План рассказа “Приемыш”
1 В дождливый летний день барин выходит к жилью Тараса
2 Встреча с Соболько.
3 Описание избы Тараса.
4 Прекрасный пейзаж на сайме
5 Соболько встречает Тараса.
6 Тараса рассказывает о лебеде Приемыше.
7 Рыбалка на Светлом озере.
8 Характер Приемыша.
9 Барин возвращается к Тарасу осенью
10 Тарас и Соболько тоскуют по Приемышу
Сочинение по рассказу Мамина-Сибиряка “Приемыш”.
Главный герой рассказа Тарас был мудрым человеком, не зря прожил он на свете целых девяносто лет. Многое повидал старый Тарас, о многом мог бы поведать да гости редко заезжали в его бедную избушку. Жил Тарас с верным псом, Соболько звали, старик считал Соболько настоящим другом, который не предаст и не подведет. Знал Тарас, как тяжело прожить без поддержки верного друга, поэтому и берег Соболько.
А когда увидел, как погибает лебедь, дрогнуло сердце охотника, как можно ради забавы погубить такую красоту. Целый выводок лебедей погиб, один Приемыш остался. Старик назвал лебедя Приемышем, потому что чувствовал, что не надолго останется лебедь. По закону природу у каждого свое место и не может лебедь жить рядом с человеком. Но отказать в помщи Тарас не мог.
Своим поступком старый Тарас показал настоящую доброту, он знал, что привыкнет к птице, а потом будет страдать, но все равно пригрел лебедя и спас его от смерти. Настоящая доброта делается во имя, а не ради себя.
Комментарии преподавателя
Природа и мы.
Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк “Приёмыш”.
Введение
http://www.skunb.ru/sites/default/files/memorable-date/mamin-sibiryak.jpg
Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк родился 6 ноября 1852 г на Урале в заводском поселке в семье заводского священника и сельской учительницы. Получил начальное домашнее образование, закончил пермскую духовную семинарию. Учился на юридическом факультете Пермского университета, но получить законченное образование так и не сумел. Печататься начал с 1875 г. (в 23 года). Для детей и о детях было написано более 130 произведений
Любовь к родному Уралу пронес через всю жизнь. Пройдет много лет. Черноглазый мальчик сделается крупным писателем. И под старость лет уже слабеющей рукой напишет задушевные строчки, полные горячей любви к родине:
В семье очень любили книги. В один прекрасный день в коробе из под угля привезли книжный шкаф из Тагила. Это было настоящее семейное торжество. Шкаф стоял на двух тумбочках и поблескивал стеклянными дверцами. На полках его разместились книжные сокровища: сочинения Карамзина, Пушкина, Гоголя, Кольцова, Некрасова. На покупку книг отец тратил последние деньги. Поэтому книги пользовались здесь почетом.
– это наши лучшие друзья, – говорил отец, – и какие дорогие друзья.
Цикл “Аленушкины сказки” Мамин-Сибиряк написал для больной дочери после смерти жены и отзывался о нем так: “Это моя любимая книжка – ее написала сама любовь, и поэтому она переживет все остальные”. Скончался 15 ноября 1912 г. в Петербурге. Мамин-Сибиряк внес значительный вклад в развитие русского литературного языка. Его самобытные и оригинальные произведения самых разных жанров глубоко реалистичны, в них передан дух русского народа, раскрыты его судьба, национальные черты — мощь, размах, трудолюбие, любовь к жизни.
Знакомство с рассказом «Приемыш»
http://фантастика-фэнтези.рф/wp-content/uploads/ Словарная работа
ДОСПЕХИ —
1) в старину: воинское снаряжение;
2) тяжеловесное снаряжение.
ПРОТОКА —
1) боковой рукав реки, а также речка,
соединяющая два водоема;
2) узкая соединительная
полость, канал.
САЙМА — рыбацкая стоянка.
МУШТРОВАТЬ — обучать, подвергать муштре.
МУШТРА — суровая система воспитания, обучения.
Чтение с комментированием
Кто оказался Приёмышем? Как Приёмыш появился у Тараса?
(Приемышем оказался лебедь. Охотники застрелили родителей) http://img-fotki.yandex.ru/get/6619/78082870.157/0_93808_aa01a50e_XXL – Какие слова учебника характеризуют Приёмыша?
(Лебедь, сирота, умная птица, Божья птица) – Оказывается, приёмыш – это не только человек, в нашем рассказе это кто? (Лебедь)
Здесь лебедь – сирота, почему? (Остался без обоих родителей)
(Жил на озере 40 лет, жил бобылем, родные умерли, князь князем жил, старый)
Мы дали характеристику двум главным героям, кому? (Приёмышу, Тарасу)
*Почему старик взял лебедя к себе? (Тут охотники из господ наезжали; ну, лебедя с лебедушкой и пристрелили, а вот этот остался. Забился в камыши и сидит. Летать-то не умеет, вот и спрятался ребячьим делом. Я, конечно, ставил сети подле камышей, ну и поймал его. Пропадет один-то, ястреба заедят, потому как смыслу в ем еще настоящего нет. Сиротой остался. Вот я его привез и держу. И он тоже привык… Теперь вот скоро месяц будет, как живем вместе. Утром на заре поднимется, поплавает в протоке, покормится, потом и домой. Знает, когда я встаю, и ждет, чтобы покормили. Умная птица, одним словом, и свой порядок знает.)
*Как рассказывает писатель о дружбе собаки и лебедя? ( – А как он с Собольком? – спросил я.
– Сперва-то боялся, а потом привык. Теперь лебедь-то в другой раз у Соболька и кусок отнимает. Пес заворчит на него, а лебедь его – крылом. Смешно на них со стороны смотреть. А то гулять вместе отправятся: лебедь по воде, а Соболько – по берегу. Пробовал пес плавать за ним, ну, да ремесло-то не то: чуть не потонул. А как лебедь уплывет, Соболько ищет его. Сядет на бережку и воет… Дескать, скучно мне, псу, без тебя, друг сердешный. Так вот и живем втроем.) http://profilib.com/reader/90/78/b57890/016.jpg
Обобщение
Тарас любил всё живое. Он не посмел бы Приёмышу обрезать крылышки, не посмел бы посадить в клетку, невозможно дикую птицу держать без воли. Старик не мог обидеть ни рыбку, ни птичку…
Друзья и расстались. https://im1-tub-ru.yandex.net/ – Легко ли расставаться с другом? (Очень тяжело)
Всё зависит от её величества Судьбы. Хотелось бы, чтобы приёмыш вернулся к Тарасу, но такой дружбы и верности уже не будет. Приёмыш – птица, которой нужна полная свобода, и у неё должна быть своя семья. А, как известно, лебеди очень верные птицы, и любят они только один раз в жизни. И ради своего любимого или любимой они жертвуют своей жизнью. Такой любви надо учиться у лебедей нам – людям. – А можно идею произведения высказать пословицей «Легко подружиться, тяжело разлучиться»? (Да, можно)
Автор рассказа бродил по лесу и вышел к знакомой сторожке, в которой обитал его стародавний знакомец, очень пожилой сторож Тарас.
Хозяина дома не было и автора облаял пес Соболько, впрочем, тут же узнавший автора.
Автор некоторое время ждал хозяина, недоумевая, куда тот пропал, и даже успел поставить чайник.
Тут встрепенулся Соболько и появился Тарас на лодке, да не один, а в сопровождении лебедя.
Тарас прикрикнул на лебедя, и тот послушно пошел в дом.
Автор удивился, и Тарас рассказал ему историю появления лебедя Приемыша.
Лебедь был совсем малым, когда его родителей убили на охоте и Тарас решил оставить птенца.
Выходил его и вырастил.
Крылья подрезать не стал, потому как лебедь птица вольная и увечить его нельзя.
Автор побыл у Тараса, полюбовался на лебедя и ушел.
Вернулся он только поздней осенью и нашел Тараса сильно постаревшим и усталым.
Приемыша больше с ним не было, и старик не скрывал грусти.
Оказалось, стало тянуть Приемыша к своим, к диким лебедям.
Тарас пробовал запирать его, но стало ему жалко тоскующую птицу, и сторож отпустил Приемыша.
Приемыш только раз вернулся к Тарасу перед отлетом, проститься.
Из рассказов старого охотника – Д. Н. Мамин-Сибиряк I
Дождливый летний день. Я люблю в такую погоду бродить по лесу, особенно когда впереди есть теплый уголок, где можно обсушиться и обогреться. Да к тому же летний дождь – теплый. В городе в такую погоду – грязь, а в лесу земля жадно впитывает влагу, и вы идете по чуть отсыревшему ковру из прошлогоднего палого листа и осыпавшихся игл сосны и ели. Деревья покрыты дождевыми каплями, которые сыплются на вас при каждом движении. А когда выглянет солнце после такого дождя, лес так ярко зеленеет и весь горит алмазными искрами. Что-то праздничное и радостное кругом вас, и вы чувствуете себя на этом празднике желанным, дорогим гостем.
Именно в такой дождливый день я подходил к Светлому озеру, к знакомому сторожу на рыбачьей сайме (Саймой на Урале называют рыбацкие стоянки.) Тарасу. Дождь уже редел. На одной стороне неба показались просветы, еще немножко – и покажется горячее летнее солнце. Лесная тропинка сделала крутой поворот, и я вышел на отлогий мыс, вдававшийся широким языком в озеро. Собственно, здесь было не самое озеро, а широкий проток между двумя озерами, и сайма приткнулась в излучине на низком берегу, где в заливчике ютились рыбачьи лодки. Проток между озерами образовался благодаря большому лесистому острову, разлегшемуся зеленой шапкой напротив саймы.
Мое появление на мысу вызвало сторожевой оклик собаки Тараса, – на незнакомых людей она всегда лаяла особенным образом, отрывисто и резко, точно сердито спрашивала: “Кто идет?” Я люблю таких простых собачонок за их необыкновенный ум и верную службу…
Рыбачья избушка издали казалась повернутой вверх дном большой лодкой, – это горбилась старая деревянная крыша, проросшая веселой зеленой травой. Кругом избушки поднималась густая поросль из иван-чая, шалфея и “медвежьих дудок”, так что у подходившего к избушке человека виднелась одна голова. Такая густая трава росла только по берегам озера, потому что здесь достаточно было влаги и почва была жирная.
Когда я подходил уже совсем к избушке, из травы кубарем вылетела на меня пестрая собачонка и залилась отчаянным лаем.
– Соболько, перестань… Не узнал?
Соболько остановился в раздумье, но, видимо, еще не верил в старое знакомство. Он осторожно подошел, обнюхал мои охотничьи сапоги и только после этой церемонии виновато завилял хвостом. Дескать, виноват, ошибся, – а все-таки я должен стеречь избушку.
Избушка оказалась пустой. Хозяина не было, то есть он, вероятно, отправился на озеро осматривать какую-нибудь рыболовную снасть. Кругом избушки все говорило о присутствии живого человека: слабо курившийся огонек, охапка только что нарубленных дров, сушившаяся на кольях сеть, топор, воткнутый в обрубок дерева. В приотворенную дверь саймы виднелось все хозяйство Тараса: ружье на стене, несколько горшков на припечке, сундучок под лавкой, развешанные снасти. Избушка была довольно просторная, потому что зимой во время рыбного лова в ней помещалась целая артель рабочих. Летом старик жил один. Несмотря ни на какую погоду, он каждый день жарко на тапливал русскую печь и спал на полатях. Эта любовь к теплу объяснялась почтенным возрастом Тараса: ему было около девяноста лет. Я говорю “около”, потому что сам Тарас забыл, когда он родился. “Еще до француза”, как объяснял он, то есть до нашествия французов в Россию в 1812 году.
Сняв намокшую куртку и развесив охотничьи доспехи по стенке, я принялся разводить огонь. Соболько вертелся около меня, предчувствуя какую-нибудь поживу. Весело разгорелся огонек, пустив кверху синюю струйку дыма. Дождь уже прошел. По небу неслись разорванные облака, роняя редкие капли. Кое-где синели просветы неба. А потом показалось и солнце, горячее июльское солнце, под лучами которого мокрая трава точно задымилась. Вода в озере стояла тихо-тихо, как это бывает только после дождя. Пахло свежей травой, шалфеем, смолистым ароматом недалеко стоявшего сосняка. Вообще хорошо, как только может быть хорошо в таком глухом лесном уголке. Направо, где кончался проток, синела гладь Светлого озера, а за зубчатой каймой поднимались горы. Чудный уголок! И недаром старый Тарас прожил здесь целых сорок лет. Где-нибудь в городе он не прожил бы и половины, потому что в городе не купишь ни за какие деньги такого чистого воздуха, а главное – этого спокойствия, которое охватывало здесь. Хорошо на сайме!.. Весело горит яркий огонек; начинает припекать горячее солнце, глазам больно смотреть на сверкающую даль чудного озера. Так сидел бы здесь и, кажется, не расстался бы с чудным лесным привольем. Мысль о городе мелькает в голове, как дурной сон.
