В атмосфере «темного царства», под гнетом самодурной силы тускнеют, чахнут живые человеческие чувства, слабеет воля, меркнет разум. Если же человек наделен энергией, жаждой жизни, то, применяясь к обстоятельствам, он начинает лгать, хитрить, изворачиваться.
Под давлением этой темной силы развиваются характеры Тихона и Варвары. И уродует их эта сила — каждого на свой лад.
Тихон подавлен, жалок, обезличен. Но даже гнет Кабанихи не убил в нем окончательно живые чувства. Гдето в глубине его робкой души теплится огонек — любовь к жене. Он не смеет проявлять эту любовь, он не понимает сложной душевной жизни Катерины и рад уехать даже от нее, лишь бы вырваться из домашнего ада. Но огонек в его душе не гаснет. Растерянный и подавленный, Тихон проявляет любовь и жалость к изменившей ему жене. «А я ее люблю, мне ее жаль пальцем тронуть…» — признается он Кулигину.
Воля его парализована, и он не смеет даже помочь своей несчастной Кате. Однако в последней сцене любовь к жене побеждает страх перед матерью, и в Тихоне пробуждается человек. Над трупом Катерины впервые в жизни он обращается к матери с обвинением. Здесь перед нами человек, в котором под влиянием страшной беды проснулась воля. Проклятия звучат тем более грозно, что исходят они от самого забитого, самого робкого и слабого человека. Значит, действительно рушатся устои «темного царства» и колеблется власть Кабанихи, если даже Тихон так заговорил.
Иные, чем в Тихоне, черты воплощены в образе Варвары. Она не хочет терпеть власть самодурной силы, не желает жить в неволе. Но избирает она путь обмана, хитрит, изворачивается, и это становится для нее привычным — она делает это легко, весело, не ощущая угрызений совести. Варвара утверждает, что без лжи жить нельзя: весь дом у них на обмане держится. «И я не обманщица была, да выучилась, когда нужно стало». Житейская философия ее очень проста: «Делай что хочешь, только бы шито да крыто было». Однако Варвара хитрила, пока было возможно, когда же ее стали на замок запирать, она убежала из дому. И опять рушатся старозаветные идеалы Кабанихи. Дочь «опозорила» ее дом, вырвалась на свободу изпод ее власти.
Более всех слаб и жалок племянник Дикого, Борис Григорьевич. Он сам говорит о себе: «Уж ведь совсем убитый хожу… Загнан, забит…» Это добрый, культурный человек, выделяющийся на фоне купеческой среды. Однако он не способен защитить ни себя, ни любимую женщину, в несчастье он лишь мечется да плачет и на брань ничего не в силах возразить.
В сцене последнего свидания с Катериной Борис вызывает у нас презрение. Убежать с любимой женщиной, подобно Кудряшу, он боится. Даже говорить с Катериной опасается («Не застали б нас здесь»). Это именно тот случай, по пословице, от слабости до подлости всего один шаг. Покорно и трусливо звучат бессильные проклятия Бориса: «Ах, кабы знали эти люди, каково мне прощаться с тобой! Боже мой! Дай Бог, чтоб им когданибудь так же сладко было, как мне теперь. Прощай, Катя!.. Злодеи вы! Изверги! Эх, кабы сила!»
Нет у него этой силы… Однако в общем хоре протестующих голосов даже этот бессильный протест знаменателен.
Среди персонажей пьесы, противопоставленных Дикому и Кабанихе, наиболее ясно и здраво судит о «темном царстве» Кулигин. Этот механиксамоучка обладает светлым умом и широкой душой, как многие талантливые люди из народа. Не случайно и сама фамилия Кулигина напоминает фамилию замечательного изобретателясамоучки нижегородца Кулибина.
Кулигин осуждает собственнические инстинкты купечества, жестокое отношение к человеку, невежество, равнодушие ко всему истинно прекрасному. Противопоставление Кулигина «темного царству» особенно выразительно в сцене столкновения с Диким.
Прося денег на солнечные часы, Кулигин не о себе заботится, его интересует «для всех вообще обывателей польза». А Дикой даже в толк не возьмет, о чем идет речь, настолько чуждо ему само понятие общественных интересов. Собеседники словно говорят на разных языках. Дикой зачастую просто не понимает слов Кулигина, особенно когда тот цитирует своих любимых поэтов XVIII века. На почтительные реплики Кулигина, украшенные цитатами, Дикой реагирует весьма своеобразно: «Ты у меня грубить не смей!» — и пугает Кулигина городничим.
Кулигин — незаурядный человек. Но не его назвал Добролюбов «лучом света в темном царстве». Почему? Да потому, что Кулигин бессилен, слаб в своем протесте. Так же как и Тихон, как Борис, Кулигин боится самодурной силы, склоняется перед ней. «Нечего делать, надо покориться!» — говорит он смиренно. Кулигин и других учит покорности. Так, он советует Кудряшу: «Лучше уж стерпеть». То же рекомендует он и Борису: «Что же делатьто, сударь. Надо стараться угождать какнибудь».
Только в пятом акте, потрясенный гибелью Катерины, Кулигин поднимается до открытого протеста. Суровое обвинение звучит в его последних словах: «Вот вам ваша Катерина. Делайте с ней что хотите! Тело ее здесь, возьмите его; а душа теперь не ваша: она теперь перед судией, который милосерднее вас!» Этими словами Кулигин не только оправдывает самоубийство Катерины, освободившее ее от гнета, но и обвиняет в ее гибели немилосердных судей, погубивших свою жертву.
А. Н. Островский в очерке «Записки замоскворецкого жителя» «открыл» страну, «до сего времени в подробности не известную и никем из путешественников не описанную. Страна эта лежит прямо против Кремля, по ту сторону Москвыреки, отчего, вероятно, и называется Замоскворечье». Это земля, живущая традициями седой старины, «темное царство». Современники за открытие этой страны назвали Островского Колумбом Замоскворечья. И в самом деле, в своих пьесах он обличает «темные» стороны купеческой жизни.
Общественный подъем 60х годов захватил Островского, и в 1859 году он создал драму «Гроза», о которой Добролюбов сказал:»Гроза» без сомненья, самое решительное произведение Островского, взаимные отношения самодурства и безгласности доведены в ней до самых трагических последствий».
Среди раздолья русской природы, на крутом берегу Волги раскинулся утопающий в зелени садов город Калинов. А за Волгой виднеются селения, поля и леса. «Вид необыкновенный! Красота! Душа радуется. Пятьдесят лет я каждый день гляжу за Волгу и все наглядеться не могу», восхищается Кулигин, глубоко чувствующий поэтическую прелесть родного пейзажа. Казалось бы, и жизнь людей этого города должна быть красивой и счастливой. Однако богатые купцы создали в нем мир «тупой ноющей боли, мир тюремного гробового безмолвия». Городок известен крепкими запорами и глухими заборами, заковавшими всякое новое проявление жизни. Островский критически изображает быт и нравы купечества. Всех жителей города он делит на бедных и богатых, угнетателей и угнетенных. О тяжести жизни бедняков города рассказывает Кулигин:»В мещанстве, сударь, вы ничего, кроме грубости да бедности нагольной, не увидите. И никогда нам, сударь, не выбиться из этой коры! Потому что честным трудом никогда не заработать нам больше насущного хлеба». А причина нищеты, по его мнению, в бессовестной эксплуатации бедных богатыми: «А у кого деньги, сударь, тот старается бедного закабалить, чтобы на его труды даровые еще больше денег наживать». Странница же Феклуша восхваляет калиновскую жизнь: «В обетованной земле живете! И купечество все народ благочестивый, добродетелями многими украшенный!» Так сталкиваются две оценки одного и того же явления. Феклуша ярая защитница суеверий, воплощение невежества, пользуется покровительством властителей «темного царства». Невежественные жители города Калииова слушают Феклушу и верят ее рассказам.
Олицетворением жестокости, невежества, самодурства являются Дикой Савел Прокофьевич и Марфа Игнатьевна Кабанова, купцы города. Кабанова богатая купчиха, вдова. В своей семье она считает себя главной, держит ее крепко, соблюдает в доме изжившие себя порядки и обычаи, основанные на религиозных предрассудках и Домострое. Только и слышится из уст Кабанихи брань и попреки за несоблюдение отживших порядков. Жертву свою она «поедом ест», «точит, как ржа железо». Добролюбов говорит о ней:»Грызет свою жертву долго и неотступно». Катерину она заставляет кланяться в ноги мужу при отъезде, ругает ее за то, что она не «воет» на людях, провожая мужа. Велит Тихону бить Катерину, после того как она призналась в своем «грехе», считает, что ее надо «живую в землю закопать, чтобы она казнилась». Речь властной Кабанихи звучит как приказ. Кабаниха выразитель идей и принципов «темного царства». (Она очень богата. Об этом можно судить по тому, что ее торговые дела выходят ва пределы Калинова, по ее поручению Тихон ездил в Москву.) Ее уважает Дикой, для которого главное в жизни деньги. Кабаниха понимает, что одни деньги власти еще не дают, другим непременным условием является покорность тех, кто денег не имеет. Она хочет убить в домашних волю, всякую способность к сопротивлению. Кабаниха лицемерна, прикрывается добродетелью и набожностью, в семье бесчеловечный деспот и тиран, но оделяет нипщх. Тупая, невежественная, считающая паровоз «огненным змием», она окружает себя такими же мракобесами, как и сама. Ее умственные интересы не идут дальше нелепых рассказов бродячих богомолок о странах, «где люди все с песьими головами», где правят «султан Махнут турецкий» и «султан Махнут персидский». Скрывая деспотизм под личиной благочестия, Кабаниха доводит свою семью до того, что Тихон не смеет ей противоречить ни в чем. Варвара научилась врать, скрывать и изворачиваться. Своей тиранией она довела Катерину до гибели. Варвара, дочь ее, убегает из дома, а Тихон жалеет, что не погиб вместе с женой: «Хорошо тебе. Катя! А ято зачем остался жить на свете да мучиться?» Так, желая сохранить старинный уклад жизни в семье, основанный на всеобщем подчинении главе семьи, то есть ей, Кабаниха довела ее до развала.
Но если Кабаниха защищает идеи «темного царства», то Дикой просто грубый самодур. (И Дикой, и Кабаниха относятся к «темному царству». У них очень много общих черт.) Речь Дикого груба и невежественна. Он ничего не хочет знать о науке, культуре, изобретениях, улучшающих жизнь. Предложение Кулигина поставить громоотвод приводит его в бешенство. (Дикой считает, что гроза божье предзнаменованье.) Дикой постоянно воюет, но только с теми, кто его боится или полностью от него зависит. Домашние прячутся от него по чердакам и подвалам, Борис, племянник, терпит его ругань, так как материально зависим от Дикого. Самая главная черта характера Дикого жадность. Смысл жизни Дикого приобретение и увеличение богатства. Для этого он не брезгует никакими средствами. (Городничему, которому мужики жалуются, что их обсчитывают. Дикой отвечает: «Стоит ли, ваше высокоблагородие, нам с вами о таких пустяках разговаривать! Много у меня в годто народу перебывает; вы то поймите: не доплачу я им по какойнибудь копейке на человека, а у меня из этого тысячи составляются, так оно мне и хорошо!») Имея тысячи, он чувствует свою силу и нагло требует всеобщего уважения и покорности.
В облике Дикого, несмотря на всю его воинственность, есть черты комического. Кабаниха же (с ее хитростью, лицемерием, холодной, неумолимой жестокостью и жаждой власти страшна понастоящему) это самая зловещая фигура в городе. (Дикой стремится грубо утвердить свою власть, Кабаниха же спокойно утверждает себя, охраняя все старое, уходящее.)
Жители города Калинова живут в постоянном страхе перед силами природы, перед богатыми купцами. В пьесе большое количество массовых сцен, в которых мы видим всех жителей города и узнаем о них. Узнаем, что на бульваре, созданном для них, они не гуляют, к улучшению жизни не стремятся. Богатые купцы тиранят домашних за высокими заборами. Невежество калиновцев проявляется в сцене, когда рассматривают картину и идет разговор о Литве, которая «с неба упала». Бедным же, по словам Кулигина, гулять некогда, так как у них «день и ночь работа». Купцы же грабят дальних и ближних, чужих и родных. «Ограбить сирот, родственников, племянников, заколотить домашних» таков, по словам Кулигина, секрет помыслов богатых жителей города.
Бесчеловечным нравам «темного царства» всетаки придет конец, так как новое властно вторгается в жизнь. Гибель Катерины вызов «темному царству», страстный призыв к борьбе со всем деспотическим укладом жизни. Бегут в другие края Кудряш и Варвара, борьба нового со старым началась и продолжается. Островский в этой драме обличил жестокие нравы купеческой жизни: деспотизм, невежество, самодурство, жадность. Добролюбов считал: в «темном царстве» изображено не только невежественное купечество города Калинова, но и весь самодержавнокрепостнический строй России. Протест, выраженный в «Грозе», он распространил на всю царскую Россию: «Русская жизнь и русская сила вызваны художником в «Грозе» на решительное дело».»Гроза» не единственная пьеса А. Н. Островского, которая обличает жестокие нравы купечества, к таким произведениям относятся и «Бесприданница», и «Бешеные деньги», и «Доходное место».
В атмосфере “темного царства”, под гнетом самодурной силы тускнеют, чахнут живые человеческие чувства, слабеет воля, меркнет разум. Если же человек наделен энергией, жаждой жизни, то, применяясь к обстоятельствам, он начинает лгать, хитрить, изворачиваться.
Под давлением этой темной силы развиваются характеры Тихона и Варвары. И уродует их эта сила — каждого на свой лад.
Тихон подавлен, жалок, обезличен. Но даже гнет Кабанихи не убил в нем окончательно живые чувства. Где-то в глубине его робкой души теплится огонек — любовь к жене. Он не смеет проявлять эту любовь, он не понимает сложной душевной жизни Катерины и рад уехать даже от нее, лишь бы вырваться из домашнего ада. Но огонек в его душе не гаснет. Растерянный и подавленный, Тихон проявляет любовь и жалость к изменившей ему жене. “А я ее люблю, мне ее жаль пальцем тронуть…” — признается он Кулигину.
Воля его парализована, и он не смеет даже помочь своей несчастной Кате. Однако в последней сцене любовь к жене побеждает страх перед матерью, и в Тихоне пробуждается человек. Над трупом Катерины впервые в жизни он обращается к матери с обвинением. Здесь перед нами человек, в котором под влиянием страшной беды проснулась воля. Проклятия звучат тем более грозно, что исходят они от самого забитого, самого робкого и слабого человека. Значит, действительно рушатся устои “темного царства” и колеблется власть Кабанихи, если даже Тихон так заговорил.
