровское признание в любви от ненависти по отношению к любимой женщине? «Он задыхался: (*119) все тело его видимо трепетало. Но это было не трепетание юношеской робости, не сладкий ужас первого признания овладел им: это страсть в нем билась, сильная и тяжелая — страсть, похожая на злобу и, быть может, сродни ей». Стихия жестоко подавленного чувства прорвалась в нем наконец, но с разрушительной по отношению к этому чувству силой.
Параллельно истории Базарова и Одинцовой, где нарочитое отчуждение неожиданно разрешается порывом сокрушительной страсти, развертывается в романе история сближения Аркадия с Катей, история о дружбе, постепенно перерастающей в спокойную и чистую любовь. Эта параллель оттеняет трагизм совершающихся в Базарове перемен. Дружба с Катей смягчает драматизм безответного юношеского чувства Аркадия к Одинцовой. Ее скрепляют общие интересы: с Катей Аркадий учится быть самим собой и постепенно отдается увлечениям, которые отвечают природе его мягкого, художественно восприимчивого характера. Одновременно между Аркадием и Базаровым нарастает взаимное отчуждение, виновником которого отчасти является Евгений. Вспыхнувшее в Базарове любовное чувство заставляет стыдиться своего ученика и все чаще избегать общения с ним. «Обе стороны до известной степени правы» — этот принцип античной трагедии проходит через все конфликты романа, а в любовной его истории завершается тем, что Тургенев сводит аристократа Кирсанова и демократа Базарова в сердечном влечении к Фенечке и ее народным инстинктом выверяет ограниченность того и другого героя. Павла Петровича привлекает в Фенечке демократическая непосредственность: он задыхается в разреженном, высокогорном воздухе своего аристократического интеллекта. Но любовь его к Фенечке слишком заоблачна и бесплотна. «Так тебя холодом и обдаст!» — жалуется героиня Дуняше на его «страстные» взгляды. Базаров интуитивно ищет в Фенечке жизненное подтверждение своему взгляду на любовь как на простое и ясное как дважды два чувственное влечение: «Эх, Федосья Николаевна! поверьте мне: все умные дамы на свете не стоят вашего локотка». Но такая «простота» оказывается хуже воровства: она глубоко оскорбляет Фенечку, и нравственный укор, искренний, неподдельный, слышится из ее уст. Неудачу с Одинцовой Базаров объяснял для себя барской изнеженностью героини, но применительно к Фенечке о (*120) каком «барстве» может идти речь? Очевидно, в самой женской природе (крестьянской или дворянской — какая разница!) заложены отвергаемые героем одухотворенность и нравственная красота.
Основной конфликт произведения — это конфликт общественно-политический, конфликт отцов и детей — представителей дворянства с разночинцами. Таких людей, которые, по мнению автора, живут мыслями уходящего времени и уходящими представлениями о жизни, и новыми идеями, направлениями, мыслями, рожденными новым временем. Подтверждением тому, что социальный конфликт является основным в произведении, служит и характер избранных автором художественных средств: портреты героев, их одежда, описание пейзажа, речь — все говорит о различии представителей этих двух лагерей, между которыми происходит главный конфликт. В основном он раскрывается в трех спорах Базарова с Павлом Петровичем, в спорах, предметом которых являются вопросы, волнующие передовых людей того времени: отношение к роли дворянства в обществе, к науке, к русскому народу, к искусству и к природе. Естественно, что точки зрения героев определяются их противоположными друг другу мировоззрениями. Павел Петрович считает, что аристократия — движущая сила общественного развития; его идеал общественного устройства — “английская свобода”, то есть конституционная монархия. Кирсанов делает упор на либерализм, то есть на (его основной принцип) сохранение строя при реформах в общественном укладе жизни. Базарова такая позиция не устраивает. Ему нужно изменить социальный строй, он за революцию, и поэтому он отвергает либерализм и отрицает ведущую роль дворянства (в русском обществе) как неспособного к решительным действиям.
Вопрос о социальных изменениях и революции ставится и в споре о народе, и в споре о нигилизме. Кирсанов не может смириться со все отрицающей позицией нигилистов; для него кажется диким, если человек лишен принципов в жизни. “Вас всего четыре с половиной человека”, — заявляет он Базарову. И в ответе Евгения автор снова намекает на социальный взрыв: “От копеечной свечи Москва сгорела”, — говорит главный герой. Базаров отрицает все: религию, искусство, самодержавно-крепостнический строй, — во многом из-за того, что видит косность, лживость проявления этих понятий в настоящей жизни, ханжество морали, ветхость и загнивание вообще всей государственной системы. Недаром в 1859 году, когда происходит действие романа, царское правительство стояло на пороге социальных потрясений и переживало кризис.
Нужно отметить, что в образе Павла Петровича Тургенев сумел соединить два противоположных направления: западничество и славянофильство. При всей своей любви к английскому стилю жизни Кирсанов в то же время прославляет крестьянскую общину, семью, религиозность и патриархальность русского мужика. Базаров же заявляет, что народ не понимает собственных интересов, он темен и невежествен, и считает, что только при длительной “работе” с народом можно превратить его из реакционной в революционную силу.
Павел Петрович восхищается искусством, считая его стимулом для нравственного развития человека. Базаров все рассматривает с точки зрения практической пользы, поэтому “природа не храм, а мастерская”, поэтому и “Рафаэль гроша ломаного не стоит”.
После первого знакомства с романом кажется, что и композиция произведения, и сюжет, и художественные детали — все направлено на раскрытие основного — общественно-политического — конфликта “Отцов и детей”. Но это не так.
И. С. Тургеневу, безусловно, нужно было показать противоречивость взглядов отцов и детей, их столкновения по различным вопросам, однако и в этих столкновениях и спорах для него было важнее раскрыть внутренний конфликт как “отцов”, так и “детей”. Автор сомневается в ведущей роли дворянства в обществе; образы “дворянского гнезда” Кирсановых, его жителей, достаточно часто изображаются писателем с легкой иронией — вспомним хотя бы дуэль Павла Петровича с Базаровым. Читатель может заметить целый ряд противоречий, свидетельствующих о каком-то внутреннем разладе в дворянской среде: Николай Петрович хочет устроить фабрику с наемными рабочими — вроде бы прогресс, вклад в развитие капиталистических отношений, — но у него ничего не получается; вся жизнь Павла Петровича, умного, образованного и талантливого человека, была посвящена “погоне” за женщиной; Аркадий, который, казалось бы, принимает сторону Базарова, в конце концов не может расстаться с “отцовским” взглядом на жизнь. Все эти факторы говорят о начавшемся процессе оскудения и расслоения дворянства, отмеченного Тургеневым еще в романах “Дворянское гнездо” и “Рудин”. В описании этого оскудения русской аристократии, процесса снижения общественной роли дворянства Тургенев предвосхитил А. П. Чехова и И. А. Бунина, которые в своих рассказах и пьесах изобразили уже полное оскудение дворянских гнезд и потерю того достоинства и чести дворянина, которые были присущи русской аристократии первой половины XIX века.
Переживает глубокий внутренний конфликт и главный герой романа. Как уже было сказано, автор испытывает на прочность убеждения Базарова, проверяет их жизнеспособность. И оказывается, что представления Евгения не так уж правильны и верны в реальной жизни, как в его спорах с Павлом Петровичем. Базаров говорит о своей близости к народу (“Мой дед землю пахал…”), а простой мужик не принимает его, называя “шутом гороховым”; он выглядит холодным и равнодушным по отношению к своим родителям, которые души в нем не чают, а сам пытается всеми силами подавить в себе ответные чувства; он заявляет, что природа не храм, а мастерская, и объясняет все движения человеческого сердца лишь физиологией, а сам влюбляется в Одинцову и в задумчивости бродит по лесам в ее имении. Без сомнения, натура Базарова очень противоречива, и, хотя автор показывает читателю, что убеждения главного героя рушатся при столкновении с реальной жизнью, Тургеневу важно понять, что сделают такие, как Базаров, в России, чем обернется и конфликт отцов и детей, и внутренний конфликт “новых людей” в масштабе государства. В этом смысле важен еще один конфликт произведения — философский: “Я нужен России… Нет, видно, не нужен. Да и кто нужен?” — спрашивает Базаров перед смертью. Мотив назначения, смысла жизни постоянно присутствует в произведении, а в образе Базарова он выливается в целый конфликт между жизнью и смертью. В разговоре с Аркадием под стогом сена Евгений высказывается о смысле своей жизни и замечает, что он умрет и из него “лопух расти будет”, то есть Базаров снова утверждает свой материалистический взгляд на мир: после смерти от него ничего не останется. Однако в конце романа автор показывает, что главный герой во многом переосмысливает свои убеждения, понимая, что в тот трагический момент, перед лицом смерти, они оказываются бессмысленными, — недаром Базаров, отрицавший религию, соглашается причаститься перед своей кончиной. Внутренний конфликт главного героя разрешается автором не в пользу его убеждений (хотя Базаров не отвергает их), но в пользу его сущности, его сильного характера. Смерть Базарова не разрешает всех конфликтов в произведении: Тургенев не показывает читателю ясного решения социального конфликта, конфликта между двумя общественными силами. Автору сложно было определить свое отношение к главному герою, к его исторической роли, и поэтому, изобразив этот неоднозначный образ в романе и показав противоречия, перед которыми встают его герои, он завершает произведение мягкими, лиричными красками: “…полуденный зной проходит, и настает вечер и ночь, а там и возвращение в тихое убежище, где сладко спится измученным и усталым”. Базаров появляется в романе из туманной дали, куда смотрит Петрушка, слуга Кирсанова, в этой неясной дали он исчезает после своей смерти — Тургенев не знал, что делать со своим героем, и лишь указывал, что Базаровы — это люди, стоящие в преддверии будущего; в настоящем же автору сложно было определить их место и их роль.