В ожидании старика я прикрепил на длинной палке медный походный чайник с водой и повесил его над огнем. Вода уже начинала кипеть, а старика все не было.
– Куда бы ему деться? – раздумывал я вслух. – Снасти осматривают утром, а теперь полдень… Может быть, поехал посмотреть, не ловит ли кто рыбу без спроса… Соболько, куда девался твой хозяин?
Умная собака только виляла пушистым хвостом, облизывалась и нетерпеливо взвизгивала. По наружности Соболько принадлежал к типу так называемых “промысловых” собак. Небольшого роста, с острой мордой, стоячими ушами и загнутым вверх хвостом, он, пожалуй, напоминал обыкновенную дворнягу с той разницей, что дворняга не нашла бы в лесу белки, не сумела бы “облаять” глухаря, выследить оленя, – одним словом, настоящая промысловая собака, лучший друг человека. Нужно видеть такую собаку именно в лесу, чтобы в полной мере оценить все ее достоинства.
Когда этот “лучший друг человека” радостно взвизгнул, я понял, что он завидел хозяина. Действительно, в протоке черной точкой показалась рыбачья лодка, огибавшая остров. Это и был Тарас… Он плыл, стоя на ногах, и ловко работал одним веслом – настоящие рыбаки все так плавают на своих лодках-однодеревках, называемых не без основания “душегубками”. Когда он подплыл ближе, я заметил, к удивлению, плывшего перед лодкой лебедя. – Ступай домой, гуляка! – ворчал старик, подгоняя красиво плывшую птицу. – Ступай, ступай… Вот я тебе дам – уплывать бог знает куда… Ступай домой, гуляка!
Лебедь красиво подплыл к сайме, вышел на берег, встряхнулся и, тяжело переваливаясь на своих кривых черных ногах, направился к избушке. II
Старик Тарас был высокого роста, с окладистой седой бородой и строгими большими серыми глазами. Он все лето ходил босой и без шляпы. Замечательно, что у него все зубы были целы и волосы на голове сохранились. Загорелое широкое лицо было изборождено глубокими морщинами. В жаркое время он ходил в одной рубахе из крестьянского синего холста.
– Здравствуй, Тарас!
– Здравствуй, барин!
– Откуда бог несет?
– А вот за Приемышем плавал, за лебедем… Все тут вертелся в протоке, а потом вдруг и пропал… Ну, я сейчас за ним. Выехал в озеро – нет; по заводям проплыл – нет; а он за островом плавает.
– Откуда достал-то его, лебедя?
– А бог послал, да!.. Тут охотники из господ наезжали; ну, лебедя с лебедушкой и пристрелили, а вот этот остался. Забился в камыши и сидит. Летать-то не умеет, вот и спрятался ребячьим делом. Я, конечно, ставил сети подле камышей, ну и поймал его. Пропадет один-то, ястреба заедят, потому как смыслу в ем еще настоящего нет. Сиротой остался. Вот я его привез и держу. И он тоже привык… Теперь вот скоро месяц будет, как живем вместе. Утром на заре поднимется, поплавает в протоке, покормится, потом и домой. Знает, когда я встаю, и ждет, чтобы покормили. Умная птица, одним словом, и свой порядок знает.
Старик говорил необыкновенно любовно, как о близком человеке. Лебедь приковылял к самой избушке и, очевидно, выжидал какой-нибудь подачки.
– Улетит он у тебя, дедушка… – заметил я.
– Зачем ему лететь? И здесь хорошо: сыт, кругом вода…
– А зимой?
– Перезимует вместе со мной в избушке. Места хватит, а нам с Собольком веселей. Как-то один охотник забрел ко мне на сайму, увидал лебедя и говорит вот так же: “Улетит, ежели крылья не подрежешь”. А как же можно увечить божью птицу? Пусть живет, как ей от господа указано… Человеку указано одно, а птице – другое… Но возьму я в толк, зачем господа лебедей застрелили. Ведь и есть не станут, а так, для озорства…
Лебедь точно понимал слова старика и посматривал на него своими умными глазами.
– А как он с Собольком? – спросил я.
– Сперва-то боялся, а потом привык. Теперь лебедь-то в другой раз у Соболька и кусок отнимает. Пес заворчит на него, а лебедь его – крылом. Смешно на них со стороны смотреть. А то гулять вместе отправятся: лебедь по воде, а Соболько – по берегу. Пробовал пес плавать за ним, ну, да ремесло-то не то: чуть не потонул. А как лебедь уплывет, Соболько ищет его. Сядет на бережку и воет… Дескать, скучно мне, псу, без тебя, друг сердешный. Так вот и живем втроем.
Я очень любил старика. Рассказывал уж он очень хорошо и знал много. Бывают такие хорошие, умные старики. Много летних ночей приходилось коротать на сайме, и каждый раз узнаешь что-нибудь новое. Прежде Тарас был охотником и знал места кругом верст за пятьдесят, знал всякий обычай лесной птицы и лесного зверя; а теперь не мог уходить далеко и знал одну свою рыбу. На лодке плавать легче, чем ходить с ружьем по лесу, а особенно по горам. Теперь ружье оставалось у Тараса только по старой памяти да на всякий случай, если бы забежал волк. По зимам волки заглядывали на сайму и давно уже точили зубы на Соболька. Только Соболько был хитер и не давался волкам. Я остался на сайме на целый день. Вечером ездили удить рыбу и ставили сети на ночь. Хорошо Светлое озеро, и недаром оно названо Светлым, – вода в нем совершенно прозрачная, так что плывешь на лодке и видишь все дно на глубине несколько сажен. Видны и пестрые камешки, и желтый речной песок, и водоросли, видно, как и рыба ходит “руном”, то есть стадом. Таких горных озер на Урале сотни, и все они отличаются необыкновенной красотой. От других Светлое озеро отличалось тем, что прилегало к горам только одной стороной, а другой выходило “в степь”, где начиналась благословенная Башкирия. Кругом Светлого озера разлеглись самые привольные места, а из него выходила бойкая горная река, разливавшаяся по степи на целую тысячу верст. Длиной озеро было до двадцати верст, да в ширину около девяти. Глубина достигала в некоторых местах сажен пятнадцати… Особенную красоту придавала ему группа лесистых островов. Один такой островок отдалился на самую середину озера и назывался Голодаем, потому что, попав на него в дурную погоду, рыбаки не раз голодали по нескольку дней.
Тарас жил на Светлом уже сорок лет. Когда-то у него были и своя семья и дом, а теперь он жил бобылем. Дети перемерли, жена тоже умерла, и Тарас безвыходно оставался на Светлом по целым годам.
– Не скучно тебе, дедушка? – спросил я, когда мы возвращались с рыбной ловли. – Жутко одинокому-то в лесу…
– Одному? Тоже и скажет барин… Я тут князь князем живу. Все у меня есть… И птица всякая, и рыба, и трава. Конечно, говорить они не умеют, да я-то понимаю все. Сердце радуется в другой раз посмотреть на божью тварь… У всякой свой порядок и свой ум. Ты думаешь, зря рыбка плавает в воде или птица по лесу летает? Нет, у них заботы не меньше нашего… Эвон, погляди, лебедь-то дожидается нас с Собольком. Ах, прокурат!.. Старик ужасно был доволен своим Приемышем, и все разговоры в конце концов сводились на него.
– Гордая, настоящая царская птица, – объяснил он. – Помани его кормом да не дай, в другой раз и не пойдет. Свой карактер тоже имеет, даром что птица… С Собольком тоже себя очень гордо держит. Чуть что, сейчас крылом, а то и носом долбанет. Известно, пес в другой раз созорничать захочет, зубами норовит за хвост поймать, а лебедь его по морде… Это тоже не игрушка, чтобы за хвост хватать.
Я переночевал и утром на другой день собрался уходить.
– Ужо по осени приходи, – говорит старик на прощанье. – Тогда рыбу лучить будем с острогой… Ну, и рябчиков постреляем. Осенний рябчик жирный.
– Хорошо, дедушка, приеду как-нибудь. Когда я отходил, старик меня вернул:
– Посмотри-ка, барин, как лебедь-то разыгрался с Собольком… Действительно, стоило полюбоваться оригинальной картиной. Лебедь стоял, раскрыв крылья, а Соболько с визгом и лаем нападал на него. Умная птица вытягивала шею и шипела на собаку, как это делают гуси. Старый Тарас от души смеялся над этой сценой, как ребенок. III
В следующий раз я попал на Светлое озеро уже поздней осенью, когда выпал первый снег. Лес и теперь был хорош. Кое-где на березах еще оставался желтый лист. Ель и сосны казались зеленее, чем летом. Сухая осенняя трава выглядывала из-под снега желтой щеткой. Мертвая тишина царила кругом, точно природа, утомленная летней кипучей работой, теперь отдыхала. Светлое озеро казалось больше, потому что не стало прибрежной зелени. Прозрачная вода потемнела, и в берег с шумом била тяжелая осенняя волна…
Избушка Тараса стояла на том же месте, но казалась выше, потому что не стало окружавшей ее высокой травы. Навстречу мне выскочил тот же Соболько. Теперь он узнал меня и ласково завилял хвостом еще издали. Тарас был дома. Он чинил невод для зимнего лова.
– Здравствуй, старина!..
– Здравствуй, барин!
– Ну, как поживаешь?
– Да ничего… По осени-то, к первому снегу, прихворнул малость. Ноги болели… К непогоде у меня завсегда так бывает.
Старик действительно имел утомленный вид. Он казался теперь таким дряхлым и жалким. Впрочем, это происходило, как оказалось, совсем не от болезни. За чаем мы разговорились, и старик рассказал свое горе.
– Помнишь, барин, лебедя-то?
– Приемыша?
– Он самый… Ах, хороша была птица!.. А вот мы опять с Собольком остались одни… Да, не стало Приемыша.
– Убили охотники?
– Нет, сам ушел… Вот как мне обидно это, барин!.. Уж я ли, кажется, не ухаживал за ним, я ли не водился!.. Из рук кормил… Он ко мне и на голос шел. Плавает он по озеру, – я его кликну, он и подплывает. Ученая птица. И ведь совсем привыкла… да!.. Уж в заморозки грех вышел. На перелете стадо лебедей спустилось на Светлое озеро. Ну, отдыхают, кормятся, плавают, а я любуюсь. Пусть божья птица с силой соберется: не близкое место лететь… Ну, а тут и вышел грех. Мой-то Приемыш сначала сторонился от других лебедей: подплывет к ним, и назад. Те гогочут по-своему, зовут его, а он домой… Дескать, у меня свой дом есть. Так дня три это у них было. Все, значит, переговариваются по-своему, по-птичьему. Ну, а потом, вижу, мой Приемыш затосковал… Вот все равно как человек тоскует. Выйдет это на берег, встанет на одну ногу и начнет кричать. Да ведь как жалобно кричит… На меня тоску нагонит, а Соболько, дурак, волком воет. Известно, вольная птица, кровь-то сказалась…
Старик замолчал и тяжело вздохнул.
– Ну, и что же, дедушка?
– Ах, и не спрашивай… Запер я его в избушку на целый день, так он и тут донял. Станет на одну ногу у самой двери и стоит, пока не сгонишь его с места. Только вот не скажет человечьим языком: “Пусти, дедушки, к товарищам. Они-то в теплую сторону полетят, а что я с вами тут буду зимой делать?” Ах, ты, думаю, задача! Пустить – улетит за стадом и пропадет…
– Почему пропадет?
– А как же?.. Те-то на вольной воле выросли. Их, молодые которые, отец с матерью летать выучили. Ведь ты думаешь, как у них? Подрастут лебедята, – отец с матерью выведут их сперва на воду, а потом начнут учить летать. Исподволь учат: все дальше да дальше. Своими глазами я видел, как молодых обучают к перелету. Сначала особняком учат, потом небольшими стаями, а потом уже сгрудятся в одно большое стадо. Похоже на то, как солдат муштруют… Ну, а мой-то Приемыш один вырос и, почитай, никуда не летал. Поплавает по озеру – только и всего ремесла. Где же ему перелететь? Выбьется из сил, отстанет от стада и пропадет… Непривычен к дальнему лету.
Старик опять замолчал.