Иные, чем в Тихоне, черты воплощены в образе Варвары. Она не хочет терпеть власть самодурной силы, не желает жить в неволе. Но избирает она путь обмана, хитрит, изворачивается, и это становится для нее привычным — она делает это легко, весело, не ощущая угрызений совести. Варвара утверждает, что без лжи жить нельзя: весь дом у них на обмане держится. “И я не обманщица была, да выучилась, когда нужно стало”. Житейская философия ее очень проста: “Делай что хочешь, только бы шито да крыто было”. Однако Варвара хитрила, пока было возможно, когда же ее стали на замок запирать, она убежала из дому. И опять рушатся старозаветные идеалы Кабанихи. Дочь “опозорила” ее дом, вырвалась на свободу из-под ее власти.
Более всех слаб и жалок племянник Дикого, Борис Григорьевич. Он сам говорит о себе: “Уж ведь совсем убитый хожу… Загнан, забит…” Это добрый, культурный человек, выделяющийся на фоне купеческой среды. Однако он не способен защитить ни себя, ни любимую женщину, в несчастье он лишь мечется да плачет и на брань ничего не в силах возразить.
В сцене последнего свидания с Катериной Борис вызывает у нас презрение. Убежать с любимой женщиной, подобно Кудряшу, он боится. Даже говорить с Катериной опасается (“Не застали б нас здесь”). Это именно тот случай, по пословице, от слабости до подлости всего один шаг. Покорно и трусливо звучат бессильные проклятия Бориса: “Ах, кабы знали эти люди, каково мне прощаться с тобой! Боже мой! Дай Бог, чтоб им когда-нибудь так же сладко было, как мне теперь. Прощай, Катя!.. Злодеи вы! Изверги! Эх, кабы сила!”
Нет у него этой силы… Однако в общем хоре протестующих голосов даже этот бессильный протест знаменателен.
Среди персонажей пьесы, противопоставленных Дикому и Кабанихе, наиболее ясно и здраво судит о “темном царстве” Кулигин. Этот механик-самоучка обладает светлым умом и широкой душой, как многие талантливые люди из народа. Не случайно и сама фамилия Кулигина напоминает фамилию замечательного изобретателя-самоучки нижегородца Кулибина.
Кулигин осуждает собственнические инстинкты купечества, жестокое отношение к человеку, невежество, равнодушие ко всему истинно прекрасному. Противопоставление Кулигина “темного царству” особенно выразительно в сцене столкновения с Диким.
Прося денег на солнечные часы, Кулигин не о себе заботится, его интересует “для всех вообще обывателей польза”. А Дикой даже в толк не возьмет, о чем идет речь, настолько чуждо ему само понятие общественных интересов. Собеседники словно говорят на разных языках. Дикой зачастую просто не понимает слов Кулигина, особенно когда тот цитирует своих любимых поэтов XVIII века. На почтительные реплики Кулигина, украшенные цитатами, Дикой реагирует весьма своеобразно: “Ты у меня грубить не смей!” — и пугает Кулигина городничим.
Кулигин — незаурядный человек. Но не его назвал Добролюбов “лучом света в темном царстве”. Почему? Да потому, что Кулигин бессилен, слаб в своем протесте. Так же как и Тихон, как Борис, Кулигин боится самодурной силы, склоняется перед ней. “Нечего делать, надо покориться!” — говорит он смиренно. Кулигин и других учит покорности. Так, он советует Кудряшу: “Лучше уж стерпеть”. То же рекомендует он и Борису: “Что же делать-то, сударь. Надо стараться угождать как-нибудь”.
Только в пятом акте, потрясенный гибелью Катерины, Кулигин поднимается до открытого протеста. Суровое обвинение звучит в его последних словах: “Вот вам ваша Катерина. Делайте с ней что хотите! Тело ее здесь, возьмите его; а душа теперь не ваша: она теперь перед судией, который милосерднее вас!” Этими словами Кулигин не только оправдывает самоубийство Катерины, освободившее ее от гнета, но и обвиняет в ее гибели немилосердных судей, погубивших свою жертву.
Автор: Островский А.Н.
В атмосфере “темного царства”, под гнетом самодурной силы тускнеют, чахнут живые человеческие чувства, слабеет воля, меркнет разум. Если же человек наделен энергией, жаждой жизни, то, применяясь к обстоятельствам, он начинает лгать, хитрить, изворачиваться.
Под давлением этой темной силы развиваются характеры Тихона и Варвары. И уродует их эта сила — каждого на свой лад.
Тихон подавлен, жалок, обезличен. Но даже гнет Кабанихи не убил в нем окончательно живые чувства. Где-то в глубине его робкой души теплится огонек — любовь к жене. Он не смеет проявлять эту любовь, он не понимает сложной душевной жизни Катерины и рад уехать даже от нее, лишь бы вырваться из домашнего ада. Но огонек в его душе не гаснет. Растерянный и подавленный, Тихон проявляет любовь и жалость к изменившей ему жене. “А я ее люблю, мне ее жаль пальцем тронуть…” — признается он Кулигину.
Воля его парализована, и он не смеет даже помочь своей несчастной Кате. Однако в последней сцене любовь к жене побеждает страх перед матерью, и в Тихоне пробуждается человек. Над трупом Катерины впервые в жизни он обращается к матери с обвинением. Здесь перед нами человек, в котором под влиянием страшной беды проснулась воля. Проклятия звучат тем более грозно, что исходят они от самого забитого, самого робкого и слабого человека. Значит, действительно рушатся устои “темного царства” и колеблется власть Кабанихи, если даже Тихон так заговорил.
Иные, чем в Тихоне, черты воплощены в образе Варвары. Она не хочет терпеть власть самодурной силы, не желает жить в неволе. Но избирает она путь обмана, хитрит, изворачивается, и это становится для нее привычным — она делает это легко, весело, не ощущая угрызений совести. Варвара утверждает, что без лжи жить нельзя: весь дом у них на обмане держится. “И я не обманщица была, да выучилась, когда нужно стало”. Житейская философия ее очень проста: “Делай что хочешь, только бы шито да крыто было”. Однако Варвара хитрила, пока было возможно, когда же ее стали на замок запирать, она убежала из дому. И опять рушатся старозаветные идеалы Кабанихи. Дочь “опозорила” ее дом, вырвалась на свободу из-под ее власти.
Более всех слаб и жалок племянник Дикого, Борис Григорьевич. Он сам говорит о себе: “Уж ведь совсем убитый хожу… Загнан, забит…” Это добрый, культурный человек, выделяющийся на фоне купеческой среды. Однако он не способен защитить ни себя, ни любимую женщину, в несчастье он лишь мечется да плачет и на брань ничего не в силах возразить.
В сцене последнего свидания с Катериной Борис вызывает у нас презрение. Убежать с любимой женщиной, подобно Кудряшу, он боится. Даже говорить с Катериной опасается (“Не застали б нас здесь”). Это именно тот случай, по пословице, от слабости до подлости всего один шаг. Покорно и трусливо звучат бессильные проклятия Бориса: “Ах, кабы знали эти люди, каково мне прощаться с тобой! Боже мой! Дай Бог, чтоб им когда-нибудь так же сладко было, как мне теперь. Прощай, Катя!.. Злодеи вы! Изверги! Эх, кабы сила!”
Нет у него этой силы… Однако в общем хоре протестующих голосов даже этот бессильный протест знаменателен.
Среди персонажей пьесы, противопоставленных Дикому и Кабанихе, наиболее ясно и здраво судит о “темном царстве” Кулигин. Этот механик-самоучка обладает светлым умом и широкой душой, как многие талантливые люди из народа. Не случайно и сама фамилия Кулигина напоминает фамилию замечательного изобретателя-самоучки нижегородца Кулибина.
Кулигин осуждает собственнические инстинкты купечества, жестокое отношение к человеку, невежество, равнодушие ко всему истинно прекрасному. Противопоставление Кулигина “темного царству” особенно выразительно в сцене столкновения с Диким.
Прося денег на солнечные часы, Кулигин не о себе заботится, его интересует “для всех вообще обывателей польза”. А Дикой даже в толк не возьмет, о чем идет речь, настолько чуждо ему само понятие общественных интересов. Собеседники словно говорят на разных языках. Дикой зачастую просто не понимает слов Кулигина, особенно когда тот цитирует своих любимых поэтов XVIII века. На почтительные реплики Кулигина, украшенные цитатами, Дикой реагирует весьма своеобразно: “Ты у меня грубить не смей!” — и пугает Кулигина городничим.
Кулигин — незаурядный человек. Но не его назвал Добролюбов “лучом света в темном царстве”. Почему? Да потому, что Кулигин бессилен, слаб в своем протесте. Так же как и Тихон, как Борис, Кулигин боится самодурной силы, склоняется перед ней. “Нечего делать, надо покориться!” — говорит он смиренно. Кулигин и других учит покорности. Так, он советует Кудряшу: “Лучше уж стерпеть”. То же рекомендует он и Борису: “Что же делать-то, сударь. Надо стараться угождать как-нибудь”.
Только в пятом акте, потрясенный гибелью Катерины, Кулигин поднимается до открытого протеста. Суровое обвинение звучит в его последних словах: “Вот вам ваша Катерина. Делайте с ней что хотите! Тело ее здесь, возьмите его; а душа теперь не ваша: она теперь перед судией, который милосерднее вас!” Этими словами Кулигин не только оправдывает самоубийство Катерины, освободившее ее от гнета, но и обвиняет в ее гибели немилосердных судей, погубивших свою жертву.
В «Грозе» отразились впечатления от путешествия по Волге, которое предпринял Островский летом 1856 года в составе экспедиции по изучению быта жителей Поволжья. Но не какой-то определенный волжский город, не какие-то определенные лица изображены в пьесе. В драме Островского отражены типичные картины русской жизни того времени. В купеческих домах за высокими заборами, за тяжелыми замками льются невидимые слезы, творятся темные дела; в душных купеческих хоромах царят невежество, разврат и пьянство, брань и побои, произвол самодуров.
В атмосфере «темного царства» под гнетом самодурной силы тускнеют, чахнут живые человеческие чувства, слабеет воля, меркнет разум. Если даже человек наделен энергией, жаждой жизни, то, применяясь к обстоятельствам, он вынужден лгать, хитрить, изворачиваться.
Под давлением этой темной силы развиваются характеры Тихона и Варвары, и эта сила уродует их — каждого на свой лад. Тихон подавлен, жалок, безволен, во всем безоговорочно подчиняется своей маменьке — деспоту и самодуру. Но даже гнет Кабанихи не убил в нем окончательно живые чувства. Где-то в глубине души теплится огонек — любовь к жене. Он не смеет проявить эту любовь, он не понимает сложной душевной жизни Катерины и рад уехать от нее, лишь бы вырваться из домашнего ада. Но огонек в его душе не гаснет. Растерянный и подавленный, он проявляет любовь и жалости к изменившей ему жене, но воля его парализована, и он даже не смеет помочь своей несчастной Кате. Однако в последней сцене любовь к жене побеждает страх перед матерью, и в Тихоне пробуждается человек. Над трупом Катерины он впервые обращается к матери с обвинением: «Маменька, вы ее погубили! Вы, вы, вы…» Проклятьем звучит это многократная повторенное «вы», тем более грозным, что оно исходит от самого забитого, самого робкого и слабого человека. Значит, действительно рушатся устои «темного царства» и колеблется» власть Кабанихи, если даже Тихон заговорил так.
Иные черты характера выработались в атмосфере «темного царства» у Варвары. Не желая жить в неволе и терпенья власть самодурной силы, она обманывает, хитрит, изворачивается. Это наконец становится привычным, и делает она этой легко, весело, не ощущая угрызений совести. Варвара утверждает, что без обмана жить нельзя: «Весь дом у них на обмане держится. И я не обманщица была, да выучилась, когда нужно стало». Ее житейская философия проста: «Делай что хочешь, только бы шито да крыто было». Однако Варвара хитрила, пока было возможно; когда же ее пробуют запирать на замок, она убегает из дому. И опять рушатся старозаветные идеалы Кабанихи: дочь «опозорила» ее дом, вырвалась на свободу из-под ее власти.
Более всех слаб и жалок племянник Дикого, Борис Григорьевич. Он сам говорит о себе: «Уж совсем убитый хожу… Загнан, забит…» Это добрый и культурный человек, выделяющийся на фоне купеческой среды. Однако он не способен защитить ни себя, ни любимую женщину. В несчастье он лишь мечется да плачет. И не в силах возразить ничего даже на брань. В сцене последнего свидания с Катериной Борис вызывает презрение. Он не только боится убежать с любимой женщиной, как это сделал Кудряш, он опасается даже разговаривать с Катериной («Не застали бы нас здесь»). Покорно и трусливо звучат последние проклятия Бориса: «Ах, кабы знали эти люди, каково мне прощаться с тобой… Злодеи вы! Изверги! Эх, кабы сила!..»
Нет у него этой силы. Однако в общем хоре протестующих голосов даже этот бессильный протест знаменателен.
Начиная с первого действия, Островский постепенно раскрывает основной конфликт драмы. Еще велика власть кабаних над окружающими, и губит их эта власть, калечит их жизнь. Но уже, как пишет Добролюбов в статье «Луч света в темном царстве», самодуры русской жизни начинают ощущать какое-то недовольство и безотчетный страх: помимо их воли, не спросясь, вырастает другая жизнь с другими началами, и хотя она еще не видна хорошенько, но уже дает себя почувствовать и посылает нехорошие видения темному произволу самодуров.
…И что слез льется за этими запорами,
невидимых и неслышимых.
А. Н. Островский
Самодурство и деспотизм, подавляя в окружающих мечту о свободе, о независимости, неизбежно порождают людей запуганных и забитых, не смеющих жить своей волей, К таким жертвам «темного царства» относятся в драме «Гроза» Тихон и Борис.
Тихон с детства привык во всем повиноваться матери, привык до того, что в зрелом возрасте боится поступить против ее воли. Безропотно переносит он все издевательства Кабанихи, не смея протестовать. «Да как же я могу, маменька, вас ослушаться!» — говорит он и прибавляет потом: «Да я, маменька, и не хочу своей волей жить. Где уж мне своей волей жить!»
Единственное заветное желание Тихона — это вырваться, хотя бы ненадолго, из-под опеки матери, запить, загулять, загулять так, чтобы на целый год отгуляться. В сцене проводов деспотизм Кабанихи доходит до крайности и выясняется полная неспособность Тихона не только защитить, но и понять Катерину. Кабанихи своими наставлениями довела его до полного изнеможения, и он, сохраняя почтительный тон, с нетерпением ждет, когда же кончится эта пытка.
Тихон понимает, что, исполняя волю матери, он унижает свою жену. Ему и совестно перед ней, и жалко ее, но ослушаться матери он не может. И вот, под диктовку матери, он поучает Катерину, стремясь в то же время смягчить грубость слов и резкость интонаций матери. Бессильный защитить свою жену, вынужденный играть жалкую роль орудия в руках Кабанихи, Тихон не заслуживает уважения, Душевный мир Катерины ему, человеку не только безвольному, но и ограниченному, простоватому, непонятен. «Не разберу я тебя, Катя! То от тебя слова не добьешься, не то что ласки; а то так сама лезешь», — говорит он ей. Не понял он и драмы, назревающей в душе жены. Тихон невольно становится одним из виновников ее гибели, так как отказал в поддержке Катерине, оттолкнул ее в самый критический момент.
