Фундаментальная основа характера состоит в специфических отношениях человека с миром.
Человек не может жить вне связи с другими людьми, но вступать в отношения с ними он может
по-разному: сотрудничать и соперничать, любить и ненавидеть, заботиться и быть безразличным.
Форма этих отношений закладывается в детстве
Рассматривая проблему характера, необходимо учитывать, что человек от рождения
нравственно нейтрален, и его отношения с миром формируются под влиянием внешних факторов.
На этапе детства у него нет необходимых знаний и воли изменить обстоятельства,
определяющие его характер. Затем ребёнок подрастает и, повзрослев, казалось бы, может
изменить условия, в каких он живёт. Однако его характер уже сформировался, и человек не будет
стремиться изменить их, даже если это необходимо
Вот почему перед семьёй и системой образования стоит задача уже с детства формировать
нравственные черты характера, а перед социологией, психологией и педагогикой –
разработать основы этого процесса
В современной психологии существует несколько точек зрения на природу характера.
Среди них признание, что характер наследственно обусловлен, что он полностью детерминирован
условиями жизни, или что он имеет как наследственно обусловленные, так и обретённые свойства.
Третья точка зрения чаще всего принимается в описании реальных процессов
В структуре характера выделяют две группы черт. К первой относятся черты, выражающие систему
отношений человека к действительности и определяющие мотивы поступков, цели действий,
задачи, которые он себе ставит. Здесь можно выделить следующие основные виды: отношение
к другим людям, к трудовой деятельности ее результатам, отношение к самому себе, к конкретной
сфере значимых для человека жизненных ценностей
Ко второй группе относят волевые черты, связанные преимущественно с проявлением твёрдости,
решительности, настойчивости, которые определяют умение и готовность управлять своим
поведением. В волевых поступках характер складывается и проявляется
Острую озабоченность формированием нравственного деятельного характера в свое время
высказал известный отечественный педагог и психолог П. Ф. Каптерев (1982). Он писал:
«Жалобы на отсутствие или, по крайней мере, на скудость людей с сильным характером,
с энергичной волей сделались у нас общим местом, обычным явлением… мы все быстро
увлекаемся всякими новыми идеями, учреждениями, реформами, от осуществления которых
ждём чуть ли не царства небесного на земле, и затем так же быстро охладеваем, разочаровываемся,
бросаем увлекшее нас дело при первом препятствии… и при глубоких замыслах мы часто сидим
на мели»
По Каптереву, характер «исчерпывается двумя свойствами: а) предприимчивостью, способностью
инициативы и б) настойчивостью, выдержкой, последовательностью в действиях».
Школа и воспитание «должны стремиться превратить характер в нравственный, т. е. сочетать
с характером нравственные принципы», ибо предприимчивость и настойчивость сами по себе
свойства формальные, — они могут быть «направлены на разные стороны, на разные предметы,
на хорошие и дурные»
Среди факторов, образующих характер, он выделяет естественные, культурные и личные.
Естественные – это те, которые даны природой при рождении человека, с которыми нужно
считаться, «на которых можно строить, но которых изменить нельзя». Таково влияние темперамента,
пола, страны, народа, его истории и языка, особенности физического строения
Второй ряд факторов – культурные, которые «оседают на первый естественный слой». Это влияние
родителей и их знакомых, семейной обстановки, школы, её порядков и обучения, строя
общественной и государственной жизни. Эти факторы изменчивы. «Они до некоторой степени
во власти и воле человека»
Третий ряд влияний, образующих характер, в суждениях Каптерева, – есть личная работа каждого
над самим собой, «процесс внутреннего самоисправления». Такой градацией факторов,
образующих характер, он определяет место воспитания и школы в образовании характера
Какой он, сибирский характер? Думаю об этом уже не первый день, ведь в школе пишем сочинение на эту тему. Сибирский — от слова Сибирь. И сразу вспоминаю ещё одно выражение — «сибирское здоровье».
Народная мудрость гласит: «Смотри в корень!» А корень-то — Сибирь! Какая же она, наша Сибирь? И что обозначают эти выражения?
Побеседовал с соседями, с дедушкой. Они сказали, что Сибирь очень просторная, широкая, в ней много загадочного. Некоторые говорят, что климат ее суровый, но и отходчивый. Он может быть жестким и ласковым. Он требует мужества, силы, стойкости. Становится понятным выражение – «Сибирское здоровье». Это устойчивое, крепкое здоровье.
Кто-то сказал, что он требует выносливости, а природа требует от всех большого трудолюбия.
Я побеседовал с одним из учеников старших классов, не знает ли он, что такое «сибирский характер». На это он мне ответил, что раньше в Сибири крестьяне не знали крепостного права. Они никогда не принадлежали помещикам. Поэтому были здесь очень независимые, свободолюбивые люди. По его словам, так возникла широта сибирского характера.
Сибирский характер и возник, создавался в преодолении суровых природных условий нашего края! Настоящий сибиряк — человек трудолюбивый, суровый капризный климат не терпит ленивых.
Узнав про все это, я поняла, что настоящий характер у моего дедушки Габдрахманова Александра Григорьевича или Габдльсамата Габдрахимовича.
Я знаю, как он жил в юности. В 15 лет вовсю пахал. А работал наравне с взрослыми ночами, днем мошкара заедала. Кони валялись, чтоб хоть как-нибудь от гнуса отбиться. В 1943 году его взяли в армию. Был он худой, маленький и всего лишь 1 метр 49 сантиметров ростом. Об этом рассказывает дедушка с юмором, то есть всегда с улыбкой. Солдат из него получился хороший, расторопный, как сказал его командир! Именно с этого времени начался второй этап формирования стойкого сибирского характера юноши.
И вот самый тяжелый бой, после которого молодого сибиряка представили к ордену Красной звезды. В бою-то цел остался, а вечером того же дня чуть не сгорел. А было это 23 февраля 1945 года. Но Александра ждало новое испытание. После Дня Победы его направили на восток, на войну против Японии. Война шла в горах Большого Хингана. И хотя здесь были крутые, высокие подъемы, бойцы мужественно воевали в Сибири. Пришлось тросами лебедки поднимать наверх всю свою технику. Представьте себе, наш герой семь лет прослужил в армии, не разу не был в отпуске! Но вот долгожданный отпуск! Начинался новый поворот в судьбе. В это время солдату 24 года. И он снова проявил настойчивость, твердость характера, потому что, хотя он пришел героем домой, Убинское начальство не давало паспорт! Впрочем, как и всем колхозникам в то время. Неожиданно поступил на службу инспектором райфо. Здесь он проработал 30 лет! Сколько нужно было иметь силы и терпения, чтобы обслуживать весь наш огромный район! Ведь приходилось ходить пешком: ни машин, ни лошадей после войны не было. Александра Григорьевича за высокую ответственность и трудолюбие наградили значком «отличный финансист». О характере нашего дедушки я узнал, бывая у него дома. А оказывается, он всегда был строг не только к себе, но и к своим детям, теперь к нам, внукам. Я знаю, что когда-то у него висел экран успеваемости детей.
Кроме того, он работал в родительском комитете школы. Со многими бедовыми мальчишками разговаривал по душам, был с ними строг и требователен, но все-таки добр. Ребята чувствовали это и слушали его, исправлялись. Дедушка и сейчас строгий с нами, требовательный. Например, когда мы приходим, дает поручение по силам и следит, чтобы оно было закончено. Мы любим минуты, когда он веселится от души, шутит с нами. Дедушка хочет, чтобы мы любили труд. Были справедливы, как он.
Вот такой, оказывается, сибирский характер.