– А пришлось выпустить, – с грустью заговорил он. – Все равно, думаю, ежели удержу его на зиму, затоскует и схиреет. Уж птица такая особенная. Ну, и выпустил. Пристал мой Приемыш к стаду, поплавал с ним день, а к вечеру опять домой. Так два дня приплывал. Тоже, хоть и птица, а тяжело с своим домом расставаться. Это он прощаться плавал, барин… В последний-то раз отплыл от берега этак сажен на двадцать, остановился и как, братец ты мой, крикнет по-своему. Дескать: “Спасибо за хлеб, за соль!..” Только я его и видел. Остались мы опять с Собольком одни. Первое-то время сильно мы оба тосковали. Спрошу его: “Соболько, а где наш Приемыш?” А Соболько сейчас выть… Значит, жалеет. И сейчас на берег, и сейчас искать друга милого… Мне по ночам все грезилось, что Приемыш-то тут вот полощется у берега и крылышками хлопает. Выйду – никого нет… Вот какое дело вышло, барин.
Ерёмина Олеся
Рассказ «Приёмыш» начинается с прекрасного описания тёплой и солнечной природы. «Деревья покрыты дождевыми каплями…, лес так ярко зеленеет и весь горит алмазными искрами… Что-то праздничное и радостное кругом вас, и вы чувствуете себя на этом празднике желанным, дорогим гостем».
Главный герой – это девяностолетний Тарас. Он живет один в лесу, но одиноким себя совсем не считает. «… Я тут князь князем живу. Все у меня есть… И птица всякая, и рыба, и трава…» Тарас был добрым и трудолюбивым. Старик все знал в лесу до мелочей. Автор показывает нам Тараса и окружающую его природу как одно целое.
У старика Тараса жила очень умная и преданная собачка Соболько. Они всегда очень хорошо друг друга понимали.
Летом Тарас поймал лебедя, которого охотники оставили сиротой. Стали они жить втроем: старик, собака Соболько и Приёмыш. Старик с собачкой очень привыкли к приёмышу. Ходили кормить лебедя, а тот их ждал и тоже радовался. Поздней осенью лебедь улетел со стаей в тёплые края. Долго грустили Тарас и Соболько, так им не хватало Приёмыша. Старик так переживал, ему казалось, что лебедь прилетел и полощется у берега, и крылышками машет.
В этом рассказе автор хочет рассказать и показать нам с какой любовью Тарас обращается с Лебедем – сиротой. Обратите внимание, с какой грустью бедный старик рассказывает про свое расставание с лебедем. «Вот как мне обидно это, барин! Уж я ли, кажется, не ухаживал за ним, я ли не водился! Из рук кормил. Он ко мне и на голос шёл… Известно, вольная птица, кровь-то сказалась.» Тема этого произведения – взаимоотношение человека с природой.
Читая этот рассказ, я грустила, но есть в нём и хорошие моменты. Я очень обрадовалась, что собачка Соболько осталась верным другом Тарасу, когда Приёмыш улетел.
Писатель Д.Н. Мамин-Сибиряк в произведении “Приёмыш” рассказал интересную историю о прирученном лебеде. А дело было так.
Однажды автор отправился побродить по лесу в июльский дождливый день, когда идет теплый дождь, а затем внезапно выглянувшее солнце так осветит всё, что в каждой капле как будто светится алмаз. Автор забрел в избушку рыбачьего сторожа деда Тараса, которому было уже, наверное лет под сто. Но никого в избушке не оказалось,а только собачка по кличке Соболько встретила его пронзительным лаем. Охотник долго ждал хозяина, даже успел огонь развести и чайник с водой вскипятить. Наконец показался в протоке на лодке дед Тарас. К удивлению рассказчика рядом с лодкой плыл красавец лебедь. И рассказал Тарас историю о том, как господа охотники убили лебедя с лебедушкой, а маленький лебедь схоронился в камышах. Поймал его Тарас и принес в избушку и стал его кормить и поить. Подружился лебедь с собачкой, даже играли вместе: собака нападает на птицу, а он шипит на него по-гусиному.
Поздней осенью попал автор опять к деду Тарасу и узнал конец этой удивительной истории. Прилетела на озеро стая перелетных лебедей. Три дня лебедь сторонился их, а они все его звали. Наконец лебедь стал приплывать к лебедям. Боялся старик, что улетит лебедь и запер его в избушке. Так затосковал лебедь, все стоит на одной ноге у двери. Отпустил его старик. Так и улетел лебедь в теплые края.
Тема произведения – взаимоотношения человека с природой. Проблема – одиночество человека. Идея – близость человека к природе, их тесная взаимосвязь. Пафос – трагический.
Композиция: В сюжете произведения описывается жизнь сторожа-рыбака. Конфликт в произведении скрытый: происходит внутренняя борьба в душе старика. С одной стороны – привязанность старика к лебедю, с другой – необходимость отпустить птицу. Пролог: рассказ ведется от лица барина, который пришел к сторожу рыбачьей саймы Тарасу, подробно описывается погода, избушка рыбака глазами барина. В экспозиции повествуется о том, как старик ищет лебедя, уплывшего далеко от дома. В развитии действий старик рассказывает, как он приручил лебедя, как им живется, как приемыш ладит с хозяйской собакой. Кульминация – уход лебедя со стаей. В развязке старик рассказывает об уходе лебедя, как они прощались. Эпилог: старик остается с собакой, грустит о том, что его покинул приемыш, он очень скучает.
Анализ внутренней формы произведения. Повествование личное. Подробно описываются: внешние черты героя («Старик Тарас был высокого роста, с окладистой седой бородой и строгими большими серыми глазами. Он все лето ходил босой и без шляпы. Замечательно, что у него все зубы были целы и волосы на голове сохранились. Загорелое широкое лицо было изборождено глубокими морщинами. В жаркое время он ходил в одной рубахе из крестьянского синего холста»); характер (вежливый, заботливый, добрый); гуманное, доброе отношение к животным («Пропадет один-то, ястреба заедят, потому как смыслу в ём еще настоящего нет. Сиротой остался. Вот я его привез и держу. И он тоже привык… Теперь вот скоро месяц будет, как живем вместе. Утром на заре поднимется, поплавает в протоке, покормится, потом и домой. Знает, когда я встаю, и ждет, чтобы покормили. Умная птица, одним словом, и свой порядок знает. Старик говорил необыкновенно любовно, как о близком человеке»); бережное отношение к природе; описываются чувства героя (сопереживание, беспокойство, одиночество, отчаяние, уныние), («Старик действительно имел утомленный вид. Он казался теперь таким дряхлым и жалким. Впрочем, это происходило, как оказалось, совсем не от болезни. За чаем мы разговорились, и старик рассказал свое горе»); положительное отношение автора к герою («Я очень любил старика. Рассказывал уж он очень хорошо и знал много. Бывают такие хорошие, умные старики. Много летних ночей приходилось коротать на сайме, и каждый раз узнаешь что-нибудь новое»); описывается социальная среда (лес, Светлое озеро, рыбачья сайма, сторожевая собака), в которой действует и живет персонаж («Кругом избушки все говорило о присутствии живого человека: слабо курившийся огонек, охапка только что нарубленных дров, сушившаяся на кольях сеть, топор, воткнутый в обрубок дерева. В приотворенную дверь саймы виднелось все хозяйство Тараса: ружье на стене, несколько горшков на припечке, сундучок под лавкой, развешанные снасти. Избушка была довольно просторная, потому что зимой во время рыбного лова в ней помещалась целая артель рабочих. Летом старик жил один. Несмотря ни на какую погоду, он каждый день жарко натапливал русскую печь и спал на полатях. Эта любовь к теплу объяснялась почтенным возрастом Тараса: ему было около девяноста лет. Я говорю “около”, потому что сам Тарас забыл, когда он родился. “Еще до француза”, как объяснял он, то есть до нашествия французов в Россию в 1812 году»). Основные приемы: портретная характеристика, характеристика через действия, поступки. Образ персонажа – эпический.
Очень жаль Тараса, т.к. он остался один, хотелось бы чтобы Приёмыш вернулся к Тарасу, но это невозможно: приёмыш – это птица, которой нужна полная свобода, и у неё должна быть своя семья.
Главная мысль рассказа “Приемыш” учит протянуть руку помощи слабому больному животному, не проходить мимо раненой птицы. На примере Тараса и Приемыша автор показывает , как сострадание приносит радость и дарит жизнь. Соболько и Тарас долго грустили по Приемышу, лебедь больше не вернулся к ним, но то тепло, что дарил Приемыш Тарасу и Соболько они будут помнить всю жизнь, а Приемыш будет радовать других людей и детей. Продолжение рассказа “Приемыш”
Однажды Соболько и Тарас сидели во дворе, Соболько бегал по двору, а Тарас с удивлением смотрел на верного друга. “Что с тобой, Соболько?” – спросил Тарас. Но Соболько вдруг резко подпрыгнул и побежал к забору. Встал на задние лапы и давай мордой водить по сторонам. Подошел Тарас к Соболько и вдруг увидел, что небольшая точка на небе стала увеличиваться в размерах и несется прямо к дому Тараса.
Не успел Тарас вздохнуть, а уже закружился белый лебедь и Соболько загавкал. Приемыш прилетел! Сделал несколько кругов над домом, спустился чуть пониже и коснулся крылом Соболько. И полетел дальше.
Не забыл нас Приемыш, не забыл, счастливо пробормотал Тарас. А Соболько подошел к Тарасу, положил голову ему на колени и уснул. Посмотрел Тарас на собаку и удивился, спит Соболько и улыбается!
В ожидании старика я прикрепил на длинной палке медный походный чайник с водой и повесил его над огнем. Вода уже начинала кипеть, а старика все не было.
– Куда бы ему деться? – раздумывал я вслух. – Снасти осматривают утром, а теперь полдень. Может быть, поехал посмотреть, не ловит ли кто рыбу без спроса. Соболько, куда девался твой хозяин?
Умная собака только виляла пушистым хвостом, облизывалась и нетерпеливо взвизгивала. По наружности Соболько принадлежал к типу так называемых “промысловых” собак. Небольшого роста, с острой мордой, стоячими ушами, загнутым вверх хвостом, он, пожалуй, напоминал обыкновенную дворнягу с той разницей, что дворняга не нашла бы в лесу белки, не сумела бы “облаять” глухаря, выследить оленя, – одним словом, настоящая промысловая собака, лучший друг человека. Нужно видеть такую собаку именно в лесу, чтобы в полной мере оценить все ее достоинства.
Когда этот “лучший друг человека” радостно взвизгнул, я понял, что он завидел хозяина. Действительно, в протоке черной точкой показалась рыбачья лодка, огибавшая остров. Это и был Тарас. Он плыл, стоя на ногах, и ловко работал одним веслом – настоящие рыбаки все так плавают на своих лодках-однодеревках, называемых не без основания “душегубками”. Когда он подплыл ближе, я заметил, к удивлению, плывшего перед лодкой лебедя.
– Ступай домой, гуляка! – ворчал старик, подгоняя красиво плывшую птицу. – Ступай, ступай. Вот я тебе дам – уплывать бог знает куда. Ступай домой, гуляка!
Лебедь красиво подплыл к сайме, вышел на берег, встряхнулся и, тяжело переваливаясь на своих кривых черных ногах, направился к избушке.
Старик Тарас был высокого роста, с окладистой седой бородой и строгими большими серыми глазами. Он все лето ходил босой и без шляпы. Замечательно, что у него все зубы были целы и волосы на голове сохранились. Загорелое широкое лицо было изборождено глубокими морщинами. В жаркое время он ходил в одной рубахе из крестьянского синего холста.
– Здравствуй, Тарас!
– Здравствуй, барин!
– Откуда бог несет?
– А вот за Приемышем плавал, за лебедем. Все тут вертелся в протоке, а потом вдруг и пропал. Ну, я сейчас за ним. Выехал в озеро – нет; по заводям проплыл – нет; а он за островом плавает.
– Откуда достал-то его, лебедя?
– А бог послал, да! Тут охотники из господ наезжали; ну, лебедя с лебедушкой и пристрелили, а вот этот остался. Забился в камыши и сидит. Летать-то не умеет, вот и спрятался ребячьим делом. Я, конечно, ставил сети подле камышей, ну и поймал его. Пропадет один-то, ястреба заедят, потому как смыслу в ем еще настоящего нет. Сиротой остался. Вот я его и привез и держу. И он тоже привык. Теперь вот скоро месяц будет, как живем вместе. Утром на заре поднимается, поплавает в протоке, покормится, потом и домой. Знает, когда я встаю, и ждет, чтобы покормили. Умная птица, одним словом, и свой порядок знает.
Старик говорил необыкновенно любовно, как о близком человеке. Лебедь приковылял к самой избушке и, очевидно, выжидал какой-нибудь подачки.