По мнению Добролюбова, Тихон — «живой труп — не один, не исключение, а целая масса людей, подверженных тлетворному влиянию Диких и Кабановых!»
Борис, племянник Дикого, по уровню своего развития стоит значительно выше окружающей его среды. Он получил коммерческое образование, не лишен «известной степени благородства» (Добролюбов). Он понимает дикость и жестокость нравов калиновцев. Но он бессилен, нерешителен: материальная зависимость давит на него и превращает в жертву дяди-самодура. «Образование отняло у него силу делать пакости… но не дало ему силы противиться пакостям, которые делают другие», — замечает Добролюбов.
Борис искренне любит Катерину, готов пострадать за нее, облегчить ее муки: «Делайте со мной, что хотите, только ее не мучьте!» Единственный среди всех он понимает Катерину, но не в силах помочь ей. Борис — добрый, мягкий человек. Но прав Добролюбов, считавший, что Катерина полюбила его «больше на безлюдье», за отсутствием более достойного человека.
Оба они — и Тихон, и Борис не сумели защитить и спасти Катерину. И обоих «темное царство», превратившее их в безвольных, забитых людей, обрекло на то, чтобы «жить и мучиться». Но и такие слабые, безвольные, смирившиеся с жизнью, доведенные до крайности люди, как обитатели Калинова, способны осудить деспотизм самодуров. Смерть Катерины подтолкнула Кудряша и Варвару к поискам иной жизни, заставила Кулигина впервые обратиться к самодурам с горьким упреком. Даже несчастный Тихон выходит из безоговорочного подчинения матери, жалеет, что не погиб вместе с женой: «Хорошо тебе, Катя! А я-то зачем остался жить на свете да мучиться!» Разумеется, протест Варвары, Кудряша, Кулигина, Тихона имеет другой характер, чем у Катерины. Но Островский показал, что «темное царство» начинает расшатываться, а Дикой и Кабаниха проявляют признаки страха перед непонятными им явлениями нового в окружающей их жизни.
Страница: [ 1 ] 2
В атмосфере «темного царства», под гнетом самодурной силы тускнеют, чахнут живые человеческие чувства, слабеет воля, меркнет разум. Если же человек наделен энергией, жаждой жизни, то, применяясь к обстоятельствам, он начинает лгать, хитрить, изворачиваться.
Под давлением этой темной силы развиваются характеры Тихона и Варвары. И уродует их эта сила — каждого на свой лад.
Тихон подавлен, жалок, обезличен. Но даже гнет Кабанихи не убил в нем окончательно живые чувства. Гдето в глубине его робкой души теплится огонек — любовь к жене. Он не смеет проявлять эту любовь, он не понимает сложной душевной жизни Катерины и рад уехать даже от нее, лишь бы вырваться из домашнего ада. Но огонек в его душе не гаснет. Растерянный и подавленный, Тихон проявляет любовь и жалость к изменившей ему жене. «А я ее люблю, мне ее жаль пальцем тронуть…» — признается он Кулигину.
Воля его парализована, и он не смеет даже помочь своей несчастной Кате. Однако в последней сцене любовь к жене побеждает страх перед матерью, и в Тихоне пробуждается человек. Над трупом Катерины впервые в жизни он обращается к матери с обвинением. Здесь перед нами человек, в котором под влиянием страшной беды проснулась воля. Проклятия звучат тем более грозно, что исходят они от самого забитого, самого робкого и слабого человека. Значит, действительно рушатся устои «темного царства» и колеблется власть Кабанихи, если даже Тихон так заговорил.
Иные, чем в Тихоне, черты воплощены в образе Варвары. Она не хочет терпеть власть самодурной силы, не желает жить в неволе. Но избирает она путь обмана, хитрит, изворачивается, и это становится для нее привычным — она делает это легко, весело, не ощущая угрызений совести. Варвара утверждает, что без лжи жить нельзя: весь дом у них на обмане держится. «И я не обманщица была, да выучилась, когда нужно стало». Житейская философия ее очень проста: «Делай что хочешь, только бы шито да крыто было». Однако Варвара хитрила, пока было возможно, когда же ее стали на замок запирать, она убежала из дому. И опять рушатся старозаветные идеалы Кабанихи. Дочь «опозорила» ее дом, вырвалась на свободу изпод ее власти.
Более всех слаб и жалок племянник Дикого, Борис Григорьевич. Он сам говорит о себе: «Уж ведь совсем убитый хожу… Загнан, забит…» Это добрый, культурный человек, выделяющийся на фоне купеческой среды. Однако он не способен защитить ни себя, ни любимую женщину, в несчастье он лишь мечется да плачет и на брань ничего не в силах возразить.
В сцене последнего свидания с Катериной Борис вызывает у нас презрение. Убежать с любимой женщиной, подобно Кудряшу, он боится. Даже говорить с Катериной опасается («Не застали б нас здесь»). Это именно тот случай, по пословице, от слабости до подлости всего один шаг. Покорно и трусливо звучат бессильные проклятия Бориса: «Ах, кабы знали эти люди, каково мне прощаться с тобой! Боже мой! Дай Бог, чтоб им когданибудь так же сладко было, как мне теперь. Прощай, Катя!.. Злодеи вы! Изверги! Эх, кабы сила!»
Нет у него этой силы… Однако в общем хоре протестующих голосов даже этот бессильный протест знаменателен.
Среди персонажей пьесы, противопоставленных Дикому и Кабанихе, наиболее ясно и здраво судит о «темном царстве» Кулигин. Этот механиксамоучка обладает светлым умом и широкой душой, как многие талантливые люди из народа. Не случайно и сама фамилия Кулигина напоминает фамилию замечательного изобретателясамоучки нижегородца Кулибина.
Кулигин осуждает собственнические инстинкты купечества, жестокое отношение к человеку, невежество, равнодушие ко всему истинно прекрасному. Противопоставление Кулигина «темного царству» особенно выразительно в сцене столкновения с Диким.
Прося денег на солнечные часы, Кулигин не о себе заботится, его интересует «для всех вообще обывателей польза». А Дикой даже в толк не возьмет, о чем идет речь, настолько чуждо ему само понятие общественных интересов. Собеседники словно говорят на разных языках. Дикой зачастую просто не понимает слов Кулигина, особенно когда тот цитирует своих любимых поэтов XVIII века. На почтительные реплики Кулигина, украшенные цитатами, Дикой реагирует весьма своеобразно: «Ты у меня грубить не смей!» — и пугает Кулигина городничим.
Кулигин — незаурядный человек. Но не его назвал Добролюбов «лучом света в темном царстве». Почему? Да потому, что Кулигин бессилен, слаб в своем протесте. Так же как и Тихон, как Борис, Кулигин боится самодурной силы, склоняется перед ней. «Нечего делать, надо покориться!» — говорит он смиренно. Кулигин и других учит покорности. Так, он советует Кудряшу: «Лучше уж стерпеть». То же рекомендует он и Борису: «Что же делатьто, сударь. Надо стараться угождать какнибудь».
Только в пятом акте, потрясенный гибелью Катерины, Кулигин поднимается до открытого протеста. Суровое обвинение звучит в его последних словах: «Вот вам ваша Катерина. Делайте с ней что хотите! Тело ее здесь, возьмите его; а душа теперь не ваша: она теперь перед судией, который милосерднее вас!» Этими словами Кулигин не только оправдывает самоубийство Катерины, освободившее ее от гнета, но и обвиняет в ее гибели немилосердных судей, погубивших свою жертву.
А. Н. Островский в очерке «Записки замоскворецкого жителя» «открыл» страну, «до сего времени в подробности не известную и никем из путешественников не описанную. Страна эта лежит прямо против Кремля, по ту сторону Москвыреки, отчего, вероятно, и называется Замоскворечье». Это земля, живущая традициями седой старины, «темное царство». Современники за открытие этой страны назвали Островского Колумбом Замоскворечья. И в самом деле, в своих пьесах он обличает «темные» стороны купеческой жизни.
Общественный подъем 60х годов захватил Островского, и в 1859 году он создал драму «Гроза», о которой Добролюбов сказал:»Гроза» без сомненья, самое решительное произведение Островского, взаимные отношения самодурства и безгласности доведены в ней до самых трагических последствий».
Среди раздолья русской природы, на крутом берегу Волги раскинулся утопающий в зелени садов город Калинов. А за Волгой виднеются селения, поля и леса. «Вид необыкновенный! Красота! Душа радуется. Пятьдесят лет я каждый день гляжу за Волгу и все наглядеться не могу», восхищается Кулигин, глубоко чувствующий поэтическую прелесть родного пейзажа. Казалось бы, и жизнь людей этого города должна быть красивой и счастливой. Однако богатые купцы создали в нем мир «тупой ноющей боли, мир тюремного гробового безмолвия». Городок известен крепкими запорами и глухими заборами, заковавшими всякое новое проявление жизни. Островский критически изображает быт и нравы купечества. Всех жителей города он делит на бедных и богатых, угнетателей и угнетенных. О тяжести жизни бедняков города рассказывает Кулигин:»В мещанстве, сударь, вы ничего, кроме грубости да бедности нагольной, не увидите. И никогда нам, сударь, не выбиться из этой коры! Потому что честным трудом никогда не заработать нам больше насущного хлеба». А причина нищеты, по его мнению, в бессовестной эксплуатации бедных богатыми: «А у кого деньги, сударь, тот старается бедного закабалить, чтобы на его труды даровые еще больше денег наживать». Странница же Феклуша восхваляет калиновскую жизнь: «В обетованной земле живете! И купечество все народ благочестивый, добродетелями многими украшенный!» Так сталкиваются две оценки одного и того же явления. Феклуша ярая защитница суеверий, воплощение невежества, пользуется покровительством властителей «темного царства». Невежественные жители города Калииова слушают Феклушу и верят ее рассказам.
Олицетворением жестокости, невежества, самодурства являются Дикой Савел Прокофьевич и Марфа Игнатьевна Кабанова, купцы города. Кабанова богатая купчиха, вдова. В своей семье она считает себя главной, держит ее крепко, соблюдает в доме изжившие себя порядки и обычаи, основанные на религиозных предрассудках и Домострое. Только и слышится из уст Кабанихи брань и попреки за несоблюдение отживших порядков. Жертву свою она «поедом ест», «точит, как ржа железо». Добролюбов говорит о ней:»Грызет свою жертву долго и неотступно».
Страница: [ 1 ] 2
1. Сюжетная линия драмы «Гроза».
2. Представители «темного царства» — Кабаниха и Дикой.
3. Протест против устоев ханжеской морали.
Вообразите, что это самое анархическое общество разделилось на две части: одна оставила за собой право озорничать и не знать никакого закона, а другая принуждена признавать законом всякую претензию первой и безропотно сносить все ее капризы и безобразия.
Н. А. Добролюбов Великий русский драматург А. Н. Островский, автор замечательных пьес, считается «певцом купеческого быта». Изображение мира московского и провинциального купечества второй половины XIX века, которое Н. А. Добролюбов назвал «темным царством», и является основной темой творчества А. Н. Островского.
Пьеса «Гроза» была напечатана в 1860 году. Сюжет ее прост. Главная героиня Катерина Кабанова, не найдя отклика своим женским чувствам в муже, полюбила другого человека. Не желая лгать, мучаясь угрызениями совести, она признается в своем проступке публично, в церкви. После этого ее существование становится настолько невыносимым, что она бросается в Волгу и погибает. Автор раскрывает перед нами целую галерею типов. Здесь и купцы-самодуры (Дикой), и блюстители местных нравов (Кабаниха), и странницы-богомолки, рассказывающие небылицы, пользующиеся необразованностью народа (Феклуша), и доморощенные ученые (Кулигин). Но при всем разнообразии типов нетрудно увидеть, что все они расходятся по двум сторонам, которые можно было назвать: «темное царство» и «жертвы темного царства».
«Темное царство» представляют люди, в чьих руках находится власть. Это те, кто оказывает влияние на общественное мнение в городе Калинове. На первый план выходит Марфа Игнатьевна Кабанова. Ее уважают в городе, считаются с ее мнением. Кабанова постоянно учит всех, как «делали в старину», касается ли дело сватовства, проводов и ожидания мужа или хождения в церковь. Кабаниха — враг всего нового. Она видит в нем угрозу устоявшемуся ходу вещей. Она осуждает молодежь за то, что у них к старшим «должного почтения» нет. Не приветствует она просвещение, так как считает, что ученость лишь развращает умы. Кабанова говорит, что человек должен жить в страхе перед Богом, а жена еще и в страхе перед мужем. В доме у Кабановых полно богомолок и странниц, которых здесь неплохо кормят и которые получают прочие «милости», а взамен рассказывают то, что от них желают услышать — сказки о землях, где живут люди с песьими головами, о «сумасшедших» людях в больших городах, выдумывающих всякие новшества вроде паровоза и тем самым приближающих конец света. Кулигин говорит о Кабанихе: «Ханжа. Нищих оделяет, а домашних заела совсем…». И правда, поведение Марфы Игнатьевны на людях отличается от ее поведения дома. Вся семья находится в страхе перед ней. Тихон, абсолютно подавленный властной матерью, живет только одним простым желанием — вырваться, пусть и ненадолго, из дома нагуляться всласть. Его настолько гнетет домашняя обстановка, что ни просьбы жены, которую он любит, ни дела не могут остановить его, если предоставлена хоть малейшая возможность куда-нибудь отлучиться. Сестра Тихона Варвара тоже испытывает на себе все тяготы семейной жизни. Но она, по сравнению с Тихоном, обладает более сильным характером. У нее хватает смелости, пусть тайно, не подчиняться крутому нраву матери.
Главой другого семейства, показанного в пьесе, является Дикой Савел Прокофьевич. Он, в отличие от Кабанихи, которая прикрывает свое самодурство лицемерными рассуждениями, не скрывает своего дикого нрава. Дикой ругает всех подряд: соседей, работников, членов семьи. Он распускает руки, не платит рабочим: «Знаю, что надо заплатить, а все одно не могу…». Дикой этого не стыдится, наоборот, он говорит, что каждый из работников по копейке не досчитается, а «у меня из этого тысячи составляются». Мы знаем, что Дикой является опекуном Бориса и его сестры, которые по завещанию родителей должны получить свое наследство от Дикого, «если будут с ним почтительны». Все в городе, и сам Борис, понимают, что не получат они с сестрой наследство. Ведь Дикому ничто и никто не помешает заявить, что они с ним были непочтительны. Дикой прямо говорит о том, что не собирается с деньгами расставаться, так как у него «свои собственные дети есть».