В продолжение темы Сибири захотелось немножко написать о характере сибиряков, об их отличии от жителей Европейской России. Тем более что в книге Валентина Распутина «Сибирь, Сибирь…» этому уделено значительное место. Конечно, большинство высказываний о своеобразии сибиряков относится к дореволюционному периоду. Сейчас граница между русскими-сибиряками и русскими-европейцами почти стерлась. Но всё же…
Если бы удалось собрать всю разноголосицу высказываний вместе, выяснилось бы, что несибиряки отзываются о сибиряках лучше, нередко с восторгом, чем сами сибиряки о себе. И это тоже в характере сибиряка. Говоря о характере русского сибиряка, нелишне сказать, что с самого начала его формировала народная вольница. Колонизация Сибири прежде всего была народной, и раньше тех, кого правительство направляло «по выбору» и «по указу», сюда пробирались отряды «вольноохочих». В Сибирь шли люди, уходившие от ограничений и притеснений и искавшие свободы всех толков – религиозной, общественной, нравственной, деловой и личной. Сюда двинулись и те, кто не в ладах был с законом, чтобы скрыться в зауральских глубинах от наказания, и те, кто искал справедливого общинного закона, который бы противостоял административному гнету, и те, кто мечтал о сторонушке, где бы вовсе не водилось никаких законов. Религиозный раскол XVII века двинул в Сибирь десятки тысяч самых крепких, самых стойких духом и характером людей, которые отказались признать церковные и государственные нововведения и предпочли им уход из мира в неприступную глухомань.
Есть люди, ведущие свой род здесь не одним поколением, но так и не ставшие сибиряками, чем дальше, тем сильнее страдающие на чужой для них земле, и есть – кто словно создан для Сибири и, попав сюда, осваиваются без особых трудностей. Так что сибиряк – это не только толстая кожа, привыкшая к морозам и неудобствам, и не только упрямство и упорство в достижении цели, выработанные местными условиями, но также и неслучайность, глубокая и прочная укорененность на этой земле, совместимость человеческой души с природным духом.
Важно еще, что здесь никогда не существовало крепостного права, давившего на человека и физически, и морально, лишавшего его самостоятельности и гнетуще влиявшего на его отношение к труду и вообще к жизни. Сибиряк привык полагаться на себя. Земли было вдоволь; сколько хочешь, сколько можешь – бери и обрабатывай. Административный гнет, тяжкий в городах, до деревни доходил слабыми и обессиленными распоряжениями, которые опытный мужик не торопился исполнять. Русская пословица: «На Бога надейся, да сам не плошай» – имела тут прямой и практический смысл.
Можно сказать, что во всех своих качествах, удачных и неудачных, плохих и хороших, сибиряк есть то, что могло произойти с человеком, за которым не поспевали ограничительные законы.
Люди в Сибирь бежали семьями и в одиночку. Отбор шел сам собой, для этого годились люди решительные, не «растительного» типа, сильные и упорные, крепкой кости, умелые, способные постоять за себя и в единоборстве с дикой природой, и в суровых отрядных нравах. Правительство то бралось разыскивать и возвращать беглецов по месту прежней прописки, то смотрело на бегство сквозь пальцы: люди в Сибири были нужны. Вот из такого народа, чрезвычайно чувствительного к любым притеснениям, предприимчивого и гордого, и состоялся корень русского сибиряка-старожила. Все трудности вылепили фигуру сибиряка – человека цепкого, волевого, знающего себе цену. Выводить единый духовно-нравственный образ сибиряка для столь огромной и разноликой по природе и человеческому материалу страны было бы рискованно: потомок сурового старовера и потомок бойкого каторжанина, путавшего добродетели, и сегодня отличаются друг от друга. И всё же единый дух сказался. Фигура получилась не из худших.
Еще Михаил Бакунин писал: «Должно отдать справедливость Сибири. При всех недостатках, укоренившихся в ней от постоянного наплыва разных, часто весьма нечистых элементов, как-то: бесчестья, эгоизма, скрытности, взаимного недоверия, – она отличается какою-то особой широтою сердца и мысли, истинным великодушием».
М.С. Каханова, посетившего Сибирь в 1858 году, удивило отличие сибирского крестьянина от его собрата в Европейской России: «Сибирский крестьянин умнее, прямодушнее, гостеприимнее русского, в нем нет ни той раболепной услужливости, ни той равнодушной грубости, которые так обыкновенны в русском крестьянине; он веселее и бодрее его». «Сибиряк не русский мужик – тому надо стряхнуть долгое рабство, сжиться со свободою, воспитать себя в её смысле; сибиряк же вырос под её сенью. Если непреложен закон кровавого основания в деле свободы, то и тут преимущество на стороне сибиряка; изгнанный из родины силою своих поступков, он недешево заплатил за право идти на край света и искать новой отчизны, – писал в 1860 году революционно-настроенный иркутский офицер И.Е. Мехеда. – Большинство каторжных тоже отличный народ, а главное, смышленый – дурак не может быть мошенником». Кропоткин записал в дневнике в 1862 году свои впечатления о характере сибиряка, сознающего «свое превосходство над русским крестьянином». Комментируя это обстоятельство, он пояснял, что о России и о «рассейских» сибиряки отзываются с презрением, а само слово «рассейский» считается даже несколько обидным.
Но и с отменой крепостного права различие между великорусским и сибирским жителем не исчезло. Д.Г. Анучин так описывал в официальном отчете свои первые впечатления о новом для него крае: «Неразговорчивого, сумрачного крестьянина – Пермяка, спешащего скорее сбыть с рук проезжающего высшего чиновника, сменил бойкий, сметливый и словоохотливый крестьянин – Сибиряк, по большей части хорошо одетый и обстроенный. Его привлекает не столько желание поглазеть, как «бежит генерал-губернатор», сколько положительное намерение поговорить с новым начальником края, от него самого узнать, не готовится ли каких-либо новых до здешнего населения касающихся правительственных распоряжений, и лично ему передать заявления о своих тяготах и нуждах». «Сибирский крестьянин не унижался, считая себя равным с другими, – вспоминал редактор газеты «Восточное обозрение» И.И. Попов, – и протягивал при встрече руку всем, не исключая губернаторов». Управляющий Морским министерством И.А. Шестаков, проехавший в 1886 году через Сибирь, отмечал: «Россия, пожалуй, возродится Сибирью. У нас остаются дураки, а сюда идет сметка, способность…». Ещё дальше в идеализации сибиряка заходили просибирски настроенные писатели и публицисты, по определению которых русского мужика по сравнению с сибирским справедливо называть «мужичонкой». Автору из журнала «Русский вестник» А.А. Башмакому сибиряк представлялся человеком физически развитым, смелым, с независимым до дерзости взглядом, чуждым подавленности и заискиванья, с чувством собственного достоинства, привычкой даже к «барину» обращаться запросто. Однако его насторожил практицизм сибиряка, наличие у него «вроде американского» склада ума, отсутствие российской склонности к жизни миром, индивидуализм, порой переходящий в жестокость, желание оттеснить своего конкурента. Ещё более резок в своей оценке другой автор «Русского вестника» – Т.И. Тихонов: «Это отсутствие прямоты и искренности в характере, а отсюда, слабое и своеобразное понимание нравственных устоев…является чуть ли не особенной чертой характера многих сибиряков, взамен того у них чрезвычайно, до болезненности, развито тщеславие и какая-то своеобразно-буржуазная и притом дурного тона практичность…». Это был явный антипод созданному стараниями теоретиков «официальной народности» сусальному образу патриархального, богобоязненного и смиренного русского мужика, воспитанного в жестких рамках вотчинной власти крепостного права.
Нелестно отзывался о сибиряках А.П. Чехов. В своих путевых впечатлениях по дороге на Сахалин он писал о вопиющем пьянстве среди сибирских интеллигентов, а также о том, что не ссыльные деморализуют население, а наоборот. В то же время писатель отчетливо понимал, что «если бы не холод, отнимающий у Сибири лето, и если бы не чиновники, развращающие крестьян и ссыльных, то Сибирь была бы богатейшей и счастливейшей землей».
В специальной записке о состоянии церковного дела в Сибири, подготовленной канцелярией Комитета министров, указывалось на необходимость объединения духовной жизни сибирской окраины и центральных губерний «путем укрепления в этом крае православия, русской народности и гражданственности». Постановка этой важной задачи, по мнению правительства, была вызвана прежде всего сибирскими особенностями: определенной религиозной индифферентностью сибиряков-старожилов, этнически и конфессионально разнородным составом населения. Многим современникам, посещавшим в те годы Сибирь, бросалось в глаза, что в домах сибиряков не видно богато украшенных икон, не было и лампад, а только восковые свечи, прикрепленные на деревянной планочке. Поражали не только просторы и природные богатства Сибири («Вот в какую страну приехали, странно как-то даже») или отсутствие соломенных крыш, но и то, что в сибирских селах, несмотря на зажиточность жителей, церкви деревянные, небогатые, а многие просто убогие. Настораживало и большое количество раскольников, влияние ислама и ламаизма.