Название романа “Отцы и дети” наталкивает читателя на мысль о том, что в нем будет разрешаться извечный вопрос — противоречия между поколениями. Он действительно ставится автором, но на самом деле Тургенев поднимает куда более Глубокие социально-психологические, нравственные и философские вопросы. Писатель не знал, когда, как эти вопросы будут решаться в реальной жизни, и дал ответ лишь на некоторые из них, но то, что они были подняты, — огромная заслуга И. С. Тургенева.
июля
02 2012
Внутренний конфликт Базарова
Испытание любовью. С тринадцатой главы в романе назревает поворот: непримиримые противоречия обнаруживаются со всей остротой в характере героя. Конфликт произведения из внешнего (Базаров и Павел Петрович) переводится во внутренний план (”поединок роковой” в душе Базарова). Этим переменам в сюжете романа предшествуют пародийно-сатирические (*117) главы, где изображаются пошловатые чиновные “аристократы” и провинциальные “нигилисты”. Комическое снижение – постоянный спутник трагического, начиная с Шекспира. Пародийные персонажи, оттеняя своей низменностью значительность характеров Павла Петровича и Базарова, гротескно заостряют, доводят до предела и те противоречия, которые в скрытом виде присущи им. С комедийного “дна” читателю становится виднее как трагедийная высота, так и внутренняя противоречивость главных героев. Вспомним встречу плебея Базарова с изящным и породистым аристократом Павлом Петровичем и сопоставим ее с приемом, который устраивает своим гостям петербургский сановник Матвей Ильич: “Он потрепал по спине Аркадия и громко назвал его “племянничком”, удостоил Базарова, облеченного в староватый фрак, рассеянного, но снисходительного взгляда вскользь, через щеку, и неясного, но приветливого мычанья, в котором только и можно было разобрать, что “…я” да “ссьма”; подал палец Ситникову и улыбнулся ему, но уже отвернув голову”. Разве не напоминает все это в пародийной форме кирсановский прием: “Павел Петрович слегка наклонил свой гибкий стан и слегка улыбнулся, но руки не подал и даже положил ее обратно в карман”?
В разговоре с Базаровым Павел Петрович любит озадачивать недостойного его аристократического величия разночинца иронически-пренебрежительным вопросом: “А немцы все дело говорят?” – промолвил Павел Петрович, и лицо его приняло такое безучастное, отдаленное выражение, словно он весь ушел в какую-то заоблачную высь”. Здесь аристократическое презрение к нижестоящему человеку в чем-то напоминает наигранную начальническую глухоту Колязина с подчиненными: “Сановник вдруг перестает понимать самые простые слова, глухоту на себя напускает”. В провинциальных “нигилистах” тоже бросается в глаза фальшивость и наигранность их отрицаний. За модной маской эмансипированной барыни прячет Кукшина свою женскую неудачливость. Трогательны ее потуги быть современной, и по-женски беззащитна она, когда друзья-нигилисты не обращают на нее внимания на бале у губернатора. Нигилизмом Ситников и Кукшина прикрывают чувство неполноценности: у Ситникова – социальной (”он очень стыдился своего происхождения”), у Кукшиной – типично женской (некрасивая, беспомощная, оставленная мужем). Вынужденные играть несвойственные им роли, эти люди производят впечатление неестественности, “самоломанности”. Да-(*118)же внешние манеры Кукшиной вызывают невольный вопрос: “Что ты, голодна? Или скучаешь? Или робеешь? Чего ты пружишься?” Образам этих несчастных людишек, как шутам в шекспировской трагедии, выпадает в романе задача спародировать некоторые качества, присущие нигилизму высшего типа. Ведь и Базаров на протяжении романа, и чем ближе к концу, тем более явственно, прячет в нигилизме свое тревожное, любящее, бунтующее сердце. После знакомства с Ситниковым и Кукшиной в самом Базарове начинают резче проступать черты “самоломанности”. Виновницей их оказывается Анна Сергеевна Одинцова. “Вот тебе раз! бабы испугался! – подумал Базаров и, развалясь в кресле не хуже Ситникова, заговорил преувеличенно развязно”. Любовь к Одинцовой – начало трагического возмездия заносчивому Базарову: она раскалывает душу героя на две половины. Отныне в нем живут и действуют два человека. Один из них – убежденный противник романтических чувств, отрицающий духовные основы любви. Другой – страстно и одухотворенно любящий человек, столкнувшийся с подлинным таинством этого чувства: “…он легко сладил бы с своею кровью, но что-то другое в него вселилось, чего он никак не допускал, над чем всегда трунил, что возмущало всю его гордость”. Дорогие его уму естественнонаучные убеждения превращаются в принцип, которому он, отрицатель всяких принципов, теперь служит, тайно ощущая, что служба эта слепа, что жизнь оказалась сложнее того, что знают о ней “физиологи”.
Обычно истоки трагизма базаровской любви ищут в характере Одинцовой, изнеженной барыни, аристократки, не способной откликнуться на чувство Базарова, робеющей и пасующей перед ним. Однако аристократизм Одинцовой, идущий от старых дворянских традиций, соединяется в ней с “аристократизмом” иным, дарованным ей русским национальным идеалом женской красоты. Анна Сергеевна царственно прекрасна и сдержанно страстна, в ней есть типичная русская величавость. Красота ее женственно своенравна и неуступчива. Она требует к себе почтения. Одинцова хочет и не может полюбить Базарова не только потому, что она аристократка, но и потому, что этот нигилист, полюбив, не хочет любви и бежит от нее. “Непонятный испуг”, который охватил героиню в момент любовного признания Базарова, человечески оправдан: где та грань, которая отделяет базаровское признание в любви от ненависти по отношению к любимой женщине? “Он задыхался: (*119) все тело его видимо трепетало. Но это было не трепетание юношеской робости, не сладкий ужас первого признания овладел им: это страсть в нем билась, сильная и тяжелая – страсть, похожая на злобу и, быть может, сродни ей”. Стихия жестоко подавленного чувства прорвалась в нем наконец, но с разрушительной по отношению к этому чувству силой.
Параллельно истории Базарова и Одинцовой, где нарочитое отчуждение неожиданно разрешается порывом сокрушительной страсти, развертывается в романе история сближения Аркадия с Катей, история о дружбе, постепенно перерастающей в спокойную и чистую любовь. Эта параллель оттеняет трагизм совершающихся в Базарове перемен. Дружба с Катей смягчает драматизм безответного юношеского чувства Аркадия к Одинцовой. Ее скрепляют общие интересы: с Катей Аркадий учится быть самим собой и постепенно отдается увлечениям, которые отвечают природе его мягкого, художественно восприимчивого характера. Одновременно между Аркадием и Базаровым нарастает взаимное отчуждение, виновником которого отчасти является Евгений. Вспыхнувшее в Базарове любовное чувство заставляет стыдиться своего ученика и все чаще избегать общения с ним. “Обе стороны до известной степени правы” – этот принцип античной трагедии проходит через все конфликты романа, а в любовной его истории завершается тем, что Тургенев сводит аристократа Кирсанова и демократа Базарова в сердечном влечении к Фенечке и ее народным инстинктом выверяет ограниченность того и другого героя. Павла Петровича привлекает в Фенечке демократическая непосредственность: он задыхается в разреженном, высокогорном воздухе своего аристократического интеллекта. Но любовь его к Фенечке слишком заоблачна и бесплотна. “Так тебя холодом и обдаст!” – жалуется героиня Дуняше на его “страстные” взгляды. Базаров интуитивно ищет в Фенечке жизненное подтверждение своему взгляду на любовь как на простое и ясное как дважды два чувственное влечение: “Эх, Федосья Николаевна! поверьте мне: все умные дамы на свете не стоят вашего локотка”. Но такая “простота” оказывается хуже воровства: она глубоко оскорбляет Фенечку, и нравственный укор, искренний, неподдельный, слышится из ее уст. Неудачу с Одинцовой Базаров объяснял для себя барской изнеженностью героини, но применительно к Фенечке о (*120) каком “барстве” может идти речь? Очевидно, в самой женской природе (крестьянской или дворянской – какая разница!) заложены отвергаемые героем одухотворенность и нравственная красота.
Предыдущие Сочинения: Организация внутрикультурного и межкультурного диалога в процессе изучения литературы Пушкинской эпохи – Часть 1
Следующие Сочинения: Споры Базарова с Павлом Петровичем – часть 2
Нужна шпаргалка? Тогда сохрани – » Внутренний конфликт Базарова . Литературные сочинения!