Самодуры негласно управляют городом. Но в этом вина не только представителей самого «темного царства», но и его «жертв». Никто из них не решается на открытый протест. Тихон стремится вырваться из дома. Сестра Тихон Варвара отваживается на протест, но ее жизненная философия мало чем отличается от взглядов представителей «темного царства». Делай, что хочешь, «лишь бы все шито да крыто было». Она тайком бегает на свидания и еще Катерину сманивает. Варвара убегает из дома с Кудряшом, но ее бегство — это всего лишь попытка уйти от действительности, как желание Тихона вырваться из дома и забежать в «кабачок». Даже Кулигин, вполне независимый человек, предпочитает не связываться с Диким. Его мечты о техническом прогрессе, о лучшей жизни бесплодны и утопичны. Он только мечтает, что бы он сделал, если бы имел миллион. Хотя ничего не предпринимает для того, чтобы эти деньги заработать, а обращается за деньгами для осуществления своих «прожектов» к Дикому. Разумеется, Дикой денег не дает и прогоняет Кулигина.
И в этой удушающей обстановке изворотливости, лжи, грубости возникает любовь. Даже, наверное, не любовь, а ее иллюзия. Да, Катерина полюбила. Полюбила так, как могут полюбить только натуры сильные, свободные. Но она оказалась в полном одиночестве. Врать она не умеет и не желает, а жить в таком кошмаре ей невыносимо. Никто ее не защищает: ни муж, ни любовник, ни горожане, сочувствующие ей (Кулигин). Катерина в своем грехе винит только себя, она не упрекает Бориса, который ничего не делает, чтобы ей помочь.
Смерть Катерины в конце произведения закономерна — у нее нет другого выхода. Она не присоединяется к тем, кто проповедует принципы «темного царства», но она и не может смириться со своим положением. Вина Катерины — это вина только перед собой, пред своей душой зато, что она омрачила ее обманом. Сознавая это, Катерина никого не винит, но понимает, что жить с чистой душой в «темном царстве» нельзя. Ее такая жизнь не нужна, и она решает расстаться с ней. Об этом говорит Кулигин, когда все стояли над бездыханным телом Катерины: «Тело ее здесь, а душа теперь не ваша, она теперь перед судией, который милосерднее вас!»
Протест Катерины — это протест против лжи и пошлости человеческих отношений. Против лицемерия и ханжеской морали. Голос Катерины был одинок, и никто не в силах был ее поддержать и понять. Протест оказался саморазрушительным, но это был свободный выбор женщины, которая не пожелала подчиняться тем жестоким законам, которые ей навязывало ханжеское и невежественное общество.
“Гроза” вышла в свет в 1859 г. (накануне революционной ситуации в России, в “предгрозовую” эпоху). Ее историзм заключается в самом конфликте, непримиримых противоречиях, отраженных в пьесе. Она отвечает духу времени.
“Гроза” представляет собой идиллию “темного царства”. Самодурство и безгласие доведены в ней до предела. В пьесе появляется настоящая героиня из народной среды и именно описанию ее характера уделено основное внимание, а мирок города Калинова и сам конфликт описываются более обобщенно.
“Их жизнь течет ровно и мирно, никакие интересы мира их не тревожат, потому, что не доходят до них; царства могут рушиться, новые страны открываться, лицо земли изменяться… – обитатели городка Калинова будут себе существовать по прежнему в полнейшем неведении об остальном мире… Принятые ими понятия и образ жизни – наилучшие в мире, все новое происходит от нечистой силы…находят неловким и даже дерзким настойчиво доискиваться разумных оснований… Сведения, сообщаемые Феклушами, таковы, что не способны внушить большого желания променять свою жизнь на иную… Темная масса, ужасная в своей наивности и искренности”.
Страшна и тяжела для каждого попытка идти наперекор требованиям и убеждениям этой темной массы. Отсутствие всякого закона, всякой логики – вот закон и логика этой жизни. В своем непререкаемом, безответственном темном владычестве, давая полную свободу прихотям, ни во что не ставя всякие законы и логику, “самодуры” жизни начинают ощущать какое то недовольство и страх, сами не зная перед чем и почему. Они ожесточенно ищут своего врага, готовы напуститься на самого невинного, на какого нибудь кулигина: но нет ни врага, ни виновного, которого могли бы уничтожить: закон времени, закон природы и истории берет свое, и тяжело дышат старые кабановы, чувствуя, что есть сила выше их, которую они одолеть не могут… Они не хотят уступать, хлопочут только о том, как бы на их век стало…
Кабанова очень серьезно огорчается будущностью старых порядков, с которыми она век изжила, говоря о крахе устоявшегося мира: “И хуже этого, милая, будет”, и в ответ на слова странницы: “Нам бы только не дожить до этого”. Кабаниха веско бросает: “Может, и доживем”. Она только тем и утешается, что еще как нибудь с ее помощью простоят старые порядки до ее смерти.
Кабановы и дикие хлопочут теперь о том, чтобы только продолжить прежнее. Они знают, что их своевольство еще будет иметь довольно простора до тех пор, пока все будут робеть перед ними; вот почему они так упорны.
Образ Катерины – важнейшее открытие Островского – открытие рожденного патриархальным миром сильного народного характера с просыпающимся чувством личности. Отношения Катерины и Кабанихи в пьесе не бытовая вражда свекрови и невестки, их судьбы выразили столкновение двух исторических эпох, что и определяет трагедийный характер конфликта. В душе вполне “калиновской” по воспитанию и нравственным представлениям женщины рождается новое отношение к миру, чувство, еще не ясное самой героине: “Что то со мной недоброе делается, чудо какое то! Точно я снова жить начинаю, или уж и не знаю”. Проснувшуюся любовь Катерина воспринимает как страшный, несмываемый грех, потому что любовь к чужому человеку для нее, замужней женщины, есть нарушение нравственного долга. Она всей душой хочет быть чистой и безупречной, ее нравственная требовательность к себе не допускает компромисса. Уже осознав свою любовь а Борису, она изо всех сил противится ей, но не находит опоры в этой борьбе: “точно я стою над пропастью и меня кто то туда толкает, а удержаться мне не за что”. Не только внешние формы домашнего обихода, но даже и молитва делается ей недоступна, так как она почувствовала над собой власть грешной страсти. Она чувствует страх перед собой, перед выросшим в ней стремлением к воле, неразделимо слившимся в ее сознании с любовью: “Конечно, не дай Бог этому случиться! А уж коли очень мне здесь опостынет, так не удержат меня никакой силой. В окно выброшусь, в Волгу кинусь. Не хочу здесь жить, так не стану, хоть ты меня режь!”
Сознание греха не оставляет ее в момент упоения счастьем и с огромной силой овладевает ею, когда счастье кончилось. Катерина кается всенародно без надежды на прощение, и именно полное отсутствие надежды толкает ее на самоубийство, грех еще более тяжкий: “Все равно уж душу свою погубила”. Полная невозможность примирить свою любовь с требованиями совести и физическое отвращение к домашней тюрьме, к неволе убивают Катерину.
Катерина жертва не кого либо персонально из ее окружающих, а хода жизни. Мир патриархальных отношений умирает, и душа этого мира уходит из жизни в муках и страданиях, задавленная формой житейских связей, и сама себе выносит нравственный приговор, потому что в ней то и живет патриархальный идеал.
Страница: [ 1 ] 2
«Гроза», как вы знаете, представляет нам идиллию «темного царства», которое мало-помалу освещает нам Островский своим талантом. Люди, которых вы здесь видите, живут в благословенных местах: город стоит на берегу Волги, весь в зелени; с крутых берегов видны далекие пространства, покрытые селеньями и нивами; летний благодатный день так и манит на берег, на воздух, под открытое небо, под этот ветерок, освежительно веющий с Волги. И жители, точно, гуляют иногда по бульвару над рекой, хотя уж и пригляделись к красотам волжских видов; вечером сидят на завалинках у ворот и занимаются благочестивыми разговорами; но больше проводят время у себя дома, занимаются хозяйством, кушают, спят, – спать ложатся очень рано, так что непривычному человеку трудно и выдержать такую сонную ночь, какую они задают себе. Но что же им делать, как не спать, когда они сыты?
Их жизнь течет ровно и мирно, никакие интересы мира их не тревожат, потому что не доходят до них; царства могут рушиться, новые страны открываться, лицо земли может изменяться как ему угодно, мир может начать новую жизнь на новых началах, – обитатели города Калинова будут себе существовать по-прежнему в полнейшем неведении об остальном мире.
Смолоду еще показывают некоторую любознательность, но пищи взять ей неоткуда: сведения заходят к ним только от странниц, да и тех уж нынче немного, настоящих-то; приходится довольствоваться такими, которые «сами, по немощи своей, далеко не ходили, а слыхать много слыхали», как Феклуша в «Грозе». От них только и узнают жители Калинова о том, что на свете делается; иначе они думали бы, что весь свет таков же, как и их Калинов, и что иначе жить, чем они, совершенно невозможно. Но и сведения, сообщаемые Феклушами, таковы, что не способны внушить большого желания променять свою жизнь на иную.
Феклуша принадлежит к партии патриотической и в высшей степени консервативной; ей хорошо среди благочестивых и наивных калиновцев: ее и почитают, и угощают, и снабжают всем нужным; она пресерьезно может уверять, что самые грешки ее происходят оттого, что она выше прочих смертных: «простых людей, – говорит, – каждого один враг смущает, а к нам, странным людям, к кому шесть, к кому двенадцать приставлено, вот и надо их всех побороть». И ей верят. Ясно, что простой инстинкт самосохранения должен заставить ее сказать хорошего слова о том, что в других землях делается.
И это вовсе не оттого, чтобы люди эти были глупее и бестолковее многих других, которых мы встречаем в академиях и ученых обществах. Нет, все дело в том, что они своим положением, своею жизнью под гнетом произвола все приучены уже видеть безотчетность и бессмысленность и потому находят неловким и даже дерзким настойчиво доискиваться разумных оснований в чем бы то ни было. Задать вопрос – на это их еще станет; но если ответ будет таков, что «пушка сама по себе, а мортира сама по себе», – то они уже не смеют пытать дальше и смиренно довольствуются данным объяснением. Секрет подобного равнодушия к логике заключается прежде всего в отсутствии всякой логичности в жизненных отношениях.
Ключ этой тайны дает нам, например, следующая реплика Дикого в «Грозе». Кулигин, в ответ на его грубость, говорит: «За что, сударь Савел Прокофьич, честного человека обижать изволите?» Дикой отвечает вот что: «Отчет, что ли, я стану тебе давать! Я и поважнее тебя никому отчета не даю. Хочу так думать о тебе, так и думаю! Для других ты честный человек, а я думаю, что ты разбойник, – вот и все. Хотелось тебе это слышать от меня? Так вот слушай! Говорю, что разбойник, и конец. Что ж ты, судиться, что ли, со мною будешь? Так ты знай, что ты червяк. Захочу – помилую, захочу – раздавлю».
Какое теоретическое рассуждение может устоять там, где жизнь основана на таких началах! Отсутствие всякого закона, всякой логики – вот закон и логика этой жизни. Это не анархия, но нечто еще гораздо худшее (хотя воображение образованного европейца и не умеет представить себе ничего хуже анархии).
Положение общества, подверженного такой анархии (если только она возможна), действительно ужасно.
В самом деле, что ни говорите, а человек один, предоставленный самому себе, не много надурит в обществе и очень скоро почувствует необходимость согласиться и сговориться с другими в видах общей пользы. Но никогда этой необходимости не почувствует человек, если он во множестве подобных себе находит обширное поле для упражнения своих капризов и если в их зависимом, униженном положении видит постоянное подкрепление своего самодурства.
Но – чудное дело! – в своем непререкаемом, безответственном темном владычестве, давая полную свободу своим прихотям, ставя ни во что всякие законы и логику, самодуры русской жизни начинают, однако же, ощущать какое-то недовольство и страх, сами не зная перед чем и почему. Все, кажется, по- прежнему, все хорошо: Дикой ругает кого хочет; когда ему говорят: «как это на тебя никто в целом доме угодить не может!» – он самодовольно отвечает: «вот поди ж ты!» Кабанова держит по-прежнему в страхе своих детей, заставляет невестку соблюдать все этикеты старины, ест ее, как ржа железо, считает себя вполне непогрешимой и ублажается разными Феклушами.
А все как-то неспокойно, нехорошо им. Помимо их, не спросясь их, выросла другая жизнь, с другими началами, и хотя далеко она, еще и не видна хорошенько, но уже дает себя предчувствовать и посылает нехорошие видения темному произволу самодуров. Они ожесточенно ищут своего врага, готовы напуститься на самого невинного, на какого-нибудь Кулигина; но нет ни врага, ни виновного, которого могли бы они уничтожить: закон времени, закон природы и истории берет свое, и тяжело дышат старые Кабановы, чувствуя, что есть сила выше их, которой они одолеть не могут, к которой даже и подступить не знают как.
Они не хотят уступать (да никто покамест и не требует от них уступок), но съеживаются, сокращаются; прежде они хотели утвердить свою систему жизни, навеки нерушимую, и теперь тоже стараются проповедовать; но уже надежда изменяет им, и они, в сущности, хлопочут только о том, как бы на их век стало… Кабанова рассуждает о том, что «последние времена приходят», и когда Феклуша рассказывает ей о разных ужасах настоящего времени – о железных дорогах и т.п., – она пророчески замечает: «И хуже, милая, будет». – «Нам бы только не дожить до этого», – со вздохом отвечает Феклуша. «Может, и доживем», – фаталистически говорит опять Кабанова, обнаруживая свои сомнения и неуверенность. А отчего она тревожится? Народ по железным дорогам ездит, – да ей-то что от этого?
А вот видите ли: она, «хоть ты ее всю золотом осыпь», не поедет по дьявольскому изобретению; а народ ездит все больше и больше, не обращая внимания на ее проклятия; разве это не грустно, разве не служит свидетельством ее бессилия? Об электричестве проведали люди, – кажется, что тут обидного для Диких и Кабановых? Но, видите ли, Дикой говорит, что «гроза в наказанье нам посылается, чтоб мы чувствовали», а Кулигин не чувствует или чувствует совсем не то, и толкует об электричестве. Разве это не своеволие, не пренебрежение властью и значением Дикого?
Не хотят верить тому, чему он верит, – значит, и ему не верят, считают себя умнее его; рассудите, к чему же это поведет? Недаром Кабанова замечает о Кулигине: «Вот времена-то пришли, какие учителя появились! Коли старик так рассуждает, чего уж от молодых-то требовать!» И Кабанова очень серьезно огорчается будущностью старых порядков, с которыми она век изжила. Она предвидит конец их, старается поддержать их значение, но уже чувствует, что нет к ним прежнего почтения, что их сохраняют уже неохотно, только поневоле, и что при первой возможности их бросят. Она уже и сама как-то потеряла часть своего рыцарского жара; уже не с прежней энергией заботится она о соблюдении старых обычаев, во многих случаях она уже махнула рукой, поникла пред невозможностью остановить поток и только с отчаянием смотрит, как он затопляет мало-помалу пёстрые цветники ее прихотливых суеверий.
