Сочинение на тему шариков человек или животное по повести собачье сердце
5 вариантов
Дополнительные сочинения по данной теме
Что рисует Ваш ребёнок? (И в шутку и всерьёз…)
В жизни нет ничего случайного. Хотите составить свой психологический портрет? НАРИСУЙТЕ СНЕГОВИКА. А если в альбоме вашего ребёнка появился этот зимний персонаж, то обратите внимание на следующие детали: – снеговик из трех шариков, уменьшающихся кверху, – высокий интеллект, целеустремленность;- снеговик из трех одинаковых шариков – пунктуальность, практичность, педантичность, замкнутость;- снеговик из двух шариков – рассеянность, творческая активность;- руки-шарики – эмоциональная незрелость;- вместо рук ветки – требовательность, жесткость характера, упрямый нрав;-
Правильность речи
Правильною называется речь, согласная с законами родного языка и правилами грамматики. Частое нарушение правил грамматики в речи называется безграмотностью. Синтаксическим ошибкам (в сочетании слов) в стилистике усвоено название солецизмов. Солецизмы допускаются, главным образом, вследствие незнания законов родного языка. Весьма часто, напр., допускаются погрешности против правил сокращения придаточных предложений (напр.: вошедши в комнату, мне захотелось сесть).
Хоть я и не пророк,
Но Видя мотылька, что он вкруг свечки вьется,
Пророчество почти
Держать домашнее животное — нести за него ответственность
Необходимо всегда помнить, что любое домашнее животное – живое существо. Оно должно есть и спать. Твой питомец чувствует
Боль, и радость, его нужно ласкать и холить. А так как это существо зависит от меня, я должен чувствовать за него ответственность. Я тоже хозяин живого существа: у меня есть собачка Мира, жизнь и счастье которой полностью зависит от меня.
Если я забыл покормить свою Миру, то иго не одно и то же, как
Роковые эксперименты (По повести М. Булгакова Собачье сердце )
Роковые эксперименты (По повести М. А. Булгакова “Собачье сердце”) В последнее время очень остро встает вопрос об ответственности каждого человека за результаты своего труда. Труда в самом широком смысле слова. Многочисленные безответственные эксперименты над природой привели к экологической катастрофе. Результаты непродуманных социальных экспериментов мы постоянно ощущаем на себе. Об одном биосоциальном эксперименте идет речь в повести М. Булгакова “Собачье сердце”. Чисто научное любопытство профессора Преображенского, пересадившего собаке гипофиз человека, приводит
Сочинение на лингвистическую тему, нужен как пример такого сочинения!
СОЧИНЕНИЕ Известный лингвист Г. Степанов утверждал: «Словарь языка свидетельствует, о чём думают люди, а грамматика – как они думают». Попробуем разобраться в смысле этого афоризма. Данное высказывание состоит из двух частей. Рассмотрим первую часть. На мой взгляд, под словом «словарь» Г. Степанов подразумевал лексику, или словарный запас языка, который используют люди в речи. Слова понадобились человеку для того, чтобы дать имя всему, что есть в мире.
Значит, они отражают мысли
Обротни
Так кто же такие эти оборотни???
Оборотень – мифологическое существо, обладающее способностью перекидываться из человека в животное (или наоборот). Превращение человека в животное – очень распространённый сюжет в мифологиях разных народов мира. И каждый из таких народов по-своему принимал и представлял этих Химер. К примеру: в русских поверьях оборотнем называли недоброго духа, который “мечется человеку под ноги”, как предвестник беды. Причём появляется он всегда мельком, на бегу, и разглядеть его
Викторина по основам безопасности жизнедеятельности и экологии для учащихся 1 классов
Муниципальное общеобразовательное учреждение
«Рождественская средняя общеобразовательная школа»
Викторина
По основам безопасности жизнедеятельности и экологии
Для учащихся 1 классов
Разработчик: учитель основ безопасности жизнедеятельности
учитель начальных классов
Мураховская Ольга Александровна
С. Рождествено 2014 год
Цели:
Обеспечение здорового образа жизни, сохранение здоровья. Обеспечение личной безопасности младшего школьника.
Задачи:
Образовательные:
Формировать навыки безопасного поведения в лесу; правила экологической безопасности.
Проверить знания по правилам подготовки к походу в лес; элементарные медицинские знания; правила безопасного поведения на природе; знание правил дорожного движения; правила поведения с незнакомыми людьми; знание
Изначально в его собачью натуру заложили гипофиз человека недалекого, ведущего сомнительный образ жизни. Естественно, Шарикову достались все черты его характера. Хороших среди них почти не было. И после операции из милого песика получилось не очень-то приятное существо, которое бросает на пол окурки, пристает к Зинке, ворует и постоянно «качает» права.
Первые произнесенные Шариковым слова были руганью. Определенно, профессор был не в восторге. Затем он пытался «очеловечить» Шарикова, но результаты были удручающими. К тому же параллельно с воспитательными беседами, бывший пес получал наставления Швондера, опускавшие его все ниже и ниже в социальном развитии.
Так, он стал именовать себя тружеником лишь из-за отсутствия в своем распоряжении семи комнат и большого гардероба (как у профессора).
А его работа! Такой выбор ярко говорит об образе Шарикова и свидетельствует о том, что собачья натура никуда не делась.
Как-то раз Шариков пришел домой с девушкой и заявил, что собирается жениться на ней. Оказалось, он рассказал ей выдуманные истории. Услышав правду, она, конечно, убежала. Все эти, и многие другие недостойные человека поступки, вынудили профессора уничтожить плоды своего эксперимента и вернуть Шарику его родной собачий гипофиз.
Подводя итоги и говоря об образе Шарикова, резюмируем, что человек – это не столько внешняя оболочка, сколько развитая духовность, богатый внутренний мир. С этой точки зрения Шарикова, конечно, человеком назвать нельзя.