Лучшие Темы сочинений:
Анализ истории княгини Р. в романе «Отцы и дети»
ЕВГЕНИЙ БАЗАРОВ И ПАВЕЛ КИРСАНОВ В РОМАНЕ И. С. ТУРГЕНЕВА “ОТЦЫ И ДЕТИ”
Павел Петрович и Базаров в романе «Отцы и дети»
Павел и Николай Петрович Кирсановы в романе И. С. Тургенева “Отцы и дети”
ОТЦЫ И ДЕТИ ТУРГЕНЕВ БАЗАРОВ И ПАВЕЛ ПЕТРОВИЧ КИРСАНОВ.
ЕВГЕНИЙ БАЗАРОВ И ПАВЕЛ КИРСАНОВ В РОМАНЕ И. С. ТУРГЕНЕВА “ОТЦЫ И ДЕТИ”
Любовь в жизни Базарова и Кирсановых (по роману И. С. Тургенева «Отцы и дети»)
Новые сочинения:
“Слово о погибели русской земли”
Салон шоколада
Скандинавский эпос
Дружба все победит
Симеон Полоцкий – поэт, издатель, драматург. «Комедия притчи о блудном сыне»
Как описывает Б. Зайцев Преподобного Сергия
День семьи
Испытание любовью. С тринадцатой главы в романе назревает поворот: непримиримые противоречия обнаруживаются со всей остротой в характере героя. Конфликт произведения из внешнего (Базаров и Павел Петрович) переводится во внутренний план (поединок роковой в душе Базарова). Этим переменам в сюжете романа предшествуют пародийно-сатирические (*117) главы, где изображаются пошловатые чиновные аристократы и провинциальные нигилисты. Комическое снижение – постоянный спутник трагического, начиная с Шекспира.
Пародийные персонажи, оттеняя своей низменностью значительность характеров Павла Петровича и Базарова, гротескно заостряют, доводят до предела и те противоречия, которые в скрытом виде присущи им. С комедийного дна читателю становится виднее как трагедийная высота, так и внутренняя противоречивость главных героев. Вспомним встречу плебея Базарова с изящным и породистым аристократом Павлом Петровичем и сопоставим ее с приемом, который устраивает своим гостям петербургский сановник Матвей Ильич: Он потрепал по спине Аркадия и громко назвал его племянничком, удостоил Базарова, облеченного в староватый фрак, рассеянного, но снисходительного взгляда вскользь, через щеку, и неясного, но приветливого мычанья, в котором только и можно было разобрать, что …
я да ссьма; подал палец Ситникову и улыбнулся ему, но уже отвернув голову. Разве не напоминает все это в пародийной форме кирсановский прием: Павел Петрович слегка наклонил свой гибкий стан и слегка улыбнулся, но руки не подал и даже положил ее обратно в карман? В разговоре с Базаровым Павел Петрович любит озадачивать недостойного его аристократического величия разночинца иронически-пренебрежительным вопросом: А немцы все дело говорят?
– промолвил Павел Петрович, и лицо его приняло такое безучастное, отдаленное выражение, словно он весь ушел в какую-то заоблачную высь. Здесь аристократическое презрение к нижестоящему человеку в чем-то напоминает наигранную начальническую глухоту Колязина с подчиненными: Сановник вдруг перестает понимать самые простые слова, глухоту на себя напускает. В провинциальных нигилистах тоже бросается в глаза фальшивость и наигранность их отрицаний. За модной маской эмансипированной барыни прячет Кукшина свою женскую неудачливость. Трогательны ее потуги быть современной, и по-женски беззащитна она, когда друзья-нигилисты не обращают на нее внимания на бале у губернатора.
Нигилизмом Ситников и Кукшина прикрывают чувство неполноценности: у Ситникова – социальной (он очень стыдился своего происхождения), у Кукшиной – типично женской (некрасивая, беспомощная, оставленная мужем). Вынужденные играть несвойственные им роли, эти люди производят впечатление неестественности, самоломанности. Да-(*118)же внешние манеры Кукшиной вызывают невольный вопрос: Что ты, голодна? Или скучаешь? Или робеешь?
Чего ты пружишься? Образам этих несчастных людишек, как шутам в шекспировской трагедии, выпадает в романе задача спародировать некоторые качества, присущие нигилизму высшего типа.
Ведь и Базаров на протяжении романа, и чем ближе к концу, тем более явственно, прячет в нигилизме свое тревожное, любящее, бунтующее сердце. После знакомства с Ситниковым и Кукшиной в самом Базарове начинают резче проступать черты самоломанности.
Виновницей их оказывается Анна Сергеевна Одинцова. Вот тебе раз!
бабы испугался! – подумал Базаров и, развалясь в кресле не хуже Ситникова, заговорил преувеличенно развязно. Любовь к Одинцовой – начало трагического возмездия заносчивому Базарову: она раскалывает душу героя на две половины.
Отныне в нем живут и действуют два человека. Один из них – убежденный противник романтических чувств, отрицающий духовные основы любви. Другой – страстно и одухотворенно любящий человек, столкнувшийся с подлинным таинством этого чувства: …
он легко сладил бы с своею кровью, но что-то другое в него вселилось, чего он никак не допускал, над чем всегда трунил, что возмущало всю его гордость. Дорогие его уму естественнонаучные убеждения превращаются в принцип, которому он, отрицатель всяких принципов, теперь служит, тайно ощущая, что служба эта слепа, что жизнь оказалась сложнее того, что знают о ней физиологи. Обычно истоки трагизма базаровской любви ищут в характере Одинцовой, изнеженной барыни, аристократки, не способной откликнуться на чувство Базарова, робеющей и пасующей перед ним.
Однако аристократизм Одинцовой, идущий от старых дворянских традиций, соединяется в ней с аристократизмом иным, дарованным ей русским национальным идеалом женской красоты. Анна Сергеевна царственно прекрасна и сдержанно страстна, в ней есть типичная русская величавость.
Красота ее женственно своенравна и неуступчива. Она требует к себе почтения. Одинцова хочет и не может полюбить Базарова не только потому, что она аристократка, но и потому, что этот нигилист, полюбив, не хочет любви и бежит от нее. Непонятный испуг, который охватил героиню в момент любовного признания Базарова, человечески оправдан: где та грань, которая отделяет базаровское признание в любви от ненависти по отношению к любимой женщине? Он задыхался: (*119) все тело его видимо трепетало.
Но это было не трепетание юношеской робости, не сладкий ужас первого признания овладел им: это страсть в нем билась, сильная и тяжелая – страсть, похожая на злобу и, быть может, сродни ей. Стихия жестоко подавленного чувства прорвалась в нем наконец, но с разрушительной по отношению к этому чувству силой.
Параллельно истории Базарова и Одинцовой, где нарочитое отчуждение неожиданно разрешается порывом сокрушительной страсти, развертывается в романе история сближения Аркадия с Катей, история о дружбе, постепенно перерастающей в спокойную и чистую любовь. Эта параллель оттеняет трагизм совершающихся в Базарове перемен. Дружба с Катей смягчает драматизм безответного юношеского чувства Аркадия к Одинцовой. Ее скрепляют общие интересы: с Катей Аркадий учится быть самим собой и постепенно отдается увлечениям, которые отвечают природе его мягкого, художественно восприимчивого характера. Одновременно между Аркадием и Базаровым нарастает взаимное отчуждение, виновником которого отчасти является Евгений.
Вспыхнувшее в Базарове любовное чувство заставляет стыдиться своего ученика и все чаще избегать общения с ним. Обе стороны до известной степени правы – этот принцип античной трагедии проходит через все конфликты романа, а в любовной его истории завершается тем, что Тургенев сводит аристократа Кирсанова и демократа Базарова в сердечном влечении к Фенечке и ее народным инстинктом выверяет ограниченность того и другого героя.
Павла Петровича привлекает в Фенечке демократическая непосредственность: он задыхается в разреженном, высокогорном воздухе своего аристократического интеллекта. Но любовь его к Фенечке слишком заоблачна и бесплотна. Так тебя холодом и обдаст! – жалуется героиня Дуняше на его страстные взгляды. Базаров интуитивно ищет в Фенечке жизненное подтверждение своему взгляду на любовь как на простое и ясное как дважды два чувственное влечение: Эх, Федосья Николаевна!
поверьте мне: все умные дамы на свете не стоят вашего локотка. Но такая простота оказывается хуже воровства: она глубоко оскорбляет Фенечку, и нравственный укор, искренний, неподдельный, слышится из ее уст. Неудачу с Одинцовой Базаров объяснял для себя барской изнеженностью героини, но применительно к Фенечке о (*120) каком барстве может идти речь? Очевидно, в самой женской природе (крестьянской или дворянской – какая разница!) заложены отвергаемые героем одухотворенность и нравственная красота.