Из своих поездок по Сибири в 1896 и 1897 годах управляющий делами Комитета Сибирской железной дороги А.Н. Куломзин вынес убеждение в необходимости энергичных мер по сближению «этой обширнейшей нашей колонии с метрополиею». Сооружение Сибирской железной дороги, по его мнению, создаст «могущественное материальное средство объединения великой окраины с империею». Его настораживала опасность негативного влияния старожилов на переселенцев. Поэтому необходимо экстренно принять меры, чтобы не дать переселенцам, как он выражался, «одичать в Сибири».
Признавая в целом более высокий, чем у российского крестьянина, уровень умственного развития сибиряка-старожила, Куломзин обращал внимание правительства на то, что отсутствие «руководства со стороны церкви и школы и влияние ссыльных придавало развитию сибиряка не предвещающий ничего хорошего отпечаток». По его наблюдениям, сибиряку присущи огрубелость нравов, преобладание «индивидуальных интересов над общественными», а также «полное отсутствие каких-либо исторических преданий, традиций, верований и симпатий». Сибиряк, утверждал Куломзин, забыл свою историю и, живя несколько веков замкнутою зауральскою жизнью, перестал считать себя российским человеком.
В общем, сколько людей – столько и мнений. Хотелось бы надеяться, что и сейчас сибиряк – это не только географическая принадлежность, а нечто большее, говорящее о характере и самобытности человека.
Какой он, сибирский характер? Думаю об этом уже не первый день, ведь в школе пишем сочинение на эту тему. Сибирский — от слова Сибирь. И сразу вспоминаю ещё одно выражение — «сибирское здоровье». Народная мудрость гласит: «Смотри в корень!
» А корень-то — Сибирь! Какая же она, наша Сибирь? И что обозначают эти выражения? Побеседовал с соседями, с дедушкой.
Они сказали, что Сибирь очень просторная, широкая, в ней много загадочного. Некоторые говорят, что климат ее суровый, но и отходчивый. Он может быть жестким и ласковым. Он требует мужества, силы, стойкости. Становится понятным выражение — «Сибирское здоровье».
Это устойчивое, крепкое здоровье. Кто-то сказал, что он требует выносливости, а природа требует от всех большого трудолюбия. Я побеседовал с одним из учеников старших классов, не знает ли он, что такое «сибирский характер».
На это он мне ответил, что раньше в Сибири крестьяне не знали крепостного права. Они никогда не принадлежали помещикам. Поэтому были здесь очень независимые, свободолюбивые люди. По его словам, так возникла широта сибирского характера. Сибирский характер и возник, создавался в преодолении суровых природных условий нашего края!
Настоящий сибиряк — человек трудолюбивый, суровый капризный климат не терпит ленивых. Узнав про все это, я поняла, что настоящий характер у моего дедушки Габдрахманова Александра Григорьевича или Габдльсамата Габдрахимовича. Я знаю, как он жил в юности. В 15 лет вовсю пахал.
А работал наравне с взрослыми ночами, днем мошкара заедала. Кони валялись, чтоб хоть как-нибудь от гнуса отбиться. В 1943 году его взяли в армию. Был он худой, маленький и всего лишь 1 метр 49 сантиметров ростом. Об этом рассказывает дедушка с юмором, то есть всегда с улыбкой.
Солдат из него получился хороший, расторопный, как сказал его командир! Именно с этого времени начался второй этап формирования стойкого сибирского характера юноши. И вот самый тяжелый бой, после которого молодого сибиряка представили к ордену Красной звезды. В бою-то цел остался, а вечером того же дня чуть не сгорел. А было это 23 февраля 1945 года.
Но Александра ждало новое испытание. После Дня Победы его направили на восток, на войну против Японии. Война шла в горах Большого Хингана. И хотя здесь были крутые, высокие подъемы, бойцы мужественно воевали в Сибири. Пришлось тросами лебедки поднимать наверх всю свою технику.
Представьте себе, наш герой семь лет прослужил в армии, не разу не был в отпуске! Но вот долгожданный отпуск! Начинался новый поворот в судьбе. В это время солдату 24 года.
И он снова проявил настойчивость, твердость характера, потому что, хотя он пришел героем домой, Убинское начальство не давало паспорт! Впрочем, как и всем колхозникам в то время. Неожиданно поступил на службу инспектором райфо. Здесь он проработал 30 лет! Сколько нужно было иметь силы и терпения, чтобы обслуживать весь наш огромный район! Ведь приходилось ходить пешком: ни машин, ни лошадей после войны не было.
Александра Григорьевича за высокую ответственность и трудолюбие наградили значком «отличный финансист». Кую ответственность и трудолюбие наградили значком «отличный финансист». О характере нашего дедушки я узнал, бывая у него дома. А оказывается, он всегда был строг не только к себе, но и к своим детям, теперь к нам, внукам. Я знаю, что когда-то у него висел экран успеваемости детей.
Кроме того, он работал в родительском комитете школы. Со многими бедовыми мальчишками разговаривал по душам, был с ними строг и требователен, но все-таки добр. Ребята чувствовали это и слушали его, исправлялись. Дедушка и сейчас строгий с нами, требовательный.
Например, когда мы приходим, дает поручение по силам и следит, чтобы оно было закончено. Мы любим минуты, когда он веселится от души, шутит с нами. Дедушка хочет, чтобы мы любили труд.
Были справедливы, как он. Вот такой, оказывается, сибирский характер.
Варение – погружение продукта на больший или меньший срок в кипящую воду.бланширование – крайняя разновидность варения, при котором продукт помещается в кипяток на короткий срок.жарение – обработка пищи высокой температурой на разогретой посуде с использованием животных или растительных жиров.печение – один из способов жарения, при котором жир не используется. кстати, печение следует отличать от следующего способа.запекание – самый, , древний способ, при котором со всех сторон продукта поддерживается одинаково высокая температура.обжигание – приготовление продукта при воздействии открытого огня. самый известный пример – шашлык.тушение – приготовление продукта при помещении его в небольшое количество воды и жира.копчение – обработка продуктов дымом. в зависимости от температуры самого дыма различают горячее и холодное копчение.вяление и сушение. производятся при обычной температуре воздуха с той только разницей, что при вялении продукт обрабатывается специями и пряностями, а при сушении – сушится без ничего.фламбирование, или попросту поджигание блюда – эффектный трюк, применяемый в ресторанах для придания красоты блюду и удивления публики.охлаждение – применяется при приготовлении желеобразных блюд, приостановления процессов брожения, а также для временного хранения.замораживание – охлаждение, доведенное до температуры ниже замерзания воды. например, способ используется для доведения до удобоваримого вида многих ягод (калина и рябина, например) или для сохранности различных продуктов.
Тишина. В музеях всегда тишина особая. Торжественная. Может, потому, что музей — это хранилище тайн ушедших в вечность лет и веков. Я прохожу по коридору нашего Баганского краеведческого музея. На стенах висят картины сибирских художников. В пейзажах узнаю родную небогатую, скромную природу, в портреты вглядываюсь внимательнее: кто эти люди, как живут, жили, о чем думали или думают, мечтают? В каждом лице скрыта тайна. Пытаюсь понять, какие черты характера стремился отразить художник в изображенном им человеке. Вот портрет пожилого мужчины: уставший взгляд, глубокие морщины, сдвинутые брови, седые волосы — ,видимо, трудную жизнь прожил этот человек, усталость легла на его лицо, переживания морщинами избороздили лоб.
А вот портрет молодой женщины. Веселые, даже какие-то шальные глаза, вздернутый нос придают ей независимость и своеволье… Смотрю на портрет и думаю о людях, о человеке вообще, о себе, о том, как жить на свете и что нужно делать, чтобы жизнь стала интересной и значительной, чтобы люди непременно заметили, что я есть и чтобы дело, которое я буду делать, было нужным и важным для людей.