Потомок славного рода русских философов-идеалистов и священнослужителей, М. А. Булгаков, как и его герой, профессор Преображенский, выбрал жизненный путь естествоиспытателя-меди- ка. В большую литературу Булгаков вошел в эпоху заката русского “серебряного века”, в первые годы советской власти. Но писатель остался верен лучшим традициям русской литературы – духовному служению людям и прекрасному в мире. Он из-за тифа не стал эмигрантом, но жил как бы во “внутренней эмиграции”. Молодой писатель на себе испытал все сложности и противоречия перехода от капитализма к социализму, от русского уклада жизни – к интернациональному.
Детство и юность его были связаны с Киевом, “матерью городов русских”, а все последующие годы жизни после Гражданской войны – с Москвой. В московский период жизни Булгаков был не только писателем, но и публицистом, театральным деятелем (вторым режиссером МХАТа), автором сценариев и постановок. Перу Булгакова принадлежат романы: “Белая гвардия”, “Театральный роман”, “Мастер и Маргарита”. Все эти произведения так или иначе обличали “озверение” человеческой природы под воздействием марксистской идеологии.
Но ярче всего тема дисгармонии божественного и дьявольского, человеческого и животного начал в социалистическом обществе с блестящим мастерством и талантом раскрыта Булгаковым в повести “Собачье сердце”. Доведенный до абсурда эксперимент большевиков над человеком попирал вечные законы природы, порождал новые “творения Франкеншейна”, описанные Мэри Шелли еще в первой половине 19-го века. Оба произведения в карикатурной форме изображали “нового” человека, порожденного революцией: соответственно Великой Французской и Октябрьской в России. Подвел итог общественному насилию над свободой личности советский писатель Чингиз Айтматов в романе “Буранный полустанок”. Он показал всеобщую “манкуртизацию” общественного сознания в СССР.
Вечная проблема лучших умов в России – взаимоотношения интеллигенции и народа, а попросту – образованных классов и простонародья. В 18-м веке в России в среде образованных классов “самозародилась” дьявольская идея вечной вины образованных людей перед простонародьем. Начало этой губительной тенденции положил, возможно, А. Н. Радищев в своей повести “Путешествие из Петербурга в Москву”. Булгаков же в “Собачьем сердце” как бы подводит промежуточный итог этому вековому заблуждению. Он заставил задуматься о том, какова была истинная роль интеллигенции, каково ее участие в судьбах народа. И главное – кого в этом надуманном мифе понимать под наименованиями “народ”, “трудящиеся”, “трудовой элемент”?
Повесть построена по всем канонам жанра научной фантастики. Профессор Преображенский, попович по происхождению и демократ по убеждениям – типичный московский студент и интеллигент со всеми фатальными комплексами этой общественной прослойки. Он свято хранит традиции студентов-медиков Московского университета: служить науке, помогать человеку и ничем не навредить ему, дорожить жизнью любого человека, хорошего или плохого. Его помощник доктор Борменталь – тоже потомственный интеллигент из обрусевших немцев. Он благоговейно относится к своему учителю, восхищается его талантом, мастерством, человеческими качествами. Но он моложе и прогрессивней. В нем нет уже той выдержки, того святого служения надуманным идеям гуманизма, какие мы видим у Преображенского. Новое поколение интеллигенции уже стоит на пороге прозрения и отказа от “дела служения народу”. Борменталь способен разгневаться, возмутиться, даже применить силу против “пролетария”, если это нужно для пользы дела.
И вот эти два доктора совершают невиданный в мировой науке эксперимент – пересаживают бродячему псу Шарику гипофиз человека. Результат получился с научной точки зрения неожиданный и феноменальный, но в бытовом, житейском и даже социальном плане он привел к самым плачевным результатам. Сформированное таким образом существо не стало прообразом человека будущего. Оно, наоборот, имеет облик своего человеческого донора Клима Чугункина, трактирного балалаечника, пьяницы и дебошира, убитого в драке. То есть любой “гомункулюс” – творение рук дьявола, в нем нет и быть не может души.
Этот гибрид человека-подонка и собаки-дворняги груб, неразвит, самонадеян и нагл. Он во что бы то ни стало хочет выбиться в “люди”, жить не хуже других, как он это понимает, то есть за счет других. Но он не может и не желает постичь простой истины, что для этого надо проделать путь долгого духовного и культурного развития. Чтобы стать человекам, ему потребуется развить интеллект, расширить кругозор, овладеть массой знаний.
Но монстру-недоростку это не по душе, потому что души у него нет — “собака все-таки”, как характеризует его дворник. Без души ему даже легче среди советских людей, которые, можно сказать, зародились почти одновременно с ним.
Итак, Полиграф Полиграфович Шариков щеголяет в лакированных ботинках и при галстуке ядовитого цвета. На нем кишат блохи, сам он грязен, неопрятен, безвкусен и даже тошнотворен на вид. Он при помощи управляющего домами Швондера прописывается в квартире Преображенского на положенных ему “шестнадцать аршин” жилплощади, даже пытается привести в дом жену- наложницу, на которую тоже положены все те же “шестнадцать аршин”.
Он, как и всякий советский человек, обязан непременно заниматься политическим самообразованием и повышать свой идейный уровень. Шариков читает брошюрку, рекомендованную Швондером, – “Переписку Энгельса с Каутским”. С точки зрения Преображенского все это блеф, пустая болтовня, которые никоим образом не способствуют умственному и духовному развитию Шарикова. Но с точки зрения Швондера и ему подобных, Шариков является вполне подходящим для того общества, которое они с таким пафосом и упоением создают на развалинах русской культуры. После краткого “политического всеобуча” пьяница и бездельник Шариков с гордостью присваивает себе почетное звание “трудящегося”, требует для себя привилегий, а Преображенский с Борменталем, естественно, для него – буржуи недорезанные.
Шарикова даже взяли на работу в государственное учреждение, сделали его маленьким начальником в “подотделе очистки” – ловить и душить бродячих животных. Для самого Шарикова стать начальником значит преобразиться внешне, обрядиться в “сталинский” френч, получить власть над людьми и наслаждаться их внутренним трепетом перед властью. Так оно и происходит. Он теперь одет даже в кожаную куртку и сапоги, ездит на государственной машине, распоряжается судьбой бедной девушки-секретарши, которую склонил к сожительству.