– Улетит он у тебя, дедушка, – заметил я.
– Зачем ему лететь? И здесь хорошо: сыт, кругом вода.
– А зимой?
– Перезимует вместе со мной в избушке. Места хватит, а нам с Собольком веселей. Как-то один охотник забрел ко мне на сайму, увидел лебедя и говорит вот так же: “Улетит, ежели крылья не подрежешь”. А как же можно увечить божью птицу? Пусть живет, как ей от господа указано… Человеку указано одно, а птице – другое… Не возьму я в толк, зачем господа лебедей застрелили. Ведь и есть не станут, а так, для озорства.
Лебедь точно понимал слова старика и посматривал на него своими умными глазами.
– А как он с Собольком? – спросил я.
– Сперва-то боялся, а потом привык. Теперь лебедь-то в другой раз у Соболька и кусок отнимает. Пес заворчит на него, а лебедь его – крылом. Смешно на них со стороны смотреть. А то гулять вместе отправляются: лебедь по воде, а Соболько – по берегу. Пробовал пес плавать за ним, ну, да ремесло-то не то: чуть не потонул. А как лебедь уплывет, Соболько ищет его. Сядет на бережку и воет. Дескать, скучно мне, псу, без тебя, друг сердешный. Так вот и живем втроем.
Я очень люблю старика. Рассказывал он уж очень хорошо и знал много. Бывают такие хорошие, умные старики. Много летних ночей приходилось коротать на сайме, и каждый раз узнаешь что-нибудь новое. Прежде Тарас был охотником и знал места кругом верст на пятьдесят, знал всякий обычай лесной птицы и лесного зверя; а теперь не мог уходить далеко и знал одну свою рыбу. На лодке плавать легче, чем ходить с ружьем по лесу, и особенно по горам. Теперь ружье оставалось у Тараса только по старой памяти да на всякий случай, если бы забежал волк. По зимам волки заглядывали на сайму и давно уже точили зубы на Соболька. Только Соболько был хитер и не давался волкам.
Я остался на сайме на целый день. Вечером ездили удить рыбу и ставили сети на ночь. Хорошо Светлое озеро, и недаром оно названо Светлым, – ведь вода в нем совершенно прозрачная, так что плывешь на лодке и видишь все дно на глубине несколько сажен. Видны и пестрые камешки, и желтый речной песок, и водоросли, видно, как и рыба ходит “руном”, то есть стадом. Таких горных озер на Урале сотни, и все они отличаются необыкновенной красотой. От других Светлое озеро отличалось тем, что прилегало к горам только одной стороной, а другой выходило “в степь”, где начиналась благословенная Башкирия. Кругом Светлого озера разлеглись самые привольные места, а из него выходила бойкая горная река, разливавшаяся по степи на целую тысячу верст. Длиной озеро было до двадцати верст, да в ширину около девяти. Глубина достигала в некоторых местах сажен пятнадцати. Особенную красоту придавала ему группа лесистых островов. Один такой островок отдалился на самую середину озера и назывался Голодаем, потому что, попав на него в дурную погоду, рыбаки не раз голодали по нескольку дней.
Тарас жил на Светлом уже сорок лет. Когда-то у него были и своя семья и дом, а теперь он жил бобылем. Дети перемерли, жена тоже умерла, и Тарас безвыходно оставался на Светлом по целым годам.
– Не скучно тебе, дедушка? – спросил я, когда мы возвращались с рыбной ловли. – Жутко одинокому-то в лесу.
– Одному? Тоже и скажет барин. Я здесь князь князем живу. Все у меня есть. И птица всякая, и рыба, и трава. Конечно, говорить они не умеют, да я-то понимаю все. Сердце радуется в другой раз посмотреть на божью тварь. У всякой свой порядок и свой ум. Ты думаешь, зря рыбка плавает в воде или птица в лесу летает? Нет, у них заботы не меньше нашего. Эвон, погляди, лебедь-то дожидается нас с Собольком. Ах, прокурат!
Старик ужасно был доволен своим Приемышем, и все разговоры в конце концов сводились на него.
– Гордая, настоящая царская птица, – объяснил он. – Помани его кормом да не дай, в другой раз и не пойдет. Свой характер тоже имеет, даром что птица. С Собольком тоже себя очень гордо держит. Чуть что, сейчас крылом, а то и носом долбанет. Известно, пес в другой раз созорничать захочет, зубами норовит за хвост поймать, а лебедь его по морде. Это тоже не игрушка, чтобы за хвост хватать.
Я переночевал и утром на другой день собирался уходить.
– Ужо по осени приходи, – говорит старик на прощанье. – Тогда рыбу лучить будем с острогой. Ну, и рябчиков постреляем. Осенний рябчик жирный.
– Хорошо, дедушка, приеду как-нибудь.
Когда я отходил, старик меня вернул:
– Посмотри-ка, барин, как лебедь-то разыгрался с Собольком.
Действительно, стоило полюбоваться оригинальной картиной. Лебедь стоял, раскрыв крылья, а Соболько с визгом и лаем нападал на него. Умная птица вытягивала шею и шипела на собаку, как это делают гуси. Старый Тарас от души смеялся над этой сценой, как ребенок.
В следующий раз я попал на Светлое озеро уже поздней осенью, когда выпал первый снег. Лес и теперь был хорош. Кое-где на берёзах еще оставался желтый лист. Ели и сосны казались зеленее, чем летом. Сухая осенняя трава выглядывала из-под снега желтой щеткой. Мертвая тишина царила кругом, точно природа, утомленная летней кипучей работой, теперь отдыхала. Светлое озеро казалось большим, потому что не стало прибрежной зелени. Прозрачная вода потемнела, и в берег с шумом била тяжелая осенняя волна.
Избушка Тараса стояла на том же месте, но казалась выше, потому что не стало окружавшей ее высокой травы. Навстречу мне выскочил тот же Соболько. Теперь он узнал меня и ласково завилял хвостом еще издали. Тарас был дома. Он чинил невод для зимнего лова.
– Здравствуй, старина!
– Здравствуй, барин!
– Ну, как поживаешь?
– Да ничего. По осени-то, к первому снегу, прихворнул малость. Ноги болели. К непогоде у меня завсегда так бывает.
Старик действительно имел утомленный вид. Он казался теперь таким дряхлым и жалким. Впрочем, это происходило, как оказалось, совсем не от болезни. За чаем мы разговорились, и старик рассказал свое горе.
– Помнишь, барин, лебедя-то?
– Приемыша?
– Он самый. Ах, хороша была птица! А вот мы опять с Собольком остались одни. Да, не стало Приемыша.
– Убили охотники?
– Нет, сам ушел. Вот как мне обидно это, барин! Уж я ли, кажется, не ухаживал за ним, я ли не водился! Из рук кормил. Он ко мне и на голос шел. Плавает он по озеру, – я его кликну, он и подплывет. Ученая птица. И ведь совсем привыкла. Да! Уж на заморозки грех вышел. На перелете стадо лебедей спустилось на Светлое озеро. Ну, отдыхают, кормятся, плавают, а я любуюсь. Пусть божья птица с силой соберется: не близкое место лететь. Ну, а тут и вышел грех. Мой-то Приемыш сначала сторонился от других лебедей: подплывет к ним, и назад. Те гогочут по-своему, зовут его, а он домой. Дескать, у меня свой дом есть. Так дня три это у них было. Все, значит, переговариваются по-своему, по-птичьему. Ну, а потом, вижу, мой Приемыш затосковал. Вот все равно как человек тоскует. Выйдет на берег, встанет на одну ногу и начнет кричать. Да ведь так жалобно кричит. На меня тоску нагонит, а Соболько, дурак, волком воет. Известно, вольная птица, кровь-то сказалась.
Старик замолчал и тяжело вздохнул.
– Ну, и что же, дедушка?
– Ах, не спрашивай. Запер я его в избушку на целый день, так он и тут донял. Станет на одну ногу к самой двери и стоит, пока не сгонишь его с места. Только вот не скажет человечьим языком: “Пусти, дедушки, к товарищам. Они-то в теплую сторону полетят, а что я с вами тут буду зимой делать?” Ах, ты, думаю, задача! Пустить – улетит за стадом и пропадет.
– Почему пропадет?
– А как же? Те-то на вольной воле выросли. Их, молодые, которые, отец с матерью летать выучили. Ведь ты думаешь, как у них? Подрастут лебедята, – отец с матерью выведут их сперва на воду, а потом начнут учить летать. Исподволь учат: все дальше да дальше. Своими глазами я видел, как молодых обучают к перелету. Сначала особняком учат, потом небольшими стаями, а потом уже сгрудятся в одно большое стадо. Похоже на то, как солдат муштруют. Ну, а мой Приемыш один вырос и, почитай, никуда не летал. Поплавает по озеру – только и всего ремесла. Где же ему перелететь? Выбьется из сил, отстанет от стада и пропадет. Непривычен к дальнему лету.
Старик опять замолчал.
– А пришлось выпустить, – с грустью заговорил он. – Все равно, думаю, ежели удержу его на зиму, затоскует и схиреет. Уж птица такая особенная. Ну, и выпустил. Пристал мой Приемыш к стаду, поплавал с ним день, а к вечеру опять домой. Так два дня приплывал. Тоже, хоть и птица, а тяжело со своим домом расставаться. Это он прощаться плавал, барин. В последний-то раз отплыл от берега этак сажен на двадцать, остановился и как, братец ты мой, крикнет по-своему. Дескать: “Спасибо за хлеб, за соль!” Только я его и видел. Остались мы опять с Собольком одни. Первое-то время сильно мы оба тосковали. Спрошу его: “Соболько, а где наш Приемыш?” А Соболько сейчас выть. Значит, жалеет. И сейчас на берег, и сейчас искать друга милого. Мне по ночам все грезилось, что Приемыш-то тут вот полощется у берега и крылышками хлопает. Выйду – никого нет.
Вот какое дело вышло, барин.
Читать другие сказки Мамина-Сибиряка.Содержание.
Чему учит произведение “Приемыш”?
Рассказ “Приемыш” учит нас тому, что место диких животных в их естественной среде обитания.
Даже спасенная и выкормленная человеком птица все равно будет тосковать по вольной жизни и тогда ее лучше отпустить, чем мучить и калечить.
Краткий отзыв к рассказу “Приемыш” для читательского дневника
Рассказ “Приемыш” мне понравилась и произвел на меня сильное впечатление.
А еще больше мне понравился главный герой – Тарас.
Он жил в лесу и любил животных.
Часто наблюдал за ними и знал, как ухаживать.
Тарас – это пример доброты и великодушия.
Как сильно любил Тарас своего лебедя, но все равно понимал и признавал, что это гордая птица, которая имеет свой характер.
Он спас лебедя и выходил его, а потом отпустил на волю.
Мне жаль старого Тараса, который потерял друга, но так правильно, лебедь должен жить с лебедями.
Этот рассказ учит нас быть добрыми и думать о своих поступках.
Пословицы к рассказу “Приемыш”
Воля птичке дороже золотой клетки.
Орел свободен, когда у него есть крылья
Отрывок из рассказа, поразивший меня больше всего:
– Гордая, настоящая царская птица, – объяснил он.
– Помани его кормом да не дай, в другой раз и не пойдет.
Свой характер тоже имеет, даром что птица.
С Собольком тоже себя очень гордо держит.
Чуть что, сейчас крылом, а то и носом долбанет.
Известно, пес в другой раз созорничать захочет, зубами норовит за хвост поймать, а лебедь его по морде.
Это тоже не игрушка, чтобы за хвост хватать.
Неизвестные ранее слова и их значение:
Сайма – стоянка рыбаков;
полати – верхняя часть русской печи.
Еще читательские дневники по произведениям Дмитрия Мамина-Сибиряка:
Сказка “Серая шейка”
“Сказка про Комара Комаровича – длинный нос и про мохнатого Мишу – короткий хвост”
Сказка про Воробья Воробеича, Ерша Ершовича и трубочиста Яшу
Сказка про храброго зайца – длинные уши, косые глаза, короткий хвост”
Библиотека читательских дневников автора пополняется
План рассказа “Приемыш”
1 В дождливый летний день барин выходит к жилью Тараса
2 Встреча с Соболько.
3 Описание избы Тараса.
4 Прекрасный пейзаж на сайме
5 Соболько встречает Тараса.
6 Тараса рассказывает о лебеде Приемыше.
7 Рыбалка на Светлом озере.
8 Характер Приемыша.
9 Барин возвращается к Тарасу осенью
10 Тарас и Соболько тоскуют по Приемышу
Сочинение по рассказу Мамина-Сибиряка “Приемыш”.