Вспоминаю, как я в четырехлетнем возрасте встал посреди улицы, приняв горделивую позу и, вытянув руку вперед, крикнул, чтоб слышали окружающие: «Я — памятник Егору Саженину!». Теперь понимаю: памятники ставят потомки, ставят тем, чьи имена произносить можно только с особым душевным волнением, тем, кто служил науке, искусству, своему народу, своей родине. Размышляя, прохожу по залам музея: вот старинные вещи, найденные при раскопках или отданные людьми, сохранившими их как память о своих близких, о своем роде. И опять приходят мысли… Я вновь думаю о людях, которые жили прежде, в те далекие времена, когда Сибирь только начинали осваивать. Дикие пустынные места, суровый климат: долгая зима, холодная осень, короткое лето — и маленький человек, который не только приспособился к жестоким климатическим условиям, но и создал здесь вполне цивилизованную жизнь: построил прекрасные здания, навел мосты через реки, вспахал целинные земли, осветил мрачную Сибирь светом электричества, добыл богатства из сибирских недр и дал их людям. Каким же характером должен был обладать человек, освоивший и осваивающий Сибирь, этот суровый край? Наверное, особым характером. Недаром, рядом с понятием русский характер стоит другое — сибирский характер. К сибирякам везде особое отношение, особое уважение. Европейцы смотрят на сибиряков с удивлением, восхищением, восторженной завистью, по их представлению, жить в Сибири — уже подвиг. А между тем, сами сибиряки к трудностям, преградам, опасностям, привыкая, относятся с долей пренебрежения. Жизнь закалила их, сделала сильными, заставила поверить, что человек, если захочет, сможет всё преодолеть. Не все сибиряки богатырского сложения, но все коренные сибиряки имеют богатырский дух, а передан он нашими общими русскими предками, ведь ещё «Святогор — богатырь передал свой дух богатырский, свой меч дарил, завещал, от врагов хранить Русь светлую…».
И вот я уже в зале Боевой славы. Здесь все напоминает о боях, сражениях, подвигах. На стендах висят фотографии тех, кто в грозные дни войны защищал родину, землю своих предков, дом своих детей. На фронте сибиряков уважали, ценили. Бойцы — сибиряки отличались особой отвагой, храбростью, находчивостью. Привыкшие к трудностям, они легче, чем другие, переносили лишения; привыкшие к морозам, они в зимнее время воевали не хуже чем летом: Это я знаю по книгам и рассказам ветеранов войны. Два моих деда — участники войны. Один из них коренной сибиряк. Его портрет я вижу среди прочих в зале боевой славы нашего музея. К сожалению, мой дед, Михаил Григорьевич Саженин, умер десять лет назад, когда я был ещё маленьким и не готов был понять его рассказов, зато сейчас я читаю о нем в книге памяти Баганского района, слушаю воспоминания отца — и моё сердце наполняется гордостью: мой дед был настоящим человеком.
Призвали его в армию в 1939 году рядовым, а закончил он войну старшим лейтенантом. Во время войны он сражался под Сталинградом, воевал в десятой дивизии войск НКВД, был тяжело ранен в голову. За участие в боях награжден орденом Отечественной войны I степени, Орденом красной звезды и несколькими медалями. Подушечка с его наградами сейчас передо мной, я дотрагиваюсь до прохладного металла, до потертых орденских ленточек и как будто слышу страшный голос войны: грохот взрывов, свист пуль, крики раненых. Ужас холодит душу: как можно было это выдержать, не закричать, не побежать прочь, не спрятаться в укрытии? Где мой дед и другие фронтовики находили силы, что питало их души? Нам говорят в школе: «Они любили свою родину». Но любить можно по-разному: отсиживаться где-нибудь в безопасном месте, и говорить о любви к родине или ничего не говорить о любви, а подставлять себя под пули врага и своим телом защищать других людей. Чтобы делать последнее, нужно быть человеком без страха и упрека, иметь сильный характер, достойно держать себя, чтобы враг не торжествовал. И опять вспоминаю героический русский эпос:
Богатырство на Руси ведь не родом красно,
Не отцом и не матерью, не племенем,
Не в пиру крикотней, не ругливой хвастней,
Ведь красно оно смелой удалью.
Когда я был поменьше, я любил слушать былины, что читала мне мама. И представлял, что Илья Муромец, побеждающий силу черную, — это мой дед. Сейчас, глядя на фотографии ветеранов Отечественной воины, я думаю: все они богатыри, которыми всегда богата была земля русская.
Мне хочется быть достойным своих земляков — сибиряков, чтобы прийти в этот зал музея и сказать тем, чьи глаза будут смотреть на меня (также, как и сейчас) с потемневших фотографий: «Вы можете спать спокойно в своем вечном сне: есть, кому претворить всё то доброе и благородное, что было начато вами».
К сожалению, сейчас многое из того, что было сделано нашими дедами после войны, уничтожено, разрушено. Недавно я был в Баганском совхозе, директором которого долгие годы после войны, с 1959 по 1985 годы (т.е. с начала освоения целины) был мой дед, за свой труд он награжден медалью «За освоение целинных и залежных земель» и двумя орденами «Знак почёта». Тяжёлое зрелище предстало передо мной: кругом запустение и развал. Представляю, как больно было бы сейчас видеть это деду, ведь он все силы приложил к тому, чтобы совхоз был богатым, и действительно (все старожилы говорят об этом) Баганский совхоз был передовым хозяйством в районе. А за последние 15 лет всё пришло в упадок. Но мне хочется верить, что сибирский крестьянин со всем справится. После войны всё было восстановлено — и сейчас всё восстановит теперь уже наше, моё поколение.
Прохожу по залам музея, думаю, думаю о том, как история страны сливается с судьбой человека, как каждый человек вносит свой вклад в историю своего государства. Мои земляки сделали много для родины. Я горжусь ими. Среди них Приходько Геннадий Андреевич — Герой Советского Союза, Головач Алексей Иванович, участник обороны Ленинграда, прошедший от начала и до конца всю войну. Сейчас он встречается с нами, и каждая встреча с ним потрясение для меня и моих одноклассников. Он говорит о своих однополчанах, вспоминает друзей, а мы думаем: «Вот они, богатыри, сибиряки, с настоящим сибирским характером.» Да, это люди отважные, храбрые, надежные, когда нужно — твердые, как кремень, когда нужно — решительные, но способные и на весёлую шутку, могут и анекдот рассказать, и песню спеть — всё смогут, всё сумеют, всё пройдут, преодолеют и выйдут героями из пучины жизни, как богатыри из пучины морской. Есть и ещё одна черта у сибиряков, которая тоже проявление сибирского характер — доброта. Да, да, именно доброта. Я это понял, когда к нам из Волгограда приехал полковник, военврач, начальник военного госпиталя Очиров Виктор Николаевич, калмык по национальности. Приехал к нам, потому, что моя бабушка была его первой учительницей и когда — то, как он говорит, «приласкала бедного калмыцкого мальчика», чья семья во время сталинских репрессий была выслана в Сибирь, как и другие калмыцкие, немецкие семьи, которых так много в нашем Баганском районе. И вот Виктор Николаевич через много лет приехал сюда для того, чтобы отблагодарить тех сибирских женщин, теперь уже старушек, которые когда-то, сами, живя впроголодь, старались накормить бедных переселенцев, давали им какие-то вещи, хлеб, молоко. «Это, — сказал Виктор Николаевич, — забыть нельзя, именно благодаря им, этим простым женщинам, я не умер с голода, выучился встал на ноги. А ведь мог бы пропасть». Он побывал у каждой старушки, которая когда-то его обласкала, одарил их подарками. Я же понял одно: холодный климат и тяжелая жизнь не ожесточила сердце моих земляков. Доброта, отзывчивость, милосердие — это тоже проявление подлинного сибирского характера.
Говорят сколько людей — столько характеров. Да, каждый человек самобытен, но есть такие черты, которые в литературе называются типичными. Для моих земляков типичными являются те черты, которые определяют сибирский характер: мужество, храбрость, чувство долга, достоинство, гордость, трудолюбие, целеустремленность, доброта, настойчивость, милосердие, патриотизм, интернационализм. Чтобы понять это, надо нам, молодым, чаще возвращаться к истокам, в прошлое своей страны, своего края, своей семьи. И спасибо тем, кто объясняет нам это: нашим родителям, учителям, работникам музеев, спасибо писателям, поэтам, художникам. Все они помогают нам разобраться в жизни, в людях, в себе.