Профессор Преображенский все-таки не оставляет мысли сделать из Шарикова человека. Он надеется на эволюцию, постепенное развитие, что природа поможет, природа вывезет, природа свое возьмет. Но природа сама по себе бездуховна, духовного развития нет и не будет, если сам человек к нему не стремится. На деле вся жизнь профессора превращается в сплошной кошмар. В доме нет ни покоя, ни порядка. Целыми днями слышны нецензурная брань и балалаечное треньканье.
Шариков заявляется домой вечно пьяный, пристает к женщинам, гоняет кошек, ломает и крушит все вокруг. Он стал грозой не только для обитателей квартиры, но и для жильцов всего дома. А что способны натворить Шариковы, если дать им в жизни полную волю? Страшно представить себе картину той жизни, которую они способны сотворить вокруг себя. Хорошо, что время Шариковых закончилось в 20-м веке. Хотя, закончилось ли? Бывшие “пролета- рии-трудящиеся” превратились в “электорат”, с которым снова заигрывают власть имущие. Повсюду с высоких трибун только и слышны слова заботы о “простом народе”, о массе нынешних Шариковых, которые отовсюду требуют себе льгот и послаблений.
Вот так благие намерения профессора Преображенского в конце концов оборачиваются трагедией. Он приходит к выводу, что насильственное вмешательство в природу человека и общество приводит к катастрофическим результатам. В повести “Собачье сердце” профессор с помощью доктора Борменталя исправляет свою ошибку – Шариков снова превращается в пса. Теперь пес, полеживая себе у батареи парового отопления, доволен своей судьбой и самим собой: “Вот свезло так свезло!..” Но в жизни подобные эксперименты необратимы. И Булгаков сумел предупредить об этом в самом начале тех разрушительных преобразований, которые начались в нашей стране после революции 1917 года. Но голос его не услышали, потому что с 30-х годов книга была под запретом вплоть до “горбачевской” перестройки.
В повести «Собачье сердце» М. Булгаков поднимает важные нравственные и общественные вопросы, один из которых – может ли в обществе жить человек с собачьим сердцем?
В начале повести мы видим Шарика – бездомного, вечно голодного и холодного пса, бродящего по подворотням в поисках пищи. Его глазами читатель представляет не парадную, а серую, промозглую, неуютную Москву двадцатых годов. Мы проникаемся искренним сочувствием к бедняге, никогда не знавшему ласки и тепла.
Исповедь Шарика печальна: «Не били вас сапогом? Били. Кирпичом по рёбрам получали? Кушано достаточно. Всё испытал, с судьбою своей мирюсь и если плачу сейчас, то только от физической боли и от голода, потому что дух мой ещё не угас». Это было умное, благородное, доброжелательное, безобидное животное. Шарик по-собачьи жалел секретаршу, оказавшуюся на морозе в тонких чулках, зная о её «копеечной» жизни. Он любил и уважал профессора Преображенского не только за тёплое, уютное жильё и вкусную пищу. Пёс наблюдал, как выглядит Филипп Филиппович, как работает, как к нему относятся другие люди. Понимал, что это состоятельный господин, уважаемая личность. Кроме того, он добрый.
Казалось бы, в процессе очеловечевания Шарик должен стать человечней, но на самом деле получилось обратное. В Шарикове изначально проявлялась неспособность сочувствовать чужой беде и чувство благодарности за добро, а самое низменное и пошлое, что запечатлелось в его памяти и досталось по наследству от алкоголика Клима Чугункина.
Неслучайно автор включает в повествование краткую характеристику этого персонажа. В дневнике Борменталя читаем: «Клим Григорьевич Чугункин, 25 лет, холост. Беспартийный, сочувствующий. Судился три раза и оправдан: в первый раз благодаря недостатку улик, второй раз происхождение спасло, в третий раз – условно каторга на 15 лет. Кражи. Профессия – игра на балалайке по трактирам».
Речь Шарикова после операции пестрит вульгарными выражениями («В очередь, сукины дети, в очередь», «подлец»). Внешне он так же неприятен: «Человек маленького роста и небритой наружности… с мутноватыми глазками», «На шее у него был повязан ядовито-небесного цвета галстук с фальшивой рубиновой булавкой».
Все попытки привить Шарикову хотя бы первичные навыки культурного поведения и общения дают отрицательный результат. Зато влияние домкома Швондера, который не отягощает «нового человека» никакими культурными программами, кроме революционной – кто был ничем, тот станет всем, – очень эффективно. Это его словами говорит Шариков: «Где уж! Мы в университетах не обучались, в квартирах по пятнадцать комнат с ваннами не жили. Только теперь пора бы это оставить… Каждый имеет своё право».
Шариков понял, что он «труженик», потому что не непман и не профессор, живущий в семи комнатах и имеющий сорок пар штанов. «Труженик», потому что у него нет собственности. Он быстро научился требовать, не испытывая никакого стыда и смущения перед Преображенским.
Шариков почуял, что на профессора можно давить, заявлять право на имя, на документы, жилплощадь. А на каком основании? На основании новой идеологии, провозгласившей главенство пролетариата, – в большей степени людей недалёких, не знающих, что делать с полученной властью. Шариков – гиперболизированное, изуродованное отражение «трудового элемента».
Парадоксально выглядит ситуация, когда Шариков гордо отстаивал своё гражданское право иметь имя и документы, а мгновение спустя, устроив в квартире потоп из-за кошки, испугался, как жалкое животное.
Швондер борется за душу Шарикова, прививая ему нахрапистость, высокомерие к культуре: «Хочу мять цветы – и буду, хочу мочиться мимо унитаза – моё право, хочу сделать политическую карьеру в государстве Швондеров – потесню кого-нибудь и сделаю». Вот плоды революционного «окультуривания» масс. Булгаков солидарен с Борменталем: «Вот, доктор, что получается, когда исследователь, вместо того, чтобы идти параллельно с природой, форсирует вопрос и поднимает завесу: на, получай Шарикова и ешь его с кашей».