Главный герой рассказа Тарас был мудрым человеком, не зря прожил он на свете целых девяносто лет. Многое повидал старый Тарас, о многом мог бы поведать да гости редко заезжали в его бедную избушку. Жил Тарас с верным псом, Соболько звали, старик считал Соболько настоящим другом, который не предаст и не подведет. Знал Тарас, как тяжело прожить без поддержки верного друга, поэтому и берег Соболько.
А когда увидел, как погибает лебедь, дрогнуло сердце охотника, как можно ради забавы погубить такую красоту. Целый выводок лебедей погиб, один Приемыш остался. Старик назвал лебедя Приемышем, потому что чувствовал, что не надолго останется лебедь. По закону природу у каждого свое место и не может лебедь жить рядом с человеком. Но отказать в помщи Тарас не мог.
Своим поступком старый Тарас показал настоящую доброту, он знал, что привыкнет к птице, а потом будет страдать, но все равно пригрел лебедя и спас его от смерти. Настоящая доброта делается во имя, а не ради себя.
Комментарии преподавателя
Природа и мы.
Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк “Приёмыш”.
Введение
http://www.skunb.ru/sites/default/files/memorable-date/mamin-sibiryak.jpg
Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк родился 6 ноября 1852 г на Урале в заводском поселке в семье заводского священника и сельской учительницы. Получил начальное домашнее образование, закончил пермскую духовную семинарию. Учился на юридическом факультете Пермского университета, но получить законченное образование так и не сумел. Печататься начал с 1875 г. (в 23 года). Для детей и о детях было написано более 130 произведений
Любовь к родному Уралу пронес через всю жизнь. Пройдет много лет. Черноглазый мальчик сделается крупным писателем. И под старость лет уже слабеющей рукой напишет задушевные строчки, полные горячей любви к родине:
В семье очень любили книги. В один прекрасный день в коробе из под угля привезли книжный шкаф из Тагила. Это было настоящее семейное торжество. Шкаф стоял на двух тумбочках и поблескивал стеклянными дверцами. На полках его разместились книжные сокровища: сочинения Карамзина, Пушкина, Гоголя, Кольцова, Некрасова. На покупку книг отец тратил последние деньги. Поэтому книги пользовались здесь почетом.
– это наши лучшие друзья, – говорил отец, – и какие дорогие друзья.
Цикл “Аленушкины сказки” Мамин-Сибиряк написал для больной дочери после смерти жены и отзывался о нем так: “Это моя любимая книжка – ее написала сама любовь, и поэтому она переживет все остальные”. Скончался 15 ноября 1912 г. в Петербурге. Мамин-Сибиряк внес значительный вклад в развитие русского литературного языка. Его самобытные и оригинальные произведения самых разных жанров глубоко реалистичны, в них передан дух русского народа, раскрыты его судьба, национальные черты — мощь, размах, трудолюбие, любовь к жизни.
Знакомство с рассказом «Приемыш»
http://фантастика-фэнтези.рф/wp-content/uploads/
Словарная работа
ДОСПЕХИ —
1) в старину: воинское снаряжение;
2) тяжеловесное снаряжение.
ПРОТОКА —
1) боковой рукав реки, а также речка,
соединяющая два водоема;
2) узкая соединительная
полость, канал.
САЙМА — рыбацкая стоянка.
МУШТРОВАТЬ — обучать, подвергать муштре.
МУШТРА — суровая система воспитания, обучения.
Чтение с комментированием
Кто оказался Приёмышем? Как Приёмыш появился у Тараса?
(Приемышем оказался лебедь. Охотники застрелили родителей)
http://img-fotki.yandex.ru/get/6619/78082870.157/0_93808_aa01a50e_XXL
– Какие слова учебника характеризуют Приёмыша?
(Лебедь, сирота, умная птица, Божья птица)
– Оказывается, приёмыш – это не только человек, в нашем рассказе это кто? (Лебедь)
Здесь лебедь – сирота, почему? (Остался без обоих родителей)
(Жил на озере 40 лет, жил бобылем, родные умерли, князь князем жил, старый)
Мы дали характеристику двум главным героям, кому? (Приёмышу, Тарасу)
*Почему старик взял лебедя к себе? (Тут охотники из господ наезжали; ну, лебедя с лебедушкой и пристрелили, а вот этот остался. Забился в камыши и сидит. Летать-то не умеет, вот и спрятался ребячьим делом. Я, конечно, ставил сети подле камышей, ну и поймал его. Пропадет один-то, ястреба заедят, потому как смыслу в ем еще настоящего нет. Сиротой остался. Вот я его привез и держу. И он тоже привык… Теперь вот скоро месяц будет, как живем вместе. Утром на заре поднимется, поплавает в протоке, покормится, потом и домой. Знает, когда я встаю, и ждет, чтобы покормили. Умная птица, одним словом, и свой порядок знает.)
*Как рассказывает писатель о дружбе собаки и лебедя? ( – А как он с Собольком? – спросил я.
– Сперва-то боялся, а потом привык. Теперь лебедь-то в другой раз у Соболька и кусок отнимает. Пес заворчит на него, а лебедь его – крылом. Смешно на них со стороны смотреть. А то гулять вместе отправятся: лебедь по воде, а Соболько – по берегу. Пробовал пес плавать за ним, ну, да ремесло-то не то: чуть не потонул. А как лебедь уплывет, Соболько ищет его. Сядет на бережку и воет… Дескать, скучно мне, псу, без тебя, друг сердешный. Так вот и живем втроем.)
http://profilib.com/reader/90/78/b57890/016.jpg
Обобщение
Тарас любил всё живое. Он не посмел бы Приёмышу обрезать крылышки, не посмел бы посадить в клетку, невозможно дикую птицу держать без воли. Старик не мог обидеть ни рыбку, ни птичку…
Друзья и расстались.
https://im1-tub-ru.yandex.net/
– Легко ли расставаться с другом? (Очень тяжело)
Всё зависит от её величества Судьбы. Хотелось бы, чтобы приёмыш вернулся к Тарасу, но такой дружбы и верности уже не будет. Приёмыш – птица, которой нужна полная свобода, и у неё должна быть своя семья. А, как известно, лебеди очень верные птицы, и любят они только один раз в жизни. И ради своего любимого или любимой они жертвуют своей жизнью. Такой любви надо учиться у лебедей нам – людям.
– А можно идею произведения высказать пословицей «Легко подружиться, тяжело разлучиться»? (Да, можно)
Итоги
Познакомились с произведением «Приемыш» Д. Н. Мамина – Сибиряка, с жизнью и творчеством этого популярного писателя-сказочника; учились анализировать характер и поступки героев.
ИСТОЧНИК
http://nsportal.ru/sites/default/files/2013/07/04/konspekt_priyomysh.doc
http://nsportal.ru/sites/default/files/2012/05/08/urok_literaturnogo_chteniya_v_4_klasse.doc
https://www.youtube.com/watch?v=-AuuPIXGdGI
http://nsportal.ru/sites/default/files/2012/05/08/urok_priyomysh.ppt
http://fb.ru/article/147500/dmitriy-narkisovich-mamin-sibiryak-proizvedeniya-i-biografiya-o-chem-pisal-mamin-sibiryak
http://stormregion.com/gde.php?fzui=xoxinir/igra-v-odnoklassnikah-gde-zhe-kot-otvety-na-urovne-187143541.jpg
Краткое содержание рассказа “Приемыш”
Автор рассказа бродил по лесу и вышел к знакомой сторожке, в которой обитал его стародавний знакомец, очень пожилой сторож Тарас.
Хозяина дома не было и автора облаял пес Соболько, впрочем, тут же узнавший автора.
Автор некоторое время ждал хозяина, недоумевая, куда тот пропал, и даже успел поставить чайник.
Тут встрепенулся Соболько и появился Тарас на лодке, да не один, а в сопровождении лебедя.
Тарас прикрикнул на лебедя, и тот послушно пошел в дом.
Автор удивился, и Тарас рассказал ему историю появления лебедя Приемыша.
Лебедь был совсем малым, когда его родителей убили на охоте и Тарас решил оставить птенца.
Выходил его и вырастил.
Крылья подрезать не стал, потому как лебедь птица вольная и увечить его нельзя.
Автор побыл у Тараса, полюбовался на лебедя и ушел.
Вернулся он только поздней осенью и нашел Тараса сильно постаревшим и усталым.
Приемыша больше с ним не было, и старик не скрывал грусти.
Оказалось, стало тянуть Приемыша к своим, к диким лебедям.
Тарас пробовал запирать его, но стало ему жалко тоскующую птицу, и сторож отпустил Приемыша.
Приемыш только раз вернулся к Тарасу перед отлетом, проститься.
Из рассказов старого охотника – Д. Н. Мамин-Сибиряк
I
Дождливый летний день. Я люблю в такую погоду бродить по лесу, особенно когда впереди есть теплый уголок, где можно обсушиться и обогреться. Да к тому же летний дождь – теплый. В городе в такую погоду – грязь, а в лесу земля жадно впитывает влагу, и вы идете по чуть отсыревшему ковру из прошлогоднего палого листа и осыпавшихся игл сосны и ели. Деревья покрыты дождевыми каплями, которые сыплются на вас при каждом движении. А когда выглянет солнце после такого дождя, лес так ярко зеленеет и весь горит алмазными искрами. Что-то праздничное и радостное кругом вас, и вы чувствуете себя на этом празднике желанным, дорогим гостем.
Именно в такой дождливый день я подходил к Светлому озеру, к знакомому сторожу на рыбачьей сайме (Саймой на Урале называют рыбацкие стоянки.) Тарасу. Дождь уже редел. На одной стороне неба показались просветы, еще немножко – и покажется горячее летнее солнце. Лесная тропинка сделала крутой поворот, и я вышел на отлогий мыс, вдававшийся широким языком в озеро. Собственно, здесь было не самое озеро, а широкий проток между двумя озерами, и сайма приткнулась в излучине на низком берегу, где в заливчике ютились рыбачьи лодки. Проток между озерами образовался благодаря большому лесистому острову, разлегшемуся зеленой шапкой напротив саймы.
Мое появление на мысу вызвало сторожевой оклик собаки Тараса, – на незнакомых людей она всегда лаяла особенным образом, отрывисто и резко, точно сердито спрашивала: “Кто идет?” Я люблю таких простых собачонок за их необыкновенный ум и верную службу…
Рыбачья избушка издали казалась повернутой вверх дном большой лодкой, – это горбилась старая деревянная крыша, проросшая веселой зеленой травой. Кругом избушки поднималась густая поросль из иван-чая, шалфея и “медвежьих дудок”, так что у подходившего к избушке человека виднелась одна голова. Такая густая трава росла только по берегам озера, потому что здесь достаточно было влаги и почва была жирная.
Когда я подходил уже совсем к избушке, из травы кубарем вылетела на меня пестрая собачонка и залилась отчаянным лаем.
– Соболько, перестань… Не узнал?
Соболько остановился в раздумье, но, видимо, еще не верил в старое знакомство. Он осторожно подошел, обнюхал мои охотничьи сапоги и только после этой церемонии виновато завилял хвостом. Дескать, виноват, ошибся, – а все-таки я должен стеречь избушку.
Избушка оказалась пустой. Хозяина не было, то есть он, вероятно, отправился на озеро осматривать какую-нибудь рыболовную снасть. Кругом избушки все говорило о присутствии живого человека: слабо курившийся огонек, охапка только что нарубленных дров, сушившаяся на кольях сеть, топор, воткнутый в обрубок дерева. В приотворенную дверь саймы виднелось все хозяйство Тараса: ружье на стене, несколько горшков на припечке, сундучок под лавкой, развешанные снасти. Избушка была довольно просторная, потому что зимой во время рыбного лова в ней помещалась целая артель рабочих. Летом старик жил один. Несмотря ни на какую погоду, он каждый день жарко на тапливал русскую печь и спал на полатях. Эта любовь к теплу объяснялась почтенным возрастом Тараса: ему было около девяноста лет. Я говорю “около”, потому что сам Тарас забыл, когда он родился. “Еще до француза”, как объяснял он, то есть до нашествия французов в Россию в 1812 году.