Фундаментальная основа характера состоит в специфических отношениях человека с миром.
Человек не может жить вне связи с другими людьми, но вступать в отношения с ними он может
по-разному: сотрудничать и соперничать, любить и ненавидеть, заботиться и быть безразличным.
Форма этих отношений закладывается в детстве
Рассматривая проблему характера, необходимо учитывать, что человек от рождения
нравственно нейтрален, и его отношения с миром формируются под влиянием внешних факторов.
На этапе детства у него нет необходимых знаний и воли изменить обстоятельства,
определяющие его характер. Затем ребёнок подрастает и, повзрослев, казалось бы, может
изменить условия, в каких он живёт. Однако его характер уже сформировался, и человек не будет
стремиться изменить их, даже если это необходимо
Вот почему перед семьёй и системой образования стоит задача уже с детства формировать
нравственные черты характера, а перед социологией, психологией и педагогикой –
разработать основы этого процесса
В современной психологии существует несколько точек зрения на природу характера.
Среди них признание, что характер наследственно обусловлен, что он полностью детерминирован
условиями жизни, или что он имеет как наследственно обусловленные, так и обретённые свойства.
Третья точка зрения чаще всего принимается в описании реальных процессов
В структуре характера выделяют две группы черт. К первой относятся черты, выражающие систему
отношений человека к действительности и определяющие мотивы поступков, цели действий,
задачи, которые он себе ставит. Здесь можно выделить следующие основные виды: отношение
к другим людям, к трудовой деятельности ее результатам, отношение к самому себе, к конкретной
сфере значимых для человека жизненных ценностей
Ко второй группе относят волевые черты, связанные преимущественно с проявлением твёрдости,
решительности, настойчивости, которые определяют умение и готовность управлять своим
поведением. В волевых поступках характер складывается и проявляется
Острую озабоченность формированием нравственного деятельного характера в свое время
высказал известный отечественный педагог и психолог П. Ф. Каптерев (1982). Он писал:
«Жалобы на отсутствие или, по крайней мере, на скудость людей с сильным характером,
с энергичной волей сделались у нас общим местом, обычным явлением… мы все быстро
увлекаемся всякими новыми идеями, учреждениями, реформами, от осуществления которых
ждём чуть ли не царства небесного на земле, и затем так же быстро охладеваем, разочаровываемся,
бросаем увлекшее нас дело при первом препятствии… и при глубоких замыслах мы часто сидим
на мели»
По Каптереву, характер «исчерпывается двумя свойствами: а) предприимчивостью, способностью
инициативы и б) настойчивостью, выдержкой, последовательностью в действиях».
Школа и воспитание «должны стремиться превратить характер в нравственный, т. е. сочетать
с характером нравственные принципы», ибо предприимчивость и настойчивость сами по себе
свойства формальные, — они могут быть «направлены на разные стороны, на разные предметы,
на хорошие и дурные»
Среди факторов, образующих характер, он выделяет естественные, культурные и личные.
Естественные – это те, которые даны природой при рождении человека, с которыми нужно
считаться, «на которых можно строить, но которых изменить нельзя». Таково влияние темперамента,
пола, страны, народа, его истории и языка, особенности физического строения
Второй ряд факторов – культурные, которые «оседают на первый естественный слой». Это влияние
родителей и их знакомых, семейной обстановки, школы, её порядков и обучения, строя
общественной и государственной жизни. Эти факторы изменчивы. «Они до некоторой степени
во власти и воле человека»
Третий ряд влияний, образующих характер, в суждениях Каптерева, – есть личная работа каждого
над самим собой, «процесс внутреннего самоисправления». Такой градацией факторов,
образующих характер, он определяет место воспитания и школы в образовании характера
Какой он, сибирский характер? Думаю об этом уже не первый день, ведь в школе пишем сочинение на эту тему. Сибирский — от слова Сибирь. И сразу вспоминаю ещё одно выражение — «сибирское здоровье».
Народная мудрость гласит: «Смотри в корень!» А корень-то — Сибирь! Какая же она, наша Сибирь? И что обозначают эти выражения?
Побеседовал с соседями, с дедушкой. Они сказали, что Сибирь очень просторная, широкая, в ней много загадочного. Некоторые говорят, что климат ее суровый, но и отходчивый. Он может быть жестким и ласковым. Он требует мужества, силы, стойкости. Становится понятным выражение – «Сибирское здоровье». Это устойчивое, крепкое здоровье.
Кто-то сказал, что он требует выносливости, а природа требует от всех большого трудолюбия.
Я побеседовал с одним из учеников старших классов, не знает ли он, что такое «сибирский характер». На это он мне ответил, что раньше в Сибири крестьяне не знали крепостного права. Они никогда не принадлежали помещикам. Поэтому были здесь очень независимые, свободолюбивые люди. По его словам, так возникла широта сибирского характера.
Сибирский характер и возник, создавался в преодолении суровых природных условий нашего края! Настоящий сибиряк — человек трудолюбивый, суровый капризный климат не терпит ленивых.
Узнав про все это, я поняла, что настоящий характер у моего дедушки Габдрахманова Александра Григорьевича или Габдльсамата Габдрахимовича.
Я знаю, как он жил в юности. В 15 лет вовсю пахал. А работал наравне с взрослыми ночами, днем мошкара заедала. Кони валялись, чтоб хоть как-нибудь от гнуса отбиться. В 1943 году его взяли в армию. Был он худой, маленький и всего лишь 1 метр 49 сантиметров ростом. Об этом рассказывает дедушка с юмором, то есть всегда с улыбкой. Солдат из него получился хороший, расторопный, как сказал его командир! Именно с этого времени начался второй этап формирования стойкого сибирского характера юноши.
И вот самый тяжелый бой, после которого молодого сибиряка представили к ордену Красной звезды. В бою-то цел остался, а вечером того же дня чуть не сгорел. А было это 23 февраля 1945 года. Но Александра ждало новое испытание. После Дня Победы его направили на восток, на войну против Японии. Война шла в горах Большого Хингана. И хотя здесь были крутые, высокие подъемы, бойцы мужественно воевали в Сибири. Пришлось тросами лебедки поднимать наверх всю свою технику. Представьте себе, наш герой семь лет прослужил в армии, не разу не был в отпуске! Но вот долгожданный отпуск! Начинался новый поворот в судьбе. В это время солдату 24 года. И он снова проявил настойчивость, твердость характера, потому что, хотя он пришел героем домой, Убинское начальство не давало паспорт! Впрочем, как и всем колхозникам в то время. Неожиданно поступил на службу инспектором райфо. Здесь он проработал 30 лет! Сколько нужно было иметь силы и терпения, чтобы обслуживать весь наш огромный район! Ведь приходилось ходить пешком: ни машин, ни лошадей после войны не было. Александра Григорьевича за высокую ответственность и трудолюбие наградили значком «отличный финансист». О характере нашего дедушки я узнал, бывая у него дома. А оказывается, он всегда был строг не только к себе, но и к своим детям, теперь к нам, внукам. Я знаю, что когда-то у него висел экран успеваемости детей.
Кроме того, он работал в родительском комитете школы. Со многими бедовыми мальчишками разговаривал по душам, был с ними строг и требователен, но все-таки добр. Ребята чувствовали это и слушали его, исправлялись. Дедушка и сейчас строгий с нами, требовательный. Например, когда мы приходим, дает поручение по силам и следит, чтобы оно было закончено. Мы любим минуты, когда он веселится от души, шутит с нами. Дедушка хочет, чтобы мы любили труд. Были справедливы, как он.
Вот такой, оказывается, сибирский характер.