В Шарикове с каждым днём растёт фантастическая наглость. Он неуважительно обращался с профессором, фамильярно называл его «папашей». Для него не существовало такого понятия, как чувство собственного достоинства. Этот человек считал, что профессор обязан его обеспечивать. В конце концов, Шариков стал опасен для жизни. Преображенский решает исправить свою ошибку: Шариков снова становится добрым, безобидным псом Шариком. Его монологом заканчивается произведение: «Прописался я здесь…».
Шарик-рассказчик, безусловно, стоит на более низкой ступени, чем профессор Преображенский и Борменталь, но его уровень развития гораздо выше Швондера и Шарикова. Такое промежуточное положение Шарика-собаки в произведении подчёркивает драматическое положение человека, стоящего перед выбором – либо следовать законам естественной социальной и духовной эволюции, либо пойти по пути нравственной деградации. Шариков, возможно, не имел такого выбора. Он – человек «искусственный», имеющий наследственность собаки и пролетария. Но такой выбор был у всего общества, и только от человека зависело, какой путь он изберёт.
Беру!
В повести «Собачье сердце» М. Булгаков поднимает важные нравственные и общественные вопросы, один из которых – может ли в обществе жить человек с собачьим сердцем?
В начале повести мы видим Шарика – бездомного, вечно голодного и холодного пса, бродящего по подворотням в поисках пищи. Его глазами читатель представляет не парадную, а серую, промозглую, неуютную Москву двадцатых годов. Мы проникаемся искренним сочувствием к бедняге, никогда не знавшему ласки и тепла.
Исповедь Шарика печальна: «Не били вас сапогом? Били. Кирпичом по рёбрам получали? Кушано достаточно. Всё испытал, с судьбою своей мирюсь и если плачу сейчас, то только от физической боли и от голода, потому что дух мой ещё не угас». Это было умное, благородное, доброжелательное, безобидное животное. Шарик по-собачьи жалел секретаршу, оказавшуюся на морозе в тонких чулках, зная о её «копеечной» жизни. Он любил и уважал профессора Преображенского не только за тёплое, уютное жильё и вкусную пищу. Пёс наблюдал, как выглядит Филипп Филиппович, как работает, как к нему относятся другие люди. Понимал, что это состоятельный господин, уважаемая личность. Кроме того, он добрый.
Казалось бы, в процессе очеловечевания Шарик должен стать человечней, но на самом деле получилось обратное. В Шарикове изначально проявлялась неспособность сочувствовать чужой беде и чувство благодарности за добро, а самое низменное и пошлое, что запечатлелось в его памяти и досталось по наследству от алкоголика Клима Чугункина.
Неслучайно автор включает в повествование краткую характеристику этого персонажа. В дневнике Борменталя читаем: «Клим Григорьевич Чугункин, 25 лет, холост. Беспартийный, сочувствующий. Судился три раза и оправдан: в первый раз благодаря недостатку улик, второй раз происхождение спасло, в третий раз – условно каторга на 15 лет. Кражи. Профессия – игра на балалайке по трактирам».
Речь Шарикова после операции пестрит вульгарными выражениями («В очередь, сукины дети, в очередь», «подлец»). Внешне он так же неприятен: «Человек маленького роста и небритой наружности… с мутноватыми глазками», «На шее у него был повязан ядовито-небесного цвета галстук с фальшивой рубиновой булавкой».
Все попытки привить Шарикову хотя бы первичные навыки культурного поведения и общения дают отрицательный результат. Зато влияние домкома Швондера, который не отягощает «нового человека» никакими культурными программами, кроме революционной – кто был ничем, тот станет всем, – очень эффективно. Это его словами говорит Шариков: «Где уж! Мы в университетах не обучались, в квартирах по пятнадцать комнат с ваннами не жили. Только теперь пора бы это оставить… Каждый имеет своё право».
Шариков понял, что он «труженик», потому что не непман и не профессор, живущий в семи комнатах и имеющий сорок пар штанов. «Труженик», потому что у него нет собственности. Он быстро научился требовать, не испытывая никакого стыда и смущения перед Преображенским.
Шариков почуял, что на профессора можно давить, заявлять право на имя, на документы, жилплощадь. А на каком основании? На основании новой идеологии, провозгласившей главенство пролетариата, – в большей степени людей недалёких, не знающих, что делать с полученной властью. Шариков – гиперболизированное, изуродованное отражение «трудового элемента».
Парадоксально выглядит ситуация, когда Шариков гордо отстаивал своё гражданское право иметь имя и документы, а мгновение спустя, устроив в квартире потоп из-за кошки, испугался, как жалкое животное.
Швондер борется за душу Шарикова, прививая ему нахрапистость, высокомерие к культуре: «Хочу мять цветы – и буду, хочу мочиться мимо унитаза – моё право, хочу сделать политическую карьеру в государстве Швондеров – потесню кого-нибудь и сделаю». Вот плоды революционного «окультуривания» масс. Булгаков солидарен с Борменталем: «Вот, доктор, что получается, когда исследователь, вместо того, чтобы идти параллельно с природой, форсирует вопрос и поднимает завесу: на, получай Шарикова и ешь его с кашей».
В Шарикове с каждым днём растёт фантастическая наглость. Он неуважительно обращался с профессором, фамильярно называл его «папашей». Для него не существовало такого понятия, как чувство собственного достоинства. Этот человек считал, что профессор обязан его обеспечивать. В конце концов, Шариков стал опасен для жизни. Преображенский решает исправить свою ошибку: Шариков снова становится добрым, безобидным псом Шариком. Его монологом заканчивается произведение: «Прописался я здесь…».
Шарик-рассказчик, безусловно, стоит на более низкой ступени, чем профессор Преображенский и Борменталь, но его уровень развития гораздо выше Швондера и Шарикова. Такое промежуточное положение Шарика-собаки в произведении подчёркивает драматическое положение человека, стоящего перед выбором – либо следовать законам естественной социальной и духовной эволюции, либо пойти по пути нравственной деградации. Шариков, возможно, не имел такого выбора. Он – человек «искусственный», имеющий наследственность собаки и пролетария. Но такой выбор был у всего общества, и только от человека зависело, какой путь он изберёт.