Сняв намокшую куртку и развесив охотничьи доспехи по стенке, я принялся разводить огонь. Соболько вертелся около меня, предчувствуя какую-нибудь поживу. Весело разгорелся огонек, пустив кверху синюю струйку дыма. Дождь уже прошел. По небу неслись разорванные облака, роняя редкие капли. Кое-где синели просветы неба. А потом показалось и солнце, горячее июльское солнце, под лучами которого мокрая трава точно задымилась. Вода в озере стояла тихо-тихо, как это бывает только после дождя. Пахло свежей травой, шалфеем, смолистым ароматом недалеко стоявшего сосняка. Вообще хорошо, как только может быть хорошо в таком глухом лесном уголке. Направо, где кончался проток, синела гладь Светлого озера, а за зубчатой каймой поднимались горы. Чудный уголок! И недаром старый Тарас прожил здесь целых сорок лет. Где-нибудь в городе он не прожил бы и половины, потому что в городе не купишь ни за какие деньги такого чистого воздуха, а главное – этого спокойствия, которое охватывало здесь. Хорошо на сайме!.. Весело горит яркий огонек; начинает припекать горячее солнце, глазам больно смотреть на сверкающую даль чудного озера. Так сидел бы здесь и, кажется, не расстался бы с чудным лесным привольем. Мысль о городе мелькает в голове, как дурной сон.
В ожидании старика я прикрепил на длинной палке медный походный чайник с водой и повесил его над огнем. Вода уже начинала кипеть, а старика все не было.
– Куда бы ему деться? – раздумывал я вслух. – Снасти осматривают утром, а теперь полдень… Может быть, поехал посмотреть, не ловит ли кто рыбу без спроса… Соболько, куда девался твой хозяин?
Умная собака только виляла пушистым хвостом, облизывалась и нетерпеливо взвизгивала. По наружности Соболько принадлежал к типу так называемых “промысловых” собак. Небольшого роста, с острой мордой, стоячими ушами и загнутым вверх хвостом, он, пожалуй, напоминал обыкновенную дворнягу с той разницей, что дворняга не нашла бы в лесу белки, не сумела бы “облаять” глухаря, выследить оленя, – одним словом, настоящая промысловая собака, лучший друг человека. Нужно видеть такую собаку именно в лесу, чтобы в полной мере оценить все ее достоинства.
Когда этот “лучший друг человека” радостно взвизгнул, я понял, что он завидел хозяина. Действительно, в протоке черной точкой показалась рыбачья лодка, огибавшая остров. Это и был Тарас… Он плыл, стоя на ногах, и ловко работал одним веслом – настоящие рыбаки все так плавают на своих лодках-однодеревках, называемых не без основания “душегубками”. Когда он подплыл ближе, я заметил, к удивлению, плывшего перед лодкой лебедя. – Ступай домой, гуляка! – ворчал старик, подгоняя красиво плывшую птицу. – Ступай, ступай… Вот я тебе дам – уплывать бог знает куда… Ступай домой, гуляка!
Лебедь красиво подплыл к сайме, вышел на берег, встряхнулся и, тяжело переваливаясь на своих кривых черных ногах, направился к избушке.
II
Старик Тарас был высокого роста, с окладистой седой бородой и строгими большими серыми глазами. Он все лето ходил босой и без шляпы. Замечательно, что у него все зубы были целы и волосы на голове сохранились. Загорелое широкое лицо было изборождено глубокими морщинами. В жаркое время он ходил в одной рубахе из крестьянского синего холста.
– Здравствуй, Тарас!
– Здравствуй, барин!
– Откуда бог несет?
– А вот за Приемышем плавал, за лебедем… Все тут вертелся в протоке, а потом вдруг и пропал… Ну, я сейчас за ним. Выехал в озеро – нет; по заводям проплыл – нет; а он за островом плавает.
– Откуда достал-то его, лебедя?
– А бог послал, да!.. Тут охотники из господ наезжали; ну, лебедя с лебедушкой и пристрелили, а вот этот остался. Забился в камыши и сидит. Летать-то не умеет, вот и спрятался ребячьим делом. Я, конечно, ставил сети подле камышей, ну и поймал его. Пропадет один-то, ястреба заедят, потому как смыслу в ем еще настоящего нет. Сиротой остался. Вот я его привез и держу. И он тоже привык… Теперь вот скоро месяц будет, как живем вместе. Утром на заре поднимется, поплавает в протоке, покормится, потом и домой. Знает, когда я встаю, и ждет, чтобы покормили. Умная птица, одним словом, и свой порядок знает.
Старик говорил необыкновенно любовно, как о близком человеке. Лебедь приковылял к самой избушке и, очевидно, выжидал какой-нибудь подачки.
– Улетит он у тебя, дедушка… – заметил я.
– Зачем ему лететь? И здесь хорошо: сыт, кругом вода…
– А зимой?
– Перезимует вместе со мной в избушке. Места хватит, а нам с Собольком веселей. Как-то один охотник забрел ко мне на сайму, увидал лебедя и говорит вот так же: “Улетит, ежели крылья не подрежешь”. А как же можно увечить божью птицу? Пусть живет, как ей от господа указано… Человеку указано одно, а птице – другое… Но возьму я в толк, зачем господа лебедей застрелили. Ведь и есть не станут, а так, для озорства…
Лебедь точно понимал слова старика и посматривал на него своими умными глазами.
– А как он с Собольком? – спросил я.
– Сперва-то боялся, а потом привык. Теперь лебедь-то в другой раз у Соболька и кусок отнимает. Пес заворчит на него, а лебедь его – крылом. Смешно на них со стороны смотреть. А то гулять вместе отправятся: лебедь по воде, а Соболько – по берегу. Пробовал пес плавать за ним, ну, да ремесло-то не то: чуть не потонул. А как лебедь уплывет, Соболько ищет его. Сядет на бережку и воет… Дескать, скучно мне, псу, без тебя, друг сердешный. Так вот и живем втроем.
Я очень любил старика. Рассказывал уж он очень хорошо и знал много. Бывают такие хорошие, умные старики. Много летних ночей приходилось коротать на сайме, и каждый раз узнаешь что-нибудь новое. Прежде Тарас был охотником и знал места кругом верст за пятьдесят, знал всякий обычай лесной птицы и лесного зверя; а теперь не мог уходить далеко и знал одну свою рыбу. На лодке плавать легче, чем ходить с ружьем по лесу, а особенно по горам. Теперь ружье оставалось у Тараса только по старой памяти да на всякий случай, если бы забежал волк. По зимам волки заглядывали на сайму и давно уже точили зубы на Соболька. Только Соболько был хитер и не давался волкам. Я остался на сайме на целый день. Вечером ездили удить рыбу и ставили сети на ночь. Хорошо Светлое озеро, и недаром оно названо Светлым, – вода в нем совершенно прозрачная, так что плывешь на лодке и видишь все дно на глубине несколько сажен. Видны и пестрые камешки, и желтый речной песок, и водоросли, видно, как и рыба ходит “руном”, то есть стадом. Таких горных озер на Урале сотни, и все они отличаются необыкновенной красотой. От других Светлое озеро отличалось тем, что прилегало к горам только одной стороной, а другой выходило “в степь”, где начиналась благословенная Башкирия. Кругом Светлого озера разлеглись самые привольные места, а из него выходила бойкая горная река, разливавшаяся по степи на целую тысячу верст. Длиной озеро было до двадцати верст, да в ширину около девяти. Глубина достигала в некоторых местах сажен пятнадцати… Особенную красоту придавала ему группа лесистых островов. Один такой островок отдалился на самую середину озера и назывался Голодаем, потому что, попав на него в дурную погоду, рыбаки не раз голодали по нескольку дней.
Тарас жил на Светлом уже сорок лет. Когда-то у него были и своя семья и дом, а теперь он жил бобылем. Дети перемерли, жена тоже умерла, и Тарас безвыходно оставался на Светлом по целым годам.
– Не скучно тебе, дедушка? – спросил я, когда мы возвращались с рыбной ловли. – Жутко одинокому-то в лесу…
– Одному? Тоже и скажет барин… Я тут князь князем живу. Все у меня есть… И птица всякая, и рыба, и трава. Конечно, говорить они не умеют, да я-то понимаю все. Сердце радуется в другой раз посмотреть на божью тварь… У всякой свой порядок и свой ум. Ты думаешь, зря рыбка плавает в воде или птица по лесу летает? Нет, у них заботы не меньше нашего… Эвон, погляди, лебедь-то дожидается нас с Собольком. Ах, прокурат!.. Старик ужасно был доволен своим Приемышем, и все разговоры в конце концов сводились на него.
– Гордая, настоящая царская птица, – объяснил он. – Помани его кормом да не дай, в другой раз и не пойдет. Свой карактер тоже имеет, даром что птица… С Собольком тоже себя очень гордо держит. Чуть что, сейчас крылом, а то и носом долбанет. Известно, пес в другой раз созорничать захочет, зубами норовит за хвост поймать, а лебедь его по морде… Это тоже не игрушка, чтобы за хвост хватать.
Я переночевал и утром на другой день собрался уходить.
– Ужо по осени приходи, – говорит старик на прощанье. – Тогда рыбу лучить будем с острогой… Ну, и рябчиков постреляем. Осенний рябчик жирный.
– Хорошо, дедушка, приеду как-нибудь. Когда я отходил, старик меня вернул:
– Посмотри-ка, барин, как лебедь-то разыгрался с Собольком… Действительно, стоило полюбоваться оригинальной картиной. Лебедь стоял, раскрыв крылья, а Соболько с визгом и лаем нападал на него. Умная птица вытягивала шею и шипела на собаку, как это делают гуси. Старый Тарас от души смеялся над этой сценой, как ребенок.
III
В следующий раз я попал на Светлое озеро уже поздней осенью, когда выпал первый снег. Лес и теперь был хорош. Кое-где на березах еще оставался желтый лист. Ель и сосны казались зеленее, чем летом. Сухая осенняя трава выглядывала из-под снега желтой щеткой. Мертвая тишина царила кругом, точно природа, утомленная летней кипучей работой, теперь отдыхала. Светлое озеро казалось больше, потому что не стало прибрежной зелени. Прозрачная вода потемнела, и в берег с шумом била тяжелая осенняя волна…
Избушка Тараса стояла на том же месте, но казалась выше, потому что не стало окружавшей ее высокой травы. Навстречу мне выскочил тот же Соболько. Теперь он узнал меня и ласково завилял хвостом еще издали. Тарас был дома. Он чинил невод для зимнего лова.
– Здравствуй, старина!..
– Здравствуй, барин!
– Ну, как поживаешь?
– Да ничего… По осени-то, к первому снегу, прихворнул малость. Ноги болели… К непогоде у меня завсегда так бывает.
Старик действительно имел утомленный вид. Он казался теперь таким дряхлым и жалким. Впрочем, это происходило, как оказалось, совсем не от болезни. За чаем мы разговорились, и старик рассказал свое горе.
– Помнишь, барин, лебедя-то?
– Приемыша?
– Он самый… Ах, хороша была птица!.. А вот мы опять с Собольком остались одни… Да, не стало Приемыша.
– Убили охотники?
– Нет, сам ушел… Вот как мне обидно это, барин!.. Уж я ли, кажется, не ухаживал за ним, я ли не водился!.. Из рук кормил… Он ко мне и на голос шел. Плавает он по озеру, – я его кликну, он и подплывает. Ученая птица. И ведь совсем привыкла… да!.. Уж в заморозки грех вышел. На перелете стадо лебедей спустилось на Светлое озеро. Ну, отдыхают, кормятся, плавают, а я любуюсь. Пусть божья птица с силой соберется: не близкое место лететь… Ну, а тут и вышел грех. Мой-то Приемыш сначала сторонился от других лебедей: подплывет к ним, и назад. Те гогочут по-своему, зовут его, а он домой… Дескать, у меня свой дом есть. Так дня три это у них было. Все, значит, переговариваются по-своему, по-птичьему. Ну, а потом, вижу, мой Приемыш затосковал… Вот все равно как человек тоскует. Выйдет это на берег, встанет на одну ногу и начнет кричать. Да ведь как жалобно кричит… На меня тоску нагонит, а Соболько, дурак, волком воет. Известно, вольная птица, кровь-то сказалась…
Старик замолчал и тяжело вздохнул.
– Ну, и что же, дедушка?
– Ах, и не спрашивай… Запер я его в избушку на целый день, так он и тут донял. Станет на одну ногу у самой двери и стоит, пока не сгонишь его с места. Только вот не скажет человечьим языком: “Пусти, дедушки, к товарищам. Они-то в теплую сторону полетят, а что я с вами тут буду зимой делать?” Ах, ты, думаю, задача! Пустить – улетит за стадом и пропадет…
– Почему пропадет?