Страница: [ 1 ] 2
В атмосфере «темного царства», под гнетом самодурной силы тускнеют, чахнут живые человеческие чувства, слабеет воля, меркнет разум. Если же человек наделен энергией, жаждой жизни, то, применяясь к обстоятельствам, он начинает лгать, хитрить, изворачиваться.
Под давлением этой темной силы развиваются характеры Тихона и Варвары. И уродует их эта сила — каждого на свой лад.
Тихон подавлен, жалок, обезличен. Но даже гнет Кабанихи не убил в нем окончательно живые чувства. Гдето в глубине его робкой души теплится огонек — любовь к жене. Он не смеет проявлять эту любовь, он не понимает сложной душевной жизни Катерины и рад уехать даже от нее, лишь бы вырваться из домашнего ада. Но огонек в его душе не гаснет. Растерянный и подавленный, Тихон проявляет любовь и жалость к изменившей ему жене. «А я ее люблю, мне ее жаль пальцем тронуть…» — признается он Кулигину.
Воля его парализована, и он не смеет даже помочь своей несчастной Кате. Однако в последней сцене любовь к жене побеждает страх перед матерью, и в Тихоне пробуждается человек. Над трупом Катерины впервые в жизни он обращается к матери с обвинением. Здесь перед нами человек, в котором под влиянием страшной беды проснулась воля. Проклятия звучат тем более грозно, что исходят они от самого забитого, самого робкого и слабого человека. Значит, действительно рушатся устои «темного царства» и колеблется власть Кабанихи, если даже Тихон так заговорил.
Иные, чем в Тихоне, черты воплощены в образе Варвары. Она не хочет терпеть власть самодурной силы, не желает жить в неволе. Но избирает она путь обмана, хитрит, изворачивается, и это становится для нее привычным — она делает это легко, весело, не ощущая угрызений совести. Варвара утверждает, что без лжи жить нельзя: весь дом у них на обмане держится. «И я не обманщица была, да выучилась, когда нужно стало». Житейская философия ее очень проста: «Делай что хочешь, только бы шито да крыто было». Однако Варвара хитрила, пока было возможно, когда же ее стали на замок запирать, она убежала из дому. И опять рушатся старозаветные идеалы Кабанихи. Дочь «опозорила» ее дом, вырвалась на свободу изпод ее власти.
Более всех слаб и жалок племянник Дикого, Борис Григорьевич. Он сам говорит о себе: «Уж ведь совсем убитый хожу… Загнан, забит…» Это добрый, культурный человек, выделяющийся на фоне купеческой среды. Однако он не способен защитить ни себя, ни любимую женщину, в несчастье он лишь мечется да плачет и на брань ничего не в силах возразить.
В сцене последнего свидания с Катериной Борис вызывает у нас презрение. Убежать с любимой женщиной, подобно Кудряшу, он боится. Даже говорить с Катериной опасается («Не застали б нас здесь»). Это именно тот случай, по пословице, от слабости до подлости всего один шаг. Покорно и трусливо звучат бессильные проклятия Бориса: «Ах, кабы знали эти люди, каково мне прощаться с тобой! Боже мой! Дай Бог, чтоб им когданибудь так же сладко было, как мне теперь. Прощай, Катя!.. Злодеи вы! Изверги! Эх, кабы сила!»
Нет у него этой силы… Однако в общем хоре протестующих голосов даже этот бессильный протест знаменателен.
Среди персонажей пьесы, противопоставленных Дикому и Кабанихе, наиболее ясно и здраво судит о «темном царстве» Кулигин. Этот механиксамоучка обладает светлым умом и широкой душой, как многие талантливые люди из народа. Не случайно и сама фамилия Кулигина напоминает фамилию замечательного изобретателясамоучки нижегородца Кулибина.
Кулигин осуждает собственнические инстинкты купечества, жестокое отношение к человеку, невежество, равнодушие ко всему истинно прекрасному. Противопоставление Кулигина «темного царству» особенно выразительно в сцене столкновения с Диким.
Прося денег на солнечные часы, Кулигин не о себе заботится, его интересует «для всех вообще обывателей польза». А Дикой даже в толк не возьмет, о чем идет речь, настолько чуждо ему само понятие общественных интересов. Собеседники словно говорят на разных языках. Дикой зачастую просто не понимает слов Кулигина, особенно когда тот цитирует своих любимых поэтов XVIII века. На почтительные реплики Кулигина, украшенные цитатами, Дикой реагирует весьма своеобразно: «Ты у меня грубить не смей!» — и пугает Кулигина городничим.
Кулигин — незаурядный человек. Но не его назвал Добролюбов «лучом света в темном царстве». Почему? Да потому, что Кулигин бессилен, слаб в своем протесте. Так же как и Тихон, как Борис, Кулигин боится самодурной силы, склоняется перед ней. «Нечего делать, надо покориться!» — говорит он смиренно. Кулигин и других учит покорности. Так, он советует Кудряшу: «Лучше уж стерпеть». То же рекомендует он и Борису: «Что же делатьто, сударь. Надо стараться угождать какнибудь».
Только в пятом акте, потрясенный гибелью Катерины, Кулигин поднимается до открытого протеста. Суровое обвинение звучит в его последних словах: «Вот вам ваша Катерина. Делайте с ней что хотите! Тело ее здесь, возьмите его; а душа теперь не ваша: она теперь перед судией, который милосерднее вас!» Этими словами Кулигин не только оправдывает самоубийство Катерины, освободившее ее от гнета, но и обвиняет в ее гибели немилосердных судей, погубивших свою жертву.
А. Н. Островский в очерке «Записки замоскворецкого жителя» «открыл» страну, «до сего времени в подробности не известную и никем из путешественников не описанную. Страна эта лежит прямо против Кремля, по ту сторону Москвыреки, отчего, вероятно, и называется Замоскворечье». Это земля, живущая традициями седой старины, «темное царство». Современники за открытие этой страны назвали Островского Колумбом Замоскворечья. И в самом деле, в своих пьесах он обличает «темные» стороны купеческой жизни.
Общественный подъем 60х годов захватил Островского, и в 1859 году он создал драму «Гроза», о которой Добролюбов сказал:»Гроза» без сомненья, самое решительное произведение Островского, взаимные отношения самодурства и безгласности доведены в ней до самых трагических последствий».
Среди раздолья русской природы, на крутом берегу Волги раскинулся утопающий в зелени садов город Калинов. А за Волгой виднеются селения, поля и леса. «Вид необыкновенный! Красота! Душа радуется. Пятьдесят лет я каждый день гляжу за Волгу и все наглядеться не могу», восхищается Кулигин, глубоко чувствующий поэтическую прелесть родного пейзажа. Казалось бы, и жизнь людей этого города должна быть красивой и счастливой. Однако богатые купцы создали в нем мир «тупой ноющей боли, мир тюремного гробового безмолвия». Городок известен крепкими запорами и глухими заборами, заковавшими всякое новое проявление жизни. Островский критически изображает быт и нравы купечества. Всех жителей города он делит на бедных и богатых, угнетателей и угнетенных. О тяжести жизни бедняков города рассказывает Кулигин:»В мещанстве, сударь, вы ничего, кроме грубости да бедности нагольной, не увидите. И никогда нам, сударь, не выбиться из этой коры! Потому что честным трудом никогда не заработать нам больше насущного хлеба». А причина нищеты, по его мнению, в бессовестной эксплуатации бедных богатыми: «А у кого деньги, сударь, тот старается бедного закабалить, чтобы на его труды даровые еще больше денег наживать». Странница же Феклуша восхваляет калиновскую жизнь: «В обетованной земле живете! И купечество все народ благочестивый, добродетелями многими украшенный!» Так сталкиваются две оценки одного и того же явления. Феклуша ярая защитница суеверий, воплощение невежества, пользуется покровительством властителей «темного царства». Невежественные жители города Калииова слушают Феклушу и верят ее рассказам.
Олицетворением жестокости, невежества, самодурства являются Дикой Савел Прокофьевич и Марфа Игнатьевна Кабанова, купцы города. Кабанова богатая купчиха, вдова. В своей семье она считает себя главной, держит ее крепко, соблюдает в доме изжившие себя порядки и обычаи, основанные на религиозных предрассудках и Домострое. Только и слышится из уст Кабанихи брань и попреки за несоблюдение отживших порядков. Жертву свою она «поедом ест», «точит, как ржа железо». Добролюбов говорит о ней:»Грызет свою жертву долго и неотступно». Катерину она заставляет кланяться в ноги мужу при отъезде, ругает ее за то, что она не «воет» на людях, провожая мужа. Велит Тихону бить Катерину, после того как она призналась в своем «грехе», считает, что ее надо «живую в землю закопать, чтобы она казнилась». Речь властной Кабанихи звучит как приказ. Кабаниха выразитель идей и принципов «темного царства». (Она очень богата. Об этом можно судить по тому, что ее торговые дела выходят ва пределы Калинова, по ее поручению Тихон ездил в Москву.) Ее уважает Дикой, для которого главное в жизни деньги. Кабаниха понимает, что одни деньги власти еще не дают, другим непременным условием является покорность тех, кто денег не имеет. Она хочет убить в домашних волю, всякую способность к сопротивлению. Кабаниха лицемерна, прикрывается добродетелью и набожностью, в семье бесчеловечный деспот и тиран, но оделяет нипщх. Тупая, невежественная, считающая паровоз «огненным змием», она окружает себя такими же мракобесами, как и сама. Ее умственные интересы не идут дальше нелепых рассказов бродячих богомолок о странах, «где люди все с песьими головами», где правят «султан Махнут турецкий» и «султан Махнут персидский». Скрывая деспотизм под личиной благочестия, Кабаниха доводит свою семью до того, что Тихон не смеет ей противоречить ни в чем. Варвара научилась врать, скрывать и изворачиваться. Своей тиранией она довела Катерину до гибели. Варвара, дочь ее, убегает из дома, а Тихон жалеет, что не погиб вместе с женой: «Хорошо тебе. Катя! А ято зачем остался жить на свете да мучиться?» Так, желая сохранить старинный уклад жизни в семье, основанный на всеобщем подчинении главе семьи, то есть ей, Кабаниха довела ее до развала.
Но если Кабаниха защищает идеи «темного царства», то Дикой просто грубый самодур. (И Дикой, и Кабаниха относятся к «темному царству». У них очень много общих черт.) Речь Дикого груба и невежественна. Он ничего не хочет знать о науке, культуре, изобретениях, улучшающих жизнь. Предложение Кулигина поставить громоотвод приводит его в бешенство. (Дикой считает, что гроза божье предзнаменованье.) Дикой постоянно воюет, но только с теми, кто его боится или полностью от него зависит. Домашние прячутся от него по чердакам и подвалам, Борис, племянник, терпит его ругань, так как материально зависим от Дикого. Самая главная черта характера Дикого жадность. Смысл жизни Дикого приобретение и увеличение богатства. Для этого он не брезгует никакими средствами. (Городничему, которому мужики жалуются, что их обсчитывают. Дикой отвечает: «Стоит ли, ваше высокоблагородие, нам с вами о таких пустяках разговаривать! Много у меня в годто народу перебывает; вы то поймите: не доплачу я им по какойнибудь копейке на человека, а у меня из этого тысячи составляются, так оно мне и хорошо!») Имея тысячи, он чувствует свою силу и нагло требует всеобщего уважения и покорности.
В облике Дикого, несмотря на всю его воинственность, есть черты комического. Кабаниха же (с ее хитростью, лицемерием, холодной, неумолимой жестокостью и жаждой власти страшна понастоящему) это самая зловещая фигура в городе. (Дикой стремится грубо утвердить свою власть, Кабаниха же спокойно утверждает себя, охраняя все старое, уходящее.)
Жители города Калинова живут в постоянном страхе перед силами природы, перед богатыми купцами. В пьесе большое количество массовых сцен, в которых мы видим всех жителей города и узнаем о них. Узнаем, что на бульваре, созданном для них, они не гуляют, к улучшению жизни не стремятся. Богатые купцы тиранят домашних за высокими заборами. Невежество калиновцев проявляется в сцене, когда рассматривают картину и идет разговор о Литве, которая «с неба упала». Бедным же, по словам Кулигина, гулять некогда, так как у них «день и ночь работа». Купцы же грабят дальних и ближних, чужих и родных. «Ограбить сирот, родственников, племянников, заколотить домашних» таков, по словам Кулигина, секрет помыслов богатых жителей города.
Бесчеловечным нравам «темного царства» всетаки придет конец, так как новое властно вторгается в жизнь. Гибель Катерины вызов «темному царству», страстный призыв к борьбе со всем деспотическим укладом жизни. Бегут в другие края Кудряш и Варвара, борьба нового со старым началась и продолжается. Островский в этой драме обличил жестокие нравы купеческой жизни: деспотизм, невежество, самодурство, жадность. Добролюбов считал: в «темном царстве» изображено не только невежественное купечество города Калинова, но и весь самодержавнокрепостнический строй России. Протест, выраженный в «Грозе», он распространил на всю царскую Россию: «Русская жизнь и русская сила вызваны художником в «Грозе» на решительное дело».»Гроза» не единственная пьеса А. Н. Островского, которая обличает жестокие нравы купечества, к таким произведениям относятся и «Бесприданница», и «Бешеные деньги», и «Доходное место».
В атмосфере “темного царства”, под гнетом самодурной силы тускнеют, чахнут живые человеческие чувства, слабеет воля, меркнет разум. Если же человек наделен энергией, жаждой жизни, то, применяясь к обстоятельствам, он начинает лгать, хитрить, изворачиваться.
Под давлением этой темной силы развиваются характеры Тихона и Варвары. И уродует их эта сила — каждого на свой лад.
Тихон подавлен, жалок, обезличен. Но даже гнет Кабанихи не убил в нем окончательно живые чувства. Где-то в глубине его робкой души теплится огонек — любовь к жене. Он не смеет проявлять эту любовь, он не понимает сложной душевной жизни Катерины и рад уехать даже от нее, лишь бы вырваться из домашнего ада. Но огонек в его душе не гаснет. Растерянный и подавленный, Тихон проявляет любовь и жалость к изменившей ему жене. “А я ее люблю, мне ее жаль пальцем тронуть…” — признается он Кулигину.
Воля его парализована, и он не смеет даже помочь своей несчастной Кате. Однако в последней сцене любовь к жене побеждает страх перед матерью, и в Тихоне пробуждается человек. Над трупом Катерины впервые в жизни он обращается к матери с обвинением. Здесь перед нами человек, в котором под влиянием страшной беды проснулась воля. Проклятия звучат тем более грозно, что исходят они от самого забитого, самого робкого и слабого человека. Значит, действительно рушатся устои “темного царства” и колеблется власть Кабанихи, если даже Тихон так заговорил.