Дополнительные сочинения по данной теме
Что рисует Ваш ребёнок? (И в шутку и всерьёз…)
В жизни нет ничего случайного. Хотите составить свой психологический портрет? НАРИСУЙТЕ СНЕГОВИКА. А если в альбоме вашего ребёнка появился этот зимний персонаж, то обратите внимание на следующие детали: – снеговик из трех шариков, уменьшающихся кверху, – высокий интеллект, целеустремленность;- снеговик из трех одинаковых шариков – пунктуальность, практичность, педантичность, замкнутость;- снеговик из двух шариков – рассеянность, творческая активность;- руки-шарики – эмоциональная незрелость;- вместо рук ветки – требовательность, жесткость характера, упрямый нрав;-
Правильность речи
Правильною называется речь, согласная с законами родного языка и правилами грамматики. Частое нарушение правил грамматики в речи называется безграмотностью. Синтаксическим ошибкам (в сочетании слов) в стилистике усвоено название солецизмов. Солецизмы допускаются, главным образом, вследствие незнания законов родного языка. Весьма часто, напр., допускаются погрешности против правил сокращения придаточных предложений (напр.: вошедши в комнату, мне захотелось сесть).
Хоть я и не пророк,
Но Видя мотылька, что он вкруг свечки вьется,
Пророчество почти
Держать домашнее животное — нести за него ответственность
Необходимо всегда помнить, что любое домашнее животное – живое существо. Оно должно есть и спать. Твой питомец чувствует
Боль, и радость, его нужно ласкать и холить. А так как это существо зависит от меня, я должен чувствовать за него ответственность. Я тоже хозяин живого существа: у меня есть собачка Мира, жизнь и счастье которой полностью зависит от меня.
Если я забыл покормить свою Миру, то иго не одно и то же, как
Роковые эксперименты (По повести М. Булгакова Собачье сердце )
Роковые эксперименты (По повести М. А. Булгакова “Собачье сердце”) В последнее время очень остро встает вопрос об ответственности каждого человека за результаты своего труда. Труда в самом широком смысле слова. Многочисленные безответственные эксперименты над природой привели к экологической катастрофе. Результаты непродуманных социальных экспериментов мы постоянно ощущаем на себе. Об одном биосоциальном эксперименте идет речь в повести М. Булгакова “Собачье сердце”. Чисто научное любопытство профессора Преображенского, пересадившего собаке гипофиз человека, приводит
Сочинение на лингвистическую тему, нужен как пример такого сочинения!
СОЧИНЕНИЕ Известный лингвист Г. Степанов утверждал: «Словарь языка свидетельствует, о чём думают люди, а грамматика – как они думают». Попробуем разобраться в смысле этого афоризма. Данное высказывание состоит из двух частей. Рассмотрим первую часть. На мой взгляд, под словом «словарь» Г. Степанов подразумевал лексику, или словарный запас языка, который используют люди в речи. Слова понадобились человеку для того, чтобы дать имя всему, что есть в мире.
Значит, они отражают мысли
Обротни
Так кто же такие эти оборотни???
Оборотень – мифологическое существо, обладающее способностью перекидываться из человека в животное (или наоборот). Превращение человека в животное – очень распространённый сюжет в мифологиях разных народов мира. И каждый из таких народов по-своему принимал и представлял этих Химер. К примеру: в русских поверьях оборотнем называли недоброго духа, который “мечется человеку под ноги”, как предвестник беды. Причём появляется он всегда мельком, на бегу, и разглядеть его
Викторина по основам безопасности жизнедеятельности и экологии для учащихся 1 классов
Муниципальное общеобразовательное учреждение
«Рождественская средняя общеобразовательная школа»
Викторина
По основам безопасности жизнедеятельности и экологии
Для учащихся 1 классов
Разработчик: учитель основ безопасности жизнедеятельности
учитель начальных классов
Мураховская Ольга Александровна
С. Рождествено 2014 год
Цели:
Обеспечение здорового образа жизни, сохранение здоровья. Обеспечение личной безопасности младшего школьника.
Задачи:
Образовательные:
Формировать навыки безопасного поведения в лесу; правила экологической безопасности.
Проверить знания по правилам подготовки к походу в лес; элементарные медицинские знания; правила безопасного поведения на природе; знание правил дорожного движения; правила поведения с незнакомыми людьми; знание
Изначально в его собачью натуру заложили гипофиз человека недалекого, ведущего сомнительный образ жизни. Естественно, Шарикову достались все черты его характера. Хороших среди них почти не было. И после операции из милого песика получилось не очень-то приятное существо, которое бросает на пол окурки, пристает к Зинке, ворует и постоянно «качает» права.
Первые произнесенные Шариковым слова были руганью. Определенно, профессор был не в восторге. Затем он пытался «очеловечить» Шарикова, но результаты были удручающими. К тому же параллельно с воспитательными беседами, бывший пес получал наставления Швондера, опускавшие его все ниже и ниже в социальном развитии.
Так, он стал именовать себя тружеником лишь из-за отсутствия в своем распоряжении семи комнат и большого гардероба (как у профессора).
А его работа! Такой выбор ярко говорит об образе Шарикова и свидетельствует о том, что собачья натура никуда не делась.
Как-то раз Шариков пришел домой с девушкой и заявил, что собирается жениться на ней. Оказалось, он рассказал ей выдуманные истории. Услышав правду, она, конечно, убежала. Все эти, и многие другие недостойные человека поступки, вынудили профессора уничтожить плоды своего эксперимента и вернуть Шарику его родной собачий гипофиз.
Подводя итоги и говоря об образе Шарикова, резюмируем, что человек – это не столько внешняя оболочка, сколько развитая духовность, богатый внутренний мир. С этой точки зрения Шарикова, конечно, человеком назвать нельзя.