В продолжение темы Сибири захотелось немножко написать о характере сибиряков, об их отличии от жителей Европейской России. Тем более что в книге Валентина Распутина «Сибирь, Сибирь…» этому уделено значительное место. Конечно, большинство высказываний о своеобразии сибиряков относится к дореволюционному периоду. Сейчас граница между русскими-сибиряками и русскими-европейцами почти стерлась. Но всё же…
Если бы удалось собрать всю разноголосицу высказываний вместе, выяснилось бы, что несибиряки отзываются о сибиряках лучше, нередко с восторгом, чем сами сибиряки о себе. И это тоже в характере сибиряка. Говоря о характере русского сибиряка, нелишне сказать, что с самого начала его формировала народная вольница. Колонизация Сибири прежде всего была народной, и раньше тех, кого правительство направляло «по выбору» и «по указу», сюда пробирались отряды «вольноохочих». В Сибирь шли люди, уходившие от ограничений и притеснений и искавшие свободы всех толков – религиозной, общественной, нравственной, деловой и личной. Сюда двинулись и те, кто не в ладах был с законом, чтобы скрыться в зауральских глубинах от наказания, и те, кто искал справедливого общинного закона, который бы противостоял административному гнету, и те, кто мечтал о сторонушке, где бы вовсе не водилось никаких законов. Религиозный раскол XVII века двинул в Сибирь десятки тысяч самых крепких, самых стойких духом и характером людей, которые отказались признать церковные и государственные нововведения и предпочли им уход из мира в неприступную глухомань.
Есть люди, ведущие свой род здесь не одним поколением, но так и не ставшие сибиряками, чем дальше, тем сильнее страдающие на чужой для них земле, и есть – кто словно создан для Сибири и, попав сюда, осваиваются без особых трудностей. Так что сибиряк – это не только толстая кожа, привыкшая к морозам и неудобствам, и не только упрямство и упорство в достижении цели, выработанные местными условиями, но также и неслучайность, глубокая и прочная укорененность на этой земле, совместимость человеческой души с природным духом.
Важно еще, что здесь никогда не существовало крепостного права, давившего на человека и физически, и морально, лишавшего его самостоятельности и гнетуще влиявшего на его отношение к труду и вообще к жизни. Сибиряк привык полагаться на себя. Земли было вдоволь; сколько хочешь, сколько можешь – бери и обрабатывай. Административный гнет, тяжкий в городах, до деревни доходил слабыми и обессиленными распоряжениями, которые опытный мужик не торопился исполнять. Русская пословица: «На Бога надейся, да сам не плошай» – имела тут прямой и практический смысл.
Можно сказать, что во всех своих качествах, удачных и неудачных, плохих и хороших, сибиряк есть то, что могло произойти с человеком, за которым не поспевали ограничительные законы.
Люди в Сибирь бежали семьями и в одиночку. Отбор шел сам собой, для этого годились люди решительные, не «растительного» типа, сильные и упорные, крепкой кости, умелые, способные постоять за себя и в единоборстве с дикой природой, и в суровых отрядных нравах. Правительство то бралось разыскивать и возвращать беглецов по месту прежней прописки, то смотрело на бегство сквозь пальцы: люди в Сибири были нужны. Вот из такого народа, чрезвычайно чувствительного к любым притеснениям, предприимчивого и гордого, и состоялся корень русского сибиряка-старожила. Все трудности вылепили фигуру сибиряка – человека цепкого, волевого, знающего себе цену. Выводить единый духовно-нравственный образ сибиряка для столь огромной и разноликой по природе и человеческому материалу страны было бы рискованно: потомок сурового старовера и потомок бойкого каторжанина, путавшего добродетели, и сегодня отличаются друг от друга. И всё же единый дух сказался. Фигура получилась не из худших.
Еще Михаил Бакунин писал: «Должно отдать справедливость Сибири. При всех недостатках, укоренившихся в ней от постоянного наплыва разных, часто весьма нечистых элементов, как-то: бесчестья, эгоизма, скрытности, взаимного недоверия, – она отличается какою-то особой широтою сердца и мысли, истинным великодушием».
М.С. Каханова, посетившего Сибирь в 1858 году, удивило отличие сибирского крестьянина от его собрата в Европейской России: «Сибирский крестьянин умнее, прямодушнее, гостеприимнее русского, в нем нет ни той раболепной услужливости, ни той равнодушной грубости, которые так обыкновенны в русском крестьянине; он веселее и бодрее его». «Сибиряк не русский мужик – тому надо стряхнуть долгое рабство, сжиться со свободою, воспитать себя в её смысле; сибиряк же вырос под её сенью. Если непреложен закон кровавого основания в деле свободы, то и тут преимущество на стороне сибиряка; изгнанный из родины силою своих поступков, он недешево заплатил за право идти на край света и искать новой отчизны, – писал в 1860 году революционно-настроенный иркутский офицер И.Е. Мехеда. – Большинство каторжных тоже отличный народ, а главное, смышленый – дурак не может быть мошенником». Кропоткин записал в дневнике в 1862 году свои впечатления о характере сибиряка, сознающего «свое превосходство над русским крестьянином». Комментируя это обстоятельство, он пояснял, что о России и о «рассейских» сибиряки отзываются с презрением, а само слово «рассейский» считается даже несколько обидным.
Но и с отменой крепостного права различие между великорусским и сибирским жителем не исчезло. Д.Г. Анучин так описывал в официальном отчете свои первые впечатления о новом для него крае: «Неразговорчивого, сумрачного крестьянина – Пермяка, спешащего скорее сбыть с рук проезжающего высшего чиновника, сменил бойкий, сметливый и словоохотливый крестьянин – Сибиряк, по большей части хорошо одетый и обстроенный. Его привлекает не столько желание поглазеть, как «бежит генерал-губернатор», сколько положительное намерение поговорить с новым начальником края, от него самого узнать, не готовится ли каких-либо новых до здешнего населения касающихся правительственных распоряжений, и лично ему передать заявления о своих тяготах и нуждах». «Сибирский крестьянин не унижался, считая себя равным с другими, – вспоминал редактор газеты «Восточное обозрение» И.И. Попов, – и протягивал при встрече руку всем, не исключая губернаторов». Управляющий Морским министерством И.А. Шестаков, проехавший в 1886 году через Сибирь, отмечал: «Россия, пожалуй, возродится Сибирью. У нас остаются дураки, а сюда идет сметка, способность…». Ещё дальше в идеализации сибиряка заходили просибирски настроенные писатели и публицисты, по определению которых русского мужика по сравнению с сибирским справедливо называть «мужичонкой». Автору из журнала «Русский вестник» А.А. Башмакому сибиряк представлялся человеком физически развитым, смелым, с независимым до дерзости взглядом, чуждым подавленности и заискиванья, с чувством собственного достоинства, привычкой даже к «барину» обращаться запросто. Однако его насторожил практицизм сибиряка, наличие у него «вроде американского» склада ума, отсутствие российской склонности к жизни миром, индивидуализм, порой переходящий в жестокость, желание оттеснить своего конкурента. Ещё более резок в своей оценке другой автор «Русского вестника» – Т.И. Тихонов: «Это отсутствие прямоты и искренности в характере, а отсюда, слабое и своеобразное понимание нравственных устоев…является чуть ли не особенной чертой характера многих сибиряков, взамен того у них чрезвычайно, до болезненности, развито тщеславие и какая-то своеобразно-буржуазная и притом дурного тона практичность…». Это был явный антипод созданному стараниями теоретиков «официальной народности» сусальному образу патриархального, богобоязненного и смиренного русского мужика, воспитанного в жестких рамках вотчинной власти крепостного права.
Нелестно отзывался о сибиряках А.П. Чехов. В своих путевых впечатлениях по дороге на Сахалин он писал о вопиющем пьянстве среди сибирских интеллигентов, а также о том, что не ссыльные деморализуют население, а наоборот. В то же время писатель отчетливо понимал, что «если бы не холод, отнимающий у Сибири лето, и если бы не чиновники, развращающие крестьян и ссыльных, то Сибирь была бы богатейшей и счастливейшей землей».
В специальной записке о состоянии церковного дела в Сибири, подготовленной канцелярией Комитета министров, указывалось на необходимость объединения духовной жизни сибирской окраины и центральных губерний «путем укрепления в этом крае православия, русской народности и гражданственности». Постановка этой важной задачи, по мнению правительства, была вызвана прежде всего сибирскими особенностями: определенной религиозной индифферентностью сибиряков-старожилов, этнически и конфессионально разнородным составом населения. Многим современникам, посещавшим в те годы Сибирь, бросалось в глаза, что в домах сибиряков не видно богато украшенных икон, не было и лампад, а только восковые свечи, прикрепленные на деревянной планочке. Поражали не только просторы и природные богатства Сибири («Вот в какую страну приехали, странно как-то даже») или отсутствие соломенных крыш, но и то, что в сибирских селах, несмотря на зажиточность жителей, церкви деревянные, небогатые, а многие просто убогие. Настораживало и большое количество раскольников, влияние ислама и ламаизма.