– А как же?.. Те-то на вольной воле выросли. Их, молодые которые, отец с матерью летать выучили. Ведь ты думаешь, как у них? Подрастут лебедята, – отец с матерью выведут их сперва на воду, а потом начнут учить летать. Исподволь учат: все дальше да дальше. Своими глазами я видел, как молодых обучают к перелету. Сначала особняком учат, потом небольшими стаями, а потом уже сгрудятся в одно большое стадо. Похоже на то, как солдат муштруют… Ну, а мой-то Приемыш один вырос и, почитай, никуда не летал. Поплавает по озеру – только и всего ремесла. Где же ему перелететь? Выбьется из сил, отстанет от стада и пропадет… Непривычен к дальнему лету.
Старик опять замолчал.
– А пришлось выпустить, – с грустью заговорил он. – Все равно, думаю, ежели удержу его на зиму, затоскует и схиреет. Уж птица такая особенная. Ну, и выпустил. Пристал мой Приемыш к стаду, поплавал с ним день, а к вечеру опять домой. Так два дня приплывал. Тоже, хоть и птица, а тяжело с своим домом расставаться. Это он прощаться плавал, барин… В последний-то раз отплыл от берега этак сажен на двадцать, остановился и как, братец ты мой, крикнет по-своему. Дескать: “Спасибо за хлеб, за соль!..” Только я его и видел. Остались мы опять с Собольком одни. Первое-то время сильно мы оба тосковали. Спрошу его: “Соболько, а где наш Приемыш?” А Соболько сейчас выть… Значит, жалеет. И сейчас на берег, и сейчас искать друга милого… Мне по ночам все грезилось, что Приемыш-то тут вот полощется у берега и крылышками хлопает. Выйду – никого нет… Вот какое дело вышло, барин.
Ерёмина Олеся
Рассказ «Приёмыш» начинается с прекрасного описания тёплой и солнечной природы. «Деревья покрыты дождевыми каплями…, лес так ярко зеленеет и весь горит алмазными искрами… Что-то праздничное и радостное кругом вас, и вы чувствуете себя на этом празднике желанным, дорогим гостем».
Главный герой – это девяностолетний Тарас. Он живет один в лесу, но одиноким себя совсем не считает. «… Я тут князь князем живу. Все у меня есть… И птица всякая, и рыба, и трава…» Тарас был добрым и трудолюбивым. Старик все знал в лесу до мелочей. Автор показывает нам Тараса и окружающую его природу как одно целое.
У старика Тараса жила очень умная и преданная собачка Соболько. Они всегда очень хорошо друг друга понимали.
Летом Тарас поймал лебедя, которого охотники оставили сиротой. Стали они жить втроем: старик, собака Соболько и Приёмыш. Старик с собачкой очень привыкли к приёмышу. Ходили кормить лебедя, а тот их ждал и тоже радовался. Поздней осенью лебедь улетел со стаей в тёплые края. Долго грустили Тарас и Соболько, так им не хватало Приёмыша. Старик так переживал, ему казалось, что лебедь прилетел и полощется у берега, и крылышками машет.
В этом рассказе автор хочет рассказать и показать нам с какой любовью Тарас обращается с Лебедем – сиротой. Обратите внимание, с какой грустью бедный старик рассказывает про свое расставание с лебедем. «Вот как мне обидно это, барин! Уж я ли, кажется, не ухаживал за ним, я ли не водился! Из рук кормил. Он ко мне и на голос шёл… Известно, вольная птица, кровь-то сказалась.» Тема этого произведения – взаимоотношение человека с природой.
Читая этот рассказ, я грустила, но есть в нём и хорошие моменты. Я очень обрадовалась, что собачка Соболько осталась верным другом Тарасу, когда Приёмыш улетел.
Писатель Д.Н. Мамин-Сибиряк в произведении “Приёмыш” рассказал интересную историю о прирученном лебеде. А дело было так.
Однажды автор отправился побродить по лесу в июльский дождливый день, когда идет теплый дождь, а затем внезапно выглянувшее солнце так осветит всё, что в каждой капле как будто светится алмаз. Автор забрел в избушку рыбачьего сторожа деда Тараса, которому было уже, наверное лет под сто. Но никого в избушке не оказалось,а только собачка по кличке Соболько встретила его пронзительным лаем. Охотник долго ждал хозяина, даже успел огонь развести и чайник с водой вскипятить. Наконец показался в протоке на лодке дед Тарас. К удивлению рассказчика рядом с лодкой плыл красавец лебедь. И рассказал Тарас историю о том, как господа охотники убили лебедя с лебедушкой, а маленький лебедь схоронился в камышах. Поймал его Тарас и принес в избушку и стал его кормить и поить. Подружился лебедь с собачкой, даже играли вместе: собака нападает на птицу, а он шипит на него по-гусиному.
Поздней осенью попал автор опять к деду Тарасу и узнал конец этой удивительной истории. Прилетела на озеро стая перелетных лебедей. Три дня лебедь сторонился их, а они все его звали. Наконец лебедь стал приплывать к лебедям. Боялся старик, что улетит лебедь и запер его в избушке. Так затосковал лебедь, все стоит на одной ноге у двери. Отпустил его старик. Так и улетел лебедь в теплые края.
Тема произведения – взаимоотношения человека с природой. Проблема – одиночество человека. Идея – близость человека к природе, их тесная взаимосвязь. Пафос – трагический.
Композиция: В сюжете произведения описывается жизнь сторожа-рыбака. Конфликт в произведении скрытый: происходит внутренняя борьба в душе старика. С одной стороны – привязанность старика к лебедю, с другой – необходимость отпустить птицу. Пролог: рассказ ведется от лица барина, который пришел к сторожу рыбачьей саймы Тарасу, подробно описывается погода, избушка рыбака глазами барина. В экспозиции повествуется о том, как старик ищет лебедя, уплывшего далеко от дома. В развитии действий старик рассказывает, как он приручил лебедя, как им живется, как приемыш ладит с хозяйской собакой. Кульминация – уход лебедя со стаей. В развязке старик рассказывает об уходе лебедя, как они прощались. Эпилог: старик остается с собакой, грустит о том, что его покинул приемыш, он очень скучает.
Анализ внутренней формы произведения. Повествование личное. Подробно описываются: внешние черты героя («Старик Тарас был высокого роста, с окладистой седой бородой и строгими большими серыми глазами. Он все лето ходил босой и без шляпы. Замечательно, что у него все зубы были целы и волосы на голове сохранились. Загорелое широкое лицо было изборождено глубокими морщинами. В жаркое время он ходил в одной рубахе из крестьянского синего холста»); характер (вежливый, заботливый, добрый); гуманное, доброе отношение к животным («Пропадет один-то, ястреба заедят, потому как смыслу в ём еще настоящего нет. Сиротой остался. Вот я его привез и держу. И он тоже привык… Теперь вот скоро месяц будет, как живем вместе. Утром на заре поднимется, поплавает в протоке, покормится, потом и домой. Знает, когда я встаю, и ждет, чтобы покормили. Умная птица, одним словом, и свой порядок знает. Старик говорил необыкновенно любовно, как о близком человеке»); бережное отношение к природе; описываются чувства героя (сопереживание, беспокойство, одиночество, отчаяние, уныние), («Старик действительно имел утомленный вид. Он казался теперь таким дряхлым и жалким. Впрочем, это происходило, как оказалось, совсем не от болезни. За чаем мы разговорились, и старик рассказал свое горе»); положительное отношение автора к герою («Я очень любил старика. Рассказывал уж он очень хорошо и знал много. Бывают такие хорошие, умные старики. Много летних ночей приходилось коротать на сайме, и каждый раз узнаешь что-нибудь новое»); описывается социальная среда (лес, Светлое озеро, рыбачья сайма, сторожевая собака), в которой действует и живет персонаж («Кругом избушки все говорило о присутствии живого человека: слабо курившийся огонек, охапка только что нарубленных дров, сушившаяся на кольях сеть, топор, воткнутый в обрубок дерева. В приотворенную дверь саймы виднелось все хозяйство Тараса: ружье на стене, несколько горшков на припечке, сундучок под лавкой, развешанные снасти. Избушка была довольно просторная, потому что зимой во время рыбного лова в ней помещалась целая артель рабочих. Летом старик жил один. Несмотря ни на какую погоду, он каждый день жарко натапливал русскую печь и спал на полатях. Эта любовь к теплу объяснялась почтенным возрастом Тараса: ему было около девяноста лет. Я говорю “около”, потому что сам Тарас забыл, когда он родился. “Еще до француза”, как объяснял он, то есть до нашествия французов в Россию в 1812 году»). Основные приемы: портретная характеристика, характеристика через действия, поступки. Образ персонажа – эпический.
Очень жаль Тараса, т.к. он остался один, хотелось бы чтобы Приёмыш вернулся к Тарасу, но это невозможно: приёмыш – это птица, которой нужна полная свобода, и у неё должна быть своя семья.
Главная мысль рассказа “Приемыш” учит протянуть руку помощи слабому больному животному, не проходить мимо раненой птицы. На примере Тараса и Приемыша автор показывает , как сострадание приносит радость и дарит жизнь. Соболько и Тарас долго грустили по Приемышу, лебедь больше не вернулся к ним, но то тепло, что дарил Приемыш Тарасу и Соболько они будут помнить всю жизнь, а Приемыш будет радовать других людей и детей.
Продолжение рассказа “Приемыш”
Однажды Соболько и Тарас сидели во дворе, Соболько бегал по двору, а Тарас с удивлением смотрел на верного друга. “Что с тобой, Соболько?” – спросил Тарас. Но Соболько вдруг резко подпрыгнул и побежал к забору. Встал на задние лапы и давай мордой водить по сторонам. Подошел Тарас к Соболько и вдруг увидел, что небольшая точка на небе стала увеличиваться в размерах и несется прямо к дому Тараса.
Не успел Тарас вздохнуть, а уже закружился белый лебедь и Соболько загавкал. Приемыш прилетел! Сделал несколько кругов над домом, спустился чуть пониже и коснулся крылом Соболько. И полетел дальше.
Не забыл нас Приемыш, не забыл, счастливо пробормотал Тарас. А Соболько подошел к Тарасу, положил голову ему на колени и уснул. Посмотрел Тарас на собаку и удивился, спит Соболько и улыбается!
В ожидании старика я прикрепил на длинной палке медный походный чайник с водой и повесил его над огнем. Вода уже начинала кипеть, а старика все не было.
– Куда бы ему деться? – раздумывал я вслух. – Снасти осматривают утром, а теперь полдень. Может быть, поехал посмотреть, не ловит ли кто рыбу без спроса. Соболько, куда девался твой хозяин?
Умная собака только виляла пушистым хвостом, облизывалась и нетерпеливо взвизгивала. По наружности Соболько принадлежал к типу так называемых “промысловых” собак. Небольшого роста, с острой мордой, стоячими ушами, загнутым вверх хвостом, он, пожалуй, напоминал обыкновенную дворнягу с той разницей, что дворняга не нашла бы в лесу белки, не сумела бы “облаять” глухаря, выследить оленя, – одним словом, настоящая промысловая собака, лучший друг человека. Нужно видеть такую собаку именно в лесу, чтобы в полной мере оценить все ее достоинства.
Когда этот “лучший друг человека” радостно взвизгнул, я понял, что он завидел хозяина. Действительно, в протоке черной точкой показалась рыбачья лодка, огибавшая остров. Это и был Тарас. Он плыл, стоя на ногах, и ловко работал одним веслом – настоящие рыбаки все так плавают на своих лодках-однодеревках, называемых не без основания “душегубками”. Когда он подплыл ближе, я заметил, к удивлению, плывшего перед лодкой лебедя.
– Ступай домой, гуляка! – ворчал старик, подгоняя красиво плывшую птицу. – Ступай, ступай. Вот я тебе дам – уплывать бог знает куда. Ступай домой, гуляка!
Лебедь красиво подплыл к сайме, вышел на берег, встряхнулся и, тяжело переваливаясь на своих кривых черных ногах, направился к избушке.
Старик Тарас был высокого роста, с окладистой седой бородой и строгими большими серыми глазами. Он все лето ходил босой и без шляпы. Замечательно, что у него все зубы были целы и волосы на голове сохранились. Загорелое широкое лицо было изборождено глубокими морщинами. В жаркое время он ходил в одной рубахе из крестьянского синего холста.
– Здравствуй, Тарас!
– Здравствуй, барин!
– Откуда бог несет?
– А вот за Приемышем плавал, за лебедем. Все тут вертелся в протоке, а потом вдруг и пропал. Ну, я сейчас за ним. Выехал в озеро – нет; по заводям проплыл – нет; а он за островом плавает.
– Откуда достал-то его, лебедя?