Потомок славного рода русских философов-идеалистов и священнослужителей, М. А. Булгаков, как и его герой, профессор Преображенский, выбрал жизненный путь естествоиспытателя-меди- ка. В большую литературу Булгаков вошел в эпоху заката русского “серебряного века”, в первые годы советской власти. Но писатель остался верен лучшим традициям русской литературы – духовному служению людям и прекрасному в мире. Он из-за тифа не стал эмигрантом, но жил как бы во “внутренней эмиграции”. Молодой писатель на себе испытал все сложности и противоречия перехода от капитализма к социализму, от русского уклада жизни – к интернациональному.
Детство и юность его были связаны с Киевом, “матерью городов русских”, а все последующие годы жизни после Гражданской войны – с Москвой. В московский период жизни Булгаков был не только писателем, но и публицистом, театральным деятелем (вторым режиссером МХАТа), автором сценариев и постановок. Перу Булгакова принадлежат романы: “Белая гвардия”, “Театральный роман”, “Мастер и Маргарита”. Все эти произведения так или иначе обличали “озверение” человеческой природы под воздействием марксистской идеологии.
Но ярче всего тема дисгармонии божественного и дьявольского, человеческого и животного начал в социалистическом обществе с блестящим мастерством и талантом раскрыта Булгаковым в повести “Собачье сердце”. Доведенный до абсурда эксперимент большевиков над человеком попирал вечные законы природы, порождал новые “творения Франкеншейна”, описанные Мэри Шелли еще в первой половине 19-го века. Оба произведения в карикатурной форме изображали “нового” человека, порожденного революцией: соответственно Великой Французской и Октябрьской в России. Подвел итог общественному насилию над свободой личности советский писатель Чингиз Айтматов в романе “Буранный полустанок”. Он показал всеобщую “манкуртизацию” общественного сознания в СССР.
Вечная проблема лучших умов в России – взаимоотношения интеллигенции и народа, а попросту – образованных классов и простонародья. В 18-м веке в России в среде образованных классов “самозародилась” дьявольская идея вечной вины образованных людей перед простонародьем. Начало этой губительной тенденции положил, возможно, А. Н. Радищев в своей повести “Путешествие из Петербурга в Москву”. Булгаков же в “Собачьем сердце” как бы подводит промежуточный итог этому вековому заблуждению. Он заставил задуматься о том, какова была истинная роль интеллигенции, каково ее участие в судьбах народа. И главное – кого в этом надуманном мифе понимать под наименованиями “народ”, “трудящиеся”, “трудовой элемент”?
Повесть построена по всем канонам жанра научной фантастики. Профессор Преображенский, попович по происхождению и демократ по убеждениям – типичный московский студент и интеллигент со всеми фатальными комплексами этой общественной прослойки. Он свято хранит традиции студентов-медиков Московского университета: служить науке, помогать человеку и ничем не навредить ему, дорожить жизнью любого человека, хорошего или плохого. Его помощник доктор Борменталь – тоже потомственный интеллигент из обрусевших немцев. Он благоговейно относится к своему учителю, восхищается его талантом, мастерством, человеческими качествами. Но он моложе и прогрессивней. В нем нет уже той выдержки, того святого служения надуманным идеям гуманизма, какие мы видим у Преображенского. Новое поколение интеллигенции уже стоит на пороге прозрения и отказа от “дела служения народу”. Борменталь способен разгневаться, возмутиться, даже применить силу против “пролетария”, если это нужно для пользы дела.
И вот эти два доктора совершают невиданный в мировой науке эксперимент – пересаживают бродячему псу Шарику гипофиз человека. Результат получился с научной точки зрения неожиданный и феноменальный, но в бытовом, житейском и даже социальном плане он привел к самым плачевным результатам. Сформированное таким образом существо не стало прообразом человека будущего. Оно, наоборот, имеет облик своего человеческого донора Клима Чугункина, трактирного балалаечника, пьяницы и дебошира, убитого в драке. То есть любой “гомункулюс” – творение рук дьявола, в нем нет и быть не может души.
Этот гибрид человека-подонка и собаки-дворняги груб, неразвит, самонадеян и нагл. Он во что бы то ни стало хочет выбиться в “люди”, жить не хуже других, как он это понимает, то есть за счет других. Но он не может и не желает постичь простой истины, что для этого надо проделать путь долгого духовного и культурного развития. Чтобы стать человекам, ему потребуется развить интеллект, расширить кругозор, овладеть массой знаний.
Но монстру-недоростку это не по душе, потому что души у него нет — “собака все-таки”, как характеризует его дворник. Без души ему даже легче среди советских людей, которые, можно сказать, зародились почти одновременно с ним.
Итак, Полиграф Полиграфович Шариков щеголяет в лакированных ботинках и при галстуке ядовитого цвета. На нем кишат блохи, сам он грязен, неопрятен, безвкусен и даже тошнотворен на вид. Он при помощи управляющего домами Швондера прописывается в квартире Преображенского на положенных ему “шестнадцать аршин” жилплощади, даже пытается привести в дом жену- наложницу, на которую тоже положены все те же “шестнадцать аршин”.
Он, как и всякий советский человек, обязан непременно заниматься политическим самообразованием и повышать свой идейный уровень. Шариков читает брошюрку, рекомендованную Швондером, – “Переписку Энгельса с Каутским”. С точки зрения Преображенского все это блеф, пустая болтовня, которые никоим образом не способствуют умственному и духовному развитию Шарикова. Но с точки зрения Швондера и ему подобных, Шариков является вполне подходящим для того общества, которое они с таким пафосом и упоением создают на развалинах русской культуры. После краткого “политического всеобуча” пьяница и бездельник Шариков с гордостью присваивает себе почетное звание “трудящегося”, требует для себя привилегий, а Преображенский с Борменталем, естественно, для него – буржуи недорезанные.
Шарикова даже взяли на работу в государственное учреждение, сделали его маленьким начальником в “подотделе очистки” – ловить и душить бродячих животных. Для самого Шарикова стать начальником значит преобразиться внешне, обрядиться в “сталинский” френч, получить власть над людьми и наслаждаться их внутренним трепетом перед властью. Так оно и происходит. Он теперь одет даже в кожаную куртку и сапоги, ездит на государственной машине, распоряжается судьбой бедной девушки-секретарши, которую склонил к сожительству.