Из своих поездок по Сибири в 1896 и 1897 годах управляющий делами Комитета Сибирской железной дороги А.Н. Куломзин вынес убеждение в необходимости энергичных мер по сближению «этой обширнейшей нашей колонии с метрополиею». Сооружение Сибирской железной дороги, по его мнению, создаст «могущественное материальное средство объединения великой окраины с империею». Его настораживала опасность негативного влияния старожилов на переселенцев. Поэтому необходимо экстренно принять меры, чтобы не дать переселенцам, как он выражался, «одичать в Сибири».
Признавая в целом более высокий, чем у российского крестьянина, уровень умственного развития сибиряка-старожила, Куломзин обращал внимание правительства на то, что отсутствие «руководства со стороны церкви и школы и влияние ссыльных придавало развитию сибиряка не предвещающий ничего хорошего отпечаток». По его наблюдениям, сибиряку присущи огрубелость нравов, преобладание «индивидуальных интересов над общественными», а также «полное отсутствие каких-либо исторических преданий, традиций, верований и симпатий». Сибиряк, утверждал Куломзин, забыл свою историю и, живя несколько веков замкнутою зауральскою жизнью, перестал считать себя российским человеком.
В общем, сколько людей – столько и мнений. Хотелось бы надеяться, что и сейчас сибиряк – это не только географическая принадлежность, а нечто большее, говорящее о характере и самобытности человека.
Какой он, сибирский характер? Думаю об этом уже не первый день, ведь в школе пишем сочинение на эту тему. Сибирский — от слова Сибирь. И сразу вспоминаю ещё одно выражение — «сибирское здоровье». Народная мудрость гласит: «Смотри в корень!
» А корень-то — Сибирь! Какая же она, наша Сибирь? И что обозначают эти выражения? Побеседовал с соседями, с дедушкой.
Они сказали, что Сибирь очень просторная, широкая, в ней много загадочного. Некоторые говорят, что климат ее суровый, но и отходчивый. Он может быть жестким и ласковым. Он требует мужества, силы, стойкости. Становится понятным выражение — «Сибирское здоровье».
Это устойчивое, крепкое здоровье. Кто-то сказал, что он требует выносливости, а природа требует от всех большого трудолюбия. Я побеседовал с одним из учеников старших классов, не знает ли он, что такое «сибирский характер».
На это он мне ответил, что раньше в Сибири крестьяне не знали крепостного права. Они никогда не принадлежали помещикам. Поэтому были здесь очень независимые, свободолюбивые люди. По его словам, так возникла широта сибирского характера. Сибирский характер и возник, создавался в преодолении суровых природных условий нашего края!
Настоящий сибиряк — человек трудолюбивый, суровый капризный климат не терпит ленивых. Узнав про все это, я поняла, что настоящий характер у моего дедушки Габдрахманова Александра Григорьевича или Габдльсамата Габдрахимовича. Я знаю, как он жил в юности. В 15 лет вовсю пахал.
А работал наравне с взрослыми ночами, днем мошкара заедала. Кони валялись, чтоб хоть как-нибудь от гнуса отбиться. В 1943 году его взяли в армию. Был он худой, маленький и всего лишь 1 метр 49 сантиметров ростом. Об этом рассказывает дедушка с юмором, то есть всегда с улыбкой.
Солдат из него получился хороший, расторопный, как сказал его командир! Именно с этого времени начался второй этап формирования стойкого сибирского характера юноши. И вот самый тяжелый бой, после которого молодого сибиряка представили к ордену Красной звезды. В бою-то цел остался, а вечером того же дня чуть не сгорел. А было это 23 февраля 1945 года.
Но Александра ждало новое испытание. После Дня Победы его направили на восток, на войну против Японии. Война шла в горах Большого Хингана. И хотя здесь были крутые, высокие подъемы, бойцы мужественно воевали в Сибири. Пришлось тросами лебедки поднимать наверх всю свою технику.
Представьте себе, наш герой семь лет прослужил в армии, не разу не был в отпуске! Но вот долгожданный отпуск! Начинался новый поворот в судьбе. В это время солдату 24 года.
И он снова проявил настойчивость, твердость характера, потому что, хотя он пришел героем домой, Убинское начальство не давало паспорт! Впрочем, как и всем колхозникам в то время. Неожиданно поступил на службу инспектором райфо. Здесь он проработал 30 лет! Сколько нужно было иметь силы и терпения, чтобы обслуживать весь наш огромный район! Ведь приходилось ходить пешком: ни машин, ни лошадей после войны не было.
Александра Григорьевича за высокую ответственность и трудолюбие наградили значком «отличный финансист». Кую ответственность и трудолюбие наградили значком «отличный финансист». О характере нашего дедушки я узнал, бывая у него дома. А оказывается, он всегда был строг не только к себе, но и к своим детям, теперь к нам, внукам. Я знаю, что когда-то у него висел экран успеваемости детей.
Кроме того, он работал в родительском комитете школы. Со многими бедовыми мальчишками разговаривал по душам, был с ними строг и требователен, но все-таки добр. Ребята чувствовали это и слушали его, исправлялись. Дедушка и сейчас строгий с нами, требовательный.
Например, когда мы приходим, дает поручение по силам и следит, чтобы оно было закончено. Мы любим минуты, когда он веселится от души, шутит с нами. Дедушка хочет, чтобы мы любили труд.
Были справедливы, как он. Вот такой, оказывается, сибирский характер.
Варение – погружение продукта на больший или меньший срок в кипящую воду.бланширование – крайняя разновидность варения, при котором продукт помещается в кипяток на короткий срок.жарение – обработка пищи высокой температурой на разогретой посуде с использованием животных или растительных жиров.печение – один из способов жарения, при котором жир не используется. кстати, печение следует отличать от следующего способа.запекание – самый, , древний способ, при котором со всех сторон продукта поддерживается одинаково высокая температура.обжигание – приготовление продукта при воздействии открытого огня. самый известный пример – шашлык.тушение – приготовление продукта при помещении его в небольшое количество воды и жира.копчение – обработка продуктов дымом. в зависимости от температуры самого дыма различают горячее и холодное копчение.вяление и сушение. производятся при обычной температуре воздуха с той только разницей, что при вялении продукт обрабатывается специями и пряностями, а при сушении – сушится без ничего.фламбирование, или попросту поджигание блюда – эффектный трюк, применяемый в ресторанах для придания красоты блюду и удивления публики.охлаждение – применяется при приготовлении желеобразных блюд, приостановления процессов брожения, а также для временного хранения.замораживание – охлаждение, доведенное до температуры ниже замерзания воды. например, способ используется для доведения до удобоваримого вида многих ягод (калина и рябина, например) или для сохранности различных продуктов.
Тишина. В музеях всегда тишина особая. Торжественная. Может, потому, что музей — это хранилище тайн ушедших в вечность лет и веков. Я прохожу по коридору нашего Баганского краеведческого музея. На стенах висят картины сибирских художников. В пейзажах узнаю родную небогатую, скромную природу, в портреты вглядываюсь внимательнее: кто эти люди, как живут, жили, о чем думали или думают, мечтают? В каждом лице скрыта тайна. Пытаюсь понять, какие черты характера стремился отразить художник в изображенном им человеке. Вот портрет пожилого мужчины: уставший взгляд, глубокие морщины, сдвинутые брови, седые волосы — ,видимо, трудную жизнь прожил этот человек, усталость легла на его лицо, переживания морщинами избороздили лоб.
А вот портрет молодой женщины. Веселые, даже какие-то шальные глаза, вздернутый нос придают ей независимость и своеволье… Смотрю на портрет и думаю о людях, о человеке вообще, о себе, о том, как жить на свете и что нужно делать, чтобы жизнь стала интересной и значительной, чтобы люди непременно заметили, что я есть и чтобы дело, которое я буду делать, было нужным и важным для людей.