Иные, чем в Тихоне, черты воплощены в образе Варвары. Она не хочет терпеть власть самодурной силы, не желает жить в неволе. Но избирает она путь обмана, хитрит, изворачивается, и это становится для нее привычным — она делает это легко, весело, не ощущая угрызений совести. Варвара утверждает, что без лжи жить нельзя: весь дом у них на обмане держится. “И я не обманщица была, да выучилась, когда нужно стало”. Житейская философия ее очень проста: “Делай что хочешь, только бы шито да крыто было”. Однако Варвара хитрила, пока было возможно, когда же ее стали на замок запирать, она убежала из дому. И опять рушатся старозаветные идеалы Кабанихи. Дочь “опозорила” ее дом, вырвалась на свободу из-под ее власти.
Более всех слаб и жалок племянник Дикого, Борис Григорьевич. Он сам говорит о себе: “Уж ведь совсем убитый хожу… Загнан, забит…” Это добрый, культурный человек, выделяющийся на фоне купеческой среды. Однако он не способен защитить ни себя, ни любимую женщину, в несчастье он лишь мечется да плачет и на брань ничего не в силах возразить.
В сцене последнего свидания с Катериной Борис вызывает у нас презрение. Убежать с любимой женщиной, подобно Кудряшу, он боится. Даже говорить с Катериной опасается (“Не застали б нас здесь”). Это именно тот случай, по пословице, от слабости до подлости всего один шаг. Покорно и трусливо звучат бессильные проклятия Бориса: “Ах, кабы знали эти люди, каково мне прощаться с тобой! Боже мой! Дай Бог, чтоб им когда-нибудь так же сладко было, как мне теперь. Прощай, Катя!.. Злодеи вы! Изверги! Эх, кабы сила!”
Нет у него этой силы… Однако в общем хоре протестующих голосов даже этот бессильный протест знаменателен.
Среди персонажей пьесы, противопоставленных Дикому и Кабанихе, наиболее ясно и здраво судит о “темном царстве” Кулигин. Этот механик-самоучка обладает светлым умом и широкой душой, как многие талантливые люди из народа. Не случайно и сама фамилия Кулигина напоминает фамилию замечательного изобретателя-самоучки нижегородца Кулибина.
Кулигин осуждает собственнические инстинкты купечества, жестокое отношение к человеку, невежество, равнодушие ко всему истинно прекрасному. Противопоставление Кулигина “темного царству” особенно выразительно в сцене столкновения с Диким.
Прося денег на солнечные часы, Кулигин не о себе заботится, его интересует “для всех вообще обывателей польза”. А Дикой даже в толк не возьмет, о чем идет речь, настолько чуждо ему само понятие общественных интересов. Собеседники словно говорят на разных языках. Дикой зачастую просто не понимает слов Кулигина, особенно когда тот цитирует своих любимых поэтов XVIII века. На почтительные реплики Кулигина, украшенные цитатами, Дикой реагирует весьма своеобразно: “Ты у меня грубить не смей!” — и пугает Кулигина городничим.
Кулигин — незаурядный человек. Но не его назвал Добролюбов “лучом света в темном царстве”. Почему? Да потому, что Кулигин бессилен, слаб в своем протесте. Так же как и Тихон, как Борис, Кулигин боится самодурной силы, склоняется перед ней. “Нечего делать, надо покориться!” — говорит он смиренно. Кулигин и других учит покорности. Так, он советует Кудряшу: “Лучше уж стерпеть”. То же рекомендует он и Борису: “Что же делать-то, сударь. Надо стараться угождать как-нибудь”.
Только в пятом акте, потрясенный гибелью Катерины, Кулигин поднимается до открытого протеста. Суровое обвинение звучит в его последних словах: “Вот вам ваша Катерина. Делайте с ней что хотите! Тело ее здесь, возьмите его; а душа теперь не ваша: она теперь перед судией, который милосерднее вас!” Этими словами Кулигин не только оправдывает самоубийство Катерины, освободившее ее от гнета, но и обвиняет в ее гибели немилосердных судей, погубивших свою жертву.
Автор: Островский А.Н.
В атмосфере “темного царства”, под гнетом самодурной силы тускнеют, чахнут живые человеческие чувства, слабеет воля, меркнет разум. Если же человек наделен энергией, жаждой жизни, то, применяясь к обстоятельствам, он начинает лгать, хитрить, изворачиваться.
Под давлением этой темной силы развиваются характеры Тихона и Варвары. И уродует их эта сила — каждого на свой лад.
Тихон подавлен, жалок, обезличен. Но даже гнет Кабанихи не убил в нем окончательно живые чувства. Где-то в глубине его робкой души теплится огонек — любовь к жене. Он не смеет проявлять эту любовь, он не понимает сложной душевной жизни Катерины и рад уехать даже от нее, лишь бы вырваться из домашнего ада. Но огонек в его душе не гаснет. Растерянный и подавленный, Тихон проявляет любовь и жалость к изменившей ему жене. “А я ее люблю, мне ее жаль пальцем тронуть…” — признается он Кулигину.
Воля его парализована, и он не смеет даже помочь своей несчастной Кате. Однако в последней сцене любовь к жене побеждает страх перед матерью, и в Тихоне пробуждается человек. Над трупом Катерины впервые в жизни он обращается к матери с обвинением. Здесь перед нами человек, в котором под влиянием страшной беды проснулась воля. Проклятия звучат тем более грозно, что исходят они от самого забитого, самого робкого и слабого человека. Значит, действительно рушатся устои “темного царства” и колеблется власть Кабанихи, если даже Тихон так заговорил.
Иные, чем в Тихоне, черты воплощены в образе Варвары. Она не хочет терпеть власть самодурной силы, не желает жить в неволе. Но избирает она путь обмана, хитрит, изворачивается, и это становится для нее привычным — она делает это легко, весело, не ощущая угрызений совести. Варвара утверждает, что без лжи жить нельзя: весь дом у них на обмане держится. “И я не обманщица была, да выучилась, когда нужно стало”. Житейская философия ее очень проста: “Делай что хочешь, только бы шито да крыто было”. Однако Варвара хитрила, пока было возможно, когда же ее стали на замок запирать, она убежала из дому. И опять рушатся старозаветные идеалы Кабанихи. Дочь “опозорила” ее дом, вырвалась на свободу из-под ее власти.
Более всех слаб и жалок племянник Дикого, Борис Григорьевич. Он сам говорит о себе: “Уж ведь совсем убитый хожу… Загнан, забит…” Это добрый, культурный человек, выделяющийся на фоне купеческой среды. Однако он не способен защитить ни себя, ни любимую женщину, в несчастье он лишь мечется да плачет и на брань ничего не в силах возразить.
В сцене последнего свидания с Катериной Борис вызывает у нас презрение. Убежать с любимой женщиной, подобно Кудряшу, он боится. Даже говорить с Катериной опасается (“Не застали б нас здесь”). Это именно тот случай, по пословице, от слабости до подлости всего один шаг. Покорно и трусливо звучат бессильные проклятия Бориса: “Ах, кабы знали эти люди, каково мне прощаться с тобой! Боже мой! Дай Бог, чтоб им когда-нибудь так же сладко было, как мне теперь. Прощай, Катя!.. Злодеи вы! Изверги! Эх, кабы сила!”
Нет у него этой силы… Однако в общем хоре протестующих голосов даже этот бессильный протест знаменателен.
Среди персонажей пьесы, противопоставленных Дикому и Кабанихе, наиболее ясно и здраво судит о “темном царстве” Кулигин. Этот механик-самоучка обладает светлым умом и широкой душой, как многие талантливые люди из народа. Не случайно и сама фамилия Кулигина напоминает фамилию замечательного изобретателя-самоучки нижегородца Кулибина.
Кулигин осуждает собственнические инстинкты купечества, жестокое отношение к человеку, невежество, равнодушие ко всему истинно прекрасному. Противопоставление Кулигина “темного царству” особенно выразительно в сцене столкновения с Диким.
Прося денег на солнечные часы, Кулигин не о себе заботится, его интересует “для всех вообще обывателей польза”. А Дикой даже в толк не возьмет, о чем идет речь, настолько чуждо ему само понятие общественных интересов. Собеседники словно говорят на разных языках. Дикой зачастую просто не понимает слов Кулигина, особенно когда тот цитирует своих любимых поэтов XVIII века. На почтительные реплики Кулигина, украшенные цитатами, Дикой реагирует весьма своеобразно: “Ты у меня грубить не смей!” — и пугает Кулигина городничим.
Кулигин — незаурядный человек. Но не его назвал Добролюбов “лучом света в темном царстве”. Почему? Да потому, что Кулигин бессилен, слаб в своем протесте. Так же как и Тихон, как Борис, Кулигин боится самодурной силы, склоняется перед ней. “Нечего делать, надо покориться!” — говорит он смиренно. Кулигин и других учит покорности. Так, он советует Кудряшу: “Лучше уж стерпеть”. То же рекомендует он и Борису: “Что же делать-то, сударь. Надо стараться угождать как-нибудь”.
Только в пятом акте, потрясенный гибелью Катерины, Кулигин поднимается до открытого протеста. Суровое обвинение звучит в его последних словах: “Вот вам ваша Катерина. Делайте с ней что хотите! Тело ее здесь, возьмите его; а душа теперь не ваша: она теперь перед судией, который милосерднее вас!” Этими словами Кулигин не только оправдывает самоубийство Катерины, освободившее ее от гнета, но и обвиняет в ее гибели немилосердных судей, погубивших свою жертву.
В «Грозе» отразились впечатления от путешествия по Волге, которое предпринял Островский летом 1856 года в составе экспедиции по изучению быта жителей Поволжья. Но не какой-то определенный волжский город, не какие-то определенные лица изображены в пьесе. В драме Островского отражены типичные картины русской жизни того времени. В купеческих домах за высокими заборами, за тяжелыми замками льются невидимые слезы, творятся темные дела; в душных купеческих хоромах царят невежество, разврат и пьянство, брань и побои, произвол самодуров.
В атмосфере «темного царства» под гнетом самодурной силы тускнеют, чахнут живые человеческие чувства, слабеет воля, меркнет разум. Если даже человек наделен энергией, жаждой жизни, то, применяясь к обстоятельствам, он вынужден лгать, хитрить, изворачиваться.
Под давлением этой темной силы развиваются характеры Тихона и Варвары, и эта сила уродует их — каждого на свой лад. Тихон подавлен, жалок, безволен, во всем безоговорочно подчиняется своей маменьке — деспоту и самодуру. Но даже гнет Кабанихи не убил в нем окончательно живые чувства. Где-то в глубине души теплится огонек — любовь к жене. Он не смеет проявить эту любовь, он не понимает сложной душевной жизни Катерины и рад уехать от нее, лишь бы вырваться из домашнего ада. Но огонек в его душе не гаснет. Растерянный и подавленный, он проявляет любовь и жалости к изменившей ему жене, но воля его парализована, и он даже не смеет помочь своей несчастной Кате. Однако в последней сцене любовь к жене побеждает страх перед матерью, и в Тихоне пробуждается человек. Над трупом Катерины он впервые обращается к матери с обвинением: «Маменька, вы ее погубили! Вы, вы, вы…» Проклятьем звучит это многократная повторенное «вы», тем более грозным, что оно исходит от самого забитого, самого робкого и слабого человека. Значит, действительно рушатся устои «темного царства» и колеблется» власть Кабанихи, если даже Тихон заговорил так.
Иные черты характера выработались в атмосфере «темного царства» у Варвары. Не желая жить в неволе и терпенья власть самодурной силы, она обманывает, хитрит, изворачивается. Это наконец становится привычным, и делает она этой легко, весело, не ощущая угрызений совести. Варвара утверждает, что без обмана жить нельзя: «Весь дом у них на обмане держится. И я не обманщица была, да выучилась, когда нужно стало». Ее житейская философия проста: «Делай что хочешь, только бы шито да крыто было». Однако Варвара хитрила, пока было возможно; когда же ее пробуют запирать на замок, она убегает из дому. И опять рушатся старозаветные идеалы Кабанихи: дочь «опозорила» ее дом, вырвалась на свободу из-под ее власти.
Более всех слаб и жалок племянник Дикого, Борис Григорьевич. Он сам говорит о себе: «Уж совсем убитый хожу… Загнан, забит…» Это добрый и культурный человек, выделяющийся на фоне купеческой среды. Однако он не способен защитить ни себя, ни любимую женщину. В несчастье он лишь мечется да плачет. И не в силах возразить ничего даже на брань. В сцене последнего свидания с Катериной Борис вызывает презрение. Он не только боится убежать с любимой женщиной, как это сделал Кудряш, он опасается даже разговаривать с Катериной («Не застали бы нас здесь»). Покорно и трусливо звучат последние проклятия Бориса: «Ах, кабы знали эти люди, каково мне прощаться с тобой… Злодеи вы! Изверги! Эх, кабы сила!..»
Нет у него этой силы. Однако в общем хоре протестующих голосов даже этот бессильный протест знаменателен.
Начиная с первого действия, Островский постепенно раскрывает основной конфликт драмы. Еще велика власть кабаних над окружающими, и губит их эта власть, калечит их жизнь. Но уже, как пишет Добролюбов в статье «Луч света в темном царстве», самодуры русской жизни начинают ощущать какое-то недовольство и безотчетный страх: помимо их воли, не спросясь, вырастает другая жизнь с другими началами, и хотя она еще не видна хорошенько, но уже дает себя почувствовать и посылает нехорошие видения темному произволу самодуров.
…И что слез льется за этими запорами,
невидимых и неслышимых.
А. Н. Островский
Самодурство и деспотизм, подавляя в окружающих мечту о свободе, о независимости, неизбежно порождают людей запуганных и забитых, не смеющих жить своей волей, К таким жертвам «темного царства» относятся в драме «Гроза» Тихон и Борис.
Тихон с детства привык во всем повиноваться матери, привык до того, что в зрелом возрасте боится поступить против ее воли. Безропотно переносит он все издевательства Кабанихи, не смея протестовать. «Да как же я могу, маменька, вас ослушаться!» — говорит он и прибавляет потом: «Да я, маменька, и не хочу своей волей жить. Где уж мне своей волей жить!»
Единственное заветное желание Тихона — это вырваться, хотя бы ненадолго, из-под опеки матери, запить, загулять, загулять так, чтобы на целый год отгуляться. В сцене проводов деспотизм Кабанихи доходит до крайности и выясняется полная неспособность Тихона не только защитить, но и понять Катерину. Кабанихи своими наставлениями довела его до полного изнеможения, и он, сохраняя почтительный тон, с нетерпением ждет, когда же кончится эта пытка.
Тихон понимает, что, исполняя волю матери, он унижает свою жену. Ему и совестно перед ней, и жалко ее, но ослушаться матери он не может. И вот, под диктовку матери, он поучает Катерину, стремясь в то же время смягчить грубость слов и резкость интонаций матери. Бессильный защитить свою жену, вынужденный играть жалкую роль орудия в руках Кабанихи, Тихон не заслуживает уважения, Душевный мир Катерины ему, человеку не только безвольному, но и ограниченному, простоватому, непонятен. «Не разберу я тебя, Катя! То от тебя слова не добьешься, не то что ласки; а то так сама лезешь», — говорит он ей. Не понял он и драмы, назревающей в душе жены. Тихон невольно становится одним из виновников ее гибели, так как отказал в поддержке Катерине, оттолкнул ее в самый критический момент.