Профессор Преображенский все-таки не оставляет мысли сделать из Шарикова человека. Он надеется на эволюцию, постепенное развитие, что природа поможет, природа вывезет, природа свое возьмет. Но природа сама по себе бездуховна, духовного развития нет и не будет, если сам человек к нему не стремится. На деле вся жизнь профессора превращается в сплошной кошмар. В доме нет ни покоя, ни порядка. Целыми днями слышны нецензурная брань и балалаечное треньканье.
Шариков заявляется домой вечно пьяный, пристает к женщинам, гоняет кошек, ломает и крушит все вокруг. Он стал грозой не только для обитателей квартиры, но и для жильцов всего дома. А что способны натворить Шариковы, если дать им в жизни полную волю? Страшно представить себе картину той жизни, которую они способны сотворить вокруг себя. Хорошо, что время Шариковых закончилось в 20-м веке. Хотя, закончилось ли? Бывшие “пролета- рии-трудящиеся” превратились в “электорат”, с которым снова заигрывают власть имущие. Повсюду с высоких трибун только и слышны слова заботы о “простом народе”, о массе нынешних Шариковых, которые отовсюду требуют себе льгот и послаблений.
Вот так благие намерения профессора Преображенского в конце концов оборачиваются трагедией. Он приходит к выводу, что насильственное вмешательство в природу человека и общество приводит к катастрофическим результатам. В повести “Собачье сердце” профессор с помощью доктора Борменталя исправляет свою ошибку – Шариков снова превращается в пса. Теперь пес, полеживая себе у батареи парового отопления, доволен своей судьбой и самим собой: “Вот свезло так свезло!..” Но в жизни подобные эксперименты необратимы. И Булгаков сумел предупредить об этом в самом начале тех разрушительных преобразований, которые начались в нашей стране после революции 1917 года. Но голос его не услышали, потому что с 30-х годов книга была под запретом вплоть до “горбачевской” перестройки.
В повести «Собачье сердце» М. Булгаков поднимает важные нравственные и общественные вопросы, один из которых – может ли в обществе жить человек с собачьим сердцем?
В начале повести мы видим Шарика – бездомного, вечно голодного и холодного пса, бродящего по подворотням в поисках пищи. Его глазами читатель представляет не парадную, а серую, промозглую, неуютную Москву двадцатых годов. Мы проникаемся искренним сочувствием к бедняге, никогда не знавшему ласки и тепла.
Исповедь Шарика печальна: «Не били вас сапогом? Били. Кирпичом по рёбрам получали? Кушано достаточно. Всё испытал, с судьбою своей мирюсь и если плачу сейчас, то только от физической боли и от голода, потому что дух мой ещё не угас». Это было умное, благородное, доброжелательное, безобидное животное. Шарик по-собачьи жалел секретаршу, оказавшуюся на морозе в тонких чулках, зная о её «копеечной» жизни. Он любил и уважал профессора Преображенского не только за тёплое, уютное жильё и вкусную пищу. Пёс наблюдал, как выглядит Филипп Филиппович, как работает, как к нему относятся другие люди. Понимал, что это состоятельный господин, уважаемая личность. Кроме того, он добрый.
Казалось бы, в процессе очеловечевания Шарик должен стать человечней, но на самом деле получилось обратное. В Шарикове изначально проявлялась неспособность сочувствовать чужой беде и чувство благодарности за добро, а самое низменное и пошлое, что запечатлелось в его памяти и досталось по наследству от алкоголика Клима Чугункина.
Неслучайно автор включает в повествование краткую характеристику этого персонажа. В дневнике Борменталя читаем: «Клим Григорьевич Чугункин, 25 лет, холост. Беспартийный, сочувствующий. Судился три раза и оправдан: в первый раз благодаря недостатку улик, второй раз происхождение спасло, в третий раз – условно каторга на 15 лет. Кражи. Профессия – игра на балалайке по трактирам».
Речь Шарикова после операции пестрит вульгарными выражениями («В очередь, сукины дети, в очередь», «подлец»). Внешне он так же неприятен: «Человек маленького роста и небритой наружности… с мутноватыми глазками», «На шее у него был повязан ядовито-небесного цвета галстук с фальшивой рубиновой булавкой».
Все попытки привить Шарикову хотя бы первичные навыки культурного поведения и общения дают отрицательный результат. Зато влияние домкома Швондера, который не отягощает «нового человека» никакими культурными программами, кроме революционной – кто был ничем, тот станет всем, – очень эффективно. Это его словами говорит Шариков: «Где уж! Мы в университетах не обучались, в квартирах по пятнадцать комнат с ваннами не жили. Только теперь пора бы это оставить… Каждый имеет своё право».
Шариков понял, что он «труженик», потому что не непман и не профессор, живущий в семи комнатах и имеющий сорок пар штанов. «Труженик», потому что у него нет собственности. Он быстро научился требовать, не испытывая никакого стыда и смущения перед Преображенским.
Шариков почуял, что на профессора можно давить, заявлять право на имя, на документы, жилплощадь. А на каком основании? На основании новой идеологии, провозгласившей главенство пролетариата, – в большей степени людей недалёких, не знающих, что делать с полученной властью. Шариков – гиперболизированное, изуродованное отражение «трудового элемента».
Парадоксально выглядит ситуация, когда Шариков гордо отстаивал своё гражданское право иметь имя и документы, а мгновение спустя, устроив в квартире потоп из-за кошки, испугался, как жалкое животное.
Швондер борется за душу Шарикова, прививая ему нахрапистость, высокомерие к культуре: «Хочу мять цветы – и буду, хочу мочиться мимо унитаза – моё право, хочу сделать политическую карьеру в государстве Швондеров – потесню кого-нибудь и сделаю». Вот плоды революционного «окультуривания» масс. Булгаков солидарен с Борменталем: «Вот, доктор, что получается, когда исследователь, вместо того, чтобы идти параллельно с природой, форсирует вопрос и поднимает завесу: на, получай Шарикова и ешь его с кашей».