Испытание любовью. С тринадцатой главы в романе назревает поворот: непримиримые противоречия обнаруживаются со всей остротой в характере героя. Конфликт произведения из внешнего (Базаров и Павел Петрович) переводится во внутренний план (“поединок роковой” в душе Базарова). Этим переменам в сюжете романа предшествуют пародийно-сатирические (*117) главы, где изображаются пошловатые чиновные “аристократы” и провинциальные “нигилисты”. Комическое снижение – постоянный спутник трагического, начиная с Шекспира. Пародийные персонажи, оттеняя своей низменностью значительность характеров Павла Петровича и Базарова, гротескно заостряют, доводят до предела и те противоречия, которые в скрытом виде присущи им. С комедийного “дна” читателю становится виднее как трагедийная высота, так и внутренняя противоречивость главных героев. Вспомним встречу плебея Базарова с изящным и породистым аристократом Павлом Петровичем и сопоставим ее с приемом, который устраивает своим гостям петербургский сановник Матвей Ильич: “Он потрепал по спине Аркадия и громко назвал его “племянничком”, удостоил Базарова, облеченного в староватый фрак, рассеянного, но снисходительного взгляда вскользь, через щеку, и неясного, но приветливого мычанья, в котором только и можно было разобрать, что “…я” да “ссьма”; подал палец Ситникову и улыбнулся ему, но уже отвернув голову”. Разве не напоминает все это в пародийной форме кирсановский прием: “Павел Петрович слегка наклонил свой гибкий стан и слегка улыбнулся, но руки не подал и даже положил ее обратно в карман”?
В разговоре с Базаровым Павел Петрович любит озадачивать недостойного его аристократического величия разночинца иронически-пренебрежительным вопросом: “А немцы все дело говорят?” – промолвил Павел Петрович, и лицо его приняло такое безучастное, отдаленное выражение, словно он весь ушел в какую-то заоблачную высь”. Здесь аристократическое презрение к нижестоящему человеку в чем-то напоминает наигранную начальническую глухоту Колязина с подчиненными: “Сановник вдруг перестает понимать самые простые слова, глухоту на себя напускает”. В провинциальных “нигилистах” тоже бросается в глаза фальшивость и наигранность их отрицаний. За модной маской эмансипированной барыни прячет Кукшина свою женскую неудачливость. Трогательны ее потуги быть современной, и по-женски беззащитна она, когда друзья-нигилисты не обращают на нее внимания на бале у губернатора. Нигилизмом Ситников и Кукшина прикрывают чувство неполноценности: у Ситникова – социальной (“он очень стыдился своего происхождения”), у Кукшиной – типично женской (некрасивая, беспомощная, оставленная мужем). Вынужденные играть несвойственные им роли, эти люди производят впечатление неестественности, “самоломанности”. Да-(*118)же внешние манеры Кукшиной вызывают невольный вопрос: “Что ты, голодна? Или скучаешь? Или робеешь? Чего ты пружишься?” Образам этих несчастных людишек, как шутам в шекспировской трагедии, выпадает в романе задача спародировать некоторые качества, присущие нигилизму высшего типа. Ведь и Базаров на протяжении романа, и чем ближе к концу, тем более явственно, прячет в нигилизме свое тревожное, любящее, бунтующее сердце. После знакомства с Ситниковым и Кукшиной в самом Базарове начинают резче проступать черты “самоломанности”. Виновницей их оказывается Анна Сергеевна Одинцова. “Вот тебе раз! бабы испугался! – подумал Базаров и, развалясь в кресле не хуже Ситникова, заговорил преувеличенно развязно”. Любовь к Одинцовой – начало трагического возмездия заносчивому Базарову: она раскалывает душу героя на две половины. Отныне в нем живут и действуют два человека. Один из них – убежденный противник романтических чувств, отрицающий духовные основы любви. Другой – страстно и одухотворенно любящий человек, столкнувшийся с подлинным таинством этого чувства: “…он легко сладил бы с своею кровью, но что-то другое в него вселилось, чего он никак не допускал, над чем всегда трунил, что возмущало всю его гордость”. Дорогие его уму естественнонаучные убеждения превращаются в принцип, которому он, отрицатель всяких принципов, теперь служит, тайно ощущая, что служба эта слепа, что жизнь оказалась сложнее того, что знают о ней “физиологи”.
Роман И. С. Тургенева “Отцы и дети” содержит в себе большое количество конфликтов в целом. К ним относятся любовный конфликт, столкновение мировоззрений двух поколений, социальный конфликт и внутренний конфликт главного героя.
Базаров – главный герой романа “Отцы и дети” – удивительно яркая фигура, персонаж, в котором автор задумывал показать все молодое поколение того времени. Не следует забывать, что это произведение не просто описание событий того времени, но и глубоко прочувствованные вполне реальные проблемы. Дело в там, что дочь писателя Полина порой вызывала у того отчаяние – до такой степени отец и дочь перестали понимать друг друга. Тургенев осознавал, что современная молодежь пытается построить новую жизнь, “жить своим умом”. Извечный конфликт поколений автор испытал на себе. Очень часто молодые люди относятся к ценностям, авторитетам и традициям не очень бережно, не так, как хотелось бы их родителям. Они зачастую не желают слушать осторожных и мудрых “стариков”, не считаясь с их мнением. Таков был и Базаров.
Теория жизни Базарова, этого крайне практичного человека, медика и нигилиста, была очень проста. В жизни нет любви – это физиологическое влечение, нет красоты – это всего лишь сочетание свойств организма, нет поэзии – она не нужна. Для Базарова не существовало авторитетов, он аргументированно и веско доказывал свою точку зрения до тех пор, пока жизнь не расставила все по своим местам.
Внутренний конфликт Базарова начинается с того момента, когда он встречает Анну Сергеевну Одинцову. С этого момента его жизнь кардинально меняется. Обычный “орган зрения” теперь вызывает в его душе волнение и трепет. То, к чему раньше он относился с презрением, теперь настигло его самого. Любовь, в существование которой он не верил, пришла и к нему. Но это было лишь началом крушения стройной базаровской концепции мира. Если он презирал простого русского мужика, то в конце он осознает свою неправоту. Если Базаров был упорным в доказывании своей точки зрения, то сама жизнь с неменьшим упорством разбивает его иллюзии и учит героя прислушиваться к своему сердцу. Если в начале романа Базаров – человек значительный, уважаемый, торжествующий и уверенный в своих силах и правоте, то к концу произведения он утрачивает свою уверенность, хоть и остается сильным, но это уже сила иного рода. Эта сила человека, познавшего горечь утраты, крушения иллюзий, другими словами, познавшего чувства, “жизнь сердца”.
Одинцова не в состоянии ответить на чувство Базарова, он пугает ее, его любовь скорее похожа на злобу на нее, на себя самого за слабость. Да и сам Базаров не может дать того, что ей нужно – спокойствия, комфорта и гармонии, хотя следует признать, что он привлекает ее. Если первый раз герой может объяснить для себя отказ Анны Сергеевны барской изнеженностью, то отказ Фенечки, простой женщины, уже говорит о том, что уже в самой женской природе изначально заложены презираемые Базаровым высокая духовность и красота. Женщины подсознательно чувствуют агрессию и неприязнь, и редко что может заставить их ответить влюбленностью на презрение. Но испытание любовью – не последний этап мучений Базарова. Попадая в мировоззренческий кризис, герой начинает понимать загадку собственной души и окружающего мира. Он начинает понимать, что не на все вопросы наука может дать ответы. Такое положение вещей злит молодого нигилиста, и, хотя он отрицает “романтика” в себе, и любовь, и поэзия заняли прочное место в его душе.
Теория терпит поражение в схватке с реальной жизнью. Конечно, жить согласно теории намного легче и удобней, чем испытывать любовное томление, сомнения, робость, злость, обиду. Но, оберегая себя от переживаний, человек лишает себя права на настоящую, полноценную жизнь. Разумеется, можно навсегда запереться в тесной и душной комнате, чтобы уберечься от несчастного случая, но стоит ли вообще тогда жить на белом свете, если не узнать, что такое дышать свежим воздухом, не видеть рассвет и закат, не наблюдать смену времен года, не встречаться с друзьями?
С тринадцатой главы в романе назревает поворот:
непримиримые противоречия обнаруживаются со всей остротой в характере героя.
Конфликт произведения из внешнего (Базаров и Павел Петрович) переводится во
внутренний план («поединок роковой» в душе Базарова). Этим переменам в сюжете
романа предшествуют пародийно-сатирические главы, где изображаются пошловатые
чиновные «аристократы» и провинциальные «нигилисты». Комическое снижение —
постоянный спутник трагического, начиная с Шекспира. Пародийные персонажи,
оттеняя своей низменностью значительность характеров Павла Петровича и
Базарова, гротескно заостряют, доводят до предела и те противоречия, которые в
скрытом виде присущи им. С комедийного «дна» читателю становится виднее как трагедийная
высота, так и внутренняя противоречивость главных героев.