Вспоминаю, как я в четырехлетнем возрасте встал посреди улицы, приняв горделивую позу и, вытянув руку вперед, крикнул, чтоб слышали окружающие: «Я — памятник Егору Саженину!». Теперь понимаю: памятники ставят потомки, ставят тем, чьи имена произносить можно только с особым душевным волнением, тем, кто служил науке, искусству, своему народу, своей родине. Размышляя, прохожу по залам музея: вот старинные вещи, найденные при раскопках или отданные людьми, сохранившими их как память о своих близких, о своем роде. И опять приходят мысли… Я вновь думаю о людях, которые жили прежде, в те далекие времена, когда Сибирь только начинали осваивать. Дикие пустынные места, суровый климат: долгая зима, холодная осень, короткое лето — и маленький человек, который не только приспособился к жестоким климатическим условиям, но и создал здесь вполне цивилизованную жизнь: построил прекрасные здания, навел мосты через реки, вспахал целинные земли, осветил мрачную Сибирь светом электричества, добыл богатства из сибирских недр и дал их людям. Каким же характером должен был обладать человек, освоивший и осваивающий Сибирь, этот суровый край? Наверное, особым характером. Недаром, рядом с понятием русский характер стоит другое — сибирский характер. К сибирякам везде особое отношение, особое уважение. Европейцы смотрят на сибиряков с удивлением, восхищением, восторженной завистью, по их представлению, жить в Сибири — уже подвиг. А между тем, сами сибиряки к трудностям, преградам, опасностям, привыкая, относятся с долей пренебрежения. Жизнь закалила их, сделала сильными, заставила поверить, что человек, если захочет, сможет всё преодолеть. Не все сибиряки богатырского сложения, но все коренные сибиряки имеют богатырский дух, а передан он нашими общими русскими предками, ведь ещё «Святогор — богатырь передал свой дух богатырский, свой меч дарил, завещал, от врагов хранить Русь светлую…».
И вот я уже в зале Боевой славы. Здесь все напоминает о боях, сражениях, подвигах. На стендах висят фотографии тех, кто в грозные дни войны защищал родину, землю своих предков, дом своих детей. На фронте сибиряков уважали, ценили. Бойцы — сибиряки отличались особой отвагой, храбростью, находчивостью. Привыкшие к трудностям, они легче, чем другие, переносили лишения; привыкшие к морозам, они в зимнее время воевали не хуже чем летом: Это я знаю по книгам и рассказам ветеранов войны. Два моих деда — участники войны. Один из них коренной сибиряк. Его портрет я вижу среди прочих в зале боевой славы нашего музея. К сожалению, мой дед, Михаил Григорьевич Саженин, умер десять лет назад, когда я был ещё маленьким и не готов был понять его рассказов, зато сейчас я читаю о нем в книге памяти Баганского района, слушаю воспоминания отца — и моё сердце наполняется гордостью: мой дед был настоящим человеком.
Призвали его в армию в 1939 году рядовым, а закончил он войну старшим лейтенантом. Во время войны он сражался под Сталинградом, воевал в десятой дивизии войск НКВД, был тяжело ранен в голову. За участие в боях награжден орденом Отечественной войны I степени, Орденом красной звезды и несколькими медалями. Подушечка с его наградами сейчас передо мной, я дотрагиваюсь до прохладного металла, до потертых орденских ленточек и как будто слышу страшный голос войны: грохот взрывов, свист пуль, крики раненых. Ужас холодит душу: как можно было это выдержать, не закричать, не побежать прочь, не спрятаться в укрытии? Где мой дед и другие фронтовики находили силы, что питало их души? Нам говорят в школе: «Они любили свою родину». Но любить можно по-разному: отсиживаться где-нибудь в безопасном месте, и говорить о любви к родине или ничего не говорить о любви, а подставлять себя под пули врага и своим телом защищать других людей. Чтобы делать последнее, нужно быть человеком без страха и упрека, иметь сильный характер, достойно держать себя, чтобы враг не торжествовал. И опять вспоминаю героический русский эпос:
Богатырство на Руси ведь не родом красно,
Не отцом и не матерью, не племенем,
Не в пиру крикотней, не ругливой хвастней,
Ведь красно оно смелой удалью.
Когда я был поменьше, я любил слушать былины, что читала мне мама. И представлял, что Илья Муромец, побеждающий силу черную, — это мой дед. Сейчас, глядя на фотографии ветеранов Отечественной воины, я думаю: все они богатыри, которыми всегда богата была земля русская.
Мне хочется быть достойным своих земляков — сибиряков, чтобы прийти в этот зал музея и сказать тем, чьи глаза будут смотреть на меня (также, как и сейчас) с потемневших фотографий: «Вы можете спать спокойно в своем вечном сне: есть, кому претворить всё то доброе и благородное, что было начато вами».
К сожалению, сейчас многое из того, что было сделано нашими дедами после войны, уничтожено, разрушено. Недавно я был в Баганском совхозе, директором которого долгие годы после войны, с 1959 по 1985 годы (т.е. с начала освоения целины) был мой дед, за свой труд он награжден медалью «За освоение целинных и залежных земель» и двумя орденами «Знак почёта». Тяжёлое зрелище предстало передо мной: кругом запустение и развал. Представляю, как больно было бы сейчас видеть это деду, ведь он все силы приложил к тому, чтобы совхоз был богатым, и действительно (все старожилы говорят об этом) Баганский совхоз был передовым хозяйством в районе. А за последние 15 лет всё пришло в упадок. Но мне хочется верить, что сибирский крестьянин со всем справится. После войны всё было восстановлено — и сейчас всё восстановит теперь уже наше, моё поколение.
Прохожу по залам музея, думаю, думаю о том, как история страны сливается с судьбой человека, как каждый человек вносит свой вклад в историю своего государства. Мои земляки сделали много для родины. Я горжусь ими. Среди них Приходько Геннадий Андреевич — Герой Советского Союза, Головач Алексей Иванович, участник обороны Ленинграда, прошедший от начала и до конца всю войну. Сейчас он встречается с нами, и каждая встреча с ним потрясение для меня и моих одноклассников. Он говорит о своих однополчанах, вспоминает друзей, а мы думаем: «Вот они, богатыри, сибиряки, с настоящим сибирским характером.» Да, это люди отважные, храбрые, надежные, когда нужно — твердые, как кремень, когда нужно — решительные, но способные и на весёлую шутку, могут и анекдот рассказать, и песню спеть — всё смогут, всё сумеют, всё пройдут, преодолеют и выйдут героями из пучины жизни, как богатыри из пучины морской. Есть и ещё одна черта у сибиряков, которая тоже проявление сибирского характер — доброта. Да, да, именно доброта. Я это понял, когда к нам из Волгограда приехал полковник, военврач, начальник военного госпиталя Очиров Виктор Николаевич, калмык по национальности. Приехал к нам, потому, что моя бабушка была его первой учительницей и когда — то, как он говорит, «приласкала бедного калмыцкого мальчика», чья семья во время сталинских репрессий была выслана в Сибирь, как и другие калмыцкие, немецкие семьи, которых так много в нашем Баганском районе. И вот Виктор Николаевич через много лет приехал сюда для того, чтобы отблагодарить тех сибирских женщин, теперь уже старушек, которые когда-то, сами, живя впроголодь, старались накормить бедных переселенцев, давали им какие-то вещи, хлеб, молоко. «Это, — сказал Виктор Николаевич, — забыть нельзя, именно благодаря им, этим простым женщинам, я не умер с голода, выучился встал на ноги. А ведь мог бы пропасть». Он побывал у каждой старушки, которая когда-то его обласкала, одарил их подарками. Я же понял одно: холодный климат и тяжелая жизнь не ожесточила сердце моих земляков. Доброта, отзывчивость, милосердие — это тоже проявление подлинного сибирского характера.
Говорят сколько людей — столько характеров. Да, каждый человек самобытен, но есть такие черты, которые в литературе называются типичными. Для моих земляков типичными являются те черты, которые определяют сибирский характер: мужество, храбрость, чувство долга, достоинство, гордость, трудолюбие, целеустремленность, доброта, настойчивость, милосердие, патриотизм, интернационализм. Чтобы понять это, надо нам, молодым, чаще возвращаться к истокам, в прошлое своей страны, своего края, своей семьи. И спасибо тем, кто объясняет нам это: нашим родителям, учителям, работникам музеев, спасибо писателям, поэтам, художникам. Все они помогают нам разобраться в жизни, в людях, в себе.