В Шарикове с каждым днём растёт фантастическая наглость. Он неуважительно обращался с профессором, фамильярно называл его «папашей». Для него не существовало такого понятия, как чувство собственного достоинства. Этот человек считал, что профессор обязан его обеспечивать. В конце концов, Шариков стал опасен для жизни. Преображенский решает исправить свою ошибку: Шариков снова становится добрым, безобидным псом Шариком. Его монологом заканчивается произведение: «Прописался я здесь…».
Шарик-рассказчик, безусловно, стоит на более низкой ступени, чем профессор Преображенский и Борменталь, но его уровень развития гораздо выше Швондера и Шарикова. Такое промежуточное положение Шарика-собаки в произведении подчёркивает драматическое положение человека, стоящего перед выбором – либо следовать законам естественной социальной и духовной эволюции, либо пойти по пути нравственной деградации. Шариков, возможно, не имел такого выбора. Он – человек «искусственный», имеющий наследственность собаки и пролетария. Но такой выбор был у всего общества, и только от человека зависело, какой путь он изберёт.
Беру!
В повести «Собачье сердце» М. Булгаков поднимает важные нравственные и общественные вопросы, один из которых – может ли в обществе жить человек с собачьим сердцем?
В начале повести мы видим Шарика – бездомного, вечно голодного и холодного пса, бродящего по подворотням в поисках пищи. Его глазами читатель представляет не парадную, а серую, промозглую, неуютную Москву двадцатых годов. Мы проникаемся искренним сочувствием к бедняге, никогда не знавшему ласки и тепла.
Исповедь Шарика печальна: «Не били вас сапогом? Били. Кирпичом по рёбрам получали? Кушано достаточно. Всё испытал, с судьбою своей мирюсь и если плачу сейчас, то только от физической боли и от голода, потому что дух мой ещё не угас». Это было умное, благородное, доброжелательное, безобидное животное. Шарик по-собачьи жалел секретаршу, оказавшуюся на морозе в тонких чулках, зная о её «копеечной» жизни. Он любил и уважал профессора Преображенского не только за тёплое, уютное жильё и вкусную пищу. Пёс наблюдал, как выглядит Филипп Филиппович, как работает, как к нему относятся другие люди. Понимал, что это состоятельный господин, уважаемая личность. Кроме того, он добрый.
Казалось бы, в процессе очеловечевания Шарик должен стать человечней, но на самом деле получилось обратное. В Шарикове изначально проявлялась неспособность сочувствовать чужой беде и чувство благодарности за добро, а самое низменное и пошлое, что запечатлелось в его памяти и досталось по наследству от алкоголика Клима Чугункина.
Неслучайно автор включает в повествование краткую характеристику этого персонажа. В дневнике Борменталя читаем: «Клим Григорьевич Чугункин, 25 лет, холост. Беспартийный, сочувствующий. Судился три раза и оправдан: в первый раз благодаря недостатку улик, второй раз происхождение спасло, в третий раз – условно каторга на 15 лет. Кражи. Профессия – игра на балалайке по трактирам».
Речь Шарикова после операции пестрит вульгарными выражениями («В очередь, сукины дети, в очередь», «подлец»). Внешне он так же неприятен: «Человек маленького роста и небритой наружности… с мутноватыми глазками», «На шее у него был повязан ядовито-небесного цвета галстук с фальшивой рубиновой булавкой».
Все попытки привить Шарикову хотя бы первичные навыки культурного поведения и общения дают отрицательный результат. Зато влияние домкома Швондера, который не отягощает «нового человека» никакими культурными программами, кроме революционной – кто был ничем, тот станет всем, – очень эффективно. Это его словами говорит Шариков: «Где уж! Мы в университетах не обучались, в квартирах по пятнадцать комнат с ваннами не жили. Только теперь пора бы это оставить… Каждый имеет своё право».
Шариков понял, что он «труженик», потому что не непман и не профессор, живущий в семи комнатах и имеющий сорок пар штанов. «Труженик», потому что у него нет собственности. Он быстро научился требовать, не испытывая никакого стыда и смущения перед Преображенским.
Шариков почуял, что на профессора можно давить, заявлять право на имя, на документы, жилплощадь. А на каком основании? На основании новой идеологии, провозгласившей главенство пролетариата, – в большей степени людей недалёких, не знающих, что делать с полученной властью. Шариков – гиперболизированное, изуродованное отражение «трудового элемента».
Парадоксально выглядит ситуация, когда Шариков гордо отстаивал своё гражданское право иметь имя и документы, а мгновение спустя, устроив в квартире потоп из-за кошки, испугался, как жалкое животное.
Швондер борется за душу Шарикова, прививая ему нахрапистость, высокомерие к культуре: «Хочу мять цветы – и буду, хочу мочиться мимо унитаза – моё право, хочу сделать политическую карьеру в государстве Швондеров – потесню кого-нибудь и сделаю». Вот плоды революционного «окультуривания» масс. Булгаков солидарен с Борменталем: «Вот, доктор, что получается, когда исследователь, вместо того, чтобы идти параллельно с природой, форсирует вопрос и поднимает завесу: на, получай Шарикова и ешь его с кашей».
В Шарикове с каждым днём растёт фантастическая наглость. Он неуважительно обращался с профессором, фамильярно называл его «папашей». Для него не существовало такого понятия, как чувство собственного достоинства. Этот человек считал, что профессор обязан его обеспечивать. В конце концов, Шариков стал опасен для жизни. Преображенский решает исправить свою ошибку: Шариков снова становится добрым, безобидным псом Шариком. Его монологом заканчивается произведение: «Прописался я здесь…».
Шарик-рассказчик, безусловно, стоит на более низкой ступени, чем профессор Преображенский и Борменталь, но его уровень развития гораздо выше Швондера и Шарикова. Такое промежуточное положение Шарика-собаки в произведении подчёркивает драматическое положение человека, стоящего перед выбором – либо следовать законам естественной социальной и духовной эволюции, либо пойти по пути нравственной деградации. Шариков, возможно, не имел такого выбора. Он – человек «искусственный», имеющий наследственность собаки и пролетария. Но такой выбор был у всего общества, и только от человека зависело, какой путь он изберёт.