Вспомним встречу плебея Базарова с изящным и
породистым аристократом Павлом Петровичем и сопоставим ее с приемом, который
устраивает своим гостям петербургский сановник Матвей Ильич: «Он потрепал по
спине Аркадия и громко назвал его «племянничком», удостоил Базарова,
облеченного в староватый фрак, рассеянного, но снисходительного взгляда
вскользь, через щеку, и неясного, но приветливого мычания, в котором только и
можно было разобрать, что «…я» да «ссьма»; подал палец Ситни-кову и улыбнулся
ему, но уже отвернув голову». Разве это не пародия на знакомый прием: «Павел Петрович слегка наклонил свой
гибкий стан и слегка улыбнулся, но руки не подал и даже положил ее обратно в
карман»?
В провинциальных «нигилистах» то лее бросается в
глаза фальшивость и наигранность их отрицаний. За модной маской
эмансипированной барыни прячет Кукшина свою женскую неудачливость. Трогательны
ее потуги быть современной, и по-женски беззащитна она, когда друзья нигилисты
не обращают на нее внимания на балу у губернатора. Нигилизмом Ситников и
Кукшина прикрывают чувство неполноценности: у Ситникова — социальной («он очень
стыдился своего происхождения»), у Кукшиной — типично женской (некрасивая,
беспомощная, оставленная мужем). Вынужденные играть несвойственные им роли, эти
люди оставляют впечатление неестественности, «само-ломанности». Даже внешние
манеры Кукшиной вызывают невольный вопрос: «Что ты, голодна? Или скучаешь? Или
робеешь? Чего ты пружишься?»
Как шутам в шекспировской трагедии, им достается
в романе задача пародировать некоторые качества, присущие нигилизму высшего
типа. Ведь и Базаров на протяжении романа, и чем ближе к концу, тем более
явственно, прячет в нигилизме свое тревожное, любящее, бунтующее сердце. После
знакомства с Ситниковым и Кукшиной в самом Базарове начинают резче проступать
черты «само-ломанности».
Виновницей оказывается Анна Сергеевна Одинцова.
«Вот тебе раз! Бабы испугался! — подумал Базаров и, развалясь в кресле не хуже
Ситникова, заговорил преувеличенно развязно». Любовь к Одинцовой — начало
трагического возмездия заносчивому Базарову: она раскалывает душу героя на две
половины.
Отныне в нем живут и действуют два человека.
Один из них — убежденный противник романтических чувств, отрицающий духовные
основы любви. Другой — страстно и одухотворенно любящий человек, столкнувшийся
с подлинным таинством этого чувства: «…он легко сладил бы с своею кровью, но
что-то другое в него вселилось, чего он никак не допускал, над чем всегда
трунил, что возмущало всю его гордость». Дорогие его уму естественно-научные
убеждения превращаются в принцип, которому он, отрицатель всяких принципов,
теперь служит, тайно ощущая, что служба эта слепа, что жизнь оказалась сложнее
того, что знают о ней нигилисты-«физиологи».
Обычно истоки трагизма базаровской любви ищут в
характере Одинцовой, изнеженной барыни, аристократки, не способной
откликнуться на чувство Базарова, робеющей и пасующей перед ним. Однако аристократизм
Одинцовой,
идущий от старых
дворянских традиции, соединяется в ней с русским национальным идеалом женской
красоты. Анна Сергеевна царственно прекрасна и сдержанно страстна, в ней есть
типичная русская величавость. Красота ее женственно своенравна и неуступчива.
Она требует к себе почтения. Одинцова хочет и не может полюбить Базарова не
только потому, что она аристократка, но и потому, что этот нигилист, полюбив,
не хочет любви и бежит от нее. «Непонятный испуг», который охватил героиню в
момент любовного признания Базарова, человечески оправдан: где та грань,
которая отделяет базаровское признание в любви от ненависти по отношению к
любимой женщине? «Он задыхался: все тело его видимо трепетало. Но это было не
трепетание юношеской робости, не сладкий ужас первого признания овладел им: это
страсть в нем билась, сильная и тяжелая — страсть, похожая на злобу и, быть
может, сродни ей».
Параллельно истории Базарова и Одинцовой, где
нарочитое отчуждение неожиданно разрешается порывом сокрушительной страсти,
развертывается в романе история сближения Аркадия с Катей, история о дружбе,
постепенно перерастающей в чистую любовь. Эта параллель оттеняет трагизм
любовной коллизии Базарова с Одинцовой.
«Обе стороны до известной степени правы» — этот
принцип античной трагедии проходит через все конфликты романа, а в любовной
его истории завершается тем, что Тургенев сводит аристократа Кирсанова и
демократа Базарова в сердечном влечении к Фенечке и ее народным инстинктом
выверяет ограниченность того и другого героя. Павла Петровича привлекает в
Фенечке демократическая непосредственность: он задыхается в разреженном воздухе
своего аристократического интеллекта. Но любовь его к Фенечке слишком заоблачна
и бесплотна. «Так тебя холодом и обдаст!» — жалуется героиня Дуняше на его
«страстные» взгляды.
Базаров интуитивно ищет в Фенечке жизненное подтверждение
своему взгляду на любовь как на простое и ясное чувственное влечение: «Эх,
Федосья Николаевна! поверьте мне: все умные дамы на свете не стоят вашего локотка».
Но такая «простота» оказывается хуже воровства: она глубоко оскорбляет
Фенечку, и нравственный укор, искренний, неподдельный, слышится из ее уст.
Неудачу с Одинцовой Базаров объяснял для себя барской изнеженностью героини,
но применительно к Фенечке о каком «барстве» может идти речь? Очевидно, в самой
женской природе заложены отвергаемые героем одухотворенность и нравственная
красота.
Испытание любовью. С тринадцатой главы в романе назревает поворот: непримиримые противоречия обнаруживаются со всей остротой в характере героя. Конфликт произведения из внешнего (Базаров и Павел Петрович) переводится во внутренний план (“поединок роковой” в душе Базарова). Этим переменам в сюжете романа предшествуют пародийно-сатирические главы, где изображаются пошловатые чиновные “аристократы” и провинциальные “нигилисты”. Комическое снижение – постоянный спутник трагического, начиная с Шекспира.
Пародийные персонажи, оттеняя своей низменностью значительность характеров Павла Петровича и Базарова, гротескно заостряют, доводят до предела и те противоречия, которые в скрытом виде присущи им. С комедийного “дна” читателю становится виднее как трагедийная высота, так и внутренняя противоречивость главных героев. Вспомним встречу плебея Базарова с изящным и породистым аристократом Павлом Петровичем и сопоставим ее с приемом, который устраивает своим гостям петербургский сановник Матвей Ильич: “Он потрепал по спине Аркадия и громко назвал его “племянничком”, удостоил Базарова, облеченного в староватый фрак, рассеянного, но снисходительного взгляда вскользь, через щеку, и неясного, но приветливого мычанья, в котором только и можно было разобрать, что “…я” да “ссьма”; подал палец Ситникову и улыбнулся ему, но уже отвернув голову”. Разве не напоминает все это в пародийной форме кирсановский прием: “Павел Петрович слегка наклонил свой гибкий стан и слегка улыбнулся, но руки не подал и даже положил ее обратно в карман”?
В разговоре с Базаровым Павел Петрович любит озадачивать недостойного его аристократического величия разночинца иронически-пренебрежительным вопросом: “А немцы все дело говорят?” – промолвил Павел Петрович, и лицо его приняло такое безучастное, отдаленное выражение, словно он весь ушел в какую-то заоблачную высь”. Здесь аристократическое презрение к нижестоящему человеку в чем-то напоминает наигранную начальническую глухоту Колязина с подчиненными: “Сановник вдруг перестает понимать самые простые слова, глухоту на себя напускает”.
В провинциальных “нигилистах” тоже бросается в глаза фальшивость и наигранность их отрицаний. За модной маской эмансипированной барыни прячет Кукшина свою женскую неудачливость. Трогательны ее потуги быть современной, и по-женски беззащитна она, когда друзья-нигилисты не обращают на нее внимания на бале у губернатора. Нигилизмом Ситников и Кукшина прикрывают чувство неполноценности: у Ситникова – социальной (“он очень стыдился своего происхождения”), у Кукшиной – типично женской (некрасивая, беспомощная, оставленная мужем). Вынужденные играть несвойственные им роли, эти люди производят впечатление неестественности, “самоломанности”.
Да-(*118)же внешние манеры Кукшиной вызывают невольный вопрос: “Что ты, голодна? Или скучаешь? Или робеешь? Чего ты пружишься?” Образам этих несчастных людишек, как шутам в шекспировской трагедии, выпадает в романе задача спародировать некоторые качества, присущие нигилизму высшего типа. Ведь и Базаров на протяжении романа, и чем ближе к концу, тем более явственно, прячет в нигилизме свое тревожное, любящее, бунтующее сердце.
После знакомства с Ситниковым и Кукшиной в самом Базарове начинают резче проступать черты “самоломанности”. Виновницей их оказывается Анна Сергеевна Одинцова. “Вот тебе раз! бабы испугался! – подумал Базаров и, развалясь в кресле не хуже Ситникова, заговорил преувеличенно развязно”. Любовь к Одинцовой – начало трагического возмездия заносчивому Базарову: она раскалывает душу героя на две половины. Отныне в нем живут и действуют два человека.
Один из них – убежденный противник романтических чувств, отрицающий духовные основы любви. Другой – страстно и одухотворенно любящий человек, столкнувшийся с подлинным таинством этого чувства: “…он легко сладил бы с своею кровью, но что-то другое в него вселилось, чего он никак не допускал, над чем всегда трунил, что возмущало всю его гордость”. Дорогие его уму естественнонаучные убеждения превращаются в принцип, которому он, отрицатель всяких принципов, теперь служит, тайно ощущая, что служба эта слепа, что жизнь оказалась сложнее того, что знают о ней “физиологи”.
Обычно истоки трагизма базаровской любви ищут в характере Одинцовой, изнеженной барыни, аристократки, не способной откликнуться на чувство Базарова, робеющей и пасующей перед ним. Однако аристократизм Одинцовой, идущий от старых дворянских традиций, соединяется в ней с “аристократизмом” иным, дарованным ей русским национальным идеалом женской красоты.
Анна Сергеевна царственно прекрасна и сдержанно страстна, в ней есть типичная русская величавость. Красота ее женственно своенравна и неуступчива. Она требует к себе почтения. Одинцова хочет и не может полюбить Базарова не только потому, что она аристократка, но и потому, что этот нигилист, полюбив, не хочет любви и бежит от нее. “Непонятный испуг”, который охватил героиню в момент любовного признания Базарова, человечески оправдан: где та грань, которая отделяет базаровское признание в любви от ненависти по отношению к любимой женщине? “Он задыхался: (*119) все тело его видимо трепетало.
Но это было не трепетание юношеской робости, не сладкий ужас первого признания овладел им: это страсть в нем билась, сильная и тяжелая – страсть, похожая на злобу и, быть может, сродни ей”. Стихия жестоко подавленного чувства прорвалась в нем наконец, но с разрушительной по отношению к этому чувству силой.
Параллельно истории Базарова и Одинцовой, где нарочитое отчуждение неожиданно разрешается порывом сокрушительной страсти, развертывается в романе история сближения Аркадия с Катей, история о дружбе, постепенно перерастающей в спокойную и чистую любовь. Эта параллель оттеняет трагизм совершающихся в Базарове перемен. Дружба с Катей смягчает драматизм безответного юношеского чувства Аркадия к Одинцовой.
Ее скрепляют общие интересы: с Катей Аркадий учится быть самим собой и постепенно отдается увлечениям, которые отвечают природе его мягкого, художественно восприимчивого характера. Одновременно между Аркадием и Базаровым нарастает взаимное отчуждение, виновником которого отчасти является Евгений. Вспыхнувшее в Базарове любовное чувство заставляет стыдиться своего ученика и все чаще избегать общения с ним. “Обе стороны до известной степени правы” – этот принцип античной трагедии проходит через все конфликты романа, а в любовной его истории завершается тем, что Тургенев сводит аристократа Кирсанова и демократа Базарова в сердечном влечении к Фенечке и ее народным инстинктом выверяет ограниченность того и другого героя.
Павла Петровича привлекает в Фенечке демократическая непосредственность: он задыхается в разреженном, высокогорном воздухе своего аристократического интеллекта. Но любовь его к Фенечке слишком заоблачна и бесплотна. “Так тебя холодом и обдаст!” – жалуется героиня Дуняше на его “страстные” взгляды. Базаров интуитивно ищет в Фенечке жизненное подтверждение своему взгляду на любовь как на простое и ясное как дважды два чувственное влечение: “Эх, Федосья Николаевна! поверьте мне: все умные дамы на свете не стоят вашего локотка”. Но такая “простота” оказывается хуже воровства: она глубоко оскорбляет Фенечку, и нравственный укор, искренний, неподдельный, слышится из ее уст. Неудачу с Одинцовой Базаров объяснял для себя барской изнеженностью героини, но применительно к Фенечке о каком “барстве” может идти речь? Очевидно, в самой женской природе (крестьянской или дворянской – какая разница!) заложены отвергаемые героем одухотворенность и нравственная красота.
Роман И.С. Тургенева “Отцы и дети” был закончен в 1862 году. В этом произведении писатель затронул глубокие политические, философские и эстетические проблемы, запечатлел реальные жизненные конфликты, раскрыл суть идейной борьбы между основными общественными силами в России начала 60-х годов 19 века. Центральной фигурой романа является демократ-разночинец Евгений Базаров.
При первой встрече Базарова с остальными героями романа, автор представляет нам внешний вид молодого человека.Одежда, манеры и поведение героя говорят о его принадлежности к простому народу, и о том, что он гордится этим, и не намерен соблюдать правил этикета аристократического дворянства.Это человек твёрдых и бескомпромиссных убеждений, человек дела. Базаров – нигилист.Он экспериментатор,страстно увлечен наукой и медициной, работает не покладая рук.Базаров пренебрежительно относится к искусству и чувствам человека:” Рафаэль гроша ломанного не стоит”. не признает красоты природы:” Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник”.Герой не верит в любовь, отрицает её существование, утверждает, что это всё “романтизм” или “вздор”. Он считает, что любви нет, а есть только физиология или “потребности организма”.
До встречи с Одинцовой, Базаров – человек трезвого и глубокого ума, уверенный в своих силах, гордый и целеустремленный. Он отстаивает идеи нигилизма, спорил с Павлом Петровичем, признаваясь, что главная задача нигилистов – сломать всё старое, чтобы “место расчистить”, а уж строить – это не их дело. обладая способностью влиять на других людей, он подавляет их своими знаниями, логикой и волей.
Но как только начинают развиваться отношения Базарова с Одинцовой, автор показывает, как меняется герой. Сначала Одинцова привлекала Базарова только внешне, как он выражается “физиологически”:” Это что за фигура? на остальных баб не похожа”, “у нее такие плечи, каких я не видывал давно”. Но по мере их близкого общения,Базаров уже не может сохранять свою обычную выдержку и самообладание, и полностью погружается в мысли об Анне Сергеевне. Одинцова сама старалась выбирать темы для бесед, интересные Базарову, и поддерживала их, что не могло не влиять на взаимоотношения героев. Автор говорит о переменах, произошедших в герое так: “В Базарове, которому Анна Сергеевна очевидно благоволила, хотя редко с ним соглашалась, стала проявляться небывалая прежде тревога: он легко раздражался, говорил нехотя, глядел сердито, и не мог усидеть на месте, словно его что-то подмывало”.
Для самого Базарова любовь к Одинцовой стала серьёзным испытанием на его верность нигилистическим идеалам. Он глубочайшим образом переживал то, что сам же отвергал:” в разговорах с Анной Сергеевной он всё больше прежнего высказывал своё равнодушное презрение ко всему романтическому, а оставшись наедине, он с негодованием сознавал романтика в самом себе”. Вызвав Базарова на откровенность, Одинцова отвергла его любовь. Он ей нравился: “Он поразил воображение Одинцовой: он занимал её, она много о нём думала”. Но ей был дороже привычный уклад жизни и комфорт, чем мимолетное увлечение Евгением Базаровым.
Несчастная любовь приводит Базарова к тяжелому душевному кризису.Убеждения нигилизма вступают в противоречия с его человеческой сущностью. В этот момент герой больше не видит цели, смысла жить. Он уезжает к родителями из-за безделья, и для того, чтобы отвлечься, начинает помогать отцу в его медицинской практике. Случайное заражение тифом привело к смерти его тела, но не души, душа в нем давно уже умерла,не сумев пройти испытание любовью.
Таким образом, Тургенев показал несостоятельность позиции Базарова. В своем романе он развенчивает теорию нигилизма. Человеческая природа предназначена для того, чтобы любить, восхищаться, чувствовать, жить полной жизнью. Отрицая всё это, человек сам себя обрекает на смерть. Мы видим это на примере судьбы Евгения Базарова.
5. ВНУТРЕННИЙ КОНФЛИКТ БАЗАРОВА
Испытание любовью. С тринадцатой главы в ро¬мане назревает поворот: непримиримые противо¬речия обнаруживаются со всей остротой В харак¬тере героя. Конфликт произведения из внешнего (Базаров и Павел Петрович) переводится во внут¬ренний план («поединок роковой» в душе Базарова) . Этим переменам в сюжете романа предшест¬вуют пародийно-сатирические главы, где изобра¬жаются пошловатые чиновные «аристократы» и провинциальные «нигилисты» . Комическое сниже¬ние – постоянный спутник трагического, начиная с Шекспира. Пародийные персонажи, оттеняя своей низменностью значительность характеров Павла Петровича и Базарова, гротескно заостряют, доводят до предела и те противоречия, которые в скрытом виде присущи им. С комедийного «дна» читателю становится виднее как трагедийная вы¬сота, так и внутренняя противоречивость глав¬ных героев.
Вспомним встречу плебея Базарова с изящным и породистым аристократом Павлом Петровичем и сопоставим ее с приемом, который устраивает своим гостям петербургский сановник Матвей Ильич» «Он потрепал по спине Аркадия и гром¬ко назвал его «племянничком» , удостоил Базарова, облаченного в староватый фрак, рассеянного, но снисходительного взгляда вскользь, через щеку, и неясного, приветливого мычанья, в котором толь¬ко и можно было разобрать, что «…я» да «ссьма» ; подал палец Ситникову и улыбнулся ему, но уже отвернув голову» . Разве не напоминает все это в пародийной форме кирсановский прием: «Павел Петрович слегка наклонил свой гибкий стан и слегка улыбнулся, но руки не подал и даже поло¬жил се обратно в карман» ?
В разговоре с Базаровым Павел Петрович лю¬бит озадачивать недостойного его аристократиче¬ского величия разночинца иронически пренебрежи¬тельным вопросом: «А немцы все дело говорят? » – промолвил Павел Петрович, и лицо его приняло та¬кое безучастное, отдаленное выражение, словно он весь ушел в какую-то заоблачную высь» . Здесь аристократическое презрение к нижестоящему человеку в чем-то напоминает наигранную началь¬ническую глухоту Колязина с подчиненными: «Сановник вдруг перестает понимать самые про¬стые слова, глухоту на себя напускает» .
В провинциальных «нигилистах» тоже бросается в глаза фальшивость и наигранность их отрицаний. За модной маской эмансипированной барыни пря¬чет Кукшина свою женскую неудачливость. Трога¬тельны ее потуги быть современной, и по-женски беззащитна она, когда друзья-нигилисты не обра¬щают на нее внимания на балу у губернатора. Нигилизмом Ситников и Кукшина прикрывают чувство неполноценности: у Ситникова – социаль¬ной («oн очень стыдился своего происхождения») , у Кукшиной – типично женской (некрасивая, бес¬помощная, оставленная мужем) . Вынужденные играть несвойственные им роли, эти люди произ¬водят впечатление неестественности, «самоломанности» . Даже внешние манеры Кукшиной вызыва¬ют невольный вопрос» «Что ты, голодна? Или ску¬чаешь? Или робеешь? Чего ты пружишъся? »
Образам этих несчастных людишек, как шутам в шекспировской трагедии, выпадает в романе зада¬ча спародировать некоторые качества, присущие нигилизму высшего типа. Ведь и Базаров на про¬тяжении романа, и чем ближе к концу, тем более явственно, прячет в нигилизме свое тревож¬ное, любящее, бунтующее сердце. После знакомст¬ва с Ситниковым и Кукшиной в самом Базарове начинают резче проступать черты «самоломанности» . Виновницей их оказывается Анна Сергеев¬на Одинцова. «Вот тебе раз! бабы испугался! » – подумал Базаров и, развалясь в кресле не хуже Ситникова, заговорил преувеличенно развязно» . Любовь к Одинцовой – начало трагического воз¬мездия заносчивому Базарову: она раскалывает ду¬шу героя на две половины. Отныне в нем живут и действуют два человека. Один из них – убеж¬денный противник романтических чувств, отрицающий духовные основы любви. Другой – страстно и одухотворенно любящий человек, столкнувший¬ся с подлинным таинством этого чувства: «он лег¬ко сладил бы с своею кровью
Испытание любовью. С тринадцатой главы в романе назревает поворот: непримиримые противоречия обнаруживаются со всей остротой в характере героя. Конфликт произведения из внешнего (Базаров и Павел Петрович) переводится во внутренний план («поединок роковой» в душе Базарова). Этим переменам в сюжете романа предшествуют пародийно-сатирические (*117) главы, где изображаются пошловатые чиновные «аристократы» и провинциальные «нигилисты». Комическое снижение — постоянный спутник трагического, начиная с Шекспира. Пародийные персонажи, оттеняя своей низменностью значительность характеров Павла Петровича и Базарова, гротескно заостряют, доводят до предела и те противоречия, которые в скрытом виде присущи им. С комедийного «дна» читателю становится виднее как трагедийная высота, так и внутренняя противоречивость главных героев. Вспомним встречу плебея Базарова с изящным и породистым аристократом Павлом Петровичем и сопоставим ее с приемом, который устраивает своим гостям петербургский сановник Матвей Ильич: «Он потрепал по спине Аркадия и громко назвал его „племянничком“, удостоил Базарова, облеченного в староватый фрак, рассеянного, но снисходительного взгляда вскользь, через щеку, и неясного, но приветливого мычанья, в котором только и можно было разобрать, что »… я” да «ссьма»; подал палец Ситникову и улыбнулся ему, но уже отвернув голову”. Разве не напоминает все это в пародийной форме кирсановский прием: «Павел Петрович слегка наклонил свой гибкий стан и слегка улыбнулся, но руки не подал и даже положил ее обратно в карман»?
В разговоре с Базаровым Павел Петрович любит озадачивать недостойного его аристократического величия разночинца иронически-пренебрежительным вопросом: «А немцы все дело говорят?» — промолвил Павел Петрович, и лицо его приняло такое безучастное, отдаленное выражение, словно он весь ушел в какую-то заоблачную высь”. Здесь аристократическое презрение к нижестоящему человеку в чем-то напоминает наигранную начальническую глухоту Колязина с подчиненными: «Сановник вдруг перестает понимать самые простые слова, глухоту на себя напускает». В провинциальных «нигилистах» тоже бросается в глаза фальшивость и наигранность их отрицаний. За модной маской эмансипированной барыни прячет Кукшина свою женскую неудачливость. Трогательны ее потуги быть современной, и по-женски беззащитна она, когда друзья-нигилисты не обращают на нее внимания на бале у губернатора. Нигилизмом Ситников и Кукшина прикрывают чувство неполноценности: у Ситникова — социальной («он очень стыдился своего происхождения»), у Кукшиной — типично женской (некрасивая, беспомощная, оставленная мужем). Вынужденные играть несвойственные им роли, эти люди производят впечатление неестественности, «самоломанности». Да-(*118)же внешние манеры Кукшиной вызывают невольный вопрос: «Что ты, голодна? Или скучаешь? Или робеешь? Чего ты пружишься?» Образам этих несчастных людишек, как шутам в шекспировской трагедии, выпадает в романе задача спародировать некоторые качества, присущие нигилизму высшего типа. Ведь и Базаров на протяжении романа, и чем ближе к концу, тем более явственно, прячет в нигилизме свое тревожное, любящее, бунтующее сердце. После знакомства с Ситниковым и Кукшиной в самом Базарове начинают резче проступать черты «самоломанности». Виновницей их оказывается Анна Сергеевна Одинцова. «Вот тебе раз! бабы испугался! — подумал Базаров и, развалясь в кресле не хуже Ситникова, заговорил преувеличенно развязно». Любовь к Одинцовой — начало трагического возмездия заносчивому Базарову: она раскалывает душу героя на две половины. Отныне в нем живут и действуют два человека. Один из них — убежденный противник романтических чувств, отрицающий духовные основы любви. Другой — страстно и одухотворенно любящий человек, столкнувшийся с подлинным таинством этого чувства: “… он легко сладил бы с своею кровью, но что-то другое в него вселилось, чего он никак не допускал, над чем всегда трунил, что возмущало всю его гордость”. Дорогие его уму естественнонаучные убеждения превращаются в принцип, которому он, отрицатель всяких принципов, теперь служит, тайно ощущая, что служба эта слепа, что жизнь оказалась сложнее того, что знают о ней «физиологи».
Обычно истоки трагизма базаровской любви ищут в характере Одинцовой, изнеженной барыни, аристократки, не способной откликнуться на чувство Базарова, робеющей и пасующей перед ним. Однако аристократизм Одинцовой, идущий от старых дворянских традиций, соединяется в ней с «аристократизмом» иным, дарованным ей русским национальным идеалом женской красоты. Анна Сергеевна царственно прекрасна и сдержанно страстна, в ней есть типичная русская величавость. Красота ее женственно своенравна и неуступчива. Она требует к себе почтения. Одинцова хочет и не может полюбить Базарова не только потому, что она аристократка, но и потому, что этот нигилист, полюбив, не хочет любви и бежит от нее. «Непонятный испуг», который охватил героиню в момент любовного признания Базарова, человечески оправдан: где та грань, которая отделяет базаровское признание в любви от ненависти по отношению к любимой женщине? «Он задыхался: (*119) все тело его видимо трепетало. Но это было не трепетание юношеской робости, не сладкий ужас первого признания овладел им: это страсть в нем билась, сильная и тяжелая — страсть, похожая на злобу и, быть может, сродни ей». Стихия жестоко подавленного чувства прорвалась в нем наконец, но с разрушительной по отношению к этому чувству силой.