По мнению Добролюбова, Тихон — «живой труп — не один, не исключение, а целая масса людей, подверженных тлетворному влиянию Диких и Кабановых!»
Борис, племянник Дикого, по уровню своего развития стоит значительно выше окружающей его среды. Он получил коммерческое образование, не лишен «известной степени благородства» (Добролюбов). Он понимает дикость и жестокость нравов калиновцев. Но он бессилен, нерешителен: материальная зависимость давит на него и превращает в жертву дяди-самодура. «Образование отняло у него силу делать пакости… но не дало ему силы противиться пакостям, которые делают другие», — замечает Добролюбов.
Борис искренне любит Катерину, готов пострадать за нее, облегчить ее муки: «Делайте со мной, что хотите, только ее не мучьте!» Единственный среди всех он понимает Катерину, но не в силах помочь ей. Борис — добрый, мягкий человек. Но прав Добролюбов, считавший, что Катерина полюбила его «больше на безлюдье», за отсутствием более достойного человека.
Оба они — и Тихон, и Борис не сумели защитить и спасти Катерину. И обоих «темное царство», превратившее их в безвольных, забитых людей, обрекло на то, чтобы «жить и мучиться». Но и такие слабые, безвольные, смирившиеся с жизнью, доведенные до крайности люди, как обитатели Калинова, способны осудить деспотизм самодуров. Смерть Катерины подтолкнула Кудряша и Варвару к поискам иной жизни, заставила Кулигина впервые обратиться к самодурам с горьким упреком. Даже несчастный Тихон выходит из безоговорочного подчинения матери, жалеет, что не погиб вместе с женой: «Хорошо тебе, Катя! А я-то зачем остался жить на свете да мучиться!» Разумеется, протест Варвары, Кудряша, Кулигина, Тихона имеет другой характер, чем у Катерины. Но Островский показал, что «темное царство» начинает расшатываться, а Дикой и Кабаниха проявляют признаки страха перед непонятными им явлениями нового в окружающей их жизни.
Страница: [ 1 ] 2
В атмосфере «темного царства», под гнетом самодурной силы тускнеют, чахнут живые человеческие чувства, слабеет воля, меркнет разум. Если же человек наделен энергией, жаждой жизни, то, применяясь к обстоятельствам, он начинает лгать, хитрить, изворачиваться.
Под давлением этой темной силы развиваются характеры Тихона и Варвары. И уродует их эта сила — каждого на свой лад.
Тихон подавлен, жалок, обезличен. Но даже гнет Кабанихи не убил в нем окончательно живые чувства. Гдето в глубине его робкой души теплится огонек — любовь к жене. Он не смеет проявлять эту любовь, он не понимает сложной душевной жизни Катерины и рад уехать даже от нее, лишь бы вырваться из домашнего ада. Но огонек в его душе не гаснет. Растерянный и подавленный, Тихон проявляет любовь и жалость к изменившей ему жене. «А я ее люблю, мне ее жаль пальцем тронуть…» — признается он Кулигину.
Воля его парализована, и он не смеет даже помочь своей несчастной Кате. Однако в последней сцене любовь к жене побеждает страх перед матерью, и в Тихоне пробуждается человек. Над трупом Катерины впервые в жизни он обращается к матери с обвинением. Здесь перед нами человек, в котором под влиянием страшной беды проснулась воля. Проклятия звучат тем более грозно, что исходят они от самого забитого, самого робкого и слабого человека. Значит, действительно рушатся устои «темного царства» и колеблется власть Кабанихи, если даже Тихон так заговорил.
Иные, чем в Тихоне, черты воплощены в образе Варвары. Она не хочет терпеть власть самодурной силы, не желает жить в неволе. Но избирает она путь обмана, хитрит, изворачивается, и это становится для нее привычным — она делает это легко, весело, не ощущая угрызений совести. Варвара утверждает, что без лжи жить нельзя: весь дом у них на обмане держится. «И я не обманщица была, да выучилась, когда нужно стало». Житейская философия ее очень проста: «Делай что хочешь, только бы шито да крыто было». Однако Варвара хитрила, пока было возможно, когда же ее стали на замок запирать, она убежала из дому. И опять рушатся старозаветные идеалы Кабанихи. Дочь «опозорила» ее дом, вырвалась на свободу изпод ее власти.
Более всех слаб и жалок племянник Дикого, Борис Григорьевич. Он сам говорит о себе: «Уж ведь совсем убитый хожу… Загнан, забит…» Это добрый, культурный человек, выделяющийся на фоне купеческой среды. Однако он не способен защитить ни себя, ни любимую женщину, в несчастье он лишь мечется да плачет и на брань ничего не в силах возразить.
В сцене последнего свидания с Катериной Борис вызывает у нас презрение. Убежать с любимой женщиной, подобно Кудряшу, он боится. Даже говорить с Катериной опасается («Не застали б нас здесь»). Это именно тот случай, по пословице, от слабости до подлости всего один шаг. Покорно и трусливо звучат бессильные проклятия Бориса: «Ах, кабы знали эти люди, каково мне прощаться с тобой! Боже мой! Дай Бог, чтоб им когданибудь так же сладко было, как мне теперь. Прощай, Катя!.. Злодеи вы! Изверги! Эх, кабы сила!»
Нет у него этой силы… Однако в общем хоре протестующих голосов даже этот бессильный протест знаменателен.
Среди персонажей пьесы, противопоставленных Дикому и Кабанихе, наиболее ясно и здраво судит о «темном царстве» Кулигин. Этот механиксамоучка обладает светлым умом и широкой душой, как многие талантливые люди из народа. Не случайно и сама фамилия Кулигина напоминает фамилию замечательного изобретателясамоучки нижегородца Кулибина.
Кулигин осуждает собственнические инстинкты купечества, жестокое отношение к человеку, невежество, равнодушие ко всему истинно прекрасному. Противопоставление Кулигина «темного царству» особенно выразительно в сцене столкновения с Диким.
Прося денег на солнечные часы, Кулигин не о себе заботится, его интересует «для всех вообще обывателей польза». А Дикой даже в толк не возьмет, о чем идет речь, настолько чуждо ему само понятие общественных интересов. Собеседники словно говорят на разных языках. Дикой зачастую просто не понимает слов Кулигина, особенно когда тот цитирует своих любимых поэтов XVIII века. На почтительные реплики Кулигина, украшенные цитатами, Дикой реагирует весьма своеобразно: «Ты у меня грубить не смей!» — и пугает Кулигина городничим.
Кулигин — незаурядный человек. Но не его назвал Добролюбов «лучом света в темном царстве». Почему? Да потому, что Кулигин бессилен, слаб в своем протесте. Так же как и Тихон, как Борис, Кулигин боится самодурной силы, склоняется перед ней. «Нечего делать, надо покориться!» — говорит он смиренно. Кулигин и других учит покорности. Так, он советует Кудряшу: «Лучше уж стерпеть». То же рекомендует он и Борису: «Что же делатьто, сударь. Надо стараться угождать какнибудь».
Только в пятом акте, потрясенный гибелью Катерины, Кулигин поднимается до открытого протеста. Суровое обвинение звучит в его последних словах: «Вот вам ваша Катерина. Делайте с ней что хотите! Тело ее здесь, возьмите его; а душа теперь не ваша: она теперь перед судией, который милосерднее вас!» Этими словами Кулигин не только оправдывает самоубийство Катерины, освободившее ее от гнета, но и обвиняет в ее гибели немилосердных судей, погубивших свою жертву.
А. Н. Островский в очерке «Записки замоскворецкого жителя» «открыл» страну, «до сего времени в подробности не известную и никем из путешественников не описанную. Страна эта лежит прямо против Кремля, по ту сторону Москвыреки, отчего, вероятно, и называется Замоскворечье». Это земля, живущая традициями седой старины, «темное царство». Современники за открытие этой страны назвали Островского Колумбом Замоскворечья. И в самом деле, в своих пьесах он обличает «темные» стороны купеческой жизни.
Общественный подъем 60х годов захватил Островского, и в 1859 году он создал драму «Гроза», о которой Добролюбов сказал:»Гроза» без сомненья, самое решительное произведение Островского, взаимные отношения самодурства и безгласности доведены в ней до самых трагических последствий».
Среди раздолья русской природы, на крутом берегу Волги раскинулся утопающий в зелени садов город Калинов. А за Волгой виднеются селения, поля и леса. «Вид необыкновенный! Красота! Душа радуется. Пятьдесят лет я каждый день гляжу за Волгу и все наглядеться не могу», восхищается Кулигин, глубоко чувствующий поэтическую прелесть родного пейзажа. Казалось бы, и жизнь людей этого города должна быть красивой и счастливой. Однако богатые купцы создали в нем мир «тупой ноющей боли, мир тюремного гробового безмолвия». Городок известен крепкими запорами и глухими заборами, заковавшими всякое новое проявление жизни. Островский критически изображает быт и нравы купечества. Всех жителей города он делит на бедных и богатых, угнетателей и угнетенных. О тяжести жизни бедняков города рассказывает Кулигин:»В мещанстве, сударь, вы ничего, кроме грубости да бедности нагольной, не увидите. И никогда нам, сударь, не выбиться из этой коры! Потому что честным трудом никогда не заработать нам больше насущного хлеба». А причина нищеты, по его мнению, в бессовестной эксплуатации бедных богатыми: «А у кого деньги, сударь, тот старается бедного закабалить, чтобы на его труды даровые еще больше денег наживать». Странница же Феклуша восхваляет калиновскую жизнь: «В обетованной земле живете! И купечество все народ благочестивый, добродетелями многими украшенный!» Так сталкиваются две оценки одного и того же явления. Феклуша ярая защитница суеверий, воплощение невежества, пользуется покровительством властителей «темного царства». Невежественные жители города Калииова слушают Феклушу и верят ее рассказам.
Олицетворением жестокости, невежества, самодурства являются Дикой Савел Прокофьевич и Марфа Игнатьевна Кабанова, купцы города. Кабанова богатая купчиха, вдова. В своей семье она считает себя главной, держит ее крепко, соблюдает в доме изжившие себя порядки и обычаи, основанные на религиозных предрассудках и Домострое. Только и слышится из уст Кабанихи брань и попреки за несоблюдение отживших порядков. Жертву свою она «поедом ест», «точит, как ржа железо». Добролюбов говорит о ней:»Грызет свою жертву долго и неотступно».
Страница: [ 1 ] 2
1. Сюжетная линия драмы «Гроза».
2. Представители «темного царства» — Кабаниха и Дикой.
3. Протест против устоев ханжеской морали.
Вообразите, что это самое анархическое общество разделилось на две части: одна оставила за собой право озорничать и не знать никакого закона, а другая принуждена признавать законом всякую претензию первой и безропотно сносить все ее капризы и безобразия.
Н. А. Добролюбов Великий русский драматург А. Н. Островский, автор замечательных пьес, считается «певцом купеческого быта». Изображение мира московского и провинциального купечества второй половины XIX века, которое Н. А. Добролюбов назвал «темным царством», и является основной темой творчества А. Н. Островского.
Пьеса «Гроза» была напечатана в 1860 году. Сюжет ее прост. Главная героиня Катерина Кабанова, не найдя отклика своим женским чувствам в муже, полюбила другого человека. Не желая лгать, мучаясь угрызениями совести, она признается в своем проступке публично, в церкви. После этого ее существование становится настолько невыносимым, что она бросается в Волгу и погибает. Автор раскрывает перед нами целую галерею типов. Здесь и купцы-самодуры (Дикой), и блюстители местных нравов (Кабаниха), и странницы-богомолки, рассказывающие небылицы, пользующиеся необразованностью народа (Феклуша), и доморощенные ученые (Кулигин). Но при всем разнообразии типов нетрудно увидеть, что все они расходятся по двум сторонам, которые можно было назвать: «темное царство» и «жертвы темного царства».
«Темное царство» представляют люди, в чьих руках находится власть. Это те, кто оказывает влияние на общественное мнение в городе Калинове. На первый план выходит Марфа Игнатьевна Кабанова. Ее уважают в городе, считаются с ее мнением. Кабанова постоянно учит всех, как «делали в старину», касается ли дело сватовства, проводов и ожидания мужа или хождения в церковь. Кабаниха — враг всего нового. Она видит в нем угрозу устоявшемуся ходу вещей. Она осуждает молодежь за то, что у них к старшим «должного почтения» нет. Не приветствует она просвещение, так как считает, что ученость лишь развращает умы. Кабанова говорит, что человек должен жить в страхе перед Богом, а жена еще и в страхе перед мужем. В доме у Кабановых полно богомолок и странниц, которых здесь неплохо кормят и которые получают прочие «милости», а взамен рассказывают то, что от них желают услышать — сказки о землях, где живут люди с песьими головами, о «сумасшедших» людях в больших городах, выдумывающих всякие новшества вроде паровоза и тем самым приближающих конец света. Кулигин говорит о Кабанихе: «Ханжа. Нищих оделяет, а домашних заела совсем…». И правда, поведение Марфы Игнатьевны на людях отличается от ее поведения дома. Вся семья находится в страхе перед ней. Тихон, абсолютно подавленный властной матерью, живет только одним простым желанием — вырваться, пусть и ненадолго, из дома нагуляться всласть. Его настолько гнетет домашняя обстановка, что ни просьбы жены, которую он любит, ни дела не могут остановить его, если предоставлена хоть малейшая возможность куда-нибудь отлучиться. Сестра Тихона Варвара тоже испытывает на себе все тяготы семейной жизни. Но она, по сравнению с Тихоном, обладает более сильным характером. У нее хватает смелости, пусть тайно, не подчиняться крутому нраву матери.
Главой другого семейства, показанного в пьесе, является Дикой Савел Прокофьевич. Он, в отличие от Кабанихи, которая прикрывает свое самодурство лицемерными рассуждениями, не скрывает своего дикого нрава. Дикой ругает всех подряд: соседей, работников, членов семьи. Он распускает руки, не платит рабочим: «Знаю, что надо заплатить, а все одно не могу…». Дикой этого не стыдится, наоборот, он говорит, что каждый из работников по копейке не досчитается, а «у меня из этого тысячи составляются». Мы знаем, что Дикой является опекуном Бориса и его сестры, которые по завещанию родителей должны получить свое наследство от Дикого, «если будут с ним почтительны». Все в городе, и сам Борис, понимают, что не получат они с сестрой наследство. Ведь Дикому ничто и никто не помешает заявить, что они с ним были непочтительны. Дикой прямо говорит о том, что не собирается с деньгами расставаться, так как у него «свои собственные дети есть».