– А бог послал, да! Тут охотники из господ наезжали; ну, лебедя с лебедушкой и пристрелили, а вот этот остался. Забился в камыши и сидит. Летать-то не умеет, вот и спрятался ребячьим делом. Я, конечно, ставил сети подле камышей, ну и поймал его. Пропадет один-то, ястреба заедят, потому как смыслу в ем еще настоящего нет. Сиротой остался. Вот я его и привез и держу. И он тоже привык. Теперь вот скоро месяц будет, как живем вместе. Утром на заре поднимается, поплавает в протоке, покормится, потом и домой. Знает, когда я встаю, и ждет, чтобы покормили. Умная птица, одним словом, и свой порядок знает.
Старик говорил необыкновенно любовно, как о близком человеке. Лебедь приковылял к самой избушке и, очевидно, выжидал какой-нибудь подачки.
– Улетит он у тебя, дедушка, – заметил я.
– Зачем ему лететь? И здесь хорошо: сыт, кругом вода.
– А зимой?
– Перезимует вместе со мной в избушке. Места хватит, а нам с Собольком веселей. Как-то один охотник забрел ко мне на сайму, увидел лебедя и говорит вот так же: “Улетит, ежели крылья не подрежешь”. А как же можно увечить божью птицу? Пусть живет, как ей от господа указано… Человеку указано одно, а птице – другое… Не возьму я в толк, зачем господа лебедей застрелили. Ведь и есть не станут, а так, для озорства.
Лебедь точно понимал слова старика и посматривал на него своими умными глазами.
– А как он с Собольком? – спросил я.
– Сперва-то боялся, а потом привык. Теперь лебедь-то в другой раз у Соболька и кусок отнимает. Пес заворчит на него, а лебедь его – крылом. Смешно на них со стороны смотреть. А то гулять вместе отправляются: лебедь по воде, а Соболько – по берегу. Пробовал пес плавать за ним, ну, да ремесло-то не то: чуть не потонул. А как лебедь уплывет, Соболько ищет его. Сядет на бережку и воет. Дескать, скучно мне, псу, без тебя, друг сердешный. Так вот и живем втроем.
Я очень люблю старика. Рассказывал он уж очень хорошо и знал много. Бывают такие хорошие, умные старики. Много летних ночей приходилось коротать на сайме, и каждый раз узнаешь что-нибудь новое. Прежде Тарас был охотником и знал места кругом верст на пятьдесят, знал всякий обычай лесной птицы и лесного зверя; а теперь не мог уходить далеко и знал одну свою рыбу. На лодке плавать легче, чем ходить с ружьем по лесу, и особенно по горам. Теперь ружье оставалось у Тараса только по старой памяти да на всякий случай, если бы забежал волк. По зимам волки заглядывали на сайму и давно уже точили зубы на Соболька. Только Соболько был хитер и не давался волкам.
Я остался на сайме на целый день. Вечером ездили удить рыбу и ставили сети на ночь. Хорошо Светлое озеро, и недаром оно названо Светлым, – ведь вода в нем совершенно прозрачная, так что плывешь на лодке и видишь все дно на глубине несколько сажен. Видны и пестрые камешки, и желтый речной песок, и водоросли, видно, как и рыба ходит “руном”, то есть стадом. Таких горных озер на Урале сотни, и все они отличаются необыкновенной красотой. От других Светлое озеро отличалось тем, что прилегало к горам только одной стороной, а другой выходило “в степь”, где начиналась благословенная Башкирия. Кругом Светлого озера разлеглись самые привольные места, а из него выходила бойкая горная река, разливавшаяся по степи на целую тысячу верст. Длиной озеро было до двадцати верст, да в ширину около девяти. Глубина достигала в некоторых местах сажен пятнадцати. Особенную красоту придавала ему группа лесистых островов. Один такой островок отдалился на самую середину озера и назывался Голодаем, потому что, попав на него в дурную погоду, рыбаки не раз голодали по нескольку дней.
Тарас жил на Светлом уже сорок лет. Когда-то у него были и своя семья и дом, а теперь он жил бобылем. Дети перемерли, жена тоже умерла, и Тарас безвыходно оставался на Светлом по целым годам.
– Не скучно тебе, дедушка? – спросил я, когда мы возвращались с рыбной ловли. – Жутко одинокому-то в лесу.
– Одному? Тоже и скажет барин. Я здесь князь князем живу. Все у меня есть. И птица всякая, и рыба, и трава. Конечно, говорить они не умеют, да я-то понимаю все. Сердце радуется в другой раз посмотреть на божью тварь. У всякой свой порядок и свой ум. Ты думаешь, зря рыбка плавает в воде или птица в лесу летает? Нет, у них заботы не меньше нашего. Эвон, погляди, лебедь-то дожидается нас с Собольком. Ах, прокурат!
Старик ужасно был доволен своим Приемышем, и все разговоры в конце концов сводились на него.
– Гордая, настоящая царская птица, – объяснил он. – Помани его кормом да не дай, в другой раз и не пойдет. Свой характер тоже имеет, даром что птица. С Собольком тоже себя очень гордо держит. Чуть что, сейчас крылом, а то и носом долбанет. Известно, пес в другой раз созорничать захочет, зубами норовит за хвост поймать, а лебедь его по морде. Это тоже не игрушка, чтобы за хвост хватать.
Я переночевал и утром на другой день собирался уходить.
– Ужо по осени приходи, – говорит старик на прощанье. – Тогда рыбу лучить будем с острогой. Ну, и рябчиков постреляем. Осенний рябчик жирный.
– Хорошо, дедушка, приеду как-нибудь.
Когда я отходил, старик меня вернул:
– Посмотри-ка, барин, как лебедь-то разыгрался с Собольком.
Действительно, стоило полюбоваться оригинальной картиной. Лебедь стоял, раскрыв крылья, а Соболько с визгом и лаем нападал на него. Умная птица вытягивала шею и шипела на собаку, как это делают гуси. Старый Тарас от души смеялся над этой сценой, как ребенок.
В следующий раз я попал на Светлое озеро уже поздней осенью, когда выпал первый снег. Лес и теперь был хорош. Кое-где на берёзах еще оставался желтый лист. Ели и сосны казались зеленее, чем летом. Сухая осенняя трава выглядывала из-под снега желтой щеткой. Мертвая тишина царила кругом, точно природа, утомленная летней кипучей работой, теперь отдыхала. Светлое озеро казалось большим, потому что не стало прибрежной зелени. Прозрачная вода потемнела, и в берег с шумом била тяжелая осенняя волна.
Избушка Тараса стояла на том же месте, но казалась выше, потому что не стало окружавшей ее высокой травы. Навстречу мне выскочил тот же Соболько. Теперь он узнал меня и ласково завилял хвостом еще издали. Тарас был дома. Он чинил невод для зимнего лова.
– Здравствуй, старина!
– Здравствуй, барин!
– Ну, как поживаешь?
– Да ничего. По осени-то, к первому снегу, прихворнул малость. Ноги болели. К непогоде у меня завсегда так бывает.
Старик действительно имел утомленный вид. Он казался теперь таким дряхлым и жалким. Впрочем, это происходило, как оказалось, совсем не от болезни. За чаем мы разговорились, и старик рассказал свое горе.
– Помнишь, барин, лебедя-то?
– Приемыша?
– Он самый. Ах, хороша была птица! А вот мы опять с Собольком остались одни. Да, не стало Приемыша.
– Убили охотники?
– Нет, сам ушел. Вот как мне обидно это, барин! Уж я ли, кажется, не ухаживал за ним, я ли не водился! Из рук кормил. Он ко мне и на голос шел. Плавает он по озеру, – я его кликну, он и подплывет. Ученая птица. И ведь совсем привыкла. Да! Уж на заморозки грех вышел. На перелете стадо лебедей спустилось на Светлое озеро. Ну, отдыхают, кормятся, плавают, а я любуюсь. Пусть божья птица с силой соберется: не близкое место лететь. Ну, а тут и вышел грех. Мой-то Приемыш сначала сторонился от других лебедей: подплывет к ним, и назад. Те гогочут по-своему, зовут его, а он домой. Дескать, у меня свой дом есть. Так дня три это у них было. Все, значит, переговариваются по-своему, по-птичьему. Ну, а потом, вижу, мой Приемыш затосковал. Вот все равно как человек тоскует. Выйдет на берег, встанет на одну ногу и начнет кричать. Да ведь так жалобно кричит. На меня тоску нагонит, а Соболько, дурак, волком воет. Известно, вольная птица, кровь-то сказалась.
Старик замолчал и тяжело вздохнул.
– Ну, и что же, дедушка?
– Ах, не спрашивай. Запер я его в избушку на целый день, так он и тут донял. Станет на одну ногу к самой двери и стоит, пока не сгонишь его с места. Только вот не скажет человечьим языком: “Пусти, дедушки, к товарищам. Они-то в теплую сторону полетят, а что я с вами тут буду зимой делать?” Ах, ты, думаю, задача! Пустить – улетит за стадом и пропадет.
– Почему пропадет?
– А как же? Те-то на вольной воле выросли. Их, молодые, которые, отец с матерью летать выучили. Ведь ты думаешь, как у них? Подрастут лебедята, – отец с матерью выведут их сперва на воду, а потом начнут учить летать. Исподволь учат: все дальше да дальше. Своими глазами я видел, как молодых обучают к перелету. Сначала особняком учат, потом небольшими стаями, а потом уже сгрудятся в одно большое стадо. Похоже на то, как солдат муштруют. Ну, а мой Приемыш один вырос и, почитай, никуда не летал. Поплавает по озеру – только и всего ремесла. Где же ему перелететь? Выбьется из сил, отстанет от стада и пропадет. Непривычен к дальнему лету.
Старик опять замолчал.
– А пришлось выпустить, – с грустью заговорил он. – Все равно, думаю, ежели удержу его на зиму, затоскует и схиреет. Уж птица такая особенная. Ну, и выпустил. Пристал мой Приемыш к стаду, поплавал с ним день, а к вечеру опять домой. Так два дня приплывал. Тоже, хоть и птица, а тяжело со своим домом расставаться. Это он прощаться плавал, барин. В последний-то раз отплыл от берега этак сажен на двадцать, остановился и как, братец ты мой, крикнет по-своему. Дескать: “Спасибо за хлеб, за соль!” Только я его и видел. Остались мы опять с Собольком одни. Первое-то время сильно мы оба тосковали. Спрошу его: “Соболько, а где наш Приемыш?” А Соболько сейчас выть. Значит, жалеет. И сейчас на берег, и сейчас искать друга милого. Мне по ночам все грезилось, что Приемыш-то тут вот полощется у берега и крылышками хлопает. Выйду – никого нет.
Вот какое дело вышло, барин.
Читать другие сказки Мамина-Сибиряка.Содержание.
Чему учит произведение “Приемыш”?
Рассказ “Приемыш” учит нас тому, что место диких животных в их естественной среде обитания.
Даже спасенная и выкормленная человеком птица все равно будет тосковать по вольной жизни и тогда ее лучше отпустить, чем мучить и калечить.
Краткий отзыв к рассказу “Приемыш” для читательского дневника
Рассказ “Приемыш” мне понравилась и произвел на меня сильное впечатление.
А еще больше мне понравился главный герой – Тарас.
Он жил в лесу и любил животных.
Часто наблюдал за ними и знал, как ухаживать.
Тарас – это пример доброты и великодушия.
Как сильно любил Тарас своего лебедя, но все равно понимал и признавал, что это гордая птица, которая имеет свой характер.
Он спас лебедя и выходил его, а потом отпустил на волю.
Мне жаль старого Тараса, который потерял друга, но так правильно, лебедь должен жить с лебедями.
Этот рассказ учит нас быть добрыми и думать о своих поступках.
Пословицы к рассказу “Приемыш”
Воля птичке дороже золотой клетки.
Орел свободен, когда у него есть крылья
Отрывок из рассказа, поразивший меня больше всего:
– Гордая, настоящая царская птица, – объяснил он.
– Помани его кормом да не дай, в другой раз и не пойдет.
Свой характер тоже имеет, даром что птица.
С Собольком тоже себя очень гордо держит.
Чуть что, сейчас крылом, а то и носом долбанет.
Известно, пес в другой раз созорничать захочет, зубами норовит за хвост поймать, а лебедь его по морде.
Это тоже не игрушка, чтобы за хвост хватать.
Неизвестные ранее слова и их значение:
Сайма – стоянка рыбаков;
полати – верхняя часть русской печи.
Еще читательские дневники по произведениям Дмитрия Мамина-Сибиряка:
Сказка “Серая шейка”
“Сказка про Комара Комаровича – длинный нос и про мохнатого Мишу – короткий хвост”
Сказка про Воробья Воробеича, Ерша Ершовича и трубочиста Яшу
Сказка про храброго зайца – длинные уши, косые глаза, короткий хвост”
Библиотека читательских дневников автора пополняется