Параллельно истории Базарова и Одинцовой, где нарочитое отчуждение неожиданно разрешается порывом сокрушительной страсти, развертывается в романе история сближения Аркадия с Катей, история о дружбе, постепенно перерастающей в спокойную и чистую любовь. Эта параллель оттеняет трагизм совершающихся в Базарове перемен. Дружба с Катей смягчает драматизм безответного юношеского чувства Аркадия к Одинцовой. Ее скрепляют общие интересы: с Катей Аркадий учится быть самим собой и постепенно отдается увлечениям, которые отвечают природе его мягкого, художественно восприимчивого характера. Одновременно между Аркадием и Базаровым нарастает взаимное отчуждение, виновником которого отчасти является Евгений. Вспыхнувшее в Базарове любовное чувство заставляет стыдиться своего ученика и все чаще избегать общения с ним. «Обе стороны до известной степени правы» — этот принцип античной трагедии проходит через все конфликты романа, а в любовной его истории завершается тем, что Тургенев сводит аристократа Кирсанова и демократа Базарова в сердечном влечении к Фенечке и ее народным инстинктом выверяет ограниченность того и другого героя. Павла Петровича привлекает в Фенечке демократическая непосредственность: он задыхается в разреженном, высокогорном воздухе своего аристократического интеллекта. Но любовь его к Фенечке слишком заоблачна и бесплотна. «Так тебя холодом и обдаст!» — жалуется героиня Дуняше на его «страстные» взгляды. Базаров интуитивно ищет в Фенечке жизненное подтверждение своему взгляду на любовь как на простое и ясное как дважды два чувственное влечение: «Эх, Федосья Николаевна! поверьте мне: все умные дамы на свете не стоят вашего локотка». Но такая «простота» оказывается хуже воровства: она глубоко оскорбляет Фенечку, и нравственный укор, искренний, неподдельный, слышится из ее уст. Неудачу с Одинцовой Базаров объяснял для себя барской изнеженностью героини, но применительно к Фенечке о (*120) каком «барстве» может идти речь? Очевидно, в самой женской природе (крестьянской или дворянской — какая разница!) заложены отвергаемые героем одухотворенность и нравственная красота.
Основной конфликт произведения — это конфликт общественно-политический, конфликт отцов и детей — представителей дворянства с разночинцами. Таких людей, которые, по мнению автора, живут мыслями уходящего времени и уходящими представлениями о жизни, и новыми идеями, направлениями, мыслями, рожденными новым временем. Подтверждением тому, что социальный конфликт является основным в произведении, служит и характер избранных автором художественных средств: портреты героев, их одежда, описание пейзажа, речь — все говорит о различии представителей этих двух лагерей, между которыми происходит главный конфликт. В основном он раскрывается в трех спорах Базарова с Павлом Петровичем, в спорах, предметом которых являются вопросы, волнующие передовых людей того времени: отношение к роли дворянства в обществе, к науке, к русскому народу, к искусству и к природе. Естественно, что точки зрения героев определяются их противоположными друг другу мировоззрениями. Павел Петрович считает, что аристократия — движущая сила общественного развития; его идеал общественного устройства — “английская свобода”, то есть конституционная монархия. Кирсанов делает упор на либерализм, то есть на (его основной принцип) сохранение строя при реформах в общественном укладе жизни. Базарова такая позиция не устраивает. Ему нужно изменить социальный строй, он за революцию, и поэтому он отвергает либерализм и отрицает ведущую роль дворянства (в русском обществе) как неспособного к решительным действиям.
Вопрос о социальных изменениях и революции ставится и в споре о народе, и в споре о нигилизме. Кирсанов не может смириться со все отрицающей позицией нигилистов; для него кажется диким, если человек лишен принципов в жизни. “Вас всего четыре с половиной человека”, — заявляет он Базарову. И в ответе Евгения автор снова намекает на социальный взрыв: “От копеечной свечи Москва сгорела”, — говорит главный герой. Базаров отрицает все: религию, искусство, самодержавно-крепостнический строй, — во многом из-за того, что видит косность, лживость проявления этих понятий в настоящей жизни, ханжество морали, ветхость и загнивание вообще всей государственной системы. Недаром в 1859 году, когда происходит действие романа, царское правительство стояло на пороге социальных потрясений и переживало кризис.
Нужно отметить, что в образе Павла Петровича Тургенев сумел соединить два противоположных направления: западничество и славянофильство. При всей своей любви к английскому стилю жизни Кирсанов в то же время прославляет крестьянскую общину, семью, религиозность и патриархальность русского мужика. Базаров же заявляет, что народ не понимает собственных интересов, он темен и невежествен, и считает, что только при длительной “работе” с народом можно превратить его из реакционной в революционную силу.
Павел Петрович восхищается искусством, считая его стимулом для нравственного развития человека. Базаров все рассматривает с точки зрения практической пользы, поэтому “природа не храм, а мастерская”, поэтому и “Рафаэль гроша ломаного не стоит”.
После первого знакомства с романом кажется, что и композиция произведения, и сюжет, и художественные детали — все направлено на раскрытие основного — общественно-политического — конфликта “Отцов и детей”. Но это не так.
И. С. Тургеневу, безусловно, нужно было показать противоречивость взглядов отцов и детей, их столкновения по различным вопросам, однако и в этих столкновениях и спорах для него было важнее раскрыть внутренний конфликт как “отцов”, так и “детей”. Автор сомневается в ведущей роли дворянства в обществе; образы “дворянского гнезда” Кирсановых, его жителей, достаточно часто изображаются писателем с легкой иронией — вспомним хотя бы дуэль Павла Петровича с Базаровым. Читатель может заметить целый ряд противоречий, свидетельствующих о каком-то внутреннем разладе в дворянской среде: Николай Петрович хочет устроить фабрику с наемными рабочими — вроде бы прогресс, вклад в развитие капиталистических отношений, — но у него ничего не получается; вся жизнь Павла Петровича, умного, образованного и талантливого человека, была посвящена “погоне” за женщиной; Аркадий, который, казалось бы, принимает сторону Базарова, в конце концов не может расстаться с “отцовским” взглядом на жизнь. Все эти факторы говорят о начавшемся процессе оскудения и расслоения дворянства, отмеченного Тургеневым еще в романах “Дворянское гнездо” и “Рудин”. В описании этого оскудения русской аристократии, процесса снижения общественной роли дворянства Тургенев предвосхитил А. П. Чехова и И. А. Бунина, которые в своих рассказах и пьесах изобразили уже полное оскудение дворянских гнезд и потерю того достоинства и чести дворянина, которые были присущи русской аристократии первой половины XIX века.
Переживает глубокий внутренний конфликт и главный герой романа. Как уже было сказано, автор испытывает на прочность убеждения Базарова, проверяет их жизнеспособность. И оказывается, что представления Евгения не так уж правильны и верны в реальной жизни, как в его спорах с Павлом Петровичем. Базаров говорит о своей близости к народу (“Мой дед землю пахал…”), а простой мужик не принимает его, называя “шутом гороховым”; он выглядит холодным и равнодушным по отношению к своим родителям, которые души в нем не чают, а сам пытается всеми силами подавить в себе ответные чувства; он заявляет, что природа не храм, а мастерская, и объясняет все движения человеческого сердца лишь физиологией, а сам влюбляется в Одинцову и в задумчивости бродит по лесам в ее имении. Без сомнения, натура Базарова очень противоречива, и, хотя автор показывает читателю, что убеждения главного героя рушатся при столкновении с реальной жизнью, Тургеневу важно понять, что сделают такие, как Базаров, в России, чем обернется и конфликт отцов и детей, и внутренний конфликт “новых людей” в масштабе государства. В этом смысле важен еще один конфликт произведения — философский: “Я нужен России… Нет, видно, не нужен. Да и кто нужен?” — спрашивает Базаров перед смертью. Мотив назначения, смысла жизни постоянно присутствует в произведении, а в образе Базарова он выливается в целый конфликт между жизнью и смертью. В разговоре с Аркадием под стогом сена Евгений высказывается о смысле своей жизни и замечает, что он умрет и из него “лопух расти будет”, то есть Базаров снова утверждает свой материалистический взгляд на мир: после смерти от него ничего не останется. Однако в конце романа автор показывает, что главный герой во многом переосмысливает свои убеждения, понимая, что в тот трагический момент, перед лицом смерти, они оказываются бессмысленными, — недаром Базаров, отрицавший религию, соглашается причаститься перед своей кончиной. Внутренний конфликт главного героя разрешается автором не в пользу его убеждений (хотя Базаров не отвергает их), но в пользу его сущности, его сильного характера. Смерть Базарова не разрешает всех конфликтов в произведении: Тургенев не показывает читателю ясного решения социального конфликта, конфликта между двумя общественными силами. Автору сложно было определить свое отношение к главному герою, к его исторической роли, и поэтому, изобразив этот неоднозначный образ в романе и показав противоречия, перед которыми встают его герои, он завершает произведение мягкими, лиричными красками: “…полуденный зной проходит, и настает вечер и ночь, а там и возвращение в тихое убежище, где сладко спится измученным и усталым”. Базаров появляется в романе из туманной дали, куда смотрит Петрушка, слуга Кирсанова, в этой неясной дали он исчезает после своей смерти — Тургенев не знал, что делать со своим героем, и лишь указывал, что Базаровы — это люди, стоящие в преддверии будущего; в настоящем же автору сложно было определить их место и их роль.
Название романа “Отцы и дети” наталкивает читателя на мысль о том, что в нем будет разрешаться извечный вопрос — противоречия между поколениями. Он действительно ставится автором, но на самом деле Тургенев поднимает куда более Глубокие социально-психологические, нравственные и философские вопросы. Писатель не знал, когда, как эти вопросы будут решаться в реальной жизни, и дал ответ лишь на некоторые из них, но то, что они были подняты, — огромная заслуга И. С. Тургенева.