Самодуры негласно управляют городом. Но в этом вина не только представителей самого «темного царства», но и его «жертв». Никто из них не решается на открытый протест. Тихон стремится вырваться из дома. Сестра Тихон Варвара отваживается на протест, но ее жизненная философия мало чем отличается от взглядов представителей «темного царства». Делай, что хочешь, «лишь бы все шито да крыто было». Она тайком бегает на свидания и еще Катерину сманивает. Варвара убегает из дома с Кудряшом, но ее бегство — это всего лишь попытка уйти от действительности, как желание Тихона вырваться из дома и забежать в «кабачок». Даже Кулигин, вполне независимый человек, предпочитает не связываться с Диким. Его мечты о техническом прогрессе, о лучшей жизни бесплодны и утопичны. Он только мечтает, что бы он сделал, если бы имел миллион. Хотя ничего не предпринимает для того, чтобы эти деньги заработать, а обращается за деньгами для осуществления своих «прожектов» к Дикому. Разумеется, Дикой денег не дает и прогоняет Кулигина.
И в этой удушающей обстановке изворотливости, лжи, грубости возникает любовь. Даже, наверное, не любовь, а ее иллюзия. Да, Катерина полюбила. Полюбила так, как могут полюбить только натуры сильные, свободные. Но она оказалась в полном одиночестве. Врать она не умеет и не желает, а жить в таком кошмаре ей невыносимо. Никто ее не защищает: ни муж, ни любовник, ни горожане, сочувствующие ей (Кулигин). Катерина в своем грехе винит только себя, она не упрекает Бориса, который ничего не делает, чтобы ей помочь.
Смерть Катерины в конце произведения закономерна — у нее нет другого выхода. Она не присоединяется к тем, кто проповедует принципы «темного царства», но она и не может смириться со своим положением. Вина Катерины — это вина только перед собой, пред своей душой зато, что она омрачила ее обманом. Сознавая это, Катерина никого не винит, но понимает, что жить с чистой душой в «темном царстве» нельзя. Ее такая жизнь не нужна, и она решает расстаться с ней. Об этом говорит Кулигин, когда все стояли над бездыханным телом Катерины: «Тело ее здесь, а душа теперь не ваша, она теперь перед судией, который милосерднее вас!»
Протест Катерины — это протест против лжи и пошлости человеческих отношений. Против лицемерия и ханжеской морали. Голос Катерины был одинок, и никто не в силах был ее поддержать и понять. Протест оказался саморазрушительным, но это был свободный выбор женщины, которая не пожелала подчиняться тем жестоким законам, которые ей навязывало ханжеское и невежественное общество.
“Гроза” вышла в свет в 1859 г. (накануне революционной ситуации в России, в “предгрозовую” эпоху). Ее историзм заключается в самом конфликте, непримиримых противоречиях, отраженных в пьесе. Она отвечает духу времени.
“Гроза” представляет собой идиллию “темного царства”. Самодурство и безгласие доведены в ней до предела. В пьесе появляется настоящая героиня из народной среды и именно описанию ее характера уделено основное внимание, а мирок города Калинова и сам конфликт описываются более обобщенно.
“Их жизнь течет ровно и мирно, никакие интересы мира их не тревожат, потому, что не доходят до них; царства могут рушиться, новые страны открываться, лицо земли изменяться… – обитатели городка Калинова будут себе существовать по прежнему в полнейшем неведении об остальном мире… Принятые ими понятия и образ жизни – наилучшие в мире, все новое происходит от нечистой силы…находят неловким и даже дерзким настойчиво доискиваться разумных оснований… Сведения, сообщаемые Феклушами, таковы, что не способны внушить большого желания променять свою жизнь на иную… Темная масса, ужасная в своей наивности и искренности”.
Страшна и тяжела для каждого попытка идти наперекор требованиям и убеждениям этой темной массы. Отсутствие всякого закона, всякой логики – вот закон и логика этой жизни. В своем непререкаемом, безответственном темном владычестве, давая полную свободу прихотям, ни во что не ставя всякие законы и логику, “самодуры” жизни начинают ощущать какое то недовольство и страх, сами не зная перед чем и почему. Они ожесточенно ищут своего врага, готовы напуститься на самого невинного, на какого нибудь кулигина: но нет ни врага, ни виновного, которого могли бы уничтожить: закон времени, закон природы и истории берет свое, и тяжело дышат старые кабановы, чувствуя, что есть сила выше их, которую они одолеть не могут… Они не хотят уступать, хлопочут только о том, как бы на их век стало…
Кабанова очень серьезно огорчается будущностью старых порядков, с которыми она век изжила, говоря о крахе устоявшегося мира: “И хуже этого, милая, будет”, и в ответ на слова странницы: “Нам бы только не дожить до этого”. Кабаниха веско бросает: “Может, и доживем”. Она только тем и утешается, что еще как нибудь с ее помощью простоят старые порядки до ее смерти.
Кабановы и дикие хлопочут теперь о том, чтобы только продолжить прежнее. Они знают, что их своевольство еще будет иметь довольно простора до тех пор, пока все будут робеть перед ними; вот почему они так упорны.
Образ Катерины – важнейшее открытие Островского – открытие рожденного патриархальным миром сильного народного характера с просыпающимся чувством личности. Отношения Катерины и Кабанихи в пьесе не бытовая вражда свекрови и невестки, их судьбы выразили столкновение двух исторических эпох, что и определяет трагедийный характер конфликта. В душе вполне “калиновской” по воспитанию и нравственным представлениям женщины рождается новое отношение к миру, чувство, еще не ясное самой героине: “Что то со мной недоброе делается, чудо какое то! Точно я снова жить начинаю, или уж и не знаю”. Проснувшуюся любовь Катерина воспринимает как страшный, несмываемый грех, потому что любовь к чужому человеку для нее, замужней женщины, есть нарушение нравственного долга. Она всей душой хочет быть чистой и безупречной, ее нравственная требовательность к себе не допускает компромисса. Уже осознав свою любовь а Борису, она изо всех сил противится ей, но не находит опоры в этой борьбе: “точно я стою над пропастью и меня кто то туда толкает, а удержаться мне не за что”. Не только внешние формы домашнего обихода, но даже и молитва делается ей недоступна, так как она почувствовала над собой власть грешной страсти. Она чувствует страх перед собой, перед выросшим в ней стремлением к воле, неразделимо слившимся в ее сознании с любовью: “Конечно, не дай Бог этому случиться! А уж коли очень мне здесь опостынет, так не удержат меня никакой силой. В окно выброшусь, в Волгу кинусь. Не хочу здесь жить, так не стану, хоть ты меня режь!”
Сознание греха не оставляет ее в момент упоения счастьем и с огромной силой овладевает ею, когда счастье кончилось. Катерина кается всенародно без надежды на прощение, и именно полное отсутствие надежды толкает ее на самоубийство, грех еще более тяжкий: “Все равно уж душу свою погубила”. Полная невозможность примирить свою любовь с требованиями совести и физическое отвращение к домашней тюрьме, к неволе убивают Катерину.
Катерина жертва не кого либо персонально из ее окружающих, а хода жизни. Мир патриархальных отношений умирает, и душа этого мира уходит из жизни в муках и страданиях, задавленная формой житейских связей, и сама себе выносит нравственный приговор, потому что в ней то и живет патриархальный идеал.
Страница: [ 1 ] 2
«Гроза», как вы знаете, представляет нам идиллию «темного царства», которое мало-помалу освещает нам Островский своим талантом. Люди, которых вы здесь видите, живут в благословенных местах: город стоит на берегу Волги, весь в зелени; с крутых берегов видны далекие пространства, покрытые селеньями и нивами; летний благодатный день так и манит на берег, на воздух, под открытое небо, под этот ветерок, освежительно веющий с Волги. И жители, точно, гуляют иногда по бульвару над рекой, хотя уж и пригляделись к красотам волжских видов; вечером сидят на завалинках у ворот и занимаются благочестивыми разговорами; но больше проводят время у себя дома, занимаются хозяйством, кушают, спят, – спать ложатся очень рано, так что непривычному человеку трудно и выдержать такую сонную ночь, какую они задают себе. Но что же им делать, как не спать, когда они сыты?
Их жизнь течет ровно и мирно, никакие интересы мира их не тревожат, потому что не доходят до них; царства могут рушиться, новые страны открываться, лицо земли может изменяться как ему угодно, мир может начать новую жизнь на новых началах, – обитатели города Калинова будут себе существовать по-прежнему в полнейшем неведении об остальном мире.
Смолоду еще показывают некоторую любознательность, но пищи взять ей неоткуда: сведения заходят к ним только от странниц, да и тех уж нынче немного, настоящих-то; приходится довольствоваться такими, которые «сами, по немощи своей, далеко не ходили, а слыхать много слыхали», как Феклуша в «Грозе». От них только и узнают жители Калинова о том, что на свете делается; иначе они думали бы, что весь свет таков же, как и их Калинов, и что иначе жить, чем они, совершенно невозможно. Но и сведения, сообщаемые Феклушами, таковы, что не способны внушить большого желания променять свою жизнь на иную.
Феклуша принадлежит к партии патриотической и в высшей степени консервативной; ей хорошо среди благочестивых и наивных калиновцев: ее и почитают, и угощают, и снабжают всем нужным; она пресерьезно может уверять, что самые грешки ее происходят оттого, что она выше прочих смертных: «простых людей, – говорит, – каждого один враг смущает, а к нам, странным людям, к кому шесть, к кому двенадцать приставлено, вот и надо их всех побороть». И ей верят. Ясно, что простой инстинкт самосохранения должен заставить ее сказать хорошего слова о том, что в других землях делается.
И это вовсе не оттого, чтобы люди эти были глупее и бестолковее многих других, которых мы встречаем в академиях и ученых обществах. Нет, все дело в том, что они своим положением, своею жизнью под гнетом произвола все приучены уже видеть безотчетность и бессмысленность и потому находят неловким и даже дерзким настойчиво доискиваться разумных оснований в чем бы то ни было. Задать вопрос – на это их еще станет; но если ответ будет таков, что «пушка сама по себе, а мортира сама по себе», – то они уже не смеют пытать дальше и смиренно довольствуются данным объяснением. Секрет подобного равнодушия к логике заключается прежде всего в отсутствии всякой логичности в жизненных отношениях.
Ключ этой тайны дает нам, например, следующая реплика Дикого в «Грозе». Кулигин, в ответ на его грубость, говорит: «За что, сударь Савел Прокофьич, честного человека обижать изволите?» Дикой отвечает вот что: «Отчет, что ли, я стану тебе давать! Я и поважнее тебя никому отчета не даю. Хочу так думать о тебе, так и думаю! Для других ты честный человек, а я думаю, что ты разбойник, – вот и все. Хотелось тебе это слышать от меня? Так вот слушай! Говорю, что разбойник, и конец. Что ж ты, судиться, что ли, со мною будешь? Так ты знай, что ты червяк. Захочу – помилую, захочу – раздавлю».
Какое теоретическое рассуждение может устоять там, где жизнь основана на таких началах! Отсутствие всякого закона, всякой логики – вот закон и логика этой жизни. Это не анархия, но нечто еще гораздо худшее (хотя воображение образованного европейца и не умеет представить себе ничего хуже анархии).
Положение общества, подверженного такой анархии (если только она возможна), действительно ужасно.
В самом деле, что ни говорите, а человек один, предоставленный самому себе, не много надурит в обществе и очень скоро почувствует необходимость согласиться и сговориться с другими в видах общей пользы. Но никогда этой необходимости не почувствует человек, если он во множестве подобных себе находит обширное поле для упражнения своих капризов и если в их зависимом, униженном положении видит постоянное подкрепление своего самодурства.
Но – чудное дело! – в своем непререкаемом, безответственном темном владычестве, давая полную свободу своим прихотям, ставя ни во что всякие законы и логику, самодуры русской жизни начинают, однако же, ощущать какое-то недовольство и страх, сами не зная перед чем и почему. Все, кажется, по- прежнему, все хорошо: Дикой ругает кого хочет; когда ему говорят: «как это на тебя никто в целом доме угодить не может!» – он самодовольно отвечает: «вот поди ж ты!» Кабанова держит по-прежнему в страхе своих детей, заставляет невестку соблюдать все этикеты старины, ест ее, как ржа железо, считает себя вполне непогрешимой и ублажается разными Феклушами.
А все как-то неспокойно, нехорошо им. Помимо их, не спросясь их, выросла другая жизнь, с другими началами, и хотя далеко она, еще и не видна хорошенько, но уже дает себя предчувствовать и посылает нехорошие видения темному произволу самодуров. Они ожесточенно ищут своего врага, готовы напуститься на самого невинного, на какого-нибудь Кулигина; но нет ни врага, ни виновного, которого могли бы они уничтожить: закон времени, закон природы и истории берет свое, и тяжело дышат старые Кабановы, чувствуя, что есть сила выше их, которой они одолеть не могут, к которой даже и подступить не знают как.
Они не хотят уступать (да никто покамест и не требует от них уступок), но съеживаются, сокращаются; прежде они хотели утвердить свою систему жизни, навеки нерушимую, и теперь тоже стараются проповедовать; но уже надежда изменяет им, и они, в сущности, хлопочут только о том, как бы на их век стало… Кабанова рассуждает о том, что «последние времена приходят», и когда Феклуша рассказывает ей о разных ужасах настоящего времени – о железных дорогах и т.п., – она пророчески замечает: «И хуже, милая, будет». – «Нам бы только не дожить до этого», – со вздохом отвечает Феклуша. «Может, и доживем», – фаталистически говорит опять Кабанова, обнаруживая свои сомнения и неуверенность. А отчего она тревожится? Народ по железным дорогам ездит, – да ей-то что от этого?
А вот видите ли: она, «хоть ты ее всю золотом осыпь», не поедет по дьявольскому изобретению; а народ ездит все больше и больше, не обращая внимания на ее проклятия; разве это не грустно, разве не служит свидетельством ее бессилия? Об электричестве проведали люди, – кажется, что тут обидного для Диких и Кабановых? Но, видите ли, Дикой говорит, что «гроза в наказанье нам посылается, чтоб мы чувствовали», а Кулигин не чувствует или чувствует совсем не то, и толкует об электричестве. Разве это не своеволие, не пренебрежение властью и значением Дикого?
Не хотят верить тому, чему он верит, – значит, и ему не верят, считают себя умнее его; рассудите, к чему же это поведет? Недаром Кабанова замечает о Кулигине: «Вот времена-то пришли, какие учителя появились! Коли старик так рассуждает, чего уж от молодых-то требовать!» И Кабанова очень серьезно огорчается будущностью старых порядков, с которыми она век изжила. Она предвидит конец их, старается поддержать их значение, но уже чувствует, что нет к ним прежнего почтения, что их сохраняют уже неохотно, только поневоле, и что при первой возможности их бросят. Она уже и сама как-то потеряла часть своего рыцарского жара; уже не с прежней энергией заботится она о соблюдении старых обычаев, во многих случаях она уже махнула рукой, поникла пред невозможностью остановить поток и только с отчаянием смотрит, как он затопляет мало-помалу пёстрые цветники ее прихотливых суеверий.
Страница: [ 1 